<<<     ΛΛΛ     >>>   

зателем их экономической воспитанности. "Критичность" характеризует отношение к недостаткам и способствует коррекции отклонений, возникающих как в организации совместной деятельности, так и в межличностных отношениях. "Соревновательная активность" оценивает степень включенности участников в совместную деятельность для достижения целей, поставленных перед этнической группой, коллективом, причем ценность целей определяется этнической группой в сравнении с результатами аналогичной деятельности других групп.
В заключение отметим, что степень проявления выделенных нами характеристик обусловлена следующими психологическими факторами:
-устойчивостью основных интересов членов этнического коллектива в совместной и социальной деятельности;
- наличием развитых межличностных отношений;
- причастностью к этническому коллективу, активным участием в совместной и социальной деятельности;
- наличием в этническом коллективе достаточно развитой системы самоуправления и самоорганизации;
- наличием реальных соревновательных отношений, имеющих тенденцию охватывать не только совместную деятельность, но и многие другие сферы жизнедеятельности этнической группы (коллектива).
331

Анализируя историю последних столетий, можно определить их как вехи развития цивилизации. Так, если XIX век - это век территориальной экспансии, создания колониальных империй, XX - век идеологической экспансии, противостояния антагонистических идеологий, то XXI век, вероятно, будет веком этнодемографической экспансии. При этом этнодемографическую экспансию можно понимать как стремление к власти этносов с высокой демографической продуктивностью (наглядная иллюстрация - захват исконной сербской территории Косово албанцами).
И территориальная, и идеологическая, и этнодемо-графическая экспансия сопровождается столкновениями, борьбой за ресурсы, неизбежно перерастая в конфликт. Конечно, в основе такого рода конфликтов лежали и лежат экономические интересы противоборствующих народов и государств, но вид конфликта, его камуфляж
334

часто оказывает серьезное влияние на характер и динамику поведения народов.
Традиционно под экспансией в геополитике, да и не только в ней, понимались прежде всего территориальные приобретения и установление военно-политических сфер влияния. Нельзя сказать, что такая экспансия исчерпала себя, поскольку территория по-прежнему является выгодным долгосрочным приобретением - как "жизненное пространство", носитель сырьевых, энергетических и людских ресурсов, военно-стратегический и экономический (например, война между Великобританией и Аргентиной за Фолклендские острова с их 200-мильной рыболовной зоной и близостью к богатой полезными ископаемыми Антарктиде) плацдарм, пространство для размещения промышленных мощностей или технических отходов, сельскохозяйственные угодья. Сегодня в мире немало реальных и потенциальных конфликтов, квалифицируемых как пограничные и территориальные споры, и проблем с определением статуса территорий (одностороннее изменение Турцией толкования соглашений 1936 г, о статусе Черноморских проливов; возникающее напряжение вокруг богатств Антарктиды, откуда, несмотря на действующие соглашения, исподволь вытесняется Россия). В будущем, по мере развития ресурсного кризиса (истощения сырьевых ресурсов планеты, сокращения плодородия почв, роста населения, усиления экологических претензий государств друг к другу и т. д.), т. е. значительного повышения стоимости выживания государства и его титульного этноса, вероятно возвращение в мировую политику жесткого варианта территориальной экспансии [6,27,29].
Но сегодня экспансия имеет другие "измерения":
информационное, культурно-историческое, религиозное,
335

