|
|
<<< ΛΛΛ >>>
тную, так и интровертную Америку. «Унитатерализм, если
сочинять еще один труднопроизносимый термин, — писа-
ли Ричард Роувер ияв 1951 г., — стал новым изоляцио-
низмом. Действовать в одиночку; на удар отвечать макси-
мально сильным контрударом; считать, что ничто не заме-
няет победу; не беспокоиться о последствиях — таковы
основные постулаты этой новой веры. Это более активная,
более авантюристическая, более опасная вера, чем тихий
провинциальный изоляционизм Бора, Хирама Джонсона и
Герберта Гувера. Она дает развернуться людям с глобаль-
ным видением или мессианским уклоном»16.
Мы писали о Дугласе Макартуре, однако в Рональде
Рейгане изоляционизм, ныне перевоплотившийся в гло-
бальный унитатерализм, нашел своего мессию. Рейган
счел американские установки применимыми ко всей пла-
нете. В деле реализации этих установок Америка совер-
шенно самостоятельна. После второй мировой войны не
было ни одной администрации, которая бы столь систе-
матически проявляла неуважение к Организации Объе-
диненных Наций, оспаривала решения Международного
суда, действовала, невзирая на интересы союзников, от-
казывалась от переговоров с противниками. Ни одна ад-
министрация не гордилась сама собой в большей степе-
ни, о чем и сказал Рейган, когда в 1985г. американский
боевой самолет заставил приземлиться захваченный па-
лестинцами авиалайнер в Италии, используя для этого
«только наши скромные возможности».
Подчинение американского мышления идеологии и
унитатерализму было, к счастью, далеко не полным. Рей-
гановский взгляд на мир в чистом виде вовсе не обязатель-
но разделяли даже все члены администрации Рейгана.
Взгляд этот определенно не разделялся руководством ре-
спубликанцев в конгрессе, да и широким общественным
мнением также. Возможно, сам Рейган не вполне после-
довательно придерживался его. В целом его идеология го-
раздо активнее трансформировалась в риторику, нежели
в действия. Возникло даже подозрение, что наиболее
страстные идеологические пассажи Рейгана были, пользу-
ясь выражением Уэнделла Уилкса, «словесной кампа-
нией», ласкавшей слух правых фанатиков и призванной
замаскировать скрытое сползание администрации к цент-
ризму. Его стремление к переизбранию в 1984г. произ-
88
вело особенно заметный сдвиг в сторону сдержанности,
Наипервейшая политическая необходимость учета обще-
ственного мнения затормозила активную подготовку ин-
тервенции в Центральной Америке и пробудила у прези-
дента неожиданный энтузиазм относительно контроля над
вооружениями.
Наиболее надежный сдерживающий идеологию фак-
тор проистекает из самой природы внешней политики.
