<<<     ΛΛΛ     >>>   

видели друг друга. Гранды время от времени грозились разрубить своими мечами пополанов, «как мясные туши». Пополаны, лишённые права носить оружие, могли только жаловаться на знать в судах. Вот слова одного из флорентийских пополанов, произнесённые во время судебного заседания: «Гранды — это волки и хищные люди, которые хотят господствовать над народом». Коммуна предъявляла к нобилям особые требования, строго наказывая их за междоусобные стычки и мятежи, трусость, проявленную во время сражения. Совсем обойтись без грандов коммуна не могла: только они умели вести переговоры с иностранными государями, составляли рыцарское войско, покупали дорогие изделия местных ремесленников.
Противоречия между нобилями и пополанами выходили на поверхность не так уж и часто. Они больше походили на угли, тлеющие под толстым слоем пепла. Зато столкновения между разными родами знати происходили почти ежедневно. Взаимные издёвки, ссоры в кабаках, драки между слугами легко перерастали в настоящие войны. Противники запирались в высоких башнях дворцов, похожих на крепости, и проходящие по улицам горожане без удивления смотрели на град камней и стрел, которыми враги осыпали друг друга. Знатные роды как бы постоянно испытывали друг друга «на прочность». Те, кто не выдерживал этого испытания, вытеснялись из коммунальных советов и судебных палат, лишались участия в выгодных торговых предприятиях. Этих людей переставали уважать и бояться. Спасти свою жизнь в таких условиях было не просто, и до преклонных лет доживали сравнительно немногие отпрыски знатных семейств. Сигналом к побоищу могло стать любое неосторожное движение. Один из флорентийских хронистов (составителей средневековых хроник) XIV в. рассказывает о таком случае. На похоронах знатной дамы присутствовали представители двух враждующих партий. Все молча расселись: старики — на скамьях, молодёжь — на циновках у стен. Был жаркий летний день, и один из молодых людей лёгким движением смахнул пот со лба. Тут же несколько десятков его врагов вскочили с мест, схватившись за кинжалы. Они восприняли жест юноши как сигнал к нападению. Немедленно взялась за ножи и другая сторона. С большим трудом старикам удалось развести врагов, запретив им устраивать побоище над гробом почтенной дамы.
Коммуну терзали не только вражда между нобилями и пополанами, кровавые счёты между отдельными знатными родами. Недолюбливали друг друга и жители отдельных городских кварталов, и члены разных ремесленных цехов. В итальянском городе Сиене издевательские прозвища, которыми ещё в XIII в. наделяли друг друга жители разных частей города, продолжают употребляться и сейчас, причём слова эти известны даже трёхлетним малышам.
Итак, коммуна представляла собой общину, в которой все зависели от всех и все воевали против
всех. Острые столкновения были неизбежны: слишком тесно были «прижаты друг к другу» в рамках небольшой общины гордый гранд, в жилах которого текла кровь королей, и бедный батрак, зарабатывавший себе на жизнь возделыванием чужих виноградников; богатый купец, дававший взаймы королям и герцогам, и рыночная торговка, продающая зелень со своего огорода. Поэтому коммуна была очень озабочена тем, чтобы обеспечить единство всего городского населения, придать этому единству наглядный, торжественный вид.
Средневековые горожане очень любили пышные, торжественные процессии и шествия, устраивавшиеся по любому мало-мальски значительному поводу. В день почитания святого, которого считали покровителем города, на улицах появлялись все горожане от мала до велика, нарядно разодетые. Стены домов украшались коврами и гирляндами цветов. Люди выстраивались в колонну. Они несли красивые зажжённые свечи, статуи святых, облачённые в праздничные одежды, флаги и гербы ремесленных цехов и городских кварталов. Открывали шествие, как правило, городские нищие и шуты. Они несли на высоких шестах свои особые знаки — нищенскую суму, погремушку или шутовской колпак. Наделяя каждую группу населения своим гербом, коммуна как бы признавала за всеми право на существование. «Все мы нужны друг другу, — говорили своим соседям и вчерашним врагам умилённые торжественным шествием горожане, — у всех у нас один Бог и один святой защитник».
Потребность горожан в единстве заметна и в деятельности городских советов — высших органов коммунальной власти. Советы насчитывали до нескольких сотен человек, и решения они принимали голосованием. Обсуждения городских дел в советах нередко были очень бурными, но даже после яростных споров решения принимались почти единогласно. Сохранение единства чаще всего было важнее обеспечения личных интересов. Приемлемое для всех решение приходилось искать очень долго, но все знали, что если оно не будет найдено, то платить за упорство обеим сторонам рано или поздно придётся кровью.
Единство горожан олицетворяли также епископ и главный городской собор. Его называли кафедральным, потому что там находилась кафедра — специальное возвышение, на которое поднимался епископ. Размеры и убранство кафедрального собора были предметом особой гордости коммуны. На его строительство обычно не жалели ни времени, ни средств. Епископ же был почитаемой фигурой не во всех коммунах. Многие из западноевропейских средневековых городов пережили полосу длительной борьбы с местными епископами. В тех случаях, когда епископ был феодальным сеньором, хозяином города, коммуны вели с ним ожесточённую борьбу. Дело доходило и до изгнания епископа из города, и до покушений на его жизнь.
Выступления коммун против феодальных сеньоров, не только церковных, но и светских — графов, герцогов, королей, императоров, — историки назы-
284