этническое, политическое (сюда следует отнести и целенаправленное политическое давление, вплоть до международных санкций, изоляции) и особенно экономическое (во всех его видах - финансовом, товарном, технологическом и т.д.), которое и является стержнем современной экспансии. Понимаемая широко, она имеет немалые отличия от своей "узкотерриториальной" разновидности. Во-первых, если территориальная экспансия носила, как правило, ступенчатый (пространственное расширение США в XIX в.) и нередко однонаправленный характер (знаменитое правило Бисмарка для Германии: не воевать на два фронта), то сегодня экспансия - это непрерывный многолинейный процесс, нацеленный на множество объектов и порождающий в результате столкновения интересов целый комплекс разноплановых конфликтов. Во-вторых, сегодня "мирная" экспансия осуществляется многими государствами и их группировками по отношению друг к другу одновременно, поэтому можно говорить о их "взаимопроникновении", или, иными словами, образовании комплекса взаимозависимостей и противоречий. В-третьих, ранее экспансию вовне осуществляла одна держава или недолговечный союз государств. Ныне сосуществуют постоянная внешняя экспансия устоявшихся и новых экономических и экономико-политических группировок; экспансия как вовне так и внутри самих этих группировок наиболее мощных их участников. В-четвертых, внутрикоалиционная экспансия периодически сопровождается "добровольными" взаимными уступками сторон, хотя общий ее баланс, конечно, благоприятен для сильнейших из них.
Нынешняя политика мирового сообщества весьма сложна: конфликты и противоречия сосуществуют с координацией действий и сотрудничеством. Одна группа
336

противоречий (например, экономических) между странами или группами стран "уравновешивается" настоятельной необходимостью кооперации в другой сфере (безопасности). Одновременно имеются как противоречия, так и кооперация и внутри отдельных групп государств. Совпадение позиций и интересов государств ведет к образованию и укреплению экономических и экономико-политических группировок и зон интеграции - Европейский Союз, НАТО, Содружество Независимых Государств.
Взаимодействие разных по направленности и силе (в зависимости от внутренней мощи стран и их группировок) потоков экспансий, с одной стороны, и результаты разноуровневого и разнопланового сотрудничества - с другой, в совокупности определяют состояние такого геополитического феномена, как баланс сил участников мировой политики. Важно подчеркнуть, что баланс есть не равновесие, а лишь соотношение сил, причем соотношение динамическое, зависящее от изменения всех определяющих его элементов. Динамичность баланса означает, что любые перемены во взаимодействии его слагаемых (вызванные, например, геополитической переориентацией от "западноцентризма" на Восток даже ослабленной ныне России) способны существенно повлиять на расстановку сил и очертания геополитической карты планеты, и в этой ситуации приоритетное значение приобретает возможность воздействовать на политику и даже целостность государсгва через этнические элиты, особенно национальных меньшинств. Тем самым придается дополнительный импульс как росту этнонациона-лизма среди нацменьшинств, его дальнейшему перерождению в сепаратизм (в случае компактного проживания маргинальных этносов), так и нарастанию национализма
337

извне (в случае, если нацменьшинства имеют государственное образование по другую сторону границы). Ответом же на это может быть всплеск национальных чувств ведущей нации, тем более что нередко "альтернативные" интересы руководителей маргинальных этносов сводятся к элементарным территориальным требованиям.
Питирим Сорокин подсчитал, что за 24 века истории человечества на четыре мирных года приходится один год, сопровождающийся насильственными конфликтами - войнами, революциями, бунтами, которые считаются социальными конфликтами. Социальные конфликты обычно разделяют на:
- политические - борьба за власть, доминирование, влияние,авторитет;
- конфессиональные - за право исповедовать ту или иную религию;
- социально-экономические - "между трудом и капиталом", например между профсоюзами и работодателями;
- этнические - за права и интересы этнических общностей.
Принципиальный вопрос понимания специфики межэтнических конфликтов - это вопрос о их связи с самим феноменом этничности: является ли связь между ними сущностной, заложенной в этническом многообразии человечества, или она сугубо функциональна? Если считать истинным первый подход, то тогда сербов и албанцев, ингушей и осетин, арабов и евреев, армян и азербайджанцев следует признать "несовместимыми". Если исходить из второго, то надо сделать вывод: не этнич-ность составляет суть таких конфликтов, она- форма их проявления. Так, молдаване говорят, что у них нет конфликта с русскими или украинцами, это просовет-
338