Реализм отцов-основателей базировался на объективном
характере международных отношений. В конечном счете
соображения национального интереса устанавливают
предел мессианским страстям. Данным фактом объясня-
ется тенденция администрации Рейгана сначала взмывать
на идеологическую вершину, а затем постепенно спол-
зать с нее, как в случае с эмбарго на поставки оборудо-
вания для советского трубопровода в 1983 г. Ибо Сое-
диненные Штаты не обладают достаточной силой — да-
же если бы они обладали достаточной мудростью — для
достижения великих глобальных целей в одиночку. Идея
о том, что восстановление военного превосходства по-
зволит нам осуществить свою волю на всей планете,
является колоссальным заблуждением. В 40-е годы Аме-
рика обладала монополией на ядерное оружие, и это
был такой уровень превосходства, которого мы уже ни-
когда не достигнем впредь. Но мы не смогли помешать
Советскому Союзу подчинить себе Восточную Европу
или не дать коммунистам подчинить себе Китай. Ввиду
того что и американская мощь, и американская мудрость
имеют пределы, эффективная внешняя политика нужда-
ется в сотрудничестве с союзниками, что представляет
союзникам определенную возможность — сейчас слиш-
ком слабо реализуемую — сдерживать американский
мессианизм. История с эмбарго на поставки для трубо-
провода была лишь одним из примеров подстраивания
идеологии под реальные интересы. Идеология исключала
мысль о переговорах с Москвой, но интерес потребовал
продемонстрировать хотя бы попытки ограничить гонку
ядерных вооружений. Идеологические соображения, ка-
залось бы, диктовали необходимость предоставления
карт-бланша правым политикам в Израиле. Однако сооб-
ражения интереса подталкивали к уравновешенной пози-
ции по ближневосточному урегулированию, которую
89
Рейган и занял в 1982г. Идеология призывала к поддер-
жке Тайваня против континентального Китая. Интерес
говорил в пользу связей с Пекином. Идеология трактова-
ла гражданскую войну в Ливане как наивысшее испыта-
ние воли Америки. Интерес же потребовал поспешного
ухода американцев. Идеология призывала к поддержке
ЮАР против Черной Африки. Интерес предостерегал
против такого курса, при котором у Черной Африки не
осталось бы иных друзей, кроме Советского Союза.
Идеология ратовала за отлучение правительств социали-
стов. Интерес заставлял видеть выгоды в оживленных
отношениях с Францией, Италией, Испанией, Португа-
лией, Швецией и Грецией. Идеология требовала наказать
страны-должники в «третьем мире». Интерес настаивал
на новых списаниях долгов и новых кредитах, позволяю-
щих субсидировать экономический рост «третьего мира».
Идеология находила свое выражение в несдержанной
риторике. Интерес — в конкретных, но ограниченных дей-
ствиях. Труба продолжала трубить, но войска отправля-
лись в поход только тогда, когда оказывалось, что у врага,
такого, например, как Гренада, не было ни армии, ни фло-
та, ни ВВС. Внешняя политика Рейгана так и осталась дол-
гим и смутным раздумьем насчет того, что лучше: залаять
или укусить. Нужно сказать, что американский народ та-
кая комбинация, похоже, устроила. Воинственность в ри-
торике удовлетворяла его представлениям относительно
советской зловредности и американской мощи и доброде-
тельности. Умеренность в действиях придавала ему уве-
ренность в том, что неумеренные речи не приведут к гло-
бальному взрыву.
IV
Пока еще существуют такие регионы, которые до сих
пор рассматриваются с сугубо идеологических позиций.
Одним из них — по крайней мере на данном этапе —
является Центральная Америка. Никто не может дать про-
гноз на длительную перспективу, поскольку за последние
пять лет администрация неоднократно то вскакивала на
этого конкретного идеологического конька, то вновь
спрыгивала с него. В течение того времени, когда роль
главного проповедника в администрации играл генерал
90
Хейг, повстанческое движение в Центральной Америке
рассматривалось как один из главных советских вызовов
Америке,—вызов, требующий мощных ответных дейст-
вий. Затем, в спокойный начальный период пребывания
Шульца на посту госсекретаря, было позволено распрост-
раниться впечатлению, что, возможно, эти беды — мест-
ного происхождения и, значит, они могут быть исправле-
ны местными средствами. Впоследствии Шульц подхватил
идеологическую заразу, и к 1986г. мы снова оказались в
ситуации глобального испытания силы воли.
Несомненно, перед Соединенными Штатами в этом
регионе стоят трудные проблемы. Американский бизнес
в течение столетия контролировал, развивал и деформи-
ровал Центральную Америку, сохраняя взрывоопасный
контраст между нищим населением и олигархией. Всего
одно поколение назад для разрешения конфликта между
нищими массами и олигархией был создан Союз ради
прогресса. Но после смерти Кеннеди этот союз изменил
свой характер, и социальная реформа перестала быть
предметом его забот. Когда в конце 70-х годов в Цент-
ральной Америке, как и следовало ожидать, разразилась
революция, идеология отвергла идею о ее местных исто-
ках и провозгласила, что русские снова принялись за
свою старую игру в домино, в которой страны использу-
ются, как костяшки.