Городские жители Северной Европы.
вают «коммунальным движением». Это движение начинается в Западной Европе почти повсеместно в конце XI — начале XII вв. в связи с быстрым ростом городов, развитием городских ремёсел и торговли. В Северной Италии и Южной Франции большую роль в успехе коммунального движения сыграло мелкое рыцарство, озабоченное превращением своих земельных наделов, полученных за военную службу, в наследственные владения. Сговорившись с городской верхушкой, эти рыцари не раз обращали оружие против крупных феодальных сеньоров, защищая от их посягательств как права горожан, так и свои собственные привилегии. Многие из рыцарей вскоре переселились в города и дали начало знатным родам южнофранцузских и итальянских коммун. На севере Европы горожане чаще всего не имели такой мощной поддержки со стороны. Поэтому им приходилось бороться с сеньорами в одиночку. Борьба эта оказалась более затяжной и менее удачной, чем в Южной Европе.
Феодальные сеньоры довольно быстро поняли, что молодые коммуны готовы платить за свою свободу немалые деньги. Оказалось, что с городами выгоднее договариваться, чем воевать. Результатом этих договоров стали особые документы, которые историки называют «коммунальными привилегиями». В этих привилегиях закреплялись городские свободы и права, обязанности города и сеньора по отношению друг к другу. Чаще всего города настаивали на своём праве иметь собственный суд, самостоятельно избирать городских должностных лиц.
Важным было также требование частичной или полной отмены контроля сеньора за хозяйственной деятельностью горожан.
Но значение привилегий заключалось не только в этом. Они чаще всего составлялись по образцу вассальной присяги, которую город-вассал приносил сеньору-сюзерену. По средневековым представлениям, вассальный договор могли заключить лишь стороны, признающие друг друга равными и вступившие в союз не по принуждению, а по дружбе и любви. Тем самым сеньоры, дававшие городам привилегии, признавали их равными себе, чего в первую очередь и добивались коммуны.
Так в Западной Европе XII—XIII вв. возникает патрицианская коммуна. Её ядро в каждом городе составляют несколько десятков знатных родов, связанных друг с другом клятвой о взаимопомощи. В Германии подобные коммуны первоначально так и называли — «клятвенные сообщества». Мы видим, что сначала коммуной называли далеко не всё городское население, а только его организованную, политически активную часть. В некоторых западноевропейских странах, например в Германии, патрициат так и не выпустил из своих рук власть в городах, удерживая её вплоть до начала Нового времени. Так же обстояло дело в большинстве швейцарских и французских коммун.
Несколько иной путь прошли итальянские коммуны. В наиболее экономически развитых областях страны, в первую очередь в Тоскане, пополанам, которыми верховодили богатые, но незнатные куп-
285

