<<<     ΛΛΛ     >>>   

Высказанное соображение наиболее ярко можно продемонстри­ровать, обратившись к трактовке в науке идеи космизма. Сама идея космизма далеко не нова в истории человеческой мысли. Так, особенности античного представления о мире в своей целостности оцениваются именно с позиций космизма, идеи которого не исчезают в европейской мысли и в более поздний период; они вспыхивают то в форме философских, то научных, астрологиче­ских или каких-либо иных построений.

Восточный вариант космического мироощущения, по всей види­мости, еще более древен, чем европейский, и, например для индийской культуры, имеет безусловное и непреходящее значение. Но это все темы для самостоятельного изучения.

В последние годы все активнее говорят о космизме как о русском феномене, называя его “русским космизмом”. В контексте наших размышлений это очень важное признание. И хотя русский космизм чаще всего связывают с философскими воззрениями отечественных мыслителей религиозного направления, мы намереваемся поразмыс­лить об исследованиях собственного научного толка.

И вот теперь мы подходим к важной, на наш взгляд, особенно­сти отечественной мысли: у целого ряда крупнейших российских ученых предмет науки выстраивается таким образом, что он одновременно является и развертыванием идеи космизма. Какую бы область научного познания мы ни взяли, будь то химические процессы, физические явления, мир живого или человек — постичь ее можно, только признав ее космическую природу.

Предмет науки, пронизанный, идеей космизма, ломает сложив­шиеся устои, преобразует традиционные области научного знания. С этих позиции истоки и предпосылки живого не узреть нив химии, ни в физике, напротив, процессы, происходящие в живых организмах, во многом проясняют механизм физико-химических процессов. Но полностью переориентировать науку в этом направ­лении (от биологии к физике и химии) также нельзя. Зависимости здесь не линейные и не причинно-следственные. Становится вполне очевидным, что имеющуюся совокупность научных знаний не удастся разместить по отдельные “квартирам”. Космизированная наука сливает воедино ранее “расквартированные” и специализированные по отраслям знания на прочном основании самой научной идеи космизма (подчеркнем — именно научной). Слож­ные наименования новообразованных областей знания — биогеохи­мия, палеогеоантропология, гелиобиология, астрономическая меди­цина, астрофизика и т. п. — выражают неразрывную связь наук. Неотъемлемой составляющей подобных областей науки являются астрономические знания (отсюда и постоянный компонент их названий: космо-, гелио-, селено-, астро-), дающие представление о космосе. Как здесь не вспомнить слова Н. Федорова о необходимости соединения всех наук с астрономией и становления небесной физики и химии, астрономической ботаники и истории и т. п.! Но в данном контексте мы подчеркиваем не философский, а научный смысл идеи космизма, именно его выдвигаем на передний план.

Хотя тут же следует заметить: при всем стремлении некоторых ученых освободить и даже изолировать научную идею космизма от философских, религиозных, а также астрологических, космогониче­ских и им подобных воззрений, это далеко не всегда удается.

Рассмотрим позицию В. И. Вернадского по интересующему нас вопросу. Целый пласт важнейших его исследований по биогеохи­мии есть не что иное, как научное обоснование идеи космизма. Эти исследования он сопровождал постоянными оговорками, что хотел бы предстать в них как ученый и только ученый, что он сознательно отвлекается от многочисленных философских и рели­гиозных построений на сей счет и единственным материалом для него служат эмпирические данные, факты. Но при всей последова­тельности и строгости суждений избежать нежелаемого ему не удается. И помимо сугубо научных материалов и статей, мы обнаруживаем у В. И. Вернадского размышления о начале и вечности жизни, об истоках идеи космизма, которые видятся ему в восточной философии, и некоторые другие отступления от науки, вплоть до прямых высказываний, что идея космизма может быть развита только на стыке философии, религии и науки (любопытно, что он настаивал на особой роли математики в этом процессе).

У такого самобытного русского ученого и мыслителя, как А. Л. Чижевский научное изложение идеи космизма, основанное главным образом на изучении статистических закономерностей, переплетено с философскими размышлениями и догадками. И названия некоторых его научных работ явно не только научные — “В ритме Солнца”, “Земное эхо солнечных бурь”...

