<<<     ΛΛΛ     >>>   

247
В конфликте между папой и королем приняло участие все французское общество, которое уже дифференцировалось на три сословия, достаточно замкнутые, пользующиеся различными правами и имеющие неравные обязанности. Значительным влиянием пользовалось наиболее привилегированное сословие — духовенство, меньшим — феодалы и рядовые рыцари, а к третьему относились все остальные. Королевской пропаганде не удается вызвать во французском обществе антипапских настроений, к тому же вспыхнуло антифранцузское восстание во Фландрии, оккупированной королевскими войсками. Благодаря решительным действиям Бонифация VIII и колебаниям советников Филиппа IV Красивого, французский король признает власть папы (вскоре короля отравили, ибо он внушал опасения своей неуемной энергией).
После того, как Франция была поставлена на колени перед Римом и еще раз стало очевидным неограниченное могущество светской власти папы, Бонифаций VIII и его умные и энергичные преемники сумели захватить власть над всей Западной Европой и объединить ее. Отныне папа становится императором и соединяет в своей особе духовную и светскую власти, в его руках находится «духовный» и светский мечи.
Теократическое государство Запада очень „напоминает арабский халифат — император-папа в Риме представляет собою наивысшую власть в западном христианском мире, все остальные государства являются по отношению к его резиденции, расположенной на территории папской области, обычными провинциями. Для повышения статуса императора-папы было возрождено юристами древнеримское право, согласно которому в империи Запада действует принцип: «что нравится властителю, то обладает силой закона».
Римом правили весьма умные и энергичные политики. Поэтому, получив власть над всей Западной Европой, они проводят ряд реорганизаций, чтобы укрепить свои позиции.
Прежде всего вся теократическая западная империя в административном плане разделяется на провинции, совпадающие с ранее существовавшими королевствами, княжествами, герцогствами и графствами. Во главе провинции находится тот или иной крупный феодал (король, герцог, князь, граф и т. д.), сама же провинция членилась на ряд более мелких административных единиц, совпадающих с парафиями. Эти малые административные единицы возглавляют феодалы среднего ранга. В Риме создана имперская инспекция, задача которой состояла в постоянном и систематическом контроле деятельности провинциальных властей.
Наряду с этим фактически все власти различных уровней западной империи находились под контролем целого ряда духовно-религиозных организаций. Во-первых, каждую провинцию курировал кардинал, и ее правитель не мог принять того или иного решения без согласования с куратором. На более низких уровнях управления местная администрация и пальцем не могла пошевельнуть без согласия епископа или аббата. Во-вторых, значительная роль принадлежала монастырям, оказывавшим сильное влияние на интеллектуальный климат в приходе и регулирующим повседневную деятельность властей. В-третьих, определенное место отводилось и различного рода монашеским орденам, представлявшим в большинстве случаев религиозно-военные организации. Они использовались и для расширения владений империи Запада в странах с языческим населением, и для контроля действий провинциальных властей.
Большое внимание императоры-папы уделяют функционированию инквизиции, созданной еще императором Феодосией Великим в 382 году для разыскания врагов церкви и религии. Инквизиционные суды — священные трибуналы подчинялись непосредственно императору-папе, а на местах помощь им оказывали ордена, в основном доминиканцы и францисканцы. Причем они не подчинялись в своих действиях ни епископам, ни провинциальным властям. Папско-императорская инквизиция была всеведущей, всемогущей и вездесущей. Она выступала в качестве мощной машины, включающей в себя службы тайной полиции, тайной политической полиции и императорской армии. Инквизиция представляла собой уникальную систему тайного управления обществом. Впервые в Европе были созданы тайные акты и архивы-картотеки, в которые занесены все данные о том или ином лице. И здесь вроде бы парадокс: здания инквизиции забиты документами тайной картотеки и в то же время их нет. Это позволяло играть судьбами людей —в случае исчезновения человека никто не может найти акт дела, причины обвинения и действий инквизиционного суда. В застенках инквизиции применялись различного рода физические и психологические пытки, дававшие сильный эффект. Священная инквизиция выступала инструментом для установления железного порядка на всем Западе и рассматривалась как орудие достижения мирового господства римско-католической империей.
249
В новой западной империи-папстве власть чеканит монету с изображением ее властителя, устанавливает порядок проведения торгов и ярмарок, сбора дани и Податей, монополию государства на ряд товаров.