Городская площадь. С миниатюры XIVв.
цы и банкиры, удалось потеснить старую городскую знать, взяв управление делами в свои руки. Возникла пополанская коммуна. Наиболее ярко с конца XIII в. она проявила себя во Флоренции. Здесь к власти пришли торговые и ремесленные цехи; их представители разделили между собой важные городские должности и доходные посты, издали ряд суровых законов, направленных против грандов. Не нужно думать, что пополанская коммуна была демократическим государством. Знать продолжала играть большую роль в политической жизни Флоренции и после победы богатых пополанов. Правда, теперь нобили должны были записываться в цехи, если они хотели заниматься политической деятельностью. За соблюдением знатью коммунальных законов во Флоренции следили более строго, чем в других коммунах. В пополанских коммунах грань между старой аристократией и незнатными богачами стала быстро размываться: пополанская верхушка роднилась с грандами, перенимала их замашки, презрение к простонародью. Пополанская коммуна была почти так же далека от современных представлений о демократии, как и патрицианская.
Расцвет средневековых коммун пришёлся в Западной Европе на XIII—XV вв. В это время крупные феодальные государства были ещё недостаточно сильны, чтобы подчинить себе богатые и процветающие города. Широкое распространение огнестрельного оружия, больших наёмных армий и развитие заокеанской торговли нанесли сильный удар по независимости и благосостоянию городских коммун. У них не хватало теперь сил ни на ведение войн, ни на защиту своих торговых интересов в заморских землях. Большинство средневековых коммун вошли в состав сильных королевств, таких, как Французское или Испанское. В Германии и Италии многие города, напротив, сохранили свою независимость ценой хозяйственного упадка и застоя.
Время существования городских коммун — одна из самых ярких страниц истории Европы. Во многих европейских странах бережно хранят память о прошлом своих городов, реставрируя отдельные средневековые здания и целые улицы; есть даже небольшие городки, полностью сохранившие свой прежний облик. В таких городках достаточно кинуть монету в щель специального автомата — и старая коммунальная мельница начинает вращать своими крыльями, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее... Кажется, что крылья эти движутся не спрятанным мотором, а самим ветром Истории.
Но память о средневековых коммунах хранят не только живописные улочки старого Дубровника, величественные соборы Милана и Кёльна, забавные игрушки немецких городков-музеев. Коммуна, зажатая своими стенами и рвами на крошечной территории, смогла вырастить и воспитать нового человека, которого она подарила новой Европе. Этот человек с любопытством присматривался ко всему окружающему. Он был жаден не только до денег, но и до знаний и полезных навыков. Преследуя личные интересы, он не забывал и о своих обязанностях перед обществом. Коммуна научила его тому, что честным и трудолюбивым человеком быть выгоднее, чем лентяем и вором. Горожанин стал принимать важные решения без оглядки на Бога и короля, опираясь на свой разум, опыт и смётку.
В конце средневековья городская коммуна постепенно уходила в прошлое, но детям её, вырвавшимся на просторы мира, суждена была большая и широкая дорога. Они открывали новые земли, приникали к окуляру микроскопа, изобретали паровые машины, бумажные деньги, задумывались о равенстве людей и справедливом общественном устройстве... Крутятся, крутятся крылья старой коммунальной мельницы... Она ещё не перемолола всё грубое зерно в чистую муку. Бросим и мы на прощанье свою монету в автомат: встреча со средневековой коммуной — незабываемая встреча.

