<<<     ΛΛΛ     >>>   

Таким образом, критерием успешного процесса демократизации на Ближнем Востоке является социально-экономическое развитие региона. Здесь сосредоточены 60% мировых запасов нефти. Страны Ближнего Востока обладают огромным рыночным потенциалом; его реализация представляет собой грандиозную задачу, и если она будет осуществлена, то перед регионом откроются поистине безграничные возможности. Демократизация положит конец той опасности, которая грозит миру как в самом регионе, так и на всей планете. Но чтобы процесс демократизации набрал силу, мы должны сначала преодолеть нищету и невежество, представляющие собой источники фундаментализма. Движение против модернизации возникает из-за существующего разрыва между нравственными устоями Запада и связанными с ним экономическими ожиданиями, с одной стороны, и реальностью – с другой. Проявлением этого разрыва являются низкий доход на душу населения и малый объем валового национального продукта, ограниченные возможности движения вверх по социальной лестнице, высокий уровень безработицы, перенаселение и низкий уровень производства. Огромный военный бюджет поглощает любые доходы. Пустыня наступает, а запасы воды истощаются. Возник порочный круг. Сейчас уже не та ситуация, какая была в Израиле 50-х годов, когда пели «ружья вместо носков, танки вместо ботинок» (а не только «ружья вместо масла», как говаривали предшествующие поколения студентов-экономистов). Ныне часто раздается: «Танки вместо хлеба!» И в этом состоит главная проблема, с которой все и начинается. Война, помимо всего прочего, – это испытанное орудие мобилизации патриотических чувств; военные призывы к защите страны и флага заставляют притихнуть критику и споры. Вместе с тем огромные вложения в оборону и сосредоточение знаний и талантов в области обеспечения безопасности осуществляются за счет решения социальных проблем и приводят к нищете и недовольству, что в свою очередь порождает фанатизм, фундаментализм и лжемессианство.

Способ разорвать этот порочный круг известен: нужно разрушить барьеры ненависти. Необходимо решить раз и навсегда – как это сделали столь решительно Израиль и Египет пятнадцать лет назад: никакой войны. Нельзя допустить нового кровопролития. Нельзя допустить появления новых сирот, потерявших детей родителей, рыдающих вдов. Достижение мира между Израилем, арабскими государствами и палестинцами ликвидирует серьезный, если не самый опасный, источник напряженности. Вместо картин кровопролития и слез появятся мирные картины красивой и счастливой жизни. Мы – на историческом перепутье. Что мы выберем: путь, объятый языками пламени, клубами дыма и залитый реками крови, или путь, ведущий к превращению пустынь в цветущие сады, восстановлению заброшенных земель, прогрессу, развитию, справедливости и свободе? Чем выше будет уровень жизни, тем ниже уровень насилия.

До последнего времени мир привык рассматривать арабо-израильское противостояние как главную проблему Ближнего Востока, а ближневосточные государства считали «холодную войну» центральным событием политической жизни, возможностью использовать мировой конфликт для того, чтобы постоянно поддерживать региональные. Не впервые руководители стран этого района извлекали для себя выгоду из глобального кризиса.

Однако все это изменилось, когда на политической сцене замаячил призрак исламского фундаментализма, и арабо-израильский конфликт отодвинулся на второй план. Кроме того, в далеких от региона странах разворачивались события важнейшего характера, и в результате многие руководители государств Ближнего Востока пересматривали свои стратегические подходы и формировали новые концепции. Менялась политика не только на самом Ближнем Востоке – претерпевала изменения глобальная политика в отношении этого региона. На протяжении большей части текущего столетия мир был разделен между Востоком и Западом как по вертикали, так и по горизонтали. Вертикальный раздел был идеологическим, политическим и в конечном счете также и стратегическим. Коммунизм и демократия боролись за души людей, Россия и Америка – за международное влияние, Варшавский договор и НАТО – за военное превосходство. Неудивительно, что для сплочения арабских стран в политический блок, руководимый и поддерживаемый бывшим Советским Союзом, восточноевропейские страны концентрировали внимание на арабском мире, щедро снабжая его оружием на самых выгодных условиях и разрабатывая политические доктрины, соответствующие целям руководителей отдельных государств. С распадом Советского Союза закончилась «холодная война», а вместе с ней и связанная с ее существованием благоприятная почва для конфликта на Ближнем Востоке.