Подвергается изменению и церковная экономическая доктрина, ибо старая пришла в противоречие с новыми экономическими реалиями. Это вполне понятно, так как старая доктрина формировалась в условиях разлагающегося рабовладельческого общества, когда осуществлялся поиск новых форм экономической и общественной жизни. Отсюда признание в качестве идеала сельской общины, представление о потребительском коммунизме как естественном состоянии и трактовка частной собственности как следствия первородного греха (ее считали необходимым злом и едва терпели), осуждение торговли как нечистого дела.
Жизнь оказалась сильнее церковной доктрины, и поэтому концепцию новых экономических взглядов церкви выразил знаменитый Фома Аквинский (1225-1274 гг.). Согласно его трактовке торговля объединяется необходимым элементом функционирования общества, допускается купеческая прибыль (хотя и в определенных пределах), и фактически признается ростовщичество.
Новая экономическая доктрина очень пригодилась в новой западной империи-папстве. Она поощряла торговлю, особенно средиземноморскую. Здесь ведущее место занимала Венеция — через нее шла оживленнейшая торговля пер-цем и пряностями Востока с Западом. Вместе с тем финансировались морские экспедиции для поиска путей в Индию. Благодаря этому португальские мореплаватели исследовала африканское побережье, Васко да Гама проложил путь из Европы к странам Востока, а Колумб открыл американский континент.
Западная империя-папство начинает осваивать Америку, создает в ней целый ряд вице-королевств во главе с наместниками Рима и начинает поход на Восток.
Однако ей это не удалось. Французский политолог Р. Дебре в своей книге «Писец: Генезис политики» пишет, что христианская (римско-католическая) церковь была первой военной силой в мире, что она пыталась добиться «интернационализации» своей власти, т. е. пробиться на Восток, но потерпела в этом поражение [242а, 97-100]. На Востоке ей пришлось столкнуться с мощным Османским государством, с мусульманским миром.
В западной теократической державе на практике был воплощен теоретический принцип единства действий: «практическая унификация всего мира, единство органов образования и централизация органов управления» [242а, 96]. Все это принесло свои плоды—империя стала монолитной, инквизиция контролировала жизнь каждого подданного от колыбели до смерти.
И тем не менее, диалектика общественного развития взяла свое: в один прекрасный момент (в начале XX века) империя-папство распалась на ряд государств, подобна халифату.
И этот сценарий тоже не осуществился, хотя возможности имелись.

Германский «Дрананах Остен» XIII века прошел успешно

В период X-XIII веков Западная Европа находилась в фазе средневекового расцвета. Она проявила сильные экспансионистские устремления не только в сторону Ближнего Востока и Пиренейского полуострова, но и в направлении славянского Востока. Они были связаны с бурным ростом населения, что привело к появлению его излишков. Демографическое давление и послужило одной из причин серии крестовых походов [257, 69-70]. Нас интересует экспансия немецких феодалов на Востоке — в земли полабских славян и народов Восточной Прибалтики (так называемой «Дранг нах Остен»). «Своеобразие нового этапа наступления, начавшегося в XII в., заключается в том, что руководящую роль в нем стали играть не императоры, а князья, опиравшиеся на союз с католической церковью» [87, т. I, с. 299].
Подъем производительных сил Германии и связанные с ним изменения в социальной структуре общества привели к образованию системы территориально обособленных княжеств. Нет ничего удивительного в том, что немецкие князья стремились к созданию как можно более обширных владений, чтобы не находиться в зависимости от имперской власти. В завоевании раздробленных славянских земель принимали участие и немецкие города, особенно входящие в «ганзейский союз», или Ганзу, заинтересованные в торговле идущими из Восточной Европы лесом, воском, пшеницей и другими товарам [22, 99].
Основную ударную силу наступавших составляли мелкие феодалы-рыцари; именно благодаря им были захвачены славянские земли между Эльбой и Вислой. На этих землях славяне частично уничтожались, частично сгонялись на неудобья, освободившиеся земли занимали немецкие крестьяне-колонисты.
В начале XIII столетия немецкие феодалы начали активную завоевательную политику в Восточной Прибалтике. «История германской агрессии на Восток, — пишет Б.А. Печников, — это одна из самых мрачных страниц в летописи международных отношений феодального периода» [156, 261]. Германские феодалы, а потом меченосцы и тевтонцы огнем и мечем, а также при помощи лжи, вероломства и коварства покоряли земли западных славян, пруссов, ливов, литовцев, латышей, эстов. Под предлогом насаждения христианства и крещения язычников крестоносные разбойники творили злодеяния, никак не совместимые с моралью христианского человеколюбия и милосердия.
