<<<     ΛΛΛ     >>>   

51 Подробнее об интересе «медиатизированных мыслителей» в раз мывании границ между наукой и журналистикой см. в работах Бурдье [11; 61, предисловие] и в работе Пэнто [44]. Следует подчеркнуть, при этом, что сам Бурдье настаивает на непродуктивности схоластических делений между дисциплинами [25], равно как и руководствовании всякого рода «-измами» [24, с. 184-185]. Однако борьба против непродуктивной жесткости границ внутри научного производства не противоре чит борьбе за их ужесточение в отношении политической журналисти ки. Если первая прямо вытекает из критики «очевидного» порядка, подтвержденного схоластическим разумом, то вторая обоснована бди тельностью и заботой об организационной и познавательной незави симости социологии прежде всего от политического производства. Та ким образом, ослабление внутренних границ и укрепление внешних и составляют социальную основу двойного фронта критической работы, ведущейся школой.

52 К ряду имен (а также связанных с ними схем и приемов) Бурдье отсылает открыто; в их числе Витгенштейн, Остин, Кассирер, Маркс, Башляр, Мерло-Понти. Иные получают двойственное звучание, как,

[376]

например, Хайдеггер — в силу большой содержательной близости по вопросу об истине и, одновременно, принципиального разрыва в политических и политико-научных предпочтениях. Иные имена, как Ницше, почти никогда не произносятся Бурдье в положительном смысле, по скольку, начертанные на знамени постмодернистской моды, они попа дают под огонь его критики (отчасти это объясняет и отношение к Хай- деггеру, который оказывается в зоне умолчания из-за критики в адрес Ж. Деррида; наследниками Ницше, а значит, оппонентами Бурдье, ока зываются М. Фуко и Ж. Делез [28, с. 29]). Более подробно система пред почтений и биографических выборов представлена во вступлениях, интервью и выступлениях Бурдье (см., напр., [17, с. 66, 80-81; 21, пре дисловие; 27, с. 40-41; 28, с. 28-30]).

53 Явные у Маркса с Энгельсом и неявные, но достаточно четкие у Бурдье, например, в понимании практической логики или габитуса как структуры, структурирующей, на первый взгляд, разрозненные практи ки агента: профессиональные и матримониальные, стиль речи и пись ма, этос и экзис (см. [52, с. 60]). Смысл воспроизведения одних и тех же практических схем в различных социальных ситуациях оказывает ся «ничуть не более загадочен, чем тот, что придает стилевое единство всем выборам, сделанным одним человеком, т. е. одним вкусом, в самых разных областях практики; или чем тот, что позволяет прикладывать одну схему оценки, какой может быть оппозиция между бледным и соч ным, плоским и выпуклым, пресным и пикантным, сладким и соле ным, — к блюду, цвету, человеку (а точнее к его чертам, глазам, вне шности), а также к речам, шуткам, стилю, театральной пьесе или кар тине...» [21, предисловие]. Ср. с определением «движения» в манифесте «метода» Бальзака [2]. Для сравнения можно также указать на соци альные портреты и детальные описания жилищ разных социальных ти пажей у Бальзака, например, в «Гобсеке», с построением «профилей вкуса», сопровождаемых иллюстративными фотографиями в «Различениях» Бурдье.

54 В одном из интервью Бурдье делает неожиданное — в контек сте заботы о социологической автономии — признание: «...Я думаю, что литература... идет на шаг впереди социальных наук и содержит в себе все богатство фундаментальных проблем, связанных, например, с теорией повествования, которые социологи должны постараться принять на свой счет и подвергнуть проверке, вместо того, чтобы подчеркнуто дистанцироваться от форм экспрессии и мышления, которые они нахо дят для себя компрометирующими» [65].

55 Слабость позиции прямого обращения в социологической борьбе к «низовой» точке зрения и к способам ее выражения, а также необ ходимость использования традиционных схем и «высоких имен» объяс няются регулятивом автономии узкого производства, которое признает произнесенное только от имени этой автономии: «...В научном или
художественном поле... обращение к непосвященным дискредитирует» |20, с. 203] (подробнее о проблеме прямого обращения к «народному» в

[377]

культурном производстве см в: [15]). Именно потому, что в логике уз кого производства в отношении языка описания/объяснения действу ет жесткая цензура, ориентиры «низкого» происхождения оказываются стерты, и оно теряет собственное имя, превращаясь в неосознаваемые условия профессиональной практики.

56 В качестве косвенных свидетельств значения «низового» ресур са в социологии Бурдье можно также указать на противопоставление ремесленного характера социологической практики «постмодернист скому шику», аккумулирующему престиж университетского радикализ ма [11, с. 10-11, 20]; фигурирующее наряду с критикой профессорского разума признание за восприятием доминируемых глубокого реализма [23, с. 66]; введение двух типов доксы по их происхождению — офици ально навязанной и спонтанной, производной от смутного чувства со циальной позиции [23, с. 64-69]; использование в ключевых пунктах объяснения метафор, определяемых «низовым» здравым смыслом, на пример, габитуса как необходимости, превращенной в добродетель [21, кн. 1, гл. 3]; превращение чувства «изобилия жизни», превосходящего всякие модели, в теоретический принцип [27, с. 38]; наконец, тезис о борьбе как основании социального порядка в условиях неокончатель ной определенности социального мира, соединяющий в себе Марксов (т. е. усвоенный «высокой» традицией) подход и непосредственность взгляда агента социального обмена.

