<<<     ΛΛΛ     >>>   

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы        41
и не доверявшие гегемонистским поползновениям своих союзников, напротив, расценивали оккупацию как пагубную ошибку, которая ничего не решит, а будет лишь способствовать усилению противоречий. Первая реакция немцев показала обоснованность британской точки зрения. В самом деле, берлинское правительство провозгласило формулу «пассивного соопротивления» в отношении акта, предпринятого на основании законных предлогов, однако диктуемого стремлением использовать насилие. Пассивное сопротивление означало отказ со стороны немцев обеспечить нормальное функционирование угольнометаллургического комплекса, в котором были заняты немецкие трудящиеся, и прекращение выплат репарационных платежей. Раз «залог», оккупированный Францией, оказался «продуктивным», то есть способным заменить невыплаченные репарации, то французскому, бельгийскому и итальянскому персоналу следовало занять место германского с тем, чтобы сделать возможным функционирование предприятий Рура. А это ставило очень сложные технические проблемы и порождало очаги локальной напряженности.
В этих условиях французы быстро осознали, что их инициатива привела к новой тактической и стратегической неудаче, из которой не видно было выхода, несмотря на попытки британского посредничества, последовавшие за первой резкой реакцией на происшедшее. В Лондоне французскую акцию расценили как самое яркое проявление гегемонистских устремлений Парижа в отношении всего европейского континента. Выход предложили немцы. Когда, в августе 1923 г. Густав Штреземан стал канцлером и министром иностранных дел Веймарской республики, он инициировал весьма резкий поворот во внешней политике. Штреземан был ностальгирующим националистом, но он также, и прежде всего, являлся реалистом. Он не усматривал никакой пользы в сохранении напряженности в Германии и полагал, что сделать первый шаг надлежит тому, кто от смягчения напряженности получит наибольшие преимущества, то есть самой Германии. Штреземан был убежден, что главная проблема германской внешней политики состоит в восстановлении ее «нормального» положения в Европе  положения, которое избавило бы ее от страхов и тревог, связанных с империалистическим наследием Второго рейха, сделав возможным возвращение Германии в сообщество наций в качестве государства, в отношении которого не требуется особого контроля, поскольку оно не сделает ничего, что противоречило бы интересам всеобщего мира. Парадоксальным образом это условие было единственной возможной предпосылкой, способной, по мнению Штреземана, вернуть Германии в будущем полную

42

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

свободу действий. С восстановлением доверия исчезнут подозрительность со стороны других европейских держав, и тогда можно будет выдвинуть предложения по пересмотру наиболее «вопиющих» статей мирных договоров, не опасаясь вызвать страх и чрезмерную реакцию.
Исходя из этих предпосылок, Штреземан 26 сентября 1923 г. приказал прекратить «пассивное сопротивление», и приступил к переоценке всей ситуации в целом. В этот момент возобновление переговоров по вопросу о репарациях стало неизбежным. Таким образом на короткий период германское правительство создало у Пуанкаре иллюзию успеха. Англичане и прежде всего американцы отказались от своих негативных позиций и занялись поиском экономического и политического компромисса. Это была попытка, подпитываемая желанием удовлетворить французов и предложить выход из тупика, в котором они оказались благодаря Пуанкаре.
Раймон Пуанкаре проиграл свою политическую битву и в мае 1924 г. на выборах потерпел поражение от левого блока, его сменил на посту председателя совета министров Эдуард Эррио, но права Франции на получение репараций были еще раз подтверждены. Однако в действительности в результате компромисса победителем оказался Штреземан, поскольку ему удалось утвердить положение Германии в качестве субъекта, к которому больше неприменимы методы диктата в отношении побежденного в 1918 г., но с которым необходимо вести переговоры о путях выхода из сложившейся ситуации. Это был, следовательно, весьма важный шаг вперед.

1.3.4. ПЛАН ЭРРИО И ЖЕНЕВСКИЙ ПРОТОКОЛ

Эррио стремился восстановить в политическом плане то, что Франция потеряла в плане экономическом. Соответствующая возможность представилась ему на сессии Ассамблеи Лиги Наций, состоявшейся в Женеве в сентябре того же 1924 года. Эррио надеялся, что его предложения получат благосклонный прием у нового британского правительства, также левой ориентации, которое, впервые в английской истории, возглавил лейборист Рамсей Макдональд. Эррио размышлял о создании плана «абсолютной безопасности». Дополнив тезисы англичан, он предложил, взяв за основу идею чешского представителя Бенеша, подписать протокол, который бы утверждал три принципа «арбитраж, безопасность и разоружение» в качестве несущей опоры для системы гарантий, основанной на принудительном третейском суде. К последнему должны были прибегать члены Лиги Наций, обязуясь, в случае