Прекрасная характеристика германской экспансии на Востоке Европы, поощряемой римско-католической церковью, дается русским историком М. Хитровым, писавшим в конце прошлого века: «Папы всеми сипами старались ускорить завоевание Ливонии. В промежутке между 1216-1240 гг. можно насчитать до 40 папских посланий, выражающих большую заботливость пап о тех. которые шли на помощь «святой земле, вновь приобретенной в Ливонии». Но конечной целью всех стремлений пап было порабощение русской церкви. Завоевание Ливонии было лишь первым шагом на этом пути. В своих посланиях папы называют русских нарушителями католической веры, повелевают отнюдь не слагать оружие и не заключать мира с язычниками и русскими, требуют, чтобы русские в Ливонии принуждаемы были к латинству, наконец, объявляют всю русскую землю на вечные времена собственностью св. Петра и грозно предписывают рыцарям искоренять «проклятый греческий закон и присоединять Русь к римской церкви».
С утверждением немецкого владычества в Ливонии мы встречаем в ней в миниатюре все черты, которые отличали тогдашний западно-европейский быт; мы видим здесь и стремление пап, желавших господствовать над совестью всех народов, и «культуру* немцев с их стремлением к владычеству над всем миром и над всеми народами, и феодализм с рабством и угнетением простого народа, и пресловутое рыцарство со всеми его уродливыми проявлениями, и кулачное право, и бюргерство и т. д. Словом, полное экономическое и духовное порабощение! Вот что приносилось к финнам и латышам, а затем и к русским под священным знаменем веры...» [208, 70-71].
Силы германской экспансии в Восточной Европе были весьма значительны. При активном участии папы Иннокентия III в 1202 году был организован духовно-рыцарский Орден меченосцев, завоевавший в середине XIII века всю территорию нынешней Латвии и южную часть Эстонии, и слившийся в 1237 г. с переведенным из Палестины Тевтонским орденом. Его владения охватили почти все юго-восточное побережье Балтийского моря. Попытки рыцарей-крестоносцев продвинуться оттуда на Русь были, как известно из истории, пресечены разгромом их войска в битве на Чудском озере (1242 г.) новгородским князем Александром Невским.
И хотя «критиковать задним числом то, что не произошло, помогло бы произойти—это игра» [22, 26], попробуем представить себе успешный ход экспансии немцев на Восток славянского мира. Ведь такого рода интеллектуальная игра весьма полезна и актуальна, ибо в наше время находятся и такие лица, которые считают, что германская экспансия несла с собой русским цивилизацию, и в случае успешного ее осуществления, сейчас мы жили бы в цивилизованном европейском мире со всеми его благами. Так, М. Сокольский в своей книге «Неверная память (Герои и антигерои России)» утверждает, что именно «авантюристическая», «провокационная» политика Александра Невского «по отношению к западным соседям Новгорода — литовцам, ливонскому ордену, финским племенам, Швеции, Дании...» привела к разрушению становящейся богатой, своеобразной русской, европейской по своему типу цивилизации [178, 126-129]. Оказывается, что целью всей деятельности Александра Невского было якобы превращение Руси в плацдарм, а русского народа в один из отрядов «великого азиатского нашествия на Запад» [178, 161]. Если бы не этот исторический заговор, то получила бы дальнейшее развитие прекрасная русская цивилизация, как полноправный член семьи западных цивилизаций.
Но так ли это? Давайте на минуту представим развитие событий в ином, чем это было в действительности, русле.
В годовщину невской победы псковичи выступали против ополчения рыцарей, собранного дерптским епископом Германа, но потерпели поражение. Немцы осадили и взяли Псков со всеми принадлежащими ему землями, а потом подошли к Новгороду, где хватали новгородских и чужеземных купцов. Новгородцы направили послов к Александру Невскому, однако тот, оскорбленный ими раньше и непримиримо относящийся к новгородской вольнице, отказался вернуться на княжение в Новгород. В результате последний был захвачен немецкими рыцарями, распространившими свою власть на принадлежащие Новгороду северные земли. На месте псковских и новгородских земель были образованы две германские марки, во главе которых стали назначенные тевтонским орденом наместники.
