<<<     ΛΛΛ     >>>   

Мохенджо-Даро. На монетах Афин изображали сову — птицу богини Афины; Эгины — черепаху, Пантикапея — мифического грифона, ставшего гербом и современной Керчи. Наряду с этим у греков появляются изображения богов: на афинских монетах — Афина, дельфийских — Аполлон (см. ст. «Нумизматика»). Знаки царской власти становятся символами больших монархий. Например, двойная секира была изображена на стенах дворцов критских царей («Лабиринт» — в буквальном переводе «дворец двойной секиры»). Восьмиконечная звезда встречается на личных вещах царей Македонии.
В более поздние времена в символах городов и государств появляются изображения знаменитых достопримечательностей: у Родоса — Колосса, Александрии — Фаросского маяка и плывущего корабля; на монетах Сердики (современная София) в III в. н. э.. — храм Аполлона, который вошёл как один из символов в современный герб столицы Болгарии. Были в древности прообразы личных гербов знатных людей, о чём оставил свидетельство Эсхил в трагедии «Семеро против Фив»: вожди, осаждающие город Фивы, стоят против городских ворот, подняв щиты с изображениями звёзд и месяца, героя с факелом, огнедышащего чудовища Тифона.
Символом Римской империи со времён Юлия Цезаря стал императорский жезл с фигурой орла (священной птицы Юпитера). После перенесения столицы в Константинополь в 330 г. император Константин ввёл новую эмблему: чёрного двуглавого орла на золотом фоне — символ власти императора над Западом и Востоком империи. Двуглавый орёл сохранился и как герб Византийской империи. В начале её существования императоры пытались восстановить Римскую империю, а затем две головы орла, обращённые в разные стороны, стали восприниматься как символ географического расположения Византии на стыке Европы и Азии. Впоследствии от римского и византийского орлов произошли гербы многих империй: Священной Римской (одноглавый чёрный), Арабского халифата, России (двуглавый чёрный). От орла Священной Римской империи впоследствии «отпочковались» австрийский, германский и испанский (с 1521 г., когда императором стал испанский король Карл V, а его потомки — ветвь Габсбургов — оставили на гербе Испании имперскую птицу). От византийского орла помимо российского произошёл албанский, без имперских

Французские лилии в сочетании с английскими леопардами напоминают о том, что Англия борется за владения во Франции.

Купеческий корабль
г. Бостона с городским
гербом.
246

Гербы итальянских городов.

