<<<     ΛΛΛ     >>>   

логические противоречия. Осознав, что непосредственное окружение — это еще не «весь» мир и что люди живут по-разному, а не придерживаются одного-единственного образа жизни, молодой человек начинает ощущать дистанцию и первое стремление выйти за рамки своего окружения. Когда он дистанцируется от первичной группы, мир уже не кажется ему прежним. Если стремление молодого человека выйти за пределы группы не встречает на своем пути препятствий, оно знаменует собой начало подлинного процесса воспитания. Но если неблагоприятные обстоятельства побеждают стремление к трансценденции, молодой человек утрачивает обретенную им дистанцию от своего первоначального окружения и перестает подвергать сомнению тот круг представлений, в пределах которого он вырос. Исследование Лизбет Франце н-Хеллерсберг, посвященное начальному этапу жизни рабочей девушки, позволяет увидеть становление непривилегированной страты. В нем убедительно показано, как недостаток досуга разрушает обычные пути восхождения молодежи по социальной лестнице и, добавим, блокирует импульсы, побуждающие к выходу за пределы исходной ситуации 86 . Данные, имеющиеся от учащихся школ-интернатов для взрослых ( Volkshochschulheim), свидетельствуют о том, что позднее приобщение зрелых людей к более широкому образованию вызывает у человека, не имевшего возможность учиться в молодости, характерные кризисные симптомы. Внезапно ставшие взрослыми люди начинают вести себя как дети в период полового созревания; они проходят через опыт сомнения и вновь дистанцируются от привычной среды, что сопровождается смятением и неистовством, характерными только для молодежи из имущих классов.

Симптомы созревания имеют для нас особое значение, поскольку данный процесс свойствен вообще генезису любой интеллектуальной восприимчивости. Фазы этого процесса позволяют нам постичь неуловимый предмет интеллектуальной чувствительности более адекватно, чем любой исторический анализ. Отход от прежней реальности и стремление дистанцироваться от первичного окружения являются, как мы видели, главными импульсами. Именно с чувством освобождения молодой человек открывает для себя альтернативные интерпретации и новые ценности. Этому процессу сопутствуют самоутверждение и демонстративное неповиновение. Вторая фаза развивается в противоположном направлении — для нее характерна неуверенность, склонность переходить от одной точки зрения к другой. Хотя проявления этой второй стадии одинаковы, томительное ожидание разрешается по-разному. Одни не могут выносить условия жизни, изобилующей множеством различных возможностей, и стремятся нащупать прочную основу для существования. Само по себе это может принимать различные формы, соответствующие различным типам современного интеллигента. Один тип стремится самореализоваться, приняв радикальное решение, чаще всего политического характера. Неодолимое стремление дистанцироваться от дома, от первичного окружения часто приводит к развитию оппозиционных настроений: выходцы из семьи с тверды-

153

ми традициями, могут обрести революционные наклонности, в то время как те. что отходят от либеральной среды, избирают консервативное направление. Однако развитие с более сложным характером, пройдя через фазу оппозиционного радикализма, в конечном итоге может вернуться назад, к исходным позициям, возвратиться в лоно семьи и церкви. Таковы типично интеллигентские метаморфозы, ибо побудительными мотивами их являются сомнения и трансцендирующий импульс. Интеллигентский фанатизм является не результатом молчаливого принятия наследия, а выражением страстного стремления покончить с тяготами неопределенного состояния, приняв твердые, не допускающие сомнений убеждения.

Существует, однако, и другой тип решения. Некоторые считают возможным терпеть состояние неопределенности и даже находить удовольствие в открытости не знающего границ мировоззрения, в постоянной возможности пользоваться альтернативами, присущими культуре. Такая неопределенность — также одно из направлений развития. У одних это эпизод юности, у других — образ жизни.