57 Чтобы перейти от Рабле к современному состоянию интеллек туального производства Франции, можно отметить, что в своем отно шении к неподвижной «классике» и «великим шедеврам» критическая социология сближается с существующей, по крайней мере, с начала века, позицией перманентного обновления, заявленной сюрреализмом
и артикулированной в самых различных секторах; от театра начала 1930-х [1] до нового романа начала 1950-х и постструктуралистского литературоведения конца 1960-х [3].

58 Можно предвидеть, что когда ей будет указано, наконец, «есте ственное место» в истории науки (в истории, удовлетворяющей нуждам образовательной логики), такое указание с самого начала будет содержать описанную Бахтиным ошибку: попытку «уложить всю литературу... в рамки официальной культуры» [4, с. 526].

Специально задавшись такой целью, можно выделить ряд универ сальных допущений из предлагаемого Бурдье описания/объяснения социального мира. Однако попытка свести их в непротиворечивую схе му, пригодную для иллюстрированного изложения в учебниках с самого начала обречена на неудачу: будучи сведены к положениям, происходящим из различных теорий, они окажутся в формальном противо речии в контексте школьной истории гуманитарных наук, которая располагает на разных полюсах материальное и идеальное, объяснение и понимание, объективное и субъективное. Возможно, один из наиболее рельефных примеров такой «противоречивости» можно обнаружить в подходе к проблеме автономии поля (напр., в [22]). Выделив основ-

[378]

ные черты автономизирующегося поля интеллектуального производства (делегитимация экономических условий производства, непрерывное введение в оборот новых различий, логика поляризации и императив са мообозначения), можно убедиться, что они рассматриваются как во площение своего рода логической схемы автономии, хотя становление структуры поля при этом выступает результатом исторической случай ности. Т. е. налицо объединение гегелевской схемы разумной планомер ной истории и веберовскои схемы истории как случайного соединения определяющих условий. Зачастую сознательно отрицая абсолютный смысл подобных противопоставлений (как в случае объективного/ субъективного [24, с. 183]), Бурдье предполагает наличие находящегося за ними исходного и полноценного познавательного единства. Проблему автономии он вписывает в более широкий горизонт объяснения, рассматривая закон, или nomos , как порядок, в основании которого лежит произвол [11, с. 15, 18]. Здась он не только придает подвижность (доходящую до игры слов) первоначально жесткой оппозиции, но и — что более существенно — продолжает движение, направленное не на поиск внеисторического основания автономии, а на анализ исторической формы закона и условий его происхождения-функционирования, в том числе в практиках исследователя-социолога (принцип двойной ис- ториаации [11, с. 22]).

59 В отличие от научного учреждения как способа сохранения всем социальным корпусом отличий и привилегий, вытекающих из легитим ного распоряжения именем конкретной научной дисциплины.

00 Следуя методу критической социологии, установить позицию школы в поле французского культурного производства можно, рекон струировав как ее собственную стратегию, так и условия действитель ности таковой, реализованные в собственных практиках школы и в прак тиках прочих участников обмена в отношении школы. Однако подоб ная задача предполагает достаточно полную реконструкцию позиций, с которых дается обоснование или критика действий школы в целом и лично Бурдье, т. е. реконструкцию поля гуманитарных наук Франции, что неосуществимо без специального исследования. Нам остается, с учетом введенных ранее оппозиций, рассмотреть структуру школы с точки отсчета, расположенной внутри нее самой.

61 Выступая против самодовлеющей учености и юридизма как жре ческих стратегий, отвергая схоластические деления между дисципли нами и критикуя государство как монополиста на символическое насилие, встроенное и социальные науки, Бурдье оказывается в положении пророка, речь которого обоснована только заключенной в ней социологической истиной, одновременно являющейся истиной социальной (т. е. практической). Критикуя представление о царящем в социологии кризисе, Бурдье отмечает: «...Для меня "кризис", о котором сегодня гово рят, это кризис ортодоксии, а быстрое размножение ереси, по моему мнению, есть прогресс в сторону научности» [ 17, с. 65]. Контраст в един стве практик носителя пророческой речи и соратников, ее разделяющих.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ленуар Р., Мерлье Д., Пэнто Л., Шампань П. Начала практической социологии социологии 13 помощью
Социолог 49 4
По крайней мере знает принцип оппозиции
Почему яркие обращения работают Яркие сообщения затрагивают наши когнитивные реакции по крайней
Ее рейган применил в дебатах с уолтером мондейлом в кампании 1984 года в ответ на его критику