знаков власти, когтей и раскрытого клюва — символ борьбы против турецкого ига. Жёлтый орёл халифов возродился в Новейшее время в беркутах, халзанах и соколах гербов ряда арабских стран.
Если в раннем средневековье в Западной Европе гербовые символы имелись лишь у высшей феодальной знати, то в XII—XIII вв. гербы оформились у крупных и мелких феодалов, а к XIV—XV вв. — у городов, гильдий, цехов и университетов. В это время уже имелись люди, специально составлявшие гербы, — герольды. Они разрабатывали принципы составления прежде всего государственных и личных феодальных гербов. Само слово «герб» означает по-немецки «наследство» (Erbe). Изначально гербы помещались на боевом щите, имевшем различную форму: итальянский — овальную, норманнский — треугольную, французский — прямоугольную с закруглением или выступом вниз, немецкий — вырезную. Чёткую символику стали иметь цвета: красный подчёркивал страсть (цвет огня), голубой или синий — честь, возвышенность (цвет воздуха), пурпурный — власть, зелёный означал свободу (вода), чёрный — постоянство (земля), золотой (жёлтый) подчёркивал знатность, серебряный (белый) — благородство. Таким образом, первоначальное толкование цветовой символики было узкофеодальным, но впоследствии значительно расширилось, и красный цвет воспринимался как цвет борьбы (крови), жизни (солнца). В этих значениях он ранее уже использовался народными движениями на Востоке (восстание «краснобровых» в Китае в I в. н. э.., восстание «краснознамённых» в Иране в 772 г.). Зелёный цвет стал цветом живой природы, обновления, надежды, молодости, синий — цветом мира, чёрный — скорби, траура (лишь с позднего средневековья), белый — вечности, жёлтый — славы. Как правило, именно в этих значениях цвета используются в гербах и флагах в наши дни. Лишь в редких случаях допускаются нетрадиционные цвета (например, оранжевый цвет князей Оранских в Голландии XVI—XVIII вв.).
В средние века целые гербовые щиты или части их начали заполнять сплошной или полосной окраской с изображениями и без. К геральдическим элементам отнесли линии и кресты, к негеральдическим — естественные (люди, животные, растения, светила и стихии (например, туча)), искусственные (оружие, богиня, корабль и т.д.), легендарные (дракон, кентавр и др.) изображения. Все фигуры имели чёткое значение: лев — отвага, гнев, великодушие; роза — чистота, святость (однако под гербами Алой и Белой розы в Англии произошла кровопролитная война), лилия — расцвет (королевский и государственный французский герб), гриф — свирепость, единорог — непобедимость, ключ — открытость. Важно и то, как изображены фигуры: открытые ворота символизируют гостеприимство. Эти же фигуры на гербах Пуатье, Праги, Буды, Риги говорят о занятии торговлей. Поднятый меч означает оборону, опущенный — мир. На гербе девиз стали помещать обычно на ленте, а девизы на ободке щита были известны ещё с древности. Девиз феодала красноречиво говорил о его жизненных принципах: «Я не король и не принц, а сеньор де Куси!», «Герцог Савойи, иду своей дорогой». Девиз английских королей: «Бог и моё право!» Чем дальше, тем чаще практиковались гербы, разделённые на части, с различной символикой: ведь число людей с дворянским званием росло и надо было разнообразить их символику.
К XV в. сложилось большинство современных европейских государственных гербов. Львы с атрибутами власти и силы стали символами Англии, Швеции, Дании. На гербе Польши в XIII в. в период борьбы с агрессией немецких феодалов в отличие от чёрного германского появился белый орёл в красном поле, смотрящий в противоположную сторону. На гербах Болгарии и Чехии — белые львы без когтей и оружия — символ мира.
В период бурного роста самоуправляющихся городов в Европе появилось много городских гербов. Ряд гербов являются «говорящими» — объясняют название города (на гербе Гранады — гранат, Берлина — медведь (от западнославянского «берл» — медведь)). В ряде случаев отображена легенда о возникновении города (ладья в гербе Парижа). Башни на городских гербах говорят об их укреплённости.
Просты для понимания гербы ремесленных цехов, отразившие рост самосознания горожан. Булочники изображали на гербе крендель, кузнецы —  молот, цирюльники — ножницы.
В Азии и частично Восточной Европе оказался распространённым восточный тип герба — круглый. Их символика значительно отличается от европейской. Так, роза в мусульманских странах означала любовь, змея — мудрость (а в Европе — коварство). Место христианского креста в Азии занимают полумесяц и звезда, древневосточный знак Инь и Ян (единство противоположностей — две рыбы, соединённые в круге; встречается в Китае, Монголии, Корее). В Японии роль гербов играют круглые моны — знаки личной собственности. Интересно, что в XII в. моны могли иметь лишь крупные феодалы; в XIV в. такое право получили и самураи, в XVI в. — все дворяне, в XVII в. — купечество, в XVIII в. — частично ремесленники и крестьяне, а после буржуазной революции 1868 г. — все японцы. Государственным гербом стал императорский мон — жёлтая хризантема. А индийцы употребляли многие века лишь один гербовый символ — знак Солнца, занявший место и в современной эмблематике страны.
За последние 200 лет начиная с образования США и особенно с Французской революции мировая геральдика претерпела значительные изменения. В обиход ряда стран широко вошли такие эмблемы, как равноконечные звёзды (звезда — символ стремления к высокой цели), факел (символ революции), оливковая и пальмовая ветви (символы славы и мира), фригийский колпак народных масс
—  признанный революционный символ Франции; секира, венки — дубовый, оливковый, лавровый, пальмовый и т.д., заменившие в республиканских
248

государствах короны. В латиноамериканских странах, завоевавших независимость, были восстановлены древние индейские символы — орёл, побеждающий змею (Мексика), радуга.
Большое влияние на мировую геральдику оказало появление советской символики — серпа и молота, венка из колосьев, изображения страны на фоне земного шара, символов труда — шестерёнки, плуга — при округлой форме герба. Интересно, что аналогично преобразовали свои гербы не только страны, входившие в социалистический лагерь, но и Италия (оливковый венок и шестерёнка), Новая Зеландия, Сенегал, Шри-Ланка, а австрийский орёл вместо меча и державы изображён с серпом и
молотом в лапах. Новая символика оказалась удачной и оригинальной.
За последние десятилетия с образованием новых независимых государств появились и другие совершенно новые геральдические формы и символы. Так, у гербов ряда африканских стран — форма ромба с округлёнными левым и правым углами. В Африке получили распространение символы чёрной звезды — стремления Чёрного континента к независимости; антилопы, страуса. В странах Карибского бассейна популярен корабль, означающий путь к новым горизонтам...
Так знание основ геральдики и в наше время поможет лучше ориентироваться в государственной символике различных стран мира.