Не пытаясь провести детальный анализ, обозначим вкратце, в общих чертах различные пути, избираемые обычно интеллектуалами последнего типа, в большинстве своем скептиками. Одни приходят к эстетическому взгляду на жизнь и становятся виртуозами сопереживания, способными жить ролями и мыслями других. Они являются знатоками, специалистами в области утонченных наслаждений, гуманистами. Другие превращают импульсы трансценденции и сомнения в надежные инструменты рутинной практики, позволяющие обходить крайности основополагающих истин. Они становятся вечными носителями иронии и сарказма, акробатами esprit* и профессиональными критиками ограниченности и филистерства (Гейне, Берне и оппозиционно настроенные интеллигенты 1830-х годов). Наконец, есть и такие, чей скептицизм сохраняет свое рациональное зерно. Непреклонные искатели истины, они разоблачают лицемерие и самообман. Их радикальный отказ от иллюзий подобен дрожжам в хлебе, хотя теста они и не создают.

8. Современное положение интеллигенции

В настоящем исследовании мы пытались выяснить социальные корни этой амбивалентной страты и не только ее психологию, но и ее социальные функции, что повлекло за собой и социологический подход к истории духа. Конкретные примеры служили иллюстрацией применявшейся методики.

В заключение трудно избежать вопросов о том, какова может быть в будущем роль интеллигенции в нашем обществе и каково будущее интеллектуального процесса, каким мы его знаем. Эти два вопроса практически совпадают. Хотя упадок относительно свободной интел-

* Здесь: остроумие (??.).

154

лигенции вовсе не обязательно означает конец мысли и исследования, тем не менее сравнительный и критический подход, стимулируемый атмосферой разнообразных точек зрения, может, по-видимому, прекратить свое существование. Поэтому мы должны проверить шансы на выживание, имеющиеся у групп - носителей свободного процесса мышления. Вполне возможно, что этот процесс, как мы его понимаем, является эфемерным и ограничивается немногими краткими историческими эпизодами. Один из них приходится на период существования свободных городов-государств в Греции, другой, пожалуй, - на непродолжительную фазу истории Рима, и третий — на эпоху, наступившую после Возрождения, но, конечно, не на всю целиком.

Мы выросли, привыкнув отождествлять этот особый тип интеллектуального процесса с духом, как таковым. Однако, если рассматривать огромные периоды и пространства, в которых преобладал институциональный тип мышления, — средневековая Европа здесь только пример, — едва ли можно избежать вывода, что описанный нами интеллектуальный процесс является всего лишь одним из аспектов либерализма, понимаемого в широком смысле. Отречение от либерализма чуть не положило конец эре критической оценки, и надо быть слепым, чтобы не видеть истощения сил его поборников. Не будем впадать в иллюзию, будто свободное мышление и исследование имеют длинную и впечатляющую историю или что интеллектуальный итог либеральной эры был по преимуществу либеральным. В более широком смысле интеллектуальный процесс является побочным продуктом исторического разложения. Либерализм и свободное мышление — лишь эпизоды между периодами институциональной культуры. Могут ли они быть чем-то большим, чем переход? Определенная доля критической мысли сумела сосуществовать с церковью, после того как последняя уже миновала высшую точку своего развития. Возникшие позже крупные структуры — абсолютное государство, массовая демократия и, конечно, русская революция — не только тяготели к коллективизму того или иного типа и к догмам, но были лучше оснащены для контроля над мыслью, чем в свое время церковь.

Мы, живущие, возможно, в конце определенного периода, не должны игнорировать эти факты, если хотим сохранить наши ориентиры.

Образование — одна из важных сфер, в которых исследовательский дух находится в состоянии упадка. Бюрократическая тенденция в области образования неизбежна, и было бы недальновидно противиться ей. Возрастающая специализация требует увеличения армии экспертов, а широкомасштабная структура правительства, частных предприятий, профсоюзов и партий делает необходимым соблюдение единых стандартов в деле подготовки кадров. Мы уже ссылались на прусскую систему дипломов и ее первоначальную цель, состоявшую в подготовке чиновников, которые смогли бы заменить сановников полуфеодальной администрации. Все это свелось к простому принципу, заключающемуся в том, что рациональное пополнение обученного персонала для проведения крупномасштабных операций требует пос-

155

ледовательной подготовки и отбора. Но не стоит придавать чрезмерное значение чисто техническим аспектам знания и тому рвению, с которым различные организации проводят подготовку дипломированных специалистов, чтобы они овладели предписанными дисциплинами в предписанной интерпретации. Упаковка знания в стандартную тару парализует импульс, побуждающий к постановке вопросов и исследованию. Знание, приобретенное без исследовательских усилий, быстро устаревает, а гражданская служба или профессия, зависящие от персонала, критические импульсы которого подавлены, быстро становятся инертными и неспособными перестраиваться в соответствии с изменившимися обстоятельствами. Подготовка и отбор чиновников, не утративших инициативы и способности к новаторству, станут возможны, если им не будет грозить опасность потери должности. Гражданская служба, которая не готовит свою собственную интеллигенцию, в конечном счете обречена на крах 87 .