В этих новых, северо-восточных германских марках тевтонцы смогли, наконец, осуществить поставленную ими задачу, которую, как отмечает академик Е.В. Тарле, ни до, ни после них (вплоть до Гитлера) никто не ставил: «истребление всех русских славян, кроме нужного количества в качестве рабочего скота» [156, 270]. Ведь те же татары поступили как завоеватели «обычного образца»—они пришли, разгромили русские войска и наложили на русское население подати, не трогая при этом ни русской церкви, ни уклада жизни русского народа. Не таковы были тевтонцы, что объясняется некоторыми обстоятельствами. Прежде всего необходимо обратить внимание на особенности германского народного характера, типичного для англо-саксов. Французский исследователь А. Фулье в своей очень интересной книге «Очерк психологии европейских народов» указывает на неустрашимую воинственность германца и подчеркивает, что у него не существует инстинктивного убеждения, «что природа добра, что человек по своей сути является добрым».

Напротив, германец, утверждает этот автор, недоверчив, критикует, обвиняет других и обвиняет самого себя», «видит во всех вещах черную сторону, видит сатанинскую сторону человека» [246, 275].
Тевтонские рыцари выглядели «странными» по сравнению с другими европейцами — грубые солдаты и осторожные администраторы, способные на величайшее самоотречение монахи и отважные купцы, жестокие и смелые политики. И это неудивительно, ибо посвященный в средневековый тевтонский орден проходил великолепную школу воспитания, включавшего в себя помимо прочего и добровольную изоляцию молодых рыцарей-монахов в орденских крепостях. Там им прививали сознание собственной исключительности, чувство кастовой замкнутости, формировали презрение к «низшим» народам и «неверным», учили повелевать и господствовать, угнетать и убивать [156, 281].
Отсюда можно представить и проводимую тевтонцами политику на новых, северо-восточных землях, ставших немецкими марками.
Оставаясь верными принципам той политики, которой следовали в предшествующем столетии Альбрехт Медведь, Адольф Голштинский и Генрих Лев, маркграфы открывают эти области для западных колонистов и заменяют русское население германским. Небольшую часть русских, остающихся в результате систематического истребления, превращают в рабов, при этом постепенно онемечивая их. Мало-помалу русские и их язык исчезают (речь идет о северо-западных русских землях). Меняется внешний вид завоеванных земель: уничтожа-ются все признаки русской культуры, заново отстраиваются Псков и Новгород, но уже по образцу немецких городов, появляются новые села и города. Их основывают предприниматели, которые на основе соглашения с маркграфами становятся наследственными управителями и бургомистрами. Маркграфы поощряют основание городов путем пожалования муниципальных льгот, однако умеют сохранить верховную власть над северо-восточными марками.
Жестокие и хищные тевтонцы сумели основать могущественное государство без официальной помощи германской империи. Под их властью в Прибалтике образовалась особая народность, которая в результате смешения с литовцами и русскими (рыцари очень ценили русских женщин и превратили их в своих наложниц, тогда как мужчины, за некоторым исключением, были уничтожены) и долгих войн приобрела необыкновенную жизнеспособность. Поэтому позже, когда им пришлось соединиться с завоевателями Пруссии и Бранденбурга, это произошло без всякого труда —ведь всем им пришлось расти в одинаковых условиях, участвовать в жестоких войнах и распространять в чужих краях славу немецкого имени. Возникло восточно-германское государство, граничащее по Неве со шведскими владениями, а на юге с русским государством.
В этом восточно-германском государстве рыцарям пришлось делить власть с могущественными немецкими городами, ибо Дерпт, Нарва, Рига, Ревель, бывшие Псков и Новгород и возникшие новые города являются членами «ганзейского союза». И хотя Ганза представляла собой огромную «толпу» городов (от 70 до 170), находящихся далеко друг от друга (от Дерпта до Брюгге), ее могущество проистекало из общности интересов (колоссальные прибыли от торговли между Западной и Восточной Европой), из общей цивилизации, из общего языка, образованного из смешения ниженемецкого с элементами латинского, эстонского, польского, итальянского и литовского языков. Власть в ганзейских городах крепко держал патрициат — десятая часть городских жителей. Флотилии ганзейских кораблей везли из Скандинавии, Восточно-германского государства и русских земель преимущественно зерно, рыбу, соль, руду, лес и изделия из него, мед, воск, сало и меха, а в обратном направлении — западноевропейские ремесленные изделия из металла, высококачественное сукно, вина, пряности и предметы роскоши.