 СРЕДНЕВЕКОВЫЙ КУПЕЦ. ТОРГОВЫЕ КОМПАНИИ СРЕДНЕВЕКОВОЙ ЕВРОПЫ

Человечество стало обменивать, покупать и продавать товары, едва освободившись от оков первобытности. Торговля процветала во многих странах ещё задолго до начала Средних веков. Но на фоне бурного развития городов, ремёсел, на фоне обогащения культуры, науки и техники выдающимися достижениями человеческой мысли купец (т. е. торговец) становится одной из самых ярких и замечательных фигур эпохи.
В период раннего средневековья, в ту пору, когда на развалинах Западной Римской империи, словно грибы после дождя, начали появляться варварские королевства, наиболее оживлённую торговлю вели купцы арабских стран Азии и Северной Африки, Индии и Китая, а также Византии — государств, давно славящихся многолюдными городами и искусными ремесленниками. В VII—X вв. суда арабских купцов бороздили воды Средиземного моря и Индийского океана. По их берегам основывались фактории (поселения торговцев). С восточного побережья Африки вывозились рабы и слоновая кость. Удавалось достигать берегов Индии и даже Китая.
В XI в. на мировой арене появляется, наконец, европейский купец. Простор для его деятельности был уже достаточно велик: несмотря на господство натурального хозяйства, всё больше людей нуждались в разнообразных изделиях и товарах, которые доставляли издалека. Закипела торговая жизнь на морях Южной и Северной Европы, крупных реках, на сильно обветшавших, но сохранившихся с римских времён дорогах.
По мере перехода от раннего средневековья (V— XI вв.) к развитому (XII—XV вв.) и позднему (XVI в. — середина XVII в.) облик купца существенно изменялся.
Купец раннего периода был воинственным человеком. Торговля и грабёж шли в то время рука об руку. Особенно это касается жителей Скандинавии — викингов, воинов-мореплавателей, наводивших страх на население многих стран Европы. Если грабительская операция заканчивалась неудачно, викинг был готов торговать или обменивать заранее припасённые товары на нужные ему вещи. И наоборот, когда чисто торговая поездка скандинава не давала желаемых плодов, он мог просто-напросто ограбить местных жителей.
Однако и купцы, брезговавшие разбоем, всегда должны были быть начеку. Отправляясь в путь по торговым делам, они подвергали себя множеству опасностей и лишений. Особенно рискованным было морское путешествие: тут и «морская болезнь», и бунт вечно недовольных матросов, и морские бури, ежегодно отправлявшие на дно десятки купеческих судов. «Счастливчик», чьи товары после крушения судна волны выбрасывали на берег, был вынужден уступать своё добро местному феодалу, в неволю к которому могли попасть и спасшиеся люди. Разные неожиданности поджидали купца в незнакомом краю.
Не меньше трудностей испытывал купец, передвигавшийся по суше. Дороги чаще всего находились в плачевном состоянии. Проложенные по глинистой или болотистой почве, после каждого дождя они превращались в грязную топь с бесчисленными рытвинами и ямами; лошади проваливались в них по грудь, повозки вязли по ступицу. Даже в XVI в. купцу приходилось всё время изменять маршрут, пробираться в объезд полями, без конца расширяя вытоптанное пространство. Большинство рек приходилось преодолевать вброд, рискуя испортить товары. Настоящие каменные или деревянные мосты и в позднее средневековье встречались крайне редко, а за проезд по ним платили дорожную пошлину и «мостовые» деньги.
Ещё более обременительные поборы взимались с купца в пору феодальной раздробленности при пересечении границы очередного герцогства или графства. Но даже уплата всех этих денег не защищала торговые караваны от нападений и грабежей. Феодалы-разбойники, выступая перед королевским судом, признавались, что они нападали на купцов, уже собрав с них обычную подать. К тому же сельская местность кишмя кишела беглыми солдатами и бродягами. Всякий путник мог подвергнуться их нападению, особенно если при нём было много денег или товара. Да и прибывшего к цели своего путешествия купца ожидал далеко не радушный приём. Во многих городах местные ремесленники сами торговали своими изделиями, а товар приезжих торговцев скупался лишь оптом, в ограниченном количестве и в строго определённое время. Чувствуя себя не совсем уютно в чужом городе, иногородние и иностранные купцы обычно останавливались на особых городских торговых подворьях, где также хранились их товары. Поистине в жизни купца было много опасностей и случайностей.
Несмотря на это, ряды торговцев множились. Надежда на большую прибыль, возможность разбогатеть, повидать заморские страны заставляли пренебрегать трудностями, влекли в торговлю предприимчивых и азартных людей, искателей приключений. Кто из них не рассчитывал на баснословный доход, который могла принести удачная торговля, даже если начать ею заниматься с небольшими наличными средствами?
287