КРЕСТОНОСЦЫ И КРЕСТОВЫЕ ПОХОДЫ

В конце мая 1212 г. в немецкий город Кёльн на берегу Рейна нагрянули вдруг необычные странники. Целая толпа ребятишек заполнила городские улицы. Они стучали в двери домов и просили подаяния. Но это были не обычные побирушки. На одежду детей были нашиты матерчатые чёрные и красные кресты, а на расспросы горожан они отвечали, что идут в Святую землю, чтобы освободить от неверных город Иерусалим. Предводительствовал маленькими крестоносцами мальчик лет десяти, который нёс в руках железный крест. Мальчугана звали Никлас, и он рассказывал, как во сне к нему явился Ангел и поведал, что Иерусалим освободят не могучие короли и рыцари, а безоружные дети, которых поведёт Господня воля. По милости Божьей море расступится, и они посуху придут в Святую землю, а сарацины, устрашась, отступят перед этим воинством. Многие пожелали стать последователями маленького проповедника. Не слушая увещеваний отцов и матерей, они отправлялись в путь — освобождать Иерусалим. Толпами и небольшими группами дети шли на юг, к морю. Сам Папа римский восславил их поход. Он говорил: «Эти дети служат укором нам, взрослым. Пока мы спим, они с радостью выступают за Святую землю».
Но на самом деле радости во всём этом было мало. В дороге дети гибли от голода и жажды, и ещё долго крестьяне находили у дорог и хоронили трупы маленьких крестоносцев. Конец похода был ещё печальнее: разумеется, море перед с трудом добравшимися до него детьми не расступилось, а предприимчивые купцы, как будто взявшиеся перевезти паломников в Святую землю, попросту продали ребятишек в рабство.
Но об освобождении Святой земли и гроба Господня, находящегося, по легенде, в Иерусалиме, помышляли не только дети. Нашив кресты на рубахи, плащи и знамёна, устремились на Восток крестьяне, рыцари, короли. Это произошло в XI в., когда турки-сельджуки, захватив почти всю Малую Азию, в 1071 г. стали хозяевами Иерусалима — священного города христиан. Для христианской Европы это было страшное известие. Турок-мусульман европейцы считали не только «недочеловеками» — хуже! — приспешниками дьявола. Святая земля, где родился, жил и принял мученическую смерть Христос, оказалась теперь недосягаемой для паломников, а ведь благочестивое путешествие к святыням было не только похвальным делом, но могло стать и искуплением грехов как для бедного крестьянина, так и для знатного сеньора. Вскоре стали доходить слухи о злодействах, творимых «проклятыми нехристями», о зверских муках, которым они якобы подвергали несчастных христиан. Христианин-европеец с ненавистью обращал взор на Восток. Но беды пришли и на земли самой Европы.
Конец XI в. стал тяжелейшим временем для европейцев. Начиная с 1089 г. множество несчастий обрушивалось на них. Лотарингию посетила чума, в Северной Германии произошло землетрясение. Суровые зимы сменялись летней засухой, после которой случались наводнения, неурожай порождал голод. Вымирали целые деревни, люди занимались людоедством. Но не меньше, чем от стихийных бедствий и болезней, крестьяне страдали от непосильных поборов и вымогательств сеньоров. Доведённые до отчаяния, люди целыми деревнями бежали куда
249