Мы наблюдаем распространение системы подготовки кадров, соответствующей требованиям, предъявляемым для получения диплома, в технологических институтах, школах бизнеса и учительских колледжах. Выпускников таких учебных заведений принимают на государственную службу, в развивающиеся отрасли и быстро растущие частные бюрократические системы 88 . Сейчас, с возрастанием масштабов индустрии, коммерции, медицинских и государственных услуг, годится все. Именно в связи с их ростом такие жизненно необходимые вещи, как пища, жилище, медицинское обслуживание и транспорт, стали более доступны и используются эффективнее. Не следует считать массовое образование, необходимое в этих условиях, чем-то, достойным сожаления. Более того, приток новой страты в профессиональные сферы и административные иерархические структуры может стать источником новых импульсов и плодотворного критицизма. Они крайне нужны в любой крупной организации, которая слишком быстро привыкает идти по накатанному пути, становится инертной и утрачивает интерес к поиску новых решений, довольствуясь апробированными, рутинными методами работы. Традиционно сложившиеся страты склонны считать существующее положение дел само собой разумеющимся; выдвинувшийся индивид оказывается в благоприятном положении, позволяющем ему свежими глазами взглянуть на только что обретенную почву. Но все эти ценные качества, связанные с процессом социального восхождения, находятся в потенции и не проявляются автоматически. Крупные и стабильные организации обычно в состоянии ассимилировать и обращать новичков «в свою веру», парализуя их склонность к инакомыслию и новаторству. Именно в этом смысле крупные организации являются фактором, ведущим к пересыханию источников мысли 89 .

Бюрократия ограничивает сферу свободного исследования в другом отношении. Политические партии, промышленные организации и профсоюзы, как правило, содержат штат профессиональных консультантов, оценивающих настроения общества, — экспертов по свя-

156

зям с общественностью, как их называют в США. Эти эксперты борются за то, чтобы общественное мнение было благоприятным по отношению к их работодателям из корпораций, и зарабатывают свой хлеб пропагандой идеологии тэйлоризма, используя средства массовой информации - прессу, радио, телевидение и кино. В роли подобных специалистов обычно выступают квалифицированные интеллигенты: они используют средства свободного исследования и выполняют свои обязанности экспертов по манипулированию мышлением, специалистов по составлению однозначных заключений исходя из неоднозначных предпосылок. Перед нами ярко выраженная тенденция формирования схоластики нового типа. Марксистское крыло рабочего движения некоторое время тому назад достигло догматической стадии и было первым, создавшим новую модель мышления в закрытой системе. Совершенно верно, что различные идеологии не создают единой, целостной доктрины и что конкуренция между ними ведет к падению их престижа перед лицом общественного мнения. Но рост бюрократии и ее усиливающаяся централизация все в большей степени ведут к сужению сферы свободного исследования, выходящего за пределы различных чисто технических областей деятельности.

Однако сфера независимого исследования сокращается не только в результате вторжения манипулируемого мышления. Независимое исследование теряет свою социальную базу также в результате упадка независимого среднего класса, из рядов которого, особенно в Германии, обычно рекрутировался старый тип относительно независимой интеллигенции. Не возникло ни другой страты, ни альтернативного плана, которые обеспечивали бы постоянное существование независимой, свободной от обязательств критики. Аутсайдеры позднего средневековья, которые поддерживали стимул к свободному исследованию, могли найти убежище во многих нишах и щелях, имевшихся в обществе с самородной структурой. Существование аутсайдеров в таком высокоинституционализированном обществе, как наше, является более рискованным и трудным.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Занимающаяся проблемами интеллигенции
Предпол церковь влияние
Манхейм К. Проблема интеллигенции Исследование ее роли в прошлом и настоящем социологии 2 взглядов
что необходимо для историков искусства
Проводились экзамены для поступления в университет