Следует отметить, что идеология щедра на автоматиче-
ски сбывающиеся пророчества. Если вы подгоняете поли-
тику под то, что, с вашей точки зрения, является предоп-
ределенным результатом, то, скорее всего, вы получите
тот результат, который вы и предсказывали. Априорно ре-
шив, что никарагуанская революция — это советско-ку-
бинский заговор, Вашингтон не оставил сандинистам ни-
какой альтернативы, кроме кубинцев и русских. Так,
французы хотели продать оружие Никарагуа и послать
туда военную миссию. Вашингтон, вместо того чтобы
одобрить присутствие в Никарагуа представителей демок-
ратической страны, наверняка готовых быть начеку в от-
ношении советских козней, просто зашелся в гневе. Когда
ЦРУ начало реализацию своих планов свержения прави-
тельства в Манагуа, Вашингтон выразил негодование по
поводу того, что сандинистское правительство посмело за-
няться поисками оружия для собственной защиты. Может
91
быть, события развивались бы таким путем в любом слу-
чае, но идеологизированная политика сделала антиамери-
канизм повстанцев неизбежным.
Ныне Вашингтон предрасположен к тому, чтобы повы-
шать ставки в Центральной Америке, решая конфликт при
помощи силы. Мы стараемся обеспечить правительство
Сальвадора военной помощью, достаточной для победы
над повстанцами, а повстанцев Никарагуа—снабдить всем
необходимым для победы над правительством. Утвержда-
ется, что, если мы не остановим марксизм в Центральной
Америке, костяшки домино повалятся и Советский Союз
создаст военный плацдарм в центре Западного полушария.
«Доверие к нам рухнет, — сказал Рейган, — наши союзы
развалятся, а безопасность нашей собственной страны
окажется под угрозой»17.
Возможны и другие точки зрения. Историк не может
не отметить, что односторонние военные действия Сое-
диненных Штатов в Латинской Америке почти всегда
оказывались ошибкой. В 80-е годы нашего столетия воо-
руженная интервенция скорее способна помочь распро-
странению марксизма, чем помешать ему. Но другим по-
бочным продуктом идеологии, наряду с самоисполняю-
щимся предсказанием, является убеждение в том, что
богоизбранная страна, будь то Соединенные Штаты в
настоящее время или Советский Союз во все времена,
одна знает, что отвечает интересам других стран, причем
знает лучше, чем сами эти страны. В 1967 г. президент
Джонсон направил Кларка Клиффорда в поездку по
странам Азии, поручив ему добиться от стран—членов
СЕАТО увеличения их помощи силам, воевавшим против
коммунизма во Вьетнаме. Клиффорд был ошеломлен,
когда обнаружил, что другие азиатские страны, нахо-
дясь, казалось бы, в куда большей опасности, восприни-
мали ситуацию менее трагически, чем Соединенные
Штаты, и не видели нужды посылать дополнительные
воинские контингенты. Став в дальнейшем министром
обороны, Клиффорд приложил все усилия к прекраще-
нию американского участия в этой войне.
Если считать, что марксистская Никарагуа (2,9 млн.
человек населения) или Сальвадор (4,5 млн.) угрожают
Западному полушарию, то для Мексики, Коста-Рики, Па-
намы, Венесуэлы, Колумбии они представляют гораздо
92
большую угрозу, чем для Соединенных Штатов. Эти
страны намного более уязвимы в политическим, эконо-
мическим и военном отношениях, чем Соединенные
Штаты; они расположены ближе к эпицентру событий и
более информированы о них, а решимость руководите-
лей этих стран не дать свергнуть себя соответствует
решимости Соединенных Штатов не допустить этого.