Различие между Севером и Югом было психологическим, экономическим и в конечном счете политическим. Возник контраст между процветающим, прогрессивным «белым» Севером, ориентирующимся на развитие науки и новой техники, и бедным, отсталым, лишенным жизненных благ, слабо развитым «цветным» Югом. Это различие привело к созданию Движения неприсоединения (объединяющего 108 государств и располагающего 108 голосами в Генеральной Ассамблее, где представлено 160 стран) и появлению определяющего его термина «третий мир» в отличие от так называемого «первого мира». Благодаря принадлежности к странам «третьего мира» арабские государства получили большое количество голосов в ООН и значительно увеличили возможность добиваться желаемых решений. Однако и это преимущество ушло в прошлое. С ростом экономического потенциала Китая и Индии, экономическим взлетом так называемых «семи азиатских тигров», а также экономическим бумом, переживаемым Японией, Азия перестала принадлежать к «третьему миру». То же относится и к Латинской Америке. В результате оказалось совершенно невозможным поддерживать международную солидарность, поскольку исчерпал себя принцип, на основе которого она действовала, – разделение на бедные и богатые страны.

Таким образом, не только фундаментализм, но и отсутствие безусловной поддержки со стороны государств разделенного по вертикали и по горизонтали мира должны вернуть нас на нашу собственную землю, чтобы искать мир здесь, находить собственные источники существования на Ближнем Востоке. Вчерашней помощи больше нет – она исчезла вместе с миром вчерашнего дня.

Для достижения мира необходим реалистический подход к главным проблемам Ближнего Востока. Прежде всего мы все должны признать бесцельность войн: арабы не в состоянии победить Израиль на поле боя, а Израиль не может диктовать арабам условия мира. О таком балансе сил свидетельствует опыт истории арабо-израильского конфликта, начиная с 29 ноября 1947 г. – даты раздела Палестины по решению ООН – и особенно двух войн, определивших сегодняшнюю мрачную реальность, – шестидневной войны 1967 г. и войны судного дня 1973 г. В ходе первой Армия обороны Израиля провела быструю военную операцию и одержала верх над арабской коалицией. Израиль прорвал блокаду и поразил весь мир своей громкой победой… но он не завоевал для себя мира. Тогдашний министр обороны Моше Даян напрасно ждал телефонных звонков от арабских лидеров. Их ответом были три «нет», прозвучавшие на хартумской встрече в верхах: «нет» – признанию Израиля, «нет» – переговорам, «нет» – миру. Прошло немного времени, и радикально настроенный египетский руководитель президент Насер сделал ставшее теперь общеизвестным заявление: «То, что было взято силой, может быть возвращено только силой». Таким образом, после убедительной победы Израиль снова оказался перед серьезной угрозой своей безопасности во время войны на истощение. Его молниеносный военный успех не привел к тому, чтобы шестидневная война оказалась последней. Напротив, именно эта победа породила грядущее вооруженное противостояние. И семена дали всходы.

Во время шестидневной войны Израиль захватил противника врасплох; во время войны судного дня элементом неожиданности воспользовались египтяне и сирийцы, а Армия обороны Израиля не была готова к внезапному нападению. Сигнал тревоги, прозвучавший в полуденные часы рокового дня в 1973 г., неожиданно прервал период спокойствия для Израиля, развеял настроения самодовольства, сохранившиеся о прошлой победы, и изменил часто подсознательно пренебрежительное отношение его сограждан к арабском миру. Израиль понес тяжелые потери, и поколение молодых солдат отдало жизнь, защищая родину.