К середине XV века Ганза испытывает растущее давление со стороны конкурентов, получающих поддержку от своих государств (Голландии и Англии). Однако благодаря защите со стороны Восточно-германского государства Ганза сохранила в основном свои позиции, разве что ведущее положение переходит от Любека к городам Ливонии. Ганзейские купцы способствуют обогащению Восточно-германской державы благодаря своей торговой деятельности и оказывают ей поддержку в пресечении любых попыток Московского государства выйти к Балтийскому морю. Само собой понятно, что немцы всеми средствами препятствуют объединению русских земель вокруг Москвы, а когда это все-таки произошло, то они же отбили попытки Ивана Грозного отвоевать захваченные ими псковские и новгородские земли.
При таком раскладе обстоятельств, благодаря существованию Северо-германской державы, знаменитая битва под Грюнвальдом, где произошло столкновение между германскими и польско-литовско-русскими войсками, заканчивается вничью. После был заключен мир и стороны остались при своих интересах, никому из них не удалось получить преимущества. Значимость этой битвы состоит в том, что тевтонский орден, позиции которого и до того были подорваны городским купечеством, связанным с «ганзейским союзом». практически сошел с политической арены. Этому способствовало и то, что в 1415 году член тевтонского ордена, бурграф Нюрнбергский Фридрих IV из рода Гогенцоллернов получил титул курфюрста Священной Римской империи, а вместе с ним и фактическую власть над Северо-германским государство», управляющимся до сих пор орденом.
Тевтонский орден, который вел длительные войны с различного рода противниками, языческими и христианскими, проявляя при этом жестокость и негуманность [255, 233], в свое время добился крупных военных и административных успехов, а теперь уже был не нужен. В 1511г. Альбрехт фон Ансбах из рода Гогенцоллернов быстро сориентировался в обстановке и неожиданно поддержал движение Реформации, перешел в протестантизм и секуляризовал владения католического ордена. И тем не менее все «права, индульгенции и иммунитеты» восточногерманского дворянства, из которого позже выросло юнкерство, остались в силе. Государство, впитавшее в себя принципы тевтонского ордена и воинствующего клерикализма, возвело в ранг своей политики вероломство, агрессивность и жестокость.
В начале XVIII столетия Восточно-германская держава не дала возможности Петру Великому пробиться к берегам Балтийского моря, и в результате этого Россия, не получив статуса европейского государства, стала развиваться по пути азиатских цивилизаций, умножая свою силу за счет союза тюрков и славян. И только при императрице Елизавете Восточно-германское королевство было разгромлено, бывшие русские земли возвращены в состав Российской империи.
В Европе появилась Пруссия, которая потом сумела объединить вокруг себя все германские земли и стала проводить агрессивную политику.
Вполне естественно, что те немецкие провинции, которые были включены в состав России, способствовали быстрому усвоению ею культуры Запада не только среди правящей элиты, но и в среде русского крестьянства и купечества. Это дало возможность России сделать стремительный рывок в экономическом и культурном развитии и стать на уровень развитых стран Запада.
Появление Восточно-германского государства имело последствия и для Западной Европы — хан Батый, который под влиянием побед Александра Невского над шведами и датчанами захотел вернуться от берегов Адриатики в низовья Волги, ибо опасался иметь у себя в тылу столь выдающегося полководца [75,132], при ином повороте исторических событий продолжил бы свой походв «вечерние страны». И тогда им были завоеваны Венгрия, Австрия, Далмация. Завоевать весь Запад ему помешали возникшие династические споры из-за смерти великого хана Угедэя.
В реальности же тевтонские рыцари были остановлены после разгрома на Чудском озере; за счет славянских и балтийских народов в Прибалтике возникли сильные немецкие государства, а также осуществлялась германизация многих городов и сел Восточной Европы.

В Западной Европе господствует габсбургско-католическая империя

В период с XVI по вторую половину XVII века самым мощным государством в Европе была мировая империя Габсбургов. Как раз-таки на основную часть этого периода (XVI столетие) приходится зарождение капиталистического уклада, а также укрепление абсолютистской власти. Несомненно, что абсолютная монархия содействовала дальнейшей политической и экономической консолидации европейских государств, росту промышленности, торговли и мореплавания. Вот почему политику абсолютных монархий обычно связывают с экономическим подъемом, со стимулированием капиталистической эволюции. Однако этот процесс весьма противоречив —выражая интересы феодальной верхушки общества, абсолютизм стремится сохранить экономическую систему феодализма и тем самым ставит пределы развитию рождающихся буржуазных отношений.