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы        43
невыполнения решений арбитража, использовать по итогам голосования большинством репрессивные нормы, содержавшиеся в самом Уставе Лиги наций и предусматривавшие (ст. 16) применение силы против его нарушителей.
В обстановке, получившей название «дух Женевы», протокол был быстро одобрен и подписан. Его вступление в силу означало бы удовлетворение французских амбиций, поскольку он превратил бы Лигу Наций в организацию, реально обеспечивающую сохранение мира, и действительно привел бы к повороту в европейской политике. В самом деле, суть протокола состояла не столько в той формулировке, которую он утверждал (учитывая тот факт, что на момент его подписания ни Германия, ни Соединенные Штаты не входили в Лигу Наций и что Италия едва не поставила под сомнение свое присутствие в Лиге в связи с событиями на Корфу1 и продолжала афишировать высокомерное отстранение от женевской Лиги), сколько в том, что он недвусмысленно вовлекал Великобританию в процесс сохранения statusquoв Европе и, другими словами, возрождал гарантии, потерпевшие фиаско в 1920 г.
Однако утверждение этого проекта не состоялось. Благоприятный исход был обусловлен ратификацией протокола заинтересованными правительствами. Макдональд находился у власти благодаря хрупкому лейбористсколиберальному большинству. После поражения на выборах в ноябре 1924 г. ему на смену пришел Бонар Лоу, а министром иностранных дел стал Остин Чемберлен, убежденный консерватор, полный решимости отказаться от обязательств, взятых его предшественником. Предлог относительно мнения доминионов в отношении обязательств, носивших глобальный характер, был не слишком убедительным. Чемберлен укрылся за требованием консультаций, предоставив Муссолини в декабре 1924 г. возможность похоронить Женевский протокол.
Италофранцузская идиллия, продлившаяся с декабря 1922 до середины 1924 г., была разрушена антифашистской позицией французских левых, занятой ими в связи с убийством Маттеоти, одного из виднейших представителей итальянского социализма, сомнительными личностями, представлявшими фашистский экстремизм, от которых Муссолини не удалось отмежеваваться.
1 Имеется в виду италогреческий конфликт в августесентябре 1923 г., вызванный попыткой Италии захватить осторов Корфу, важный стратегический пункт на Адриатике. 31 августа итальянские войска оккупировали осторов. Греция аппелировала в Совет Лиги Наций. Решительные противодействие Великобритании вынудило Италию отступить и эвакуировать свои войска с осторова Корфу в конце сентября 1923 г.  Прим. переводчика.

44

Диктатура в Италии стала пускать корни, а Франция превращаться в убежище для преследуемых антифашистов. Между Италией и Францией все более четко проявлялось глубокое размежевание. Именно это подтолкнуло Муссолини к сближению с позицией Великбритании. В декабре 1924 г., в разгар кризиса в связи с убийством Маттеоти, Чемберлен, отправляясь в Рим для участия в Ассамблее Лиги Наций, встретился с Муссолини и продемонстрировал таким образом, что тот все еще пользуется доверием Великобритании, получив взамен освобождение от трудной миссии первым похоронить Женевский протокол. В самом деле, Муссолини взял на себя эту тяжелую обязанность и в результате в Европе сложились тесные италобританские отношения, продлившиеся, хотя и с перерывами, вплоть до 1935 г., а по некоторым аспектам вплоть до Второй мировой войны. Вместе с тем у французов появилась еще одна причина для обеспокоенности. Действительно, тема безопасности Франции возникала уже не только в связи с отношениями с Германией, но и в связи с проблемой альпийской границы страны.

1.3.5. ЛОКАРНСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ

Несостоявшаяся ратификация Женевского протокола привела к вакууму и вновь обострила опасность конфликтов. Чемберлен не считал, что следует вернуться к атмосфере января 1923 г. и что озабоченность французов должна быть хотя бы частично удовлетворена. В этом плане его международная деятельность в принципе сочеталась с деятельностью Штреземана. Если целью немецкого государственного деятеля была нормализация положения Германии (нормализация, достижение которой Женевский протокол делал гораздо более сложным, если не невозможным), то в атмосфере, сложившейся в результате политики, проводившейся Чемберленом, возникали возможности для того, чтобы сделать еще один шаг вперед после компромисса по репарациям, предложенного планом Дауэса.
Такие соображения породили идею заменить проект всеобщей гарантии предложением частичной гарантии, ограниченной только Рейнской зоной. Инициативу вновь проявил Штреземан, который прислушался к совету британского посла лорда д’Абернона и выступил в благоприятный момент, когда Германия выходила из экономического кризиса. Франция должна была оправиться от только что перенесенных дипломатических поражений, но и быть готовой к отводу войск, предусмотренному самим Версальским договором, поскольку истек первый из трех пятилетних сроков для эвакуации Рейнской зоны.