глаза глядят, а иные уходили в монастыри или искали спасения в отшельнической жизни.
Феодалы также не чувствовали себя уверенно. Будучи не в состоянии довольствоваться тем, что давали им крестьяне (многих из которых унесли голод и болезни), сеньоры начали захватывать новые земли. Свободных земель уже не осталось, поэтому крупные сеньоры принялись отбирать поместья у мелких и средних феодалов. По самому ничтожному поводу вспыхивали междуусобицы, и изгнанный из своего поместья владелец пополнял ряды безземельных рыцарей. Без земли оставались и младшие сыновья знатных господ. Замок и земля доставались в наследство только старшему сыну — остальные же были вынуждены делить между собой коней, оружие да доспехи. Безземельные рыцари предавались разбою, нападая на слабые замки, а чаще безжалостно грабя и без того нищих крестьян. Особенно желанной добычей были не готовые к обороне монастыри. Объединившись в банды, благородные господа, как простые разбойники, рыскали по дорогам.
Злое и неспокойное время настало в Европе. Крестьянин, у которого солнце спалило посевы, а рыцарь-разбойник — дом; сеньор, не знающий, где раздобыть средства для достойной его положения жизни; монах, с тоской взирающий на разорённое «благородными» грабителями монастырское хозяйство, не успевающий отпевать умерших от голода и болезней, — все они в смятении и горе обратили взоры к Богу. За что он карает их? Какие смертные грехи ими совершены? Как их искупить? И уж не потому ли гнев Господень настиг мир, что Святую землю — место искупления грехов — топчут «слуги дьявола», проклятые сарацины? Снова взоры христиан обратились на Восток — не только с ненавистью, но и с надеждой.
В ноябре 1095 г. недалеко от французского города Клермон перед огромной толпой собравшегося народа — крестьян, ремесленников, рыцарей и монахов — выступил Папа Урбан II. В пламенной речи он призвал всех взяться за оружие и отправиться на Восток, чтобы отвоевать у неверных гроб Господень и очистить от них Святую землю. Всем участникам похода Папа обещал прощение грехов. Люди встретили его призыв криками одобрения. Возгласы «Так хочет Бог!» не раз прерывали речь Урбана II. Многим было уже известно, что византийский император Алексей I Комнин обратился к Папе и европейским королям с просьбой помочь ему отразить натиск мусульман. Помочь христианам-византийцам победить «нехристей» будет, конечно, богоугодным делом. Освобождение же христианских святынь станет самым настоящим подвигом, несущим не только спасение, но и милость Всевышнего, который вознаградит своё воинство. Многие из слушавших речь Урбана II тут же давали обет идти в поход и в знак этого прикрепляли на свою одежду крест.
Весть о предстоящем походе в Святую землю быстро разлетелась по Западной Европе. Принять участие в нем призывали священники в церквях и юродивые на улицах. Под влиянием этих проповедей, равно как и по призыву своего сердца, поднялись в святой поход тысячи бедняков. Весной 1096 г. из Франции и прирейнской Германии они двинулись нестройными толпами по дорогам, издавна известным паломникам: по Рейну, Дунаю и дальше — к Константинополю. Крестьяне шли с семьями и всем своим скудным скарбом, который умещался в маленькой тележке. Они были плохо вооружены, страдали от нехватки продовольствия. Это было довольно дикое шествие, так как по дороге крестоносцы нещадно грабили болгар и венгров, через земли которых проходили: отбирали скот, лошадей, продукты, убивали тех, кто пытался защитить своё добро. Будучи едва знакомы с конечным пунктом своего странствия, бедняки, подходя к какому-нибудь большому городу, спрашивали, «уж не есть ли это тот Иерусалим, куда они направляются?». С горем пополам, положив многих в стычках с местными жителями, летом 1096 г. крестьяне добрались до Константинополя.
Появление этой неорганизованной, голодной толпы совсем не обрадовало императора Алексея Комнина. Правитель Византии поспешил отделаться от бедняков-крестоносцев, переправив их через Босфор в Малую Азию. Конец похода крестьян был печален: осенью того же года турки-сельджуки встретили их войско неподалёку от города Никеи и почти полностью перебили или, захватив в плен, продали в рабство. Из 25 тыс. «воинства Христова» уцелело только около 3 тыс. Оставшиеся в живых горемычные крестоносцы-бедняки вернулись в Константинополь, откуда некоторые из них стали возвращаться домой, а некоторые остались ждать прихода крестоносцев-рыцарей, надеясь до конца исполнить данный обет — освободить святыни или по крайней мере обрести на новом месте спокойную жизнь.
Крестоносцы-рыцари выступили в свой первый поход тогда, когда крестьяне начали свой печальный путь по землям Малой Азии, — летом 1096 г. В отличие от последних сеньоры были хорошо подготовлены к предстоящим сражениям и трудностям пути — они были профессиональными воинами, и им привычно было готовиться к битве. История сохранила имена предводителей этого воинства: выступивших первыми лотарингцев возглавлял герцог Готфрид Бульонский, норманнов Южной Италии вёл князь Боэмунд Тарентский, а рыцарями Южной Франции предводительствовал Раймонд, граф Тулузский. Их войска не были единой сплочённой армией. Каждый отправившийся в поход феодал вёл свою дружину, а следом за своим сеньором снова тащились с пожитками сорвавшиеся с насиженного места крестьяне. Рыцари в пути, подобно прошедшим перед ними беднякам, занялись было грабежом. Наученный горьким опытом правитель Венгрии потребовал от крестоносцев заложников, что гарантировало довольно «благопристой-
250

Крестоносцы.