В абсолютистской Франции при Людовике XIV обсуждались проекты использования автократических методов восточных деспотий для управления страной. Дело в том, что поднимающаяся буржуазия, в руках которой находятся торговля и промышленность, уже представляет опасность для абсолютной монархии. В связи с такого рода ситуацией В.А. Зарин пишет следующее: «Деятельность абсолютистского государства, выражавшего экономические и политические интересы наиболее реакционной части формировавшейся феодальной бюрократии и традиционной феодальной знати, особенно ярко проявилась при правлении династии Габсбургов в Испании, Германии и Нидерландах. Помимо усиления нажима на крестьянство осуществлялись попытки ограничить эко-номические возможности торгово-промышленных сословий, свести к минимуму завоевания буржуазии, поставить под контроль капиталистический уклад в целом, пути введения дополнительных налогов и усиления бюрократической регламентации хозяйственной деятельности, а также военными методами [77, 94]. Вся эта система мер наносила сильный удар по складывающемуся механизму рыночной экономики.
Именно Испания, где в 1516 году на престоле оказался молодой король Карл I (император Священной Римской империи Карл V), стала стартовой площадкой для проведения Габсбургами имперской политики в Европе, для создания «всемирной империи». Испанский король привлек на службу в государственный аппарат своих фламандских приближенных. Его абсолютистские претензии сопровождались постоянным нарушением обычаев и вольностей испанских городов и кортесов, и дело кончилось восстанием городских коммун Кастилии, которое было подавлено наемными войсками. В результате тяжелый удар был нанесен буржуазии, выходившей на арену экономической жизни королевства. Кроме того, хотя завоевания колоний и невиданное расширение колониальной торговли способствовали подъему ремесленного производства в Испании и возникновению отдельных элементов мануфактурного производства, налоговая система стесняла развитие капиталистических элементов в экономике страны.
В Западной Европе установилось равновесие, основанное на гегемонии Испании с одной стороны, имеющей в качестве противников Англию и Францию с другой. Англия, правда, опередила Испанию в производстве стали, но властители последней располагали промышленным потенциалом не только своего государства, но также Нидерландов, Италии и Германии. Франция обладала большим демографическим потенциалом, зато ее промышленность не была достаточно развита, ибо не использовала всех своих возможностей. В целом начало XVII столетия характеризуется равновесием между лагерем Испании и ее противников, которое было нарушено появлением на европейской арене быстро растущего Шведского государства.
И вспыхнула ожесточенная борьба за господство в Западной Европе, начало которой положило избрание императором Германии Рудольфа II —ученика испанских иезуитов. Война длилась 30 лет (1618-1648 гг.), она привела к распаду мировой империи Габсбургов.
А если бы эта война была выиграна Габсбургами и ими была бы создана мировая католическая империя, то возможно ли было уничтожить тенденции развития западной цивилизации, обусловленные промышленной революцией или ранними буржуазными революциями?
Будем исходить из того, что формирование механизма самоподдерживающегося экономического роста на основе технического прогресса, частной собственности на средства производства и рыночного регулирования происходило только в Западной Европе. Ведь рыночный порядок, как показал австро-американский экономист Ф.А. Хаейк, может быть сформирован только на основе «индивидуализированной собственности» (ее обычно называют частной собственностью), которая неотделима от свободы индивидов реализовать свои особые цели [204, 54-55]. К тому же благодаря «протестантской этике» произошло вознесение индивида с его свободой на пьедестал западной культуры. Именно протестантизм четко показал значимость концепции апостола Павла, согласно которой сердцем христианства является представление о высшей, бесконечной ценности индивидуальной души. Такого рода протестантистский подход к самоценности индивида, подкрепленный древнеримским универсальным правом и возрожденной древнегреческой моральной автономией, стимулировал развитие капитализма, которое невозможно без признания прав личности и плюрализма ценностей [265, 108-109]. И не случайно 30-летняя война началась из-за попытки Габсбургов рекатолизировать протестантские княжества Священной Римской империи.
Права и ценность индивида — вот источник огромной творческой энергии капитализма внутри западной цивилизации. Это прекрасно видно при сравнении культуры Запада с другими великими культурами арабо-мусульманского Востока, Индии, Китая и др., где индивиду уделялось мало внимания. Во всех этих культурах подчеркивались социальная гармония, порядок, коллективная сплоченность и связанные с ними ценности, а личность и ее свобода просто подавлялись. Иначе и быть не могло в цивилизациях, где доминировали восточные деспотии с их мощным административно-бюрократическим аппаратом. Такого же типа является и габсбургско-католическая империя с ее враждебностью к протестантизму и свободе индивида. И в этом плане нельзя не согласиться с мнением В. Зарина о роли этой католической державы в блокировании капитализма, связанного, между прочим, и с захватом европейцами мировых торговых путей: «Предотвратить перемещение мировых торговых путей после установления европейской талассократии могло только подавление капиталистических тенденций и установление габсбургско-католической империи в Западной Европе. Церковно-бюрократическое правление заблокировало бы формирование мирового рынка, развитие конкуренции между европейскими державами, стимулировавшее прогресс военной техники и флота» [77, 118].