Уже в начале XI в. в одном литературном источнике, характеризующем разные профессии, в уста купца вложены следующие слова: «Я полезен королю, знати, богатым и всему народу. Я вхожу на корабль со своими товарами и плыву в заморские края, продаю товар и приобретаю ценные вещи, коих здесь нет. Я провожу их с большим риском, подчас терплю кораблекрушения, теряя всё своё имущество и едва спасая собственную жизнь... Я продаю дороже, чем сам купил, с тем чтобы получить кое-какую прибыль и прокормить жену с детьми».
Однако в представлениях современников купец не сразу занял достойное место. Он, как и любой горожанин, первоначально выпадал из традиционной схемы феодального общества, которое разделялось на «тех, кто молится» (духовенство и монахи), «тех, кто сражается» (рыцарство), и «тех, кто пашет землю» (крестьяне). Постепенно реальная жизнь брала своё. Развиваясь вместе с городами, в конце XIII в. купечество достигло своего расцвета. Общественная значимость купца стала очевидной. В появившемся в это время «Сказе о купцах» говорилось:
Чтобы могла страна всем нужным ей снабдиться,
Приходится купцам в поте лица трудиться,
Чтоб всё, чего в ней нет, привезть со стороны.
Преследовать же их не должно без вины.
Поскольку по морям скитаясь беспокойным,
Везут в страну товар, за что любви достойны.
Охваченные жаждой наживы, стремлением приумножить свой капитал, купцы часто становились ростовщиками, т. е. одалживали деньги под проценты. Хотя католическая церковь в XII в. официально запретила христианам заниматься ростовщичеством, это явление было широко распространено в средние века и становилось причиной общественного недовольства купцами. Ростовщики — излюбленные персонажи средневекового городского фольклора. В одном из немецких городских рассказов (так называемых шванков) даже чёрт не несёт умершего ростовщика в ад, а брезгливо хватает его за ноги и бросает в бездну. Во многих шванках жестоко бичуется и наказывается жадность купцов. В известном рассказе купец не может спокойно выносить того, что приходится кормить слуг и тратить на них припасы. «Страдалец» притворяется мёртвым, надеясь, что от горя прислуга ничего не сможет в рот взять. Когда расчёт не оправдался, купец «оживает», но слуги, приняв воскресшего за демона, убивают его.
Многие крупные купцы становились откупщиками. Они выплачивали вечно нуждающемуся в средствах государству определённую сумму денег и за это получали (откупали) право собирать налоги с населения в свой карман. Благодаря купеческой напористости он никогда не пустовал и потраченные на откуп деньги возвращались сторицей.
Не красили средневековых купцов и «увлечения» монетной спекуляцией. Повсеместно торговцы старались извлечь выгоду из несовершенства техники чеканки денег. Поскольку монеты отбивались молотом, удары которого были неравной силы, края монет получались неодинаковыми. К тому же различалась и доля золота в монетных сплавах. Ловкие купцы сортировали монеты по весу: самые лёгкие пускали в оборот, а более полновесные удерживали, чтобы обточить их или обработать царской водкой. Добытое таким образом золото плавили в слитки и присваивали.
Честными и не очень честными способами купцы богатели. В зените средневековья они представляли уже значительную социальную силу. Богатые коммерсанты, занимавшиеся дальней сухопутной или морской торговлей, составили основу патрициата городов (см. ст. «Бюргер» и «Цех»). Купец стремился вложить свои деньги в земельные участки и здания и тем самым уберечься от полного разорения в случае неудачи очередной торговой сделки.
К огорчению купцов-патрициев, в феодальном обществе богатство ещё не гарантировало престижа, который давало знатное происхождение. Стремясь к максимальной роскоши, купцы стали строить каменные дома и даже дворцы, с особым шиком обставлять внутренние покои, предаваться охоте и другим рыцарским развлечениям, соревнуясь друг с другом в изысканности костюмов. В 1462 г. городской совет Аугсбурга в качестве наказания за растрату городских денег запретил патрицию и купцу Ульриху Дендриху надевать на себя меха соболя, куницы, бархат, носить драгоценные каменья. Трудно было сильнее уязвить его самолюбие.
Влияние крупных купцов росло. Наиболее преуспевающие из них стали приобщаться к большой политике. Масштабность мышления, выработанная в делах торговли, оказывалась при этом чрезвычайно полезной.
В развитом средневековье в Европе сформировались особые торговые «перекрёстки». В Средиземноморье находился один из них, связывавший Испанию, Южную Францию, Италию между собой, а также с Византией и странами Востока. Огромную роль здесь играли торговцы Генуи и Венеции. Про жителей этих городов говорили: «Весь народ — купцы!» С Востока привозили предметы роскоши, пряности, квасцы, вино, зерно. С Запада на Восток доставляли сукна, другие виды тканей, золото, серебро, оружие.
Другой купеческий регион охватывал Балтийское и Северное моря. В торговлю вовлекались Северо-Западная Русь, Польша, страны Прибалтики, Северная Германия, Скандинавия, Фландрия, Брабант, Северные Нидерланды, Северная Франция, Англия. Здесь торговали рыбой, солью, мехом, шерстью, льном, пенькой, воском, смолой, лесом, позднее — зерном. В XIV в. купцы более 70 немецких городов образовали торговый союз — Ганзу, которая на долгое время обеспечила им преимущества в торговле, не останавливаясь даже перед военными действиями против соперников.
Купеческие союзы городов Западной Европы назывались гильдиями и сильно походили на ремес-
288