Когда люди на местах не воспринимают угрозу столь же
апокалиптически, как Вашингтон, только идеологи могут
продолжать свято верить, что все кругом ошибаются, а
правы только они.
В любом случае идеология ведет если не к беде, то к
лицемерию. Г-ну Рейгану принадлежат праведные слова о
том, что мы не будем «защищать никарагуанское прави-
тельство от гнева его собственного народа»18. Прекрас-
ная позиция. Но почему она не применяется точно так же
к правительству Сальвадора? Почему мы осудили Никара-
гуа за отсрочку выборов до 1984 г., одновременно демон-
стрируя терпимость к Чили, где выборы были отложены
до 1989 г.? Проявляла бы администрация такую же оза-
боченность относительно свободных выборов и прав чело-
века в Никарагуа, если бы там по-прежнему делами за-
правлял клан Сомосы?
Идеология возводит местные беды до уровня глобаль-
ных конфликтов. Национальный интерес, напротив, сде-
лал бы все возможное для налаживания сотрудничества
с латиноамериканцами, которые знают свои проблемы
намного лучше, чем мы, и без поддержки которых мы не
способны достичь наших целей. Надо предоставить веду-
щую роль Мексике, Венесуэле, Колумбии и Панаме —
так называемой Контадорской группе — и максимально
их поддерживать. Только в случае согласия их всех на
решение проблемы при помощи армии вооруженное
вмешательство способно принести Соединенным Штатам
больше пользы, нежели вреда. Если для согласованного
урегулирования время уже упущено, а коллективное
вмешательство наши латиноамериканские друзья отвер-
гают, тогда нам, возможно, придется На какое-то время
смириться с 'неспокойной ситуацией в Латинской Амери-
ке, ибо исправить данную ситуацию вне наших сил и
нашей компетентности.
93
Другой областью, где идеология все еще контролирует
внешнюю политику, является, к сожалению, самая опас-
ная из всех — сфера гонки ядерных вооружений. Именно
в этой области подмена реальности моделями сыграла наи-
более роковую роль. Военные игры в наши дни проводятся
генеральными штабами с такой интенсивностью, что их
стали воспринимать не как имитацию предполагаемых си-
туаций, а как предсказания. Делая упор на наихудшие из
возможных варианты, такие, например, как нанесение
СССР первым удара по Соединенным Штатам или внезап-
ное вторжение в Западную Европу, высшая метафизика
сдерживания превращает самые невероятные события в
фактор, определяющий решения в области военного бюд-
жета, наращивания вооружений и развертывания воору-
женных сил. История показывает, что Советский Союз
весьма осторожен и избегает риска прямых военных стол-
кновений с Соединенными Штатами. Но идеология отвер-
гает историю. Реальность испаряется в бредовом мире, в
котором богословы от стратегии вычисляют, сколько бое-
головок может уместиться на булавочной головке. Трудно
себе представить что-либо более опасное, чем нынешние
фантазии о контролируемой ядерной войне, в ходе кото-
рой генералы, подобно гроссмейстерам за шахматной до-
ской, дозируют ядерные удары по нарастающей. Как толь-
ко ядерный порог будет преодолен, игра прекратится.
Советскую ядерную угрозу нельзя игнорировать. Сле-
дует помнить, что если России что-то и удается делать
вполне успешно, так это именно ядерные ракеты. Но и в
этих вопросах идеология не может обойтись без преуве-
личений. Профессиональный долг генералов — гарантиро-
вать безопасность своей страны, а профессиональный ин-
стинкт генералов — делать все необходимое, чтобы обес-
печивать надежную оборону в самых маловероятных си-
туациях. Старый лорд Солсбери когда-то писал: «Похоже,
ничто так глубоко не подтверждается всем жизненным
опытом, как то, что никогда не следует доверять экспер-
там. Если верить врачам, то нет ничего безвредного; если
верить богословам, то нет ничего безгрешного; если ве-
рить военным, то нет ничего безопасного»19. Военный
94
бюджет, как и сама идеология, требует все более грозных
врагов.