ский режим сопротивляется в Приднестровье. Чеченские события многие считают не межэтническим конфликтом, а криминальным переделом собственности. Просто в конфликтных ситуациях обнажаются противоречия, которые существуют между общностями людей, консолидированными на этнической основе. Далеко не в каждый конфликт бывает вовлечен весь этнос, это может быть его часть, группа, которая ощущает или даже осознает противоречия, ведущие к конфликту.
В реальности мы встречаемся со взаимопроникающими конфликтами, каждый из которых составляет питательную среду для другого. Не случайно даже специалисты-конфликтологи часто не могут прийти к единому мнению, с каким конфликтом имеют дело - с этническим в политическом камуфляже или наоборот.
Межэтнические конфликты множественны по своей природе. Исследователи предлагают самые разные их классификации. По целям, которые ставят перед собой вовлеченные в конфликт стороны, этнические конфликты можно подразделить на:
- социально-экономические, при которых выдвигаются требования гражданского равноправия (от прав граждан до равного экономического положения);
- культурно-языковые и конфессиональные, при которых выдвигаемые требования затрагивают проблемы сохранения или возрождения функций языка, культуры, религии, этнической общности;
- политические, если участвующие в них этнические меньшинства добиваются политических прав (от автономии местных органов власти до полномасштабного кон-федератизма);
- территориальные - на основе требований изменения границ, присоединения к другому ("родственному" с
339

культурно-исторической точки зрения) государству или создания нового независимого государства.
Кроме целевого подхода природу межэтнических конфликтов можно рассматривать с точки зрения структурных изменений в обществе как основы противоречий, приводящих к конфликтам. Этносоциологи считают, что в основе межэтнической напряженности лежат процессы, связанные с модернизацией и интеллектуализацией народов. Эти процессы привели к тому, что в престижных видах деятельности нарастала конкуренция между титульными и другими этносами. Иллюстрацией может служить позиция русских в союзных республиках, у титульных этносов которых к концу 70-х годов не только сформировалась полиструктурная интеллигенция (т. е. помимо административной и занятой в сфере просвещения, как было в основном в 30-60-х годах, появилась еще и научная, художественно-творческая, а у некоторых национальностей и производственная), но и сложились новые ценностные представления, в том числе о самодостаточности и важности большей самостоятельности. Такие представления и ценности не совпадали с теми, которые были у русских в этих республиках. Большинство из них приехали туда с установкой помогать местному населению (у многих помогали их родители), а следовательно они и ощущали себя по статусу выше титульных этносов.
Этот подход акцентирует внимание на том, что на определенном историческом отрезке времени происходят изменения в потенциале этнических групп, претендующих на привилегированные, престижные места, в том числе во власти; изменяются и ценностные представления групп. Подобная ситуация сложилась ранее (к 70-м годам) в Европе, когда менялась диспозиция в положении валлонов и фламандцев в Бельгии; в Канаде, когда
340

франкоканадцы стали догонять по социальному и экономическому потенциалу англоканадцев. Такая ситуация может сохраняться достаточно долго после заявления претензий на изменение, до тех пор, пока центральная власть сильна. Если же она теряет легитимность, как это было в СССР в конце 80-х- начале 90-х годов, то появляется шанс не только высказать претензии, но и реализовать их. Дальнейшее развитие событий- эскалация или свертывание конфликта- во многом зависит от состояния центральной власти.
Как результат политического насилия следует рассматривать социальное и экономическое неравенство, конкуренцию на рынке труда, земли и жилья, которые зачастую перерастают в межэтнические конфликты. Такова природа ферганских (1988 г.), душанбинских (1990 г.), ошских (1991 г.) и других подобных событий. При этом чаще всего этническая общность, "подвергшаяся нападению", выступала в роли "козла отпущения"
[2].
В СССР переход к демократизации, сопровождавшийся борьбой старых и новых политических элит, привел к тому, что эта борьба в полиэтническом обществе "приобрела этнополитическую окраску". Обострение этнополитических конфликтов вызывали неумелые, непоследовательные шаги по преобразованию государства в реальную федерацию, попытка силой остановить дезинтеграционные тенденции в республиках (тбилисские события 1989 г., бакинские 1990 г., вильнюсские 1991 г.). Некоторые конфликты рассматриваются уже как следствие распада Союза ССР, когда в отделившихся республиках в борьбу "за свою долю политического и территориального наследства" вступили бывшие автономии или желавшие получить автономию (Абхазия и Южная Осе-
341