ленные цехи (см. ст. «Цех»). Вступить в гильдию позволяли взнос в общую кассу и пирушка для товарищей. Гильдии возглавляли старейшины, а порядок в них регулировался уставом. Они возникли уже в конце XI — начале XII вв. в Англии, Германии, Фландрии, Франции. Их члены сообща охраняли перевозимые товары от разбойников, вместе добивались расширения своих прав в посещаемых городах, помогали друг другу в случае утраты товаров, могли выкупить попавшего в плен собрата. Особыми привилегиями обладали члены гильдий в родном городе. Они имели монопольное (т. е. исключительное) право на наиболее доходную — розничную продажу импортных товаров. (Отметим, что в России с XVIII в. термином «гильдия» стали называть сословные объединения купцов, выделяя в зависимости от размера их капитала три гильдии.)
С XII в. жизнь европейского купечества неразрывно связана с ярмарками — ежегодными торгами, на которые съезжались купцы разных стран. В XIII в. наиболее знаменитые ярмарки устраивались во французской Шампани. В XVI в. прославились Лионские ярмарки. В Лондон купцов манила ярмарка, приуроченная к празднику Св. Варфоломея, в Венецию — ярмарка Вознесения. Здесь купцы продавали свои товары и делали покупки, узнавали о ценах в разных странах, у менял (будущих банкиров) обменивали монеты одной страны на деньги другой, заключали сделки и основывали компании. Что только не продавалось на ярмарке! Вот список покупок, которые приказала сделать на Лионской ярмарке одна высокородная особа: «...пряности, конфеты, сахар, бочонок мальвазии, тюк миндаля, столько же риса и марсельских фиг, много солёной рыбы к великому посту — тунцов, трески, дельфинов и анчоусов, шафран, три стопы тонкой белой бумаги, 60 фунтов парижского льняного полотна, тесьму, ленту, иголки, зеркала, ошейники для борзых псов, перчатки для соколиной охоты...» Закончив все дела, купец мог отдохнуть: на ярмарке развлекали народ жонглёры и плясуны, бродячие музыканты и актёры. Устраивались фейерверки, иллюминации.
Среди купцов было много образованных людей. Серьёзно рассчитывающий на успех купец должен был знать грамоту и счёт, иностранные языки, иметь представление о законах и обычаях других стран, разбираться в юриспруденции и морском деле. Не случайно в XIII—XIV вв. западноевропейское купечество создавало свои особые, так называемые гильдейские школы. Активно занимаясь торговлей, купцы невольно помогали развитию разных наук, особенно географии. Почти все первые путешественники были купцами. Венецианец Марко Поло, много лет путешествовавший по Китаю и Центральной Азии, описал свои впечатления в книге, которая издавалась в Европе на многих языках. Русский купец Афанасий Никитин, первым из европейцев побывавший в Индии, оставил интереснейшие записки — «Хождение за три моря».
К позднему средневековью торговля начинает

Торговое судно.
289

тесно переплетаться с финансовой и промышленной деятельностью. Многие купцы, менялы, ростовщики накопили большие суммы денег. Нередко они открывали первые банковские конторы, брали деньги на хранение, выдавали кредиты, через своих агентов переводили заинтересованным купцам деньги из одной страны в другую. Первые банки возникли в городах Северной Италии — в Ломбардии. (Сегодня об этом напоминает слово «ломбард», обозначающее современное кредитное учреждение.) Торговые и финансовые сделки стали тщательно оформляться, в обиход вошли векселя (письменные долговые обязательства). Богатый купец мог не трястись на корабле или в повозке, а избежать утомительного путешествия, оставшись в своей конторе, откуда и руководил своими агентами в нескольких городах.