Космические идеи К. Э. Циолковского, пронизывающие, без сомнения, все его научные работы, неоднократно подытоживались им в философских произведениях, в одном из которых — “Живая Вселенная” — он прямо заявляет: “Этой статьей я делаю новую попытку передать свои наиболее значительные мысли”. Циолков­ский не проводил строгого разграничения между философским и научным изложением своих идей. В его философских размышлени­ях господствуют доказательность и строгая научность. Современ­ные исследователи научного наследия К. Э. Циолковского все настойчивее проводят мысль о неадекватности той интерпретации направленности его творчества, которая долгое время преобладала в нашей литературе. На передний план, как правило, выдвигались его технические изобретения и открытия, которые сам гениальный исследователь воспринимал лишь как средства реализации главной своей идеи — идеи космической природы человека и Разума. Другими словами, то, что мы традиционно оцениваем как его научные достижения, не может быть адекватно понято в отрыве от его философских взглядов, так как его научные идеи неразрывно переплетены с философскими исканиями.

Пример научного творчества Вернадского, Циолковского, Чижевского убеждает в том, что сфера исследований русских ученых не укладывается в прокрустово ложе традиционного понимания предмета науки вследствие органической взаимосвязи, синкретизма и спаянности в их исследованиях, казалось бы, совершенно нестыкуемых областей знания (к примеру, геологии, антропологии и астрономии).

Сегодня, когда процесс интеграции охватил всю систему науч­ного знания, правомерность такого подхода к науке уже не требует доказательств. Но не будем забывать, что процессы космизации в русской науке происходили в период усиленной дифференциации знаний. К открытию космической природы зем­ных процессов Вернадский пришел в 1916 году, Чижевский считал 1915 год временем, когда он впервые осознал, как научным способом выразить и обосновать свое космическое мироощущение, К этому же периоду можно отнести и формирование космического миропонимания у Циолковского. Это совсем не значит, что нет более ранних (или наоборот поздних) примеров космизации науки. Мы склонны согласиться с теми историками науки, которые отсчет космизированной науки ведут с гелиоцентрических идей Н. Копер­ника. Как тут не вспомнить Н. Я. Данилевского, который считал, что славянин Н. Коперник, совершив это великое открытие, положил начало самостоятельному развитию науки славянского культурно-исторического типа.

История науки демонстрирует эмпирическую закономерность: в десятые — двадцатые годы XX столетия идея космической обуслов­ленности всего происходящего на Земле, и в том числе человека во всех его проявлениях, обрела прочное научное основание, и приоритетную роль в этом процессе сыграли русские ученые, обретшие благодаря этому мировую известность. Возможно, есть в истории науки определенная логика событий, и переход от геоцен­тризма к космизму был неизбежен. Но как механика обрела в лице Ньютона форму, наиболее адекватную своему содержанию и духу времени, так и идея космизма в лице русских ученых нашла выразителей своей сокровенной сути.

Наметим хотя бы общий контур научного содержания идеи космизма. Опрометчиво было бы ожидать от нас строго научного изложения содержания данной идеи. Наша работа философского характера, и свою задачу мы видим в том, чтобы представить идею космизма в некоторой целостности и логической последова­тельности, показать ее мировоззренческий смысл.

Для целостного воссоздания принципа космизма в русской науке обратимся к работам Вернадского, Чижевского и Циолков­ского, мы ознакомим читателя и с воззрениями тех ученых, в которых они видели свою предтечу. Начнем же мы с анализа того, в чем русские мыслители, усматривали космическую природу неорганической материн,

По глубокому убеждению Циолковского, любая частица мате­рии «представляет элемент космоса и живет жизнью Вселенной, а не жизнью одной только Земли», и жизнь эта, по его образному выражению, заключается в блужданиях по космосу. Как бы к продолжение этого тезиса у Вернадского читаем: “Космическое вещество постоянно в разных формах попадает на Землю и земное уходит в космическое пространство”. Это и есть механизм космического блуждания: “...атом сегодня на Земле, завтра на Солнце, а послезавтра на какой-нибудь Венере или иных планетах солнечных систем,— утверждал Циолковский и тут же добавлял, дабы не сочли сказанное за вымысел: — и это допускает наука о природе. Конкретизируя механизм данного явления применитель­но к земным условиям, Чижевский обосновывает зависимость фундаментальных событий на Земле от солнечной деятельности: “Земля... находится в сфере непосредственного влияния Солнца. Его Лучистая энергия — основной двигатель всех физико-химиче­ских процессов, протекающих на поверхности планеты и ее оболочках” Это, может быть, самый очевидный круг зависимости. Но одновременно происходят и более масштабные события, напри­мер подчинение солнечной активности звездному ритму.