В психологии считается, что причины этнических конфликтов должны рассматриваться в рамках более общих теорий. При этом следует отметить, что почти все психологические концепции явно или неявно учитывают социальные причины межгрупповых конфликтов и причины социальной конкуренции и враждебности, проявляющиеся в действиях или представлениях. В английском языке есть даже разные слова для двух видов причин: "reason" (то, во имя чего происходит конфликтное действие, цель действия) и "cause" (то, что приводит к враждебным действиям или межгрупповой конкуренции). Как правило, психологи не сомневаются в наличии reasons во всех или в большинстве межгрупповых конфликтов, но, даже подразумевая, что это конфликты интересов, несовместимых целей в борьбе за какие-либо ограниченные ресурсы, оставляют их изучение представителям других наук. А сами в качестве causes предлагают те или иные психологические характеристики [27].
342

Автор одной из первых социально-психологических концепций В. Макдугалл (1871-1938) приписал проявление коллективной борьбы "инстинкту драчливости". Подобный подход называют гидравлической моделью, так как агрессивность, по мысли Макдугалла, не является реакцией на раздражение, а в организме человека присутствует некий импульс, обусловленный его природой.
Гидравлическая модель психики лежит в основе идеи 3. Фрейда (1856-1939) о причинах войн в человеческой истории. Фрейд считал, что враждебность между группами неизбежна, так как конфликт интересов между людьми в принципе разрешается только посредством насилия. Человек обладает деструктивным влечением, которое первоначально направлено внутрь (влечение к смерти), но затем направляется на внешний мир, следовательно, благотворно для человека. Враждебность благотворна и для вовлеченных в нее групп, так как способствует стабильности, установлению чувства общности у их членов. Враждебность к какой-либо группе является и способом объединения нескольких других: во время войн создаются более обширные объединения племен или государств, в пределах которых на противоборство налагается запрет, что происходило, например, в период борьбы греческих государств против варваров. Именно благотворность враждебности для человека, группы и даже объединений групп, по мнению Фрейда, приводит к неизбежности насилия.
Главный тезис творца третьей гидравлической модели- австрийского этолога К. Лоренца (1903-1989) - состоит в том, что агрессивное поведение людей, проявляющееся в войнах, преступлениях и т.п., является следствием биологически заданной агрессивности. Но если у хищников агрессия служит сохранению вида, то для че-
343

ловека характерна внутривидовая агрессия, направленная на враждебных соседей и способствующая сохранению группы. Представители традиционных культур, как правило, соблюдают заповедь "не убий" внутри общности, даже воинственные североамериканские индейцы юта налагали табу на убийство соплеменников.
Опираясь на идеи 3. Фрейда, Т. Адорно (1903-1969) объясняет отношения к чужим группам особенностями процесса социализации ребенка в раннем детстве, в частности амбивалентностью эмоциональных отношений в семье. У человека, воспитанного в семье, где царят формальные, жестко регламентированные отношения, часть агрессивности выплескивается на тех, с кем индивид себя не идентифицирует, т.е. на внешние группы.
В дальнейшем был описан антропологический тип, названный авторитарным среди черт которого кроме неприятия чужих групп были выделены и другие характеристики: слепое следование авторитетам, механическое подчинение общепринятым ценностям, стереотипность мышления, агрессивность, цинизм, подверженность суевериям, сексуальное ханжество, злобное отношение ко всему человеческому. Для него характерна общая тенденция неприятия всех чужих групп и завышения оценки собственной группы.
Социологи, политологи и этнологи, стремясь выделить конфликт из других близких феноменов, часто рассматривают его исключительно как реальную борьбу между группами, как столкновение несовместимых интересов. При таком понимании конфликта он представляет собой стадию крайнего обострения противоречий, проявляющуюся в конфликтном поведении, и имеет точную дату начала противоборства. В этом случае противоречие между группами, несовместимыми целями в
344