Путешествие Марко Поло (с каталонской карты).
Предприимчивый коммерсант привозит издалека или скупает у местных крестьян какое-либо сырьё (например, шерсть) и раздаёт его на переработку ремесленникам. Получив готовую продукцию (например, ткани), купец пускает её в продажу. Ремесленники, получая от купца-предпринимателя сырьё и плату за труд, постепенно превращаются в наёмных рабочих, купец всё больше напоминает буржуа. Так складывается рассеянная мануфактура (т. к. работники не сосредоточены в одном помещении) — первое капиталистическое предприятие.
В то же время купеческие гильдии вытесняются торговыми компаниями — особыми организациями купцов. Компании также создавались для того, чтобы вести торговлю с наименьшим риском. Если корабль для перевозки товаров нанимали несколько купцов сообща, то в случае кораблекрушения убытки раскладывались поровну и были терпимы для каждого компаньона. В отличие от гильдий компании были малочисленны и создавались на определённое, подчас непродолжительное время.
Самые первые торговые компании появились в итальянских городах (Генуя, Венеция, Флоренция
и др.) ещё в XII в. и состояли всего-навсего из двух человек. Купец или банкир (часто это было одно лицо), владелец денежного капитала или корабля оставался на родине, а купец-навигатор вёз и сбывал товары на чужбине. 3/4 полученной прибыли доставалось владельцу капитала, а купец-навигатор, подчас рисковавший жизнью, мог рассчитывать лишь на 1/4 часть. Если капитал вносился обоими компаньонами, то и прибыль делилась пропорционально взносам. Позднее число компаньонов увеличилось. Часто ими становились представители родственных семей. Благодаря своим большим денежным фондам компании включались в банковские операции, в промышленное производство.
Значение торговых компаний резко выросло после великих географических открытий, которые привели к небывалому расширению мировой торговли. В её орбиту вовлекались огромные территории стран Азии, Америки, Африки.
В XVI в. наиболее знаменитые торговые компании действовали в Англии, где зарождение капиталистического производства шло самыми быстрыми темпами. Стремительно развивающиеся английские мануфактуры выпускали товары, пригодные для экспорта. Правительство давало самым богатым купцам монопольное право торговать с каким-либо регионом. Об основных направлениях торговли говорят названия самых знаменитых компаний: Восточная, Московская, Марокканская, Левантийская, Гвинейская. О какой-либо конкуренции не могло быть и речи. Цены росли как на дрожжах, а коммерсанты получали огромные барыши. Это позволяло компаниям вносить большие платежи в казну и даже давать взаймы коронованным особам.
В 1600 г. основывается Ост-Индская компания, получившая право торговать с Индией и соседними странами. В распоряжении коммерсантов были самые быстроходные английские суда. На них вывозили изделия английского производства, особенно шерстяные ткани, а ввозили помимо предметов роскоши сырьё — хлопок-сырец, сахар, селитру, красители и др.
Осваивая новые рынки сбыта, торговые компании часто готовили почву для колониальных захватов. Не случайно свои торговые поселения в Индии англичане превращали в крепости. Торговые компании начали сходить со сцены уже в начале Нового времени, уступая место новым, более соответствующим капиталистической эпохе формам коммерции.
Коммерческая деятельность торговых компаний Западной Европы периода позднего средневековья ознаменовала вершину предприимчивости средневекового купца.
Ярко выраженными чертами характера европейского купца стали цепкость ума, выносливость и жизнестойкость, упорство в преодолении трудностей, смелость и решительность, предприимчивость, стремление к обогащению. Будучи тесно связан с феодальным укладом, купец выступил на закате Средневековья провозвестником нового социально-экономического порядка — капитализма.
290

БЮРГЕР

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Бы франция решилась взять реванш за утрату эльзаса
Римский император константин великий mdash
Испытанное императором генрихом iv в 1077 г

Имел желания упразднить революцию