<<<     ΛΛΛ     >>>   

Вся остальная аристотелевская мировая механика отбрасывается Птолемеем, и он даже высказывает сомнение в том, что в природе существует что-либо, что имеет смысл не будучи полезным. Это относится прежде всего к аристотелевским сферам, которые взаимодействуют друг с другом, не говоря уже о громадном количестве этих сфер, которые занимают слишком много места в пространстве и не нужны для описания наблюдаемого движения планет. Птолемей избавляется от аристотелевских взаимодействующих сфер, механически передающих движение от планеты к планете.

Как же движутся планеты в системе мира Птолемея? Во-первых, как уже сказано, они движутся необходимым суточным движением вместе со сферой неподвижных звезд. Во-вторых, им всем присуще естественное движение. Взаимодействие не может быть источником движения, как у Аристотеля, взаимодействие мешает движению. Источником естественного движения планет является их жизненная сила. «Каждая планета имеет свою соответствующую жизненную силу, которая движет ею. Телам, связанным с ней по самой своей природе, она также передает движение. Это движение начинается сначала в самых близких к ней телах и затем распространяется дальше. Так, движение передается сначала эпициклу, затем эксцентру и затем кругу, центр которого расположен в центре универсума».

Картина мира Птолемея, выросшая из попыток примирить теорию эпициклов с теорией гомоцентрических сфер, не разрешает, однако, этого противоречия, а показывает лишь искусственность построения.

История астрономии последующих веков демонстрирует постоянно возобновляющиеся попытки примирить эти две теории. Так как утверждаемый здравым смыслом геоцентризм, философски и физически обоснованный Аристотелем, превратился в непререкаемую догму, проблема свелась к тому, чтобы осмыслить теорию эпициклов таким образом, чтобы она не противоречила теории гомоцентрических сфер. Все эти попытки можно условно разделить на две группы. Одни, в духе Птолемея, пытались совместить эти две теории, другие отказывались от какого бы то ни было совмещения, беспрекословно принимая теорию гомоцентрических сфер в качестве истинной картины универсума. Теория же эпициклов объявлялась ими математической фикцией, лишенной истинного онтологического содержания и призванной служить лишь средством астрономических вычислений.

К тем, кто пытался как-то примирить обе теории, можно отнести уже упоминавшегося Сосигена. Сосиген считал, что схема эпициклов и эксцентров является более простой, чем схема гомоцентрических сфер, поскольку делает ненужными обращения столь многих сфер и спасает явления, которые не может спасти вторая. Для того же, чтобы совместить их, Сосиген делит все небесные светила на два рода: на вращающиеся вокруг центра Вселенной, как, например, сфера неподвижных звезд, и вращающиеся вокруг собственных центров, например, планеты. Однако, вращаясь вокруг своих собственных центров, планеты, вместе со сферой неподвижных звезд, которая передает свое движение концентрическим сферам, несущим деференты планет, совершают суточное вращение вокруг центра Вселенной. Сосиген стремился показать, что теория эпициклов не противоречит Аристотелю, если она верно осмысляется. Основной принцип ее интерпретации состоит в том, что планеты все равно концентрически движутся вокруг центра универсума, своим ли собственным движением, или движением несущей их сферы. В этом смысле круговые аристотелевские движения светил должны рассматриваться как истинные.

Представителем второй точки зрения на отношение теорий гомоцентрических сфер и эпициклов-эксцентров был знаменитый философ-неоплатоник Прокл (410— 485 гг.). Его астрономические взгляды изложены в комментариях к платоновским диалогам и в трактате «Очерк астрономических гипотез». Он признавал теорию гомоцентрических сфер в качестве космологической схемы мира, однако допускал, что в силу того, что планеты занимают промежуточное положение между божественными созвездиями и земными телами, они могут иметь аномалии в движении в силу своей промежуточной природы. Эпицикло-эксцентрическое строение мира Птолемея не удовлетворяло Прокла по нескольким пунктам. Он полагал, что введение эпициклов и эксцентров, во-первых, вело к нарушению принципа кругового и равномерного движения небесных светил, а во-вторых, нарушало постулат единого центра для всех движений. Он считал, в-третьих, что в системе эпициклов-эксцентров Птолемей отошел от требования объяснения возможно большего количества явлений с помощью наименьшего числа принципов, введенного якобы пифагорейцами. В-четвертых, по мнению Прокла, эпицикло-эксцентрическая астрономия «грешила» произвольностью построения, физической необоснованностью и внутренней несогласованностью. В-пятых, Прокл обвинял астрономов в отступлении от канонов методологии: геометры выводят следствия из гипотез (аксиом), тогда как астрономы поступают наоборот, они от следствий идут к гипотезам.

