Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Эта уступка английской просодии позволяет сохранить образность, коннотативный фон и лаконичность оригинала. Но чаще Бродский предпочитает сохранить форму, казалось бы, в ущерб содержанию. Объяснение этому можно найти в его философии языка (формальные аспекты для него 265 гиперсемантичны). Однако отметим, что акустический облик стихотворения, как ни парадоксально, в ряде случаев восстанавливается достаточно точно, что свидетельствует об «абсолютном слухе» поэта. Так, например, в уже упомянутом стихотворении «То не Муза воды набирает в рот...» Бродский создает ощущение страстного, стремительного шепота при помощи инструментовки на з, с, ч, ш, ц («Горячей ли тебе под сукном шести / одеял в том садке, где - Господь прости -...»; «Я бы заячьи уши пришил к лицу, / наглотался б в лесах за тебя свинцу...») и сохраняет принцип инструментовки в автопереводе: «are you warm tonight under those six veils / in that basin of yours whose strung bottom wails», «I would have hare's ears sewn to my bold head». Для Бродского точность перевода означает, в первую очередь, тщательное сохранение формы русского стихотворения. Лишь в этом случае, по его мнению, перевод может быть адекватен русскому оригиналу. Но это требование вступает в конфликт с выдвинутым самим же Бродским принципом «не столько переводить, сколько воссоздавать для читателя иноязычную литературу средствами отечественной языковой культуры». Ибо перенесенные в иное культурное пространство метр, ритм, принципы рифмовки также приобретают характер реалий чужой культуры. Парадокс разрешается, если следовать рассуждениям самого поэта. Автоперевод, по замыслу автора, не выполняет функцию самостоятельного произведения: он лишь подталкивает англоязычного читателя к знакомству с исходным текстом, направляет и облегчает восприятие, «вынуждает читателя ориентироваться» на русский язык. Если мы вновь соберем рассмотренные нами компоненты в единую систему, то увидим, что она принципиально отличается от «идеальной» схемы межкультурной коммуникации, приведенной в начале данного рассуждения об англоязычном творчестве Бродского. Автопереводы Бродского (П1) сохраняют многоуровневые связи с русскоязычной традицией и реальностью, так и не став явлением англо-американской культуры. Поэтические произведения Бродского даже в переводе фактически ориентированы на русского читателя. Категория читателя выпадает из коммуникативной цепи: англоязычный читатель не связан с традицией и реальностью оригинала, а русскоязычный, способный увидеть культурную и реальную основу, не владеет кодом перевода. Следовательно, в любых условиях автоперевод следует относить к категории «текстов на непонятных аудитории языках» - это один из немногих примеров сообщений, транслируемых только по каналу «Я - Я», которые были выделены Ю. М. Лотманом. Система как целое прекращает свое существование. Наиболее интересные, глубинные процессы происходят в подсистеме, связывающей первичную (А) и вторичную (AI) авторскую личность, оригинальное произведение (П) и автоперевод (Ш). Вторичная авторская личность, осознающая себя переводчиком и испытывающая потребность «раствориться» в первичной (что также является 266 частью авторской установки), в то же время обеспечивает поэту позицию «остранения», возможность нового взгляда на собственный текст. К тому же автоперевод являет собой некий прозаизированный вариант оригинала (происходит вскрытие метафорического строя, возникает эффект «комментария» к оригиналу, «пересказа поэзии прозой»). Английский язык как дополнительный код также способствует «прозаизации» - он, по мнению Бродского, самой структурой своей предназначен для изложения, повествования, истолкования. Между автором и произведением образуется коммуникация двух типов: непосредственная - эстетическая, и опосредованная автопереводом - интеллектуальная. Удлинившаяся цепочка позволяет поэту рационально осмыслить, понять некогда созданное им в интуитивном порыве. Однако это понимание так и остается замкнутым на самого' автора-переводчика.В. П. ГригорьеваШотландское и английское в стихотворении Р. Фергюссона «Элегия на смерть шотландской музыки»Шотландский поэт Роберт Фергюссон (1750-1774) по праву считается продолжателем традиций национальной шотландской поэзии. В своем творчестве он ставил задачу возрождения шотландского поэтического языка, не уступающего английскому. Фергюссон выступал защитником национальной шотландской культуры, и в первую очередь поэзии и музыки. Тема эта заявлена в «Элегии на смерть шотландской музыки», опубликованной в 1772 году в популярном эдинбургском журнале «Weekly Magazine». Непосредственным поводом для создания произведения явился запрет в стране на национальную музыку и одежду. Однако одновременно в своем произведении поэт защищает «национальное шотландское слово», в нем происходит столкновение «своего» и «чужого». В рамках классического жанра элегии автор использует «новое слово», рожденное от взаимодействия не только двух языков, английского и шотландского, но и двух традиций самой шотландской литературы. Следуя за А. Рэмси, Фергюссон использует английское написание шотландских слов. Опираясь на опыт средневековых шотландских поэтов, он попеременно употребляет английские и шотландские слова для создания рифмы. Однако при этом автор остается верен избранному языку - шотландскому диалекту: при использовании английского написания рифма образуется с учетом шотландского произношения. Тему стихотворения задает эпиграф из комедии У. Шекспира «Двенадцатая ночь». Речь идет о старинной мелодии, полюбившейся герою: 267 В тексте Фергюссона тот же глагол «to chant» (поэт - петь), что и у Шекспира, используется по-новому. Важно употребление поэтического языка в описании шотландской музыки, поскольку для поэта она не просто народная мелодия, но и древняя поэтическая традиция, сама народная жизнь (это и «мягкая, нежная мелодия», которая слышна за работой, ее поет на танцах «нарядный хор», ее «воинственный гул» воодушевляет людей). Подобно шекспировскому герою, Фергюссон хочет услышать старинную задушевную мелодию. Однако высказывания Фергюссона имеют пессимистическую окраску - «музыка мертва: поэт умер». Текст непосредственно связан с событиями современной жизни. Традиционная поэтическая форма отражает у Фергюссона конкретный эпизод шотландской культурной жизни. В 1756 году умер ведущий шотландский композитор XVIII века Уильям Макгиббон (Willam MacGibbon): Теперь популярны «чужие мелодии»: «в чести заморские сонеты и странный язвительный набор звуков из итальянских мелодий». Для автора, прекрасно разбиравшегося в музыке, исполнявшего лучшие народные песни и баллады, эти заморские мелодии кажутся чужими. 268 Mark it, Cesario; it is old and plain, The spinsters and the knitters in the sun. And the free maids that weave their thread Do use to chant it. Цезарио, послушай простота И старина. Вязальщицы и пряхи И кружевницы за своей работой Поют ее. Акт 2, сцена 4, пер. Д. Самойлова. Фергюссон почти точно воспроизводит шекспировский текст, но местом действия уже выступает Шотландия. Межкультурная коммуникация. Учебное пособие лингвистики 7 русский |
|
|
|
|