Но Израиль еще не был побежден. Испытав на себе силу первого удара, Армия обороны Израиля оправилась от шока и тяжелых потерь и успешно остановила наступление объединенных войск противника. Война закончилась объявлением перемирия, причем израильские войска были уже на пути к Каиру и Дамаску… Клубы дыма и тучи пыли над полями сражений, еще хранивших отголоски артиллерийских раскатов, олицетворяли опустившийся занавес, который извещал о прекращении упорных, длящихся годами попыток арабских государств подчинить себе Израиль, опираясь на численное превосходство.

Если бы не трагическая и ненужная операция Ливане, война судного дня могла бы действительно стать для Израиля последней войной. Она сделала очевидными для нашего государства и его соседей несколько горьких истин – война бессмысленна и окончательную победу не может обеспечить ни равновесие сил воюющих сторон, ни равновесие интересов на международном уровне.

Ближайшее будущее не обещает никаких перемен этом сложном процессе балансирования. Хотя Израиль достаточно силен и в стратегическом и в военном отношении и может противостоять любой коалиции арабских государств, полная победа (даже в случае его успеха на полях сражений) – такая, какая была одержана союзниками во второй мировой войне, – никогда не достижима. Несмотря на окончание «холодной войны» и распад Советского Союза, могущественные силы продолжают оказывать существенное влияние на стабильность в регионе, и ни Израиль, ни его враги не получат возможности преодолеть их. Война 1991 г. в Персидском заливе является для любого опытного наблюдателя окончательным подтверждением этого неопровержимого факта.

Кроме того, тотальная война такого масштаба, как война за независимость 1948 г., вообще немыслима. А война с ограниченными оперативными целями, как это было в октябре 1973 г., безусловно, не закончится поражением одной из воюющих сторон ни на поле боя, ни за столом переговоров. Похоже, что время тотальных войн позади. Это справедливо как в отношении обеих сверхдержав, способных уничтожить, но не победить одна другую, так и малых и средних государств, в чьей стабильности – идет ли речь об отдельном государстве или части определенного региона – экономически заинтересованы сверхдержавы. Это диктуется современным мировым порядком, а также взаимозависимостью государств в международном масштабе, мощью и дальнейшим совершенствованием современного оружия, растущими, как снежный ком, расходами на обеспечение безопасности, сложнейшими средствами информации космической эры, позволяющими вести прямые передачи с полей сражений и приносящими войну в каждый дом и каждую деревню во всех уголках земли. Троянский конь войны – устаревшее понятие. Теперь у каждого из нас есть такой конь на собственном дворе. В совокупности все эти факторы значительно сужают возможности малых стран, имеющих геостратегическое и экономическое значение, действовать самостоятельно, прежде чем прямое международное вмешательство или давление извне вынудят их прекратить попытки расшатать существующую систему. Следовательно, необходимо пересмотреть саму концепцию победы хотя бы в отношении арабо-израильского конфликт с тем чтобы она в большей мере соответствовала анализу генерала Бернарда Броуди:

«В наши дни, почти так же как в прошлом, преобладает доктрина, в которой ставка делается исключительно на победу в войне, как будто войны – это нечто похожее на спортивные соревнования. Подход к войнам, разумеется, должен быть более серьезным. Конечно, подготовка генерала, боевая выучка заставляют его думать о необходимости победы, и он готов добиться ее любой ценой. По-видимому, мы должны оставить за ним право на подобные представления, чтобы он был отличным бойцом. Этого, и только этого, мы прежде всего и требуем от него и других военачальников, кроме тех, кто находится в самых верхних эшелонах власти. Однако и там, верхних эшелонах – разумеется, в гражданских но преимущественно в военных органах правительства, – должно преобладать в качестве основного и определяющего верное представление о любой идущей или предстоящей войне, понимание того, что мы от нее ожидаем. Такой подход с необходимостью предполагает готовность заново оценить, следует ли при данных условиях продолжать войну или предпочтительнее искать иное решение или выход, помимо полной победы, даже если эта победа в точном военном смысле слова вполне достижима».