Иными словами, установление габсбургско-католической империи не дало бы возможности для развития капитализма, и ход мировой истории оказался совершенно иным.
Постараемся промоделировать на уровне мысленного эксперимента и эту нереализованную возможность, вполне укладывающуюся в рамки классического развития цивилизаций азиатского типа.
Для этого обратимся к событиям, которые могли совершиться, но не совершились, гораздо раньше 1618 года — вернемся во времена правления испанского короля Филиппа II (1555-1598 гг.), когда Испания занимала доминирующее положение в европейском «мире-экономике» (Ф. Бродель). Известно, что благодаря политическому господству Испании в Европе Филипп II в 1580 году завоевал Португалию и переместил свое правительство в Лиссабон, где оно находилось три года, а затем вернул его в Мадрид и запер тем самым испанскую мощь в сердце практически неподвижной Кастилии.
В свое время такого же рода ошибку, и на это выше обращалось наше внимание, совершил китайский император Чжу Ди, перенеся столицу из приморского Нанкина в континентальный Пекин. «Когда в 1421 г. Мины сменили столицу, покинув Нанкин, открытый благодаря Синей реке для морского судоходства, чтобы обосноваться в Пекине, лицом к опасностям маньчжурской и монгольской границ, громадный Китай, массивный мир-экономика, опрокинулся бесповоротно; он отвернулся от определенной формы экономики и деятельности, связанной с удобствами сообщения по морю. Глухая, замкнувшаяся в себе столица укоренилась в самом сердце суши, притягивая все к себе. Сознательный или бессознательный, то был, безусловно, решающий выбор. Именно в этот момент Китай проиграл в борьбе за господство над миром ту партию, которую он, не слишком это сознавая, открыл морскими экс-педициями начала XV в., отправлявшимися из Нанкина» [22, 24].
Положим, что Филипп II избежал подобной ошибки и навсегда оставил свое правительство в Лиссабоне.
Прежде всего существенно то, что Лиссабон приобрел громадный вес, ибо он стал центром европейского мира-экономики. А так как любой мир-экономика имеет только один центр, или полюс, то этим самым Амстердам не смог стать мировой торговой империей. Поскольку Лиссабон находился на океанском берегу, его положение позволяет контролировать весь мир и господствовать над ним. Для Испании морские пути и охраняющая их морская мощь имеют исключительное значение, ибо связывают в единое целое удаленные друг от друга провинции. Сам статус Лиссабона как океанского столичного города оказывает значительное влияние на модернизацию всей экономики испанской монархии, моделирует ее, способствует развитию промышленности, в том числе и кораблестроения.
Испанский флот получает самые новейшие суда, оснащенные по последнему слову техники; помимо этого он имеет великолепный, вышколенный кадровый состав. Под влиянием авторитета католического короля и пребывания правительственных учреждений в Лиссабоне испанский флот в 1583 году захватит у французов Азорские острова. При этом пленные без суда и следствия повешены на реях.
Но самое главное состоит в том, что испанская активность, стимулируемая морем, позволила подготовить Непобедимую Армаду, чтобы разгромить английский флот и покончить с независимостью островного государства.
Филипп II отправляет свою Непобедимую Армаду, насчитывающую свыше 130 новейших, хорошо вооруженных кораблей с 30 тысячами матросов и солдат, чтобы включить Англию в свою мировую империю. Встретившись в проливе Ла-Манш с английским флотом, Непобедимая Армада вступает в бой и выигрывает его. Поражение Англии привело к целому ряду последствий для обоих сторон (со временем Англия не выдерживает напора Испании и на правах провинции входит в габсбургско-католическую империю). Прежде всего упрочивается контроль Испании над торговыми путями в Атлантическом океане, что укрепляет контакты с американскими колониями. Не менее важно и то, что покорение Англии приводит к ликвидации специальных компаний, поощряемых правительством Елизаветы, для снаряжения пиратских экспедиций против испанцев. Покончено с английским пиратом Френсисом Дрейком, грабившим побережье Чили и Перу. Прекращение пиратских экспедиций позволило Испании использовать в своих целях три миллиона дукатов ежегодно, ранее попадавших в руки английских пиратов и служивших одним из источников первоначального накопления капитала в Англии.