Пентагоновские чиновники в Вашингтоне время от вре-
мени просто с мазохистским наслаждением принимаются
вопить о том, что Советский Союз стал сильнее Соеди-
ненных Штатов. Эта периодическая паника в Пентагоне
варьируется от тезиса о «разрыве в ракетах», выдвинутого
в 1958 г. в докладе Гейтера, до «окна уязвимости», кото-
рое было открыто министром обороны Уайнбергером в
1981 г. и плотно захлопнуто в 1983г. комиссией Скаук-
рофта. Сомнительно, чтобы сотрудники министерства обо-
роны по-настоящему верили в свои собственные стенания.
Я по крайней мере никогда не слыхал, чтобы кто-либо из
них выступал с предложением сменить американский во-
енный истеблишмент на советский. Председатель Объе-
диненного комитета начальников штабов, когда его недав-
но спросили в конгрессе, поменялся ли бы он местом с
тем, кто в СССР занимает аналогичный пост, бросил в
ответ: «Никогда в жизни». Идеологи производят свои пу-
гающие эффекты, основываясь на выборочных данных —
например, сравнивая ядерное оружие театра военных
действий и не учитывая при этом американского превос-
ходства в неуязвимых средствах сдерживания на море. Не
следует воспринимать эти причитания чересчур серьезно,
особенно в период утверждения бюджета.
Ирония здесь кроется в том, что Пентагон и Министер-
ство обороны СССР процветают в симбиозе. В современ-
ном мире нет более грандиозного рэкета, чем тот, когда
генералы ради получения более крупных ассигнований ут-
верждают, что противная сторона их опережает. Это не-
гласное взаимопонимание, основанное на общей корыст-
ной заинтересованности в раздувании кризиса, остается
одним из главных препятствий на пути к миру. Как заме-
тил весной 1963 г. в беседе с редактором «Сатердей
ревью мэгэзин» Норманом Казенсом президент Кеннеди:
«Господин Хрущев и я каждый в своем правительстве за-
нимаем примерно одинаковые политические позиции. Он
хотел бы предотвратить ядерную войну, но находится под
сильнейшим давлением сторонников жесткой линии, ко-
торые истолковывают каждый его шаг в этом направлении
как умиротворение. У меня схожие проблемы... Сторонни-
95
ки жесткой линии в Советском Союзе и в Соединенных
Штатах существуют за счет друг друга»20.
Наличие советской военной мощи очевидно требует
эффективного противовеса. Оно вызывает потребность в
средствах ядерного сдерживания, способных ответить на
первый удар, и таковые у Запада есть. Оно также требует
обычных вооружений, способных противостоять устрем-
лениям СССР в Европе. Возможно, в настоящее время их
Западу действительно недостает. Европейские демокра-
тии должны понять, что идея спасения посредством огра-
ниченной ядерной войны бессмысленна в эпоху ядерного
противостояния. В наше время, какой бы разрушительной
ни была бы война с применением обычных вооружений,
она окажется бесконечно менее разрушительной по срав-
нению с ядерной войной. Самый надежный способ сде-
лать сомнительную возможность нападения СССР на За-
падную Европу через территорию его мятежных сателли-
тов возможностью еще более невероятной — это не ос-
тавить никаких сомнений в том, что издержки такого на-
падения, даже без ответного ядерного удара, будут непри-
емлемо высокими. Европейские демократии в силах сде-
лать это.
VI
Но как насчет самой бомбы? Ибо сегодня мы находим-
ся в беспрецедентной ситуации. Ситуации, которой никог-
да раньше не знала история и которая грозит положить
человеческой истории конец. Должен признаться, что я
поздно пришел к этой апокалиптической точке зрения. Ус-
танавливать пределы исканиям человеческого разума
всегда казалось мне и до сих пор кажется наивысшей
ересью, отрицанием самого человеческого духа. Но сво-
бода подразумевает риск, а сегодня свободный разум под-
вел нас к краю наиглубочайшей бездны.