На Ближнем Востоке, переживающем переломный момент истории, настало время искать «иное решение или выход… помимо полной победы в точном, военом смысле слова». Принимая во внимание все обстоятельства, любая начатая сейчас война будет ненужной и повлечет за собой огромные потери человеческих жизней, бесконечные страдания и такой материальный и экологический ущерб, что большие пространства региона превратятся в бесплодную пустыню. Победителя не будет. Что же касается основной политической и стратегической ситуации, то возможны лишь незначительные перемены или вовсе никаких: Израиль будет продолжать существовать, а его противники не сдадутся. Откровенно говоря, такая война явилась бы бесплодной и бесцельной жертвой человеческих жизней. Кровопролитием не добьешься благородной цели, если, разумеется, речь не идет о необходимости защиты национальных интересов и о праве граждан на самооборону. Если разразится еще одна война, она будет долгой и жестокой, по нанесенному ущербу она превзойдет все минувшие войны, а число раненых на фронте и среди мирного населения – беспрецедентным. Не будет красочных альбомов или песен, восхваляющих такую войну, и головы усталых морально и физически солдат, возвращающихся домой со шрамами в душе и на теле, не будут увенчаны лаврами.

Такой сценарий войны вынуждает Израиль и его арабских соседей сделать надлежащие выводы. Опровергается утверждение, что можно до бесконечности пребывать в состоянии «ни мира, ни войны». Война судного дня доказала нам всем, что подобное состояние носит временный характер и должно так или иначе закончиться. Хотя при теперешнем положении выигрыш от войны весьма невелик, отношения могут ухудшиться и привести к военному конфликту, не оставляя шанса найти пути к миру. Войны не всегда начинаются потому, что стратеги считают возможным их выиграть. Иногда войны возникают из-за того, что статус-кво становится нетерпимым для одной из сторон или по крайней мере менее терпимым, когда существует угроза его нарушения с помощью физической силы. Отсюда вывод: положение сомнительного статус-кво таит в себе семена катастрофы.

Это относится не только к нам, израильтянам, но и к нашим арабским соседям. Однако, с израильской точки зрения, существует еще один аспект, и от неге многое зависит. Речь идет об ошибочном толковании термина «территории». Израильтяне начиная с шестидневной войны оспаривали будущее полосы земли, которую мы называем Иудеей, Самарией и сектором Газа, а арабы – Западным берегом и сектором Газа. (Кое-кто в Израиле пытался ввести в употребление аббревиатуру ЕША, по первым буквам слов Иудея, Самария и сектор Газа, прочитанных на иврите. ЕША означает «спасение», дополнительный смысл здесь очевиден.) Некоторые объявляют их «освобожденными территориями», другие – «занятыми территориями». Есть такие, кто предпочитает более нейтральный термин – «управляемые территории». Все это неверно. Нет смысла вести споры в сфере географии, игнорируя демографию. Само слово территории бессмысленно, когда эти территории населены. Синайская пустыня является территорией – она почти не населена. Египет пользовался ею для мобилизации войск, а после шестидневной войны в тех же целях она потребовалась Израилю до момента, пока, в соответствии с мирным договором и ради укрепления мира, не была возвращена Египту. Другие земли, отошедшие к Израилю после шестидневной войны, – не территории. Сектор Газа занимает 365 квадратных километров и имеет население 860 000 человек. Газа – не территория. Этот сектор не только заселен, но и побивает мировой рекорд по плотности населения. Те, кто говорит о территориях, не учитывая живущих там палестинцев, закрывают глаза на факты и вводят в заблуждение общественность. Проблема, которую мы должны решить, – не территории, а наши будущие отношения с населением, проживающим на этих землях. И те, кто говорит об аннексии территорий, на самом деле имеют в виду аннексию их народа со всеми долговременными демографическими и политическими последствиями для всего будущего Израиля как государства, для его существования как единственного государства еврейского народа, для его демократического устройства. И не случайно, даже когда у власти в Израиле стояло правительство блока «Ликуд», ни Иудея, ни Самария, ни сектор Газа не были аннексированы. Были аннексированы только очень малонаселенные Голанские высоты.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В палестинском ковенанте ооп
Армии же усилят безопасность отдельных государств
Ни возложить вину за трагедию на общество
Вопросы безопасности
Коммерческие фирмы будут приветствовать новый мирный ближний восток ближнем решений