В силу всего этого Прокл рассматривал эпициклы и эксцентры как чистые фикции, существующие только в голове астронома и не имеющие реального физического существования. Тем не менее он признавал эффективность этих фиктивных гипотез в деле упорядочения планетарных движений. По его мнению, теория эпициклов не может объяснить физические причины движения небесных тел, но делает их умопостигаемыми.

Эта позиция Прокла оказала, видимо, решающее влияние на понимание принципа спасения явлений неоплатоником Симпликием, в результате чего и появляется та формулировка, которую мы находим в комментарии Симпликия к аристотелевскому трактату «О Небе», из которой вырастает дюгемовское понимание принципа спасения явлений, до сих пор оказывающее влияние на философию науки: «Возможно, Платон и пифагорейцы... как астрономы принимают одну из альтернативных гипотез, но не утверждают ее реального существования. Однако это делает возможным "спасти видимость" путем придания всем небесным телам кругового и равномерного движения».

Таким образом, Прокл и Симпликий повторяют введенное Посидонием разделение астрономии и физики. С одной стороны, существует метафизическая система мира Аристотеля, представляющая собою систему гомоцентрических сфер, равномерно вращающихся вокруг покоящейся в центре Земли, в рамках которой не находят объяснения никакие из наблюдаемых нерегулярностей в движении планет. С другой стороны, есть хитроумная математическая теория Птолемея, нарушившая геоцентрический принцип для всех движений и аксиому равномерного кругового движения, по зато спасавшая все эмпирически наблюдаемые нерегулярности.

Таким образом, единое знание о космосе разделяется на две части: физическую, или метафизическую, астрономию и практическую астрономию, но обе эти части существуют одновременно и в единстве, причем метафизическая часть имеет статус непререкаемой истины. В течение многих последующих веков можно было как угодно экспериментировать с астрономической теорией, улучшая и уточняя Птолемея, но нельзя было посягать на физически обоснованную, а потом и подкрепленную авторитетом церкви, геоцентрическую схему мира Аристотеля.

Таковы были итоги развития античной теоретической астрономии. Ее достижения и противоречия, представленная в ней картина мира были унаследованы последующими эпохами и культурами и стали основой дальнейшего развития науки.

Кимелев Ю. Полякова Т. Наука и религия

Глава 2. Христианство и наука в Западной Европе эпохи средневековья

Арабо-исламская наука и латинский Запад

В самом начале VIII века арабы завоевывают Пиреейский полуостров. Однако культурный обмен между ними и западным христианским миром начинается не ранее IX в., поскольку лишь к этому времени сами арабы вполне овладевают культурным наследием завоеванных ими народов. Значительную часть этой культуры они обрели в процессе ассимиляции культурного наследия покоренных ими народов. В течение VIII—IX вв. в Багдаде и Дамаске были переведены на арабский язык основные произведения греческой, персидской и индийской науки и философии. Особенно интенсивно переводческая и культурная деятельность развернулась в Багдадском халифате в период правления халифа Харуп ар-Рашида и его сына, знаменитого аль-Мамуна (годы правления 813— 833). В это время переводятся основные греческие трактаты, сначала с сирийского, а потом прямо с греческого. Аль-Мамун, создавший при своем дворе «Дом Мудрости», куда приглашались крупнейшие исламские ученые и мыслители, в мирном договоре с византийским императором поставил условие о передаче многочисленных греческих манускриптов. Среди них был и «Синтаксис» Птолемея, получивший у арабов название «Альмагест».

будучи прикладной и практической по преимуществу, арабская наука достигла наибольших успехов в области медицины, математики и астрономии.

Арабы не только завезли в христианскую Европу произведения Гиппократа и Галена, но и создали свою собственную медицину, связанную с именами таких выдающихся арабских врачей, как Али-Аббас (ум. 994), Закария Рази (865-925 или 936), Ибн-Сина (980-1037). Медицинская энциклопедия Али-Аббаса, переведенная на латынь в XI в. бенедиктинским монахом из монастыря в Монте Кассино Константином Африканцем, легла в основу медицинского образования в одной из первых европейских медицинских школ в Салерно. «Канон медицины» Ибн-Сины на многие века стал одним из главных авторитетов для европейской медицины.

В области математики вклад арабов в европейскую науку не менее велик. Прежде всего следует указать на те математические произведения античных авторов, которые были завезены арабами в Европу. Это «Элементы» Евклида, фрагменты «Коники» Аполлония, трактаты Архимеда и других античных математиков и механиков. Следует отметить, что именно они привезли в Европу десятеричную систему счисления, разработанную индийскими математиками Ариабхатой (р. 476) и Брахмагуптой (598—660). Индийские математики превзошли греков в области арифметики и алгебры. У них было понятие нуля, они могли извлекать кубические и квадратные корни, решать определенные и неопределенные уравнения, уравнения первой и второй степени, использовали тригонометрические функции для вычисления движения небесных тел, но ничто так не способствовало развитию математической науки, как десятеричная система счисления, которая была заимствована арабами в VIII в. посредством торговых отношений с Индией. Все эти математические знания были суммированы жившим в IX в. аль-Хорезми, труды которого по арифметике, алгебре и астрономии были переведены на латынь в самом начале XII в. Аделардом из Бата и Робертом Честером. В XIII в. десятеричная система получает широкое распространение в Европе благодаря Леонардо из Пизы, написавшего в 1202 г . трактат «Наука счета», в котором объяснялось, как пользоваться «арабскими» числами в практических вычислениях. С этого времени арабские числа широко проникают в коммерческие вычисления, в астрономическую практику по созданию календарей.