До сих пор предполагалось, что теперь, когда ядерный
джинн выпущен из бутылки, перспектива взорвать весь
мир будет оказывать отрезвляющее действие на тех, кто
обладает трагической властью начать ядерную войну. На
протяжении почти всей ядерной эпохи это предположе-
ние оставалось в целом верным. Как сказал в 1961 г. пре-
зидент Кеннеди, государственные деятели в основном по-
96
нимали, что «человечество должно покончить с войной —
или война покончит с человечеством"^1. Я был свидетелем
того, что после кубинского «ракетного кризиса» потрясен-
ный Кеннеди и потрясенный Хрущев стали целеустрем-
ленно вести дело к частичному запрещению ядерных ис-
пытаний и постепенному снижению международной на-
пряженности.
Когда политика подпадает под власть идеологии, вера
в сдерживающее влияние факта обладания ядерными во-
оружениями ослабевает. Проклятие идеологии в том, что
она ставит абстракции превыше людей. Она обедняет на-
ше чувство реальности, а также и наше воображение. Она
ослабляет нашу способность представить себе ужасы
Судного дня. Она скрывает грядущий кошмар за ширмой
своего особого языка. Она мешает нам разглядеть ту ре-
альную перспективу, которую уже нельзя отрицать, —
возможность истребления разумной жизни на нашей пла-
нете.
Загипнотизированные догмой идеологи Вашингтона
рассматривают сегодня неограниченную гонку ядерных
вооружений не как ужасную угрозу всему человечеству,
а как хитроумный способ одержать верх над русскими.
Либо русские постараются не отстать от нас, что приве-
дет их экономику к краху, либо они не сумеют угнаться
за нами, что обеспечит нам решающее военное преиму-
щество. Заключение какого-либо соглашения о контроле
над вооружениями, считают идеологи, означало бы отказ
от нашего самого мощного оружия в борьбе против им-
перии зла.
К настоящему времени они изобрели фантастическую
программу «звездных войн» в качестве нового сильного
стимула гонке ядерных вооружений. По утверждению ад-
министрации Рейгана, исследования, начатые в 80-е годы,
приведут к созданию в начале XXI в. щита в космосе, ко-
торый обеспечит эффективную защиту от межконтинен-
тальных баллистических ракет (хотя он и не может слу-
жить защитой городам и населению, а также быть препят-
ствием низковысотным системам доставки). Большинство
ученых сомневаются, что эта задача технически осущест-
вима даже в отдаленной перспективе. В ближайших же
последствиях внедрения данной программы можно не со-
мневаться. Ибо считается общепризнанным, что такой ве-
щи, как совершенно непроницаемый щит, в принципе су-
ществовать не может. Советский Союз непременно сде-
лает именно то, что сделали бы мы, если бы Советский
Союз угрожал нам «звездными войнами», — изготовит
еще больше МБР с целью пробить космический щит; из-
готовит еще больше крылатых ракет, бомбардировщиков
и других низколетящих систем оружия с целью проникно-
вения под щитом; изготовит как можно больше ложных
целей и других вспомогательных средств с целью обмана
противника и истощения его потенциала. Поскольку эти
контрмеры технически более просты, чем сооружение
щита, и стоят гораздо дешевле, то и осуществить их будет
сравнительно легко. И гонка вооружений помчится даль-
ше на всех парах.
Несмотря на недавно сделанный упор на «победу» в
некой «контролируемой и расширенной» ядерной войне,
я продолжаю считать маловероятной ситуацию, когда ка-
кая-либо из сверхдержав пойдет на ядерную войну ab
initio (с самого начала (лат.). — Перев.). Однако нетрудно
представить чрезмерную — именно ядерную — реакцию
как следствие недовольства или чувства позора из-за по-
ражения в войне с использованием обычных вооружений.