И вслед за космистами необходимо признать: в этом сложном мире, простирающемся от атомов и молекул до звезд, от микро­косма до макрокосма, нет границ между тем, что является космосом, и тем, что им не является,—“Вселенная повсюду”. Ее каждомоментным присутствием определяется все происходящее на Земле, вплоть до физико-химических процессов.

Суждения русских космистов заставляют отрешиться от тради­ционных представлений об однотипности, повторяемости и воспро­изводимости даже самых простых физических и химических процессов. Любой химический процесс неуловимыми пока для нас нитями связан с тем, что совершается на других планетах Солнечной системы (поскольку “...деятельность Солнца — процесс не вполне самостоятельный... он находится в определенной зависимости от размещения планет солнечной системы в пространстве, от их констелляций по отношению друг к другу и к Солнцу”), обусловлен происходящим в нашей звездной галактике и космосе в целом. Не зная этого, мы пренебрегаем этими существенными зависимостями. “Химикам просто невдомек... ставить под столбца­ми формул и цифр дату: год, месяц, число, час, минуту. А мгновения отличаются друг от друга так же, как лица, деревья, узорна пальцах”.

Мы привыкли апеллировать к историческому взгляду на мир и с удовлетворением констатируем его проникновение в мир физики и химии, но при этом начисто упускаем из виду непосредственную связь принципов историзма и космизма как в объяснении самих событий, так и в методологии научного исследования — в подходах к миру. И если мы как революционные события в науке оцениваем приложение принципа историзма сначала к наукам живой природы и общественной жизни и значительно позднее к наукам о неорганической природе, то столь же значимым следует признать научное использование принципа космизма. Поистине революционно звучит важнейшее для концепции Чижевского положение: “Подавляющее большинство физико-химических процессов, разыгрывающихся на Земле, представляют собой результат воздействия космических сил”.

Принцип космизма должен учитываться не только в физике и химии, но и в таких научных дисциплинах, как геология, минералогия, палеонтология и др., он играет не вспомогательную роль, выступает не как идея, создающая только общий фонд для исследования земных процессов (поскольку Земля сама по себе космическое тело), а предстает как научный принцип, без учета которого исчезает подлинная суть исследуемого. В. И. Вернадский так обосновывает настоятельную необходимость космизма в науках о неорганической природе: “В составе нашей планеты, и земной коры в частности, открываются указания на явления, далеко выходящие за ее пределы. Мы не можем их понять, если не отойдем от области земных, даже планетных явлений, не обратим­ся к строению всей космической материи, к ее атомам, к их” изменению в космических процессах”. Эта мысль была близка и А. Л. Чижевскому, и хотя он по-своему разрабатывал научный принцип космизма, ученики Чижевского считали Вернадского его единомышленником. В подтверждение заметим, что Чижевский неоднократно ссылался на идеи Вернадского, одна из которых была особенно созвучна его творчеству: “Лик Земли... Он не есть только" отражение нашей планеты, проявление ее вещества и ее энергий — он одновременно является и созиданием внешних сил космоса”.

Сейчас вряд ли кто-нибудь будет оспаривать мысль о том, что мощные космические излучения, непрерывно оказывающие воздействие на все оболочки Земли, должны непременно учитываться в геологических;,.. науках. Но для того чтобы это стало очевидным, геология должна была вслед за астрономией снять с себя шоры геоцентризма, а, по свидетельству Вернадского, путь этот не так уж прост.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Само это качество фиксиро­валось практически всеми исследователями русской науки
Космосом лишь мысленная
Установление им функциональных зависимостей между периодами активности солнца
Как нравственные требования входят в саму ткань русской науки
Зачастую оставались неизвестными даже для образованных русских умов