В области астрономии арабы сделали для европейской науки не меньше, чем в области математики и медицины. Прежде всего, они завезли в христианскую Европу основные греческие астрономические трактаты. «Альмагест» Птолемея переводился с арабского Эудженио из Палермо в 1154 г ., Герардом Кремонским в 1175 г . и с греческого на Сицилии в 1160 г . Однако и в области астрономии арабы не выходили за рамки чисто прикладного, практического развития и использования достижений античных астрономов, прежде всего Птолемея. Арабские ученые «много наблюдали, строили новые инструменты, и, по-видимому, в области практической астрономии были более деятельны, чем греки. Кроме того, и точность их наблюдений нередко превосходила результаты античной древности. Однако целью этих работ было не дальнейшее развитие астрономии — такая идея в то время совершенно отсутствовала,— а продолжение и уточнение наблюдений, начатых предшественниками». Этому является то, что основу астрономической деятельности арабов составляло создание различного рода календарей, астрономических таблиц и ее тесная связь с астрономической практикой. Исключение составляет теория прецессии Сабита ибн Корры (826—901). По Птолемею, прецессия постоянна и составляет один градус в столетие. Основываясь на более точных наблюдениях, Сабит ибн Корра пришел к выводу, что прецессия не имеет постоянного значения, она переменна и объясняется колебанием положения точки весеннего равноденствия.

Основу арабской астрономической практики составили индийские астрономические трактаты «сиддханты», в основе которых лежали достижения греческой астрономии. Перевод этих книг на арабский был сделан в Багдаде в VIII в. по приказу халифа аль-Мансура Мухаммадом ибн Ибрахимом аль-Фазари и получил название «Большой Синдхинд». См. об этом: Булгаков П. Г., Розенфельд Б. А., Ахмедов А. А. Мухаммад ал-Хорезми.

Первый арабский астрономический трактат принадлежал аль-Хорезми (ок. 783 — ок. 850). «Зидж» аль-Хорезми в той форме, в какой он дошел до нас в обработке испано-арабского астронома XI в. аль-Маджрити, состоит из 37 глав и 116 таблиц. Первые пять глав посвящены календарю. Таблицы аль-Хорезми отличались высокой точностью. В основе их лежат индийские таблицы, о чем свидетельствует тот факт, что основные данные взяты для меридиана Уджайни, столицы одного из индийских княжеств. Отличаясь высокой точностью, эти таблицы представляли собой простую инструкцию, без всякой теории и предназначались для календарных и астрологических целей. Основное их новшество состояло во введении индийской системы цифр. В 1126 г . Аделардом из Бата таблицы аль-Хорезми были переведены на латынь.

Освоение собственно греческого наследия начал алъ-Фергани (IX в.). Он написал работу о началах астрономии, состоящую из краткого комментария к Птолемею. Первыми астрономическими таблицами, составленными на основе системы Птолемея, были таблицы аль-Баттани (858—928), им же был написан комментарий к Альма-гесту. В Х в., с учетом и выдержками из птолемеевских таблиц аль-Баттани, таблицы аль-Хорезми пересчитал Маслама ибн Ахмад для меридиана Кордовы. В XI в. в Испании появились «Толедские таблицы» Ибн аз-Заркали (1029—1087), получившие наиболее широкое распространение в средневековой Европе.

После изгнания арабов из Толедо в 1085 г . в нем расцветает чрезвычайно плодотворный союз еврейской, мусульманской и христианской культур. Король Альфонсо Х Кастильский, прозванный Мудрым (XIII в.), собрал при своем дворе астрономов, во главе которых стоял Исаак бен Сайд, для того чтобы составить повью астрономические таблицы. Эти «Альфонсипские таблицы» были первыми европейскими таблицами, они основывались на птолемеевском «Синтаксисе» и «Толедских таблицах» аз-Заркали и были приведены к первому году правления Альфонсо X. Их создание было связано с необходимостью внесения поправок в уже существующие таблицы движений планет, но не являлось попыткой изменения или улучшения птолемеевской астрономии.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Природа рассматривается
Естественное движение частей
Как астрономы поступают наоборот
Писал платон