борьбе за ограниченные ресурсы (территорию, власть, престиж) оказывается лишь одной из стадий конфликта - той стадией, которую обычно называют объективной конфликтной ситуацией. Собственно говоря, на Земле почти повсюду существуют противоречия между этническими общностями
При социологическом подходе к объяснению причин конфликтов анализируется взаимосвязь социальной стратификации общества с этнической принадлежностью населения. При политологическом подходе одной из самых распространенных является трактовка роли элит, прежде всего интеллектуальных и политических, в мобилизации этнических чувств, межэтнической напряженности и эскалации ее до уровня открытого конфликта.
Чаще всего напряженность существует между доминантной этнической общностью и этническим меньшинством, но она может быть как открытой, проявляющейся в форме конфликтных действий, так и скрытой, тлеющей. В последнем случае напряженность выражается в социальной конкуренции, основанной на оценочном сравнении своей и чужой групп в пользу собственной. В ходе конфликта возрастает значение двух важных условий социальной конкуренции:
1. Члены своего этноса воспринимаются как более похожие друг на друга, чем они есть на самом деле. Акцент на внутригрупповом сходстве приводит к деиндивидуализации, выражающейся в чувстве собственной анонимности и недифференцированном отношении к отдельным представителям чужой группы. А деиндивидуализация облегчает осуществление агрессивных действий по отношению к "врагам". Так, при исследовании традиционных культур было обнаружено, что чем больше сходных элементов оформления внешности (одежда,
345

прическа, раскраска лица и тела), способствующих деиндивидуализации, у членов племени, тем более оно агрессивно. Форма как элемент, увеличивающий деиндивидуализацию, безусловно, облегчает проявления агрессивности и во враждующих армиях.
2. Члены других этносов воспринимаются как более отличающиеся друг от друга, чем они есть на самом деле. Часто культурные и даже языковые границы между этническими общностями неопределенны и трудно уловимы. Но в конфликтной ситуации субъективно они воспринимаются как яркие и четкие. Показательный пример этой тенденции - подчеркивание и преувеличение различий между народами тутси и хуту в Руанде, что способствует многолетней трагедии руандийского народа- резне и чисткам по этническому признаку, унесшими миллионы жизней как хуту, так и тутси. А задолго до начала конфликтного взаимодействия между Арменией и Азербайджаном по поводу Нагорного Карабаха в средствах массовой коммуникации обеих республик стал планомерно формироваться образ врага как географически близкого, но культурно далекого народа.
Итак, в ходе этнических конфликтов межгрупповая дифференциация протекает в форме противопоставления своей и чужой групп: большинство противопоставляется меньшинству, христиане - мусульманам, коренное население - чужакам. Единство в негативных оценках чужой группы не только выполняет полезную для общности функцию, но и часто является необходимым условием для победы в конфликте.
Социальные противоречия хотя и играют решающую роль среди причин конфликтных действий, не связаны с ними напрямую: конфликтные действия возникают, если противоборствующие стороны осознали несовмести-
346

