<<<     ΛΛΛ     >>>   

Теоретическую разработку этих вопросов начал не Бернштейн, он воспользовался (и не скрывал этого) выводами, сформулированными на основе анализа большого массива статистических данных Г. фон Шульца-Геверница и ученых, вышедших из школы Брентано, экономистами Геркнером, Зинцхеймером, а также Ю.Вольфом.

Так, Шульц-Геверниц в книге «Крупное производство» делал заключение об уравнивании имущественных противоположностей в силу того, что труд получает все большую и большую долю общего национального дохода, и данный процесс отнюдь не делает богатых богаче, а бедных беднее, а приводит как раз к обратному. Кстати, эта работа, по словам Струве, представляет самое тщательное монографическое исследование по социальной истории английской промышленности.

С Бернштейном, подхватившим эти и другие соображения, вступает в резкую полемику Г.Плеханов, который не уставал подчеркивать «буржуазный» и «апологетический характер» экономических и социальных исследований, тем самым подтверждая, что может существовать «либеральная, консервативная или социалистическая социология» (131, т. 2, 546-575).

Бернштейн, и не только он, считал подобную социологию «бессмыслицей». Если обратиться к профессиональным социологам, в частности к В.Парето и П.Сорокину, то мы получим достаточно убедительные свидетельства того, что гипотеза Маркса об ухудшении экономического положения пролетариата и одновременной концентрации богатства у все меньшего числа людей не подтверждается.

П.Сорокин в своей классической работе «Социальная и культурная мобильность» ( 1927 г .) анализирует и гипотезу Парето, суть которой заключается в утверждении, что профиль экономической стратификации или частность распределения дохода в любом обществе или по крайней мере во многих обществах представляет собой нечто постоянное и единообразное и может быть выражен логико-математической формулой, так называемой «кривой Парето» (155, 315).

Маркс утверждает, что, если перевести теорию катастрофного наступления социализма на язык социологии, изменение высоты и профиля экономической стратификации может быть практически безграничным. В то же самое время Маркс считал данную тенденцию лишь временной, которая после социального переворота должна вытесняться противоположной, направленной на уничтожение самой экономической стратификации. Это означает, что Маркс допускал возможность и необходимость «неограниченного изменения экономической формы социальной организации от чрезвычайно рельефного профиля до абсолютно «плоской» формы общества экономического эгалитаризма» (155, 315).

Социолог опирался по существу на тот же массив статистических данных, известных и Бернштейну, и Плеханову, и другим теоретикам рабочего движения; и выводы научного социологического исследования совпали по существу с выводами реформиста Бернштейна.

Марксистская гипотеза об ухудшении экономических условий рабочего класса была опровергнута ходом истории. Приведем небольшую часть статистики, взятую из работы П.Сорокина. В Англии с 1850-х гг. до начала XX столетия коэффициент реальной заработной платы рабочего класса вырос от 100 приблизительно до 170 (с 1790-х по 1900 г . - от 37 до 102). В США покупательная способность средней заработанной платы одного служащего увеличилась в период с 1850-х по 1910 г . от 147 до 401; в период с 1820 по 1923 г . реальная заработная плата увеличилась с 41 до 129. Подобная ситуация наблюдается во Франции, Италии, Японии и в некоторых других странах.

Также не подтвердилась та часть гипотезы Маркса, где говорилось об обнищании и исчезновении средних экономических классов и концентрации богатства в руках немногих. Сорокин, по данным американского экономиста Р.Бинкерда, рисует следующую картину о «диффузии собственности» в США и европейских странах, принявшую «громадный размах за последние несколько десятилетий».

В 1918 по 1925 г . число акционеров в некоторых отраслях промышленности (железные дороги, дорожное строительство, газ, свет, электричество, телефон, часть нефтяных корпораций, и металлургических корпораций, дюжина смешанных компаний обрабатывающей промышленности) увеличилась почти вдвое и достигло числа 5 051 499 человек. Около половины из них - служащие, рабочие и члены компаний, другая половина акционеров - вне этих компаний. Число фермеров, материально заинтересованных в кооперативной закупке и продаже, увеличилось с 650 тыс. в 1916 г . до 2,5 млн. в 1925 г . Число вкладчиков и сумма их вкладов выросли соответственно с 10,5 млн. и суммы  1более 11 млрд. в 1918 1г. до 9 млн. с суммой  0в 21 млрд. в 1925 г . Кроме того, увеличение числа держателей акций и облигаций по самым скромным подсчетам составило по крайней мере 2,5 млн. (155, 317-320).