Само собой разумеется, что прекратились попытки со стороны Англии проникнуть на американский материк (ведь вначале 1580-х годов фаворит королевы Елизаветы Уолтер Рэли с ее одобрения захватил часть восточного побережья Северной Америки). Не менее существенным оказалось и пресечение деятельности английских корсаров по вывозу из Африки в испанские колонии негров-рабов (эта работорговля была начата в 1562 г.). Более того, превращение Англии в рядовую испанскую провинцию позволило Испании продолжить дальнейшую колонизацию Америки в северном направлении. В результате возникло новое вице-королевство Северо-Американская Испания, которая была связана через испанские владения в Мексике, Перу с бывшей португальской колонией и теперешним испанским вице-королевством Бразилия.
В Северной, Центральной и Южной Америке начала складываться своеобразная испано-американская цивилизация, обусловленная смешением испанской крови с индейской и принятием индейцами языка и религии завоевателей. В Новый Свет устремился поток испанцев с Иберийского полуострова. В основном это были военные, авантюристы, чиновники, миссионеры и крестьяне. Интересно, что испанцы вначале завоевывали территории, а потом колонизировали их. Испанские наемники и некоторые дворяне, увлеченные жаждой власти и духом приключений, заставили индейцев трудиться на себя, чтобы жить как господа и управлять эксплуатацией минеральных и земельных богатств. Испанские миссионеры совершили евангелизацию, или христианизацию, индейцев благодаря образцовой цивилизационной деятельности и умелому воспитанию. Даже наемники считали новый «крестовый» поход своей миссией, которая напоминала им испанскую Реконкисту против мавров и по этой причине должна была быть доведена до конца мечом, аркебузой и Евангелием.
Так как завоеватели и многочисленные колонисты-испанцы прибыли одинокими, то они вошли в контакт с туземными женщинами; в итоге возникли метисы, или смешанная раса. Неизбежная этническая гетерогенность привела к разделению общества и соответственно к регионализму.
Испанцы принесли с собой и богатую испано-католическую культуру, пронизанную боевым духом, сформированным в длительной борьбе с мусульманами. «Католицизм испанцев, враждебный протестантской Реформации, был усилен и обновлен в пылком духе контрреформации, начатой Тридентским собором, —пишет Э. Урбанский. — Их цивилизацию характеризовал глубоко укорененный религиозный догматизм и идеализм, который, гранича с абсолютизмом, был духовно приспособлен к авторитарной политико-теологической идеологии. Преобладающие метафизические влияния и эстетическая впечатлительность были теми силами, которые придали размах пластическим искусствам, музыке и архитектуре. Колониальная литература, хотя и ориентированная на испанские образцы и следующая из направлений испанской литературы, богата поэтическими, прозаическими и драматургическими произведениями, по уровню не уступающими в ряде случаев иберийским канонам» [278,46]. Испано-американская культура была проникнута духом католицизма и впитала в себя антикапиталистические настроения, враждебность к «протестантской этике».
В Англии испанцы провели рекатолизацию, причем созданная еще великим инквизитором Торквемадой Супрема (испанская инквизиция) составила тайную картотеку протестантов, и те, кто не перешел в католичество, просто уничтожались. Понятно, что рекатолизация повлекла за собой и рефеодализацию страны. Новое дворянство и буржуазия были резко ограничены в своей деятельности посредством различного рода бюрократических установлений и системы налогов. В Священной Римской империи тоже была осуществлена рекатолизация, которую поддержали немецкие купцы, извлекавшие выгоду из торговли в испанских колониальных владениях.
В габсбургско-католической мировой империи била подвергнута сильному ограничению финансовая и банкирская деятельность иудеев, ибо папство было настроено враждебно к ним [255, 293], хотя иной раз оно и защищало их [252, 67].
И с тех пор Запад развивается по пути восточных цивилизаций.
Однако реальный ход событий оказался совершенно иным из-за распада габсбургской империи.

Наполеон побеждает Россию

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Поликарпов В. Если бы... Исторические версии истории 4 побережья
Модель социально политического преобразования общества осуществляется на практике последовательно
Мы в израиле решили сделать все
Карл великий создает супер этническую империю западатолько
Искал новые подходы в развитии экономики страны