мость своих интересов и имеют соответствующую мотивацию поведения. При этом важное значение приобретает стадия осознания и эмоционального вызревания конфликта. Например, пережитые "исторические несправедливости" вызывают желание восстановить справедливость, но это не обязательно приводит к возникновению мгновенной реакции. Чаще до начала конфликтного взаимодействия проходят многие годы, на протяжении которых этническая общность сплачивается вокруг идеи отмщения. Так было во Франции после поражения в войне с Германией 1870 г. и потери Эльзас-Лотарингии.
С психологической точки зрения конфликт не только не начинается с началом конфликтных действий, но и не заканчивается с их окончанием. После завершения прямого противодействия - на этапе "зализывания ран" - конфликт может сохраняться в форме социальной конкуренции и проявляться в образе врага и предубеждениях. Так, даже в середине 90-х годов 24% русских респондентов старше 60 лет, т.е. переживших войну, соглашались с утверждением, что немцы - исконные враги русского народа.
Поиск "козлов отпущения" в ходе этнических конфликтов осуществляется с помощью механизма социальной каузальной атрибуции. В мировой истории мы встречаемся с бесчисленным количеством примеров агрессивного поведения, прямо направленного на членов чужой группы, которые воспринимаются ответственными за негативные события - эпидемии, голод и другие несчастья. Например, в средневековой Европе убийства евреев объяснялись их злодействами в распространении эпидемии чумы. Следовательно, с помощью атрибуций группы большинства оправдывают совершаемые или планируемые действия против "чужаков".
347

То же самое наблюдается на индивидуальном уровне: когда люди сталкиваются с социально нежелательным или опасным положением дел, для них характерна тенденция воспринимать несчастья как результат чьих-то действий и найти кого-то, ответственного за них. Во многих документально подтвержденных исторических случаях эти "кто-то", т. е. вредители или враги моральных устоев и политического порядка, обнаруживались. Социальное знание общества обеспечивало большой выбор "козлов отпущения" - преступников, злодеев, темных личностей и т.п.
Вариантом социальной каузальной атрибуции выступает атрибуция заговора. На основе атрибуций заговора строится все многообразие концепций заговора. Они встречаются и в так называемых примитивных и в цивилизованных обществах, различаются степенью "наукообразности", могут затрагивать все сферы общественной жизни, описывать заговорщицкую деятельность в местном и вселенском масштабе. Но можно выделить и общие для всех концепций заговора черты. Обычно они возникают в ситуации экономического, социального, политического кризиса или бедствий типа эпидемии. Подчеркивается групповой характер заговора- вредителями объявляются группы меньшинств (реального - масоны, правдоподобного - агенты зарубежных разведок, фантастического - ведьмы). Очень часто в качестве "заговорщиков" выступают группы этнических меньшинств.
В объяснительных моделях природы межэтнических конфликтов особое место занимают поведенческие концепции. Они не отрицают значения социально-структурных факторов, но акцентируют внимание на социально-психологических механизмах, стимулирующих
348

Часто на бытовом уровне, да и в профессиональной среде, можно слышать: вот если бы у нас не было экономических трудностей и "все жили бы хорошо", то никаких этнических конфликтов не было бы. Но и в Канаде, и в Бельгии, и во Франции, и в Ольстере люди живут неплохо, а межэтническая напряженность есть. В перечис-
349

ленных государствах, не говоря уже о бывших советских республиках, межэтническая напряженность имеет разную модальность. Она может проявляться в диапазоне от скрытой фоновой напряженности до агрессии и насилия в отношениях между народами. Этнопсихолог Г. У. Солдатова выделила четыре ее фазы: латентную, фрустрационную, конфликтную и кризисную [26].
Латентная напряженность - это в целом нормальный психологический фон не только этноконтакт-ных, но и любых других ситуаций, связанных с элементами новизны или неожиданности, например ситуации знакомства, узнавания человека с новой стороны. Латентная (или фоновая) межэтническая напряженность существует в любом, даже самом гармоничном обществе, где есть признанное деление на этнические группы.
Ситуация латентной межэтнической напряженности предполагает позитивные отношения. Это означает, что если в обществе и существуют локальные массовые состояния неудовлетворенности, то их причины обычно не осознаются в плоскости отношений между народами. В структуре массового сознания доминирует этническая идентичность по типу "нормы". В иерархии элементов социального восприятия "национальность" главенствует очень редко. Ее значимость определяется исключительно текущей ситуацией межличностного общения и отличается относительной адекватностью. В межэтническом взаимодействии, как и в любых позитивных межличностных отношениях, сочетаются как кооперативные, так и соревновательные процессы.
Все это определяет прозрачность этнических границ. Но даже на этом уровне отсутствует эмоциональная нейтральность. Переход социальной ситуации в новую плоскость межгрупповых отношений уже задает начальный
350