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы        45
В такой атмосфере в феврале 1925 г. Штреземан выдвинул идею, согласно которой после завершения освобождения Рура Германия может признать границу по Рейну, установленную в Версале, с возвращением Франции ЭльзасЛотарингии и обязательством не стремиться к ее изменению применением силы. Речь шла о важных уступках, которые меняли внешние очертания германской территории и которые Штреземан предлагал дополнить международными гарантиями. Франкогерманский диалог оказался бы таким образом прямым, непосредственным и контролируемым извне, в особенности Великобританией, чья посредническая функция была бы высоко оценена.
Предложение Штреземана представляло собой еще один шаг к созданию атмосферы взаимного доверия. Оно, однако, имело два неясных момента, поскольку не касалось вопроса о восточных границах Германии и умалчивало о ее южных границах. С такими ограничениями позиция Германии имплицитно содержала разъяснение стратегического смысла политики Штреземана. Впрочем, в письме, отправленном Штреземаном 17 сентября 1925 г. бывшему кронпринцу, откровенно говорилось, что «рейнское» предложение  первый шаг на пути выжидательной тактики, благодаря которой можно будет восстановить свободу маневра в отношении возможного аншлюса Австрии и ревизии восточных границ. Это письмо отнюдь не было проявлением желания завоевать поддержку германских монархических кругов, поскольку источники, относящиеся к немецкой дипломатии, позднее показали, что Штреземан ясно представлял реальный масштаб своих проектов.
В действительности, отказаться от распространения гарантий на восточные и южные границы означало в некотором роде пойти навстречу требованиям англичан, то есть согласиться с британскими оговорками в отношении территориального урегулирования, которое никогда не было ими одобрено, оговорками, усиленными в 1925 г. столь недальновидной позицией доминионов, несогласных с предоставлением гарантий территориям, находящимся далеко от центра европейских конфликтов. Но это означало также, и прежде всего (как заметила итальянская дипломатия за месяцы переговоров, когда Муссолини в обмен на согласие Италии пытался добиться как уступок в отношении колоний, так и распространения гарантий на границу между Италией и Австрией на Бреннере в преддверии вполне вероятного аншлюса), что в Европе могли существовать два типа территориального урегулирования. Первый из них  тот, что нуждался в особых гарантиях и, следовательно, не мог быть изменен без риска разжигания всеобщего конфликта. Второй  тот, что нуждался в простых гарантиях, га

46

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

рантиях, предоставленных мирными договорами, и который, изза того, что он не требовал дополнительных гарантий, был низведен до такого типа урегулирования, которое может быть изменено возможно даже ценой глобального конфликта, как это подтвердили события 1938 г., продемонстрировавшие стратегическую ограниченность британского видения европейской политики. В действительности, соглашение, предлагавшееся Штреземаном, могло показаться привлекательным для французов, было полезным для немцев, однако прежде всего оно представляло британское понимание проблем безопасности континентальной Европы.
Кроме того, Штреземану посчастливилось найти во Франции подходящего собеседника: им стал Аристид Бриан, бывший председатель совета министров и министр иностранных дел в начале 20х годов, а с апреля 1925 г. снова министр иностранных дел (в этой должности он пробыл до 1932 г.) в правительстве Поля Пенлеве, сменившем правительство Эррио. Бриан верил в необходимость примирения. Он думал, что, несмотря на недостатки германских предложений, было бы полезно предпринять шаги в направлении нормализации ситуации, поскольку считал, что Франция сама по себе может двигаться в двух направлениях: предоставление односторонних гарантий странам Восточной Европы, не охваченным гарантиями, предусмотренными Штреземаном, с тем, чтобы укрепить свою ведущую роль в сфере европейской безопасности, и в то же время добиваться соглашения непосредственно с Германией, которое увело бы немцев как от пагубного влияния сотрудничества с Советами, так и от ориентации на преимущественное сотрудничество с Великобританией. Германия не должна была выступать европейским конкурентом французскому гегемонизму (согласно британскому видению), но должна была стать серьезным партнером Франции на европейском континенте, партнером, который сотрудничал бы в целях сглаживания противоречий, унаследованных от войны, и, следовательно, способствовал бы в более общем плане укреплению безопасности Франции.
Переговорный процесс по главным названным темам развивался достаточно быстро. По вышеназванным причинам отказ Британии от распространения гарантий на восток Европы был благосклонно воспринят французами и гораздо менее благосклонно  Муссолини, который еще накануне подписания соглашений колебался относительно позиции, которую следует занять Италии. Однако ситуация с подписанием соглашений приобретала значимость благодаря роли согаранта, придаваемой Италии, и в связи с тем, что в случае своего отсутствия Италия осталась бы в изоляции. Поэтому, в конце концов, фашистский диктатор преодолел свои колебания.

Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы        47
Итак, 16 октября 1925 г. для парафирования новых соглашений о гарантиях в Локарно собрались Штреземан, Бриан, Остин Чемберлен, Муссолини и министр иностранных дел Бельгии Эмиль Вандервельде. Основной договор был торжественно подписан в Лондоне 1 декабря в обстановке, которую, казалось, стремились представить антитезой подписанию Версальского диктата. Франция, и что было более важно, Германия брали на себя обязательство не стремиться к изменению с помощью силы границы, установленной между двумя странами, и между ними и Бельгией в 1919 г. Германия, кроме того, подтверждала свое согласие с демилитаризацией Рейнской зоны. Великобритания и Италия должны были играть роль державгарантов соглашения. Каким образом они будут осуществлять эти гарантии предусмотрительно умалчивалось; констатировалось лишь, что агрессия должна быть признана таковой Лигой Ниций. Кроме того, был подписан ряд арбитражных договоров между Германией, с одной стороны, и Францией, Бельгией, Польшей и Чехословакией, с другой,  по сути почти пустые слова, за которыми скрывалось отсутствие подлинных гарантий. В обмен на эти договоры французское правительство подписало договоры о союзе и взаимопомощи с Чехословакией и Польшей, касавшиеся ситуации возможного нападения со стороны Германии. Это были два исключения по отношению к общему обязательству французов, выраженному в главном договоре  не нападать на Германию. Речь идет о детали, которую следует иметь в виду в связи с франкосоветским договором 1935 г. Последний, доведя число исключений из обязательства не нападать на Германию до трех, позволил Гитлеру протестовать против нарушения Локарнского пакта. В целом это и был пакет документов, позднее получивший известность как Локарнские соглашения. Очевидно, что только первый из них имел реальное политическое значение. Другие же или являлись стыдливым прикрытием неприятной реальности или же — выражением плохо скрытых надежд или даже отступлением от существовавших ранее соглашений.

1.3.6. ПОСЛЕ ЛОКАРНО

Эти соглашения положили начало этапу большого оптимизма в европейской жизни. Они явились еще одним компромиссом. По видимости, он также имел антигерманскую направленность, поскольку Германия теперь демонстрировала готовность добровольно отказаться от того, что было у нее отнято. В действительности компромисс означал стремление возобновить диалог. Каждая державаучастница надеялась на то, что результаты такого диалога

48

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

позволят впоследствии проводить политику, стратегически выгодную именно для нее.
Бриан предпринял в этом плане весьма решительные шаги для получения гарантий против британского превосходства. Он обещал немцам в 1926 г. досрочно вывести оккупационные войска из Кельна в обмен на вступление Германии в Лигу Наций с постоянным местом для нее в Совете в качестве залога немецкого участия в системе всеобщей безопасности. Кроме того, он продвинулся в направлении более тесного сотрудничества между двумя бывшими противниками и пробудил большие надежды, когда высказал намерение тайно встретиться с Штреземаном в местечке Туари, расположенном недалеко от Женевы на французской территории, во время сессии Лиги Наций, санкционировавшей вступление в нее Германии. Это выглядело так, как будто он хотел продемонстрировать рождение соглашения между двумя странами, имевшего совершенно особое значение для европейского будущего. Однако нельзя умолчать о том факте, что для расширения своей свободы маневра Германия 24 апреля 1926 г. подписала договор о нейтралитете и ненападении с Советским Союзом, показавший, что «дух Рапалло» вовсе не исчез. Об этом свидетельствовали и продолжавшие осуществляться сверхсекретные соглашения о подготовке германских вооруженных сил на советской территории, подписанные так, будто они касались только военной техники.
Таким образом, 1925 год явился поворотным моментом в развитии европейских противоречий. Это был как бы момент триумфа воли к воссозданию (реконструкции) над силами саморазрушения. В начале 1926 г. Лига Наций, казалось, продвигалась к новой эпохе: она не являлась более инструментом победителей для контроля над побежденными, а действительно становилась форумом для созидания мира и международной безопасности. «Дух Локарно» стал формулой, использовавшейся и в последующих ситуациях для определения стремления к преодолению старых конфликтов.
В действительности, подлинное примирение было невозможно. Локарно явилось только паузой. Хотя в проектах Штреземана не было ничего похожего на крайний ультранационализм и ставку на насилие, которые несколько лет спустя стали характерными для политики Гитлера, всетаки стратегическое направление деятельности Штреземана, хорошо известно,  оно предусматривало ревизию мирных договоров. А это влекло за собой, в качестве предпосылки и в качестве следствия, то, что Локарнские соглашения могли трактоваться как момент формальной «нормализации»

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Победа союзников
Нольфо ди Э. История международных отношений. истории 9 действий
Нольфо ди Э. История международных отношений. истории 7 политики
В побежденных странах делигитимация правительств
Возникающие по мере капитуляции союзников германии