Еще легче, учитывая наличие 50 тыс. боеголовок, накоп-
ленных сверхдержавами, и бог знает сколько еще единиц,
рассредоточенных, спрятанных или готовых появиться у
других стран, представить ядерную войну, спровоциро-
ванную террористами либо сумасшедшими либо вспых-
нувшую в результате аварии или же ошибочно истолко-
ванной вспышки на экране радара.
Ставка слишком велика, чтобы допускать нагнетание
этого кошмара. Ибо эта ставка сама жизнь. Но ответом на
этот кошмар не может быть и одностороннее ядерное раз-
оружение Запада. Скорее всего, итогом такой акции стало
бы не поощрение советского руководства к аналогичным
действиям, а сдача демократического мира на милость со-
ветского коммунизма. До сих пор ни один коммунистиче-
ский режим милосердием не отличался.
Ни гонка вооружений, ни одностороннее разоружение
не обеспечивают спасения. Более перспективный путь —
возрождение исчезающего искусства дипломатии. Амери-
канские официальные лица в наше время любят подра-
жать Черчиллю. В этой связи вспоминается реакция Map-
98
ка Твена на попытки его жены отучить его от скверносло-
вия. Когда она сама попробовала вылить на него поток
ругательств, он спокойно заметил: «У тебя, Ливи, все сло-
ва — какие надо, но ты не владеешь интонацией». Нашим
Черчиллям из центров стратегических исследований не
хватает одной особенности, которая и сделала Черчилля
великим, — его умения оценивать ситуацию с позиций
исторической перспективы.
«Те, кто склонен по своему темпераменту и характе-
ру, — писал Черчилль в книге «Надвигающаяся буря», —
находить четкие и ясные решения сложных и запутан-
ных проблем, кто готов драться всякий раз, когда от
некой иностранной державы исходит какая-то угроза, не
всегда правы. С другой стороны, те, кто склонен... терпе-
ливо и тщательно нащупывать основы мирного компро-
мисса, не всегда не правы. Напротив, в большинстве
случаев они, возможно, правы не только с нравственной,
но и с практической точки зрения»22.
Будучи избранным на пост премьер-министра в послед-
ний раз, Черчилль сам ратовал за переговоры и разрядку,
испытывая при этом сопротивление как администрации
Эйзенхауэра, так и своего собственного министерства
иностранных дел. Гарольд Макмиллан в качестве премьер-
министра продолжил эту линию Черчилля. Он поддержал
Джона Кеннеди в его решимости положить конец испыта-
ниям ядерного оружия. Макмиллан, Кеннеди, а возможно,
и Хрущев хотели достичь полного запрещения испытаний.
Препятствием к такой договоренности стала проблема
проверок на местах. Советский Союз был готов разре-
шить ежегодно проводить три проверки причин подозри-
тельных сейсмических колебаний. Соединенные Штаты
настаивали на том, что проверок должно быть не меньше
семи, и не потому, что администрация считала именно та-
кое количество проверок надежной гарантией достаточ-
ного контроля, а потому, что и без того было достаточно
трудно уговорить Комитет начальников штабов отказаться
от затребованных им двадцати проверок, а дальнейшее со-
кращение их числа вообще обрекло бы договор о запре-
щении испытаний на неудачу в сенате. В результате в
1963 г. был заключен договор о частичном запрещении
ядерных испытаний. Это была одна из величайших нереа-
лизованных возможностей в современной истории. Если
99
<<< ΛΛΛ >>>
Обеспечение прав человека вступают в подлинное противоречие
Идеологизаторством создает основу для одного из вариан 79 тов анализа американского внешнеполитического опыта
Как да леко может продвинуться кампания за права человека
|
|