уровень эмоциональной напряженности. Результаты эмпирических исследований говорят о том, что контакты с незнакомыми людьми нередко повышают негативную эмоциональную активацию. Так, человек во взаимодействиях с незнакомыми людьми - "чужаками" - чаще, чем со знакомыми, испытывает страх и в меньшей степени контролирует гнев.
Стремительность роста межэтнической напряженности может определяться динамикой социально-политических процессов. Так случилось в бывшем СССР, где латентная напряженность, при всей внешней благопристойности межэтнических отношений, вдруг обнаружила свой мощный взрывной потенциал в условиях кардинальных социально-экономических изменений в обществе.
Фрустрационная напряженность имеет в своей основе ощущения гнетущей тревоги, отчаяния, гнева, раздражения, разочарования. Негативные переживания повышают степень эмоциональной возбужденности личности. На этой стадии напряженность становится зримой, прорываясь наружу в формах бытового национализма. Ему соответствуют появление и широкое распространение в обществе уничижительных групповых характеристик (например, "лицо кавказской национальности", "черные", "кепки", "чучмеки" и др.), возрастание популярности анекдотов на национальные темы, учащение конфликтных межличностных эпизодов на национальной почве и т.п. Фрустрационная напряженность как бы зреет во внутригрупповом пространстве, постепенно проникая и в межгрупповые отношения.
Главный признак ситуации фрустрационной напряженности - рост эмоционального возбуждения. Увеличение числа фрустрированных личностей повышает уровень аффективной заряженности общества. Фрустрация
351

как групповое психическое состояние влияет на формы и векторы формирования этнической идентичности. Развитие массовых процессов психической инфляции определяет трансформацию группового этнического самосознания в сторону гиперидентичности. В результате становится возможным "запуск" процессов эмоционального заражения и подражания. Формируются психические пограничные состояния массовой невротизации, фрустрации, которые требуют психической разрядки. Это стремление неоднократно блокируется на экспрессивно-исполнительной фазе, что приводит к очередному повышению уровня эмоционального возбуждения.
Нарастание интенсивности фрустрационной напряженности напрямую связано с уровнем социальной напряженности в обществе и ее трансформацией в межэтническую. Последнее означает, что в качестве источника фрустрации начинают выступать другие этнические группы. В результате различные препятствия, возникающие при осуществлении жизненно важных потребностей, начинают связываться с этнической принадлежностью. Здесь могут иметь значение как реальные причины (например, дискриминация при поступлении на работу, продажа продуктов по предъявлению паспорта, визитки и т.д., как это было в начале 1990-х годов), так и надуманные.
В начале данного этапа блокируется потребность в позитивной этнической идентичности. Психологическая причина этого - идентификация с коллективной "тенью", когда слабая, негативная сторона этноса становится зримой и груз собственных недостатков начинает давить на сознание. Возникает необходимость в их немедленном рациональном вытеснении. Это определяет появление гиперидентичных или гипоидентичных тенденций в индивидуальном и групповом сознании.
352

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

На поведение индивидов накладываются ограничения
Способно ущемить российские национальные интересы
Социология Платонов Ю. Народы мира в зеркале геополитики 9 населения
Процесс их слияния с белым населением искусственно тормозился политикой расовой дискриминации