И если гипотеза Маркса, по мнению Сорокина, неверна, то гипотеза о постоянном профиле экономической стратификации (В.Парето) нуждается в пересмотре. Для Сорокина наиболее вероятной является гипотеза колебаний высоты и профиля экономической стратификации, анализ которой (гипотезы) не обнаруживает ни строгой тенденции к уменьшению экономического неравенства, ни существования противоположной тенденции.

Возвращаясь к роли и значению теоретических инноваций Э.Бернштейна, отметим следующую особенность его видения будущности рабочего движения. Это - необходимость в усилении контроля общества над условиями производства, в том числе посредством законодательства, расширения экономической демократии.

Борьба за экономическую демократию - эффективное средство постепенного введения социализма. Эта идея получила свое развитие в программных документах реформистской части рабочего движения в 20-30-е гг. XXтолетия.

Так, в новой программе СДПГ, принятой в Гейдельберге (1925 г.), не ставится задачи овладения политической властью рабочим классом: путь к социализму должен был идти через «экономическую демократию», нынешняя парламентская демократия должна быть дополнена демократией в экономике.

Данная сюжетная линия стала лейтмотивом в деятельности социал-демократии. Основы современных программных установок были заложены документом, принятым немецкими социал-демократами в Бад-Годесберге в 1959г. и имевшим большое теоретическое значение для международной социал-демократии того времени.

Остановимся подробнее на позиции СДПГ, поскольку она традиционно вносила наибольший вклад в разработку социал-демократических концепций, и ее теоретические декларации выражают типические черты реформистского движения в целом.

Автор при этом понимает опасность обобщений, игнорирующих программную специфику национальных отрядов социал-демократии. Идейно-теоретические установки СДПГ, ставшие предметом анализа (77), не всегда можно перенести обоснованно на другие социал-демократические партии, имеющие свои конкретно-исторические особенности.

Сами социал-демократические теоретики выделяют две группы партий, каждая из которых имеет общие черты. Так, в социалистических партиях Северной Европы, Великобритании, Австрии, Швейцарии и ФРГ получила распространение концепции «функционального социализма». В ней проблема форм собственности уже не стоит в центре социалистической стратегии, конечной цели. Главное - это воздействие различных общественных институтов на реальное экономическое право распоряжения в условиях рыночных отношений.

Другая группа социалистических партий, действующих в западноевропейских странах Средиземноморья и позднее в Великобритании, ориентировалась на теорию разрыва с капиталистической логикой. Ключевые отрасли промышленности обобществляются, создается доминирующий общественный сектор и используются преимущества государственного планирования. Такая экономическая логика, по мнению этих партий, только и может быть признана социалистической. В этой группе примером может служить теоретическая и практическая деятельность французской социалистической партии, чья политика в годы их участия в правительстве будет также рассмотрена.

Программные установки СДПГ ориентируют своих членов на социализм. Так, в «Основной программе ключевую роль играло понятие социализма как «постоянной задачи» (196, 7). Ни в этой, ни в других программах нет четкого разграничения между «социализмом» как движением, «социализмом» как теорией и «социализмом» как состоянием. Под категорией социализма как «постоянной задачи» понимают прежде всего такое движение к социализму, которое не предполагает наличия переломного момента, качественного «скачка», знаменующего переход к социализму - «состоянию». Само восприятие как «состояние» общества не допускается. Так же как нет и термина «построение социализма».

Многие теоретики вслед за Годесбергской программой повторяют о том, что «социализм» не нуждается в формулировке конечной цели. В.Брандт - многолетний руководитель партии - говорил о «демократическом социализме», как о «никогда не кончающейся задаче все больше и больше вновь и вновь осуществлять социальные требования демократии в процессе политической борьбы, иначе говоря, претворить в социальную действительность право индивидуума на личную и политическую свободу» (200, 361).

Автор статьи «Демократический социализм - не конечная цель, а особая задача» Р.Ройшенбах дополняет мысль председателя своей партии: «Последователи демократического социализма не стремятся к тому или иному общественному строю как к конечной цели - более того, у них нет конечной цели» (200, 361).

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Удивительным образом воспроизвел исторический цикл деспотизма ивана грозного
Программные установки сдпг ориентируют своих членов на социализм
Приведем в качестве последней соответствующий пункт из программы российской социал демократической
Куда идем экономика россии в 2000 году известия
Их регулирование