1. 1-й крестовый поход (1096—1099 гг.).
2. 4-й крестовый поход (1202-1204 гг.).
ное» поведение рыцарей по отношению к венграм. Однако это был единичный случай. Балканский полуостров был разграблен прошествовавшими по нему «христовыми воинами».
В декабре 1096 — январе 1097 гг. крестоносцы прибыли к Константинополю. Они вели себя с теми, кого вообще-то собирались защищать, мягко говоря, недружелюбно: произошло даже несколько военных стычек с византийцами. Император Алексей пустил в ход всё непревзойдённое дипломатическое искусство, так прославившее греков, — лишь бы защитить себя и своих подданных от необузданных «паломников». Но уже тогда чётко проявилась та взаимная неприязнь между западноевропейскими сеньорами и византийцами, которая позднее принесёт гибель великому Константинополю. Для пришедших крестоносцев православные жители империи были хоть и христианами, но (после церковного раскола в 1054 г.) не братьями по вере, а еретиками, что не намного лучше неверных. Кроме того, европейским феодалам — недальним потомкам варварских племён — казались непонятными и достойными презрения древняя величественная культура, традиции и обычаи византийцев. Рыцарей бесил высокопарный слог их речей, а богатство вызывало просто дикую зависть. Понимая опасность подобных «гостей», стремясь использовать их военное рвение в своих целях, Алексей Комнин хитростью, подкупами и лестью добился от большинства рыцарей вассальной присяги и обязательства вернуть империи те её земли, которые будут отвоёваны у турок. После этого он переправил «христово воинство» в Малую Азию.
Разрозненные силы мусульман не смогли противостоять напору крестоносцев. Захватывая крепости, они прошли Сирию и двинулись в Палестину, где летом 1099 г. штурмом взяли Иерусалим. В захваченном городе крестоносцы учинили жесточайшую резню. Убийства мирных жителей прерывались на время молитвы, а затем начинались снова. Улицы «святого города» были завалены мёртвыми телами и залиты кровью, а защитники «гроба Господня» рыскали, растаскивая всё, что можно было унести.
Вскоре после взятия Иерусалима крестоносцы овладели большей частью восточного побережья Средиземного моря. На захваченной территории в начале XII в. рыцарями было создано четыре государства: королевство Иерусалимское, графство Триполи, княжество Антиохийское и графство Эдесское, — сеньоры начали обустраивать свою жизнь в новых местах. Власть в этих государствах строилась на феодальной иерархии. Возглавлял её король Иерусалимский, остальные три правителя считались его вассалами, но на деле были самостоятельны. Огромное влияние в государствах крестоносцев имела церковь. Ей принадлежали и большие земельные владения. Церковные иерархи были одними из самых влиятельных сеньоров в новых государствах. На землях крестоносцев в XI в. возникли прославившиеся в дальнейшем духовно-рыцарские ордена: тамплиеров, госпитальеров и тевтонцев (см. ст. «Рыцарские ордена»).
В XII в. под давлением начавших сплачиваться мусульман крестоносцы начали терять свои владения. Стремясь противостоять натиску неверных, европейские рыцари в 1147 г. предприняли 2-й крестовый поход, который закончился неудачей. Последовавший за ним 3-й крестовый поход (1189— 1192 гг.) завершился столь же бесславно, хотя и

Битва крестоносцев с мусульманским
войском под Антиохией.
С миниатюры XIIIв.
возглавляли его три короля-воина: германский император Фридрих I Барбаросса, французский король Филипп II Август и английский король Ричард I Львиное Сердце. Поводом к выступлению европейских сеньоров послужил захват в 1187 г. Иерусалима султаном Салах-ад-Дином (см. ст. «Ричард I Львиное Сердце»). Поход сопровождали сплошные беды: в самом его начале, переправляясь через горную речушку, утонул Барбаросса; французские и английские рыцари неустанно враждовали между собой; и в итоге освободить Иерусалим так и не удалось. Правда, Ричард Львиное Сердце добился от султана кое-каких уступок — крестоносцам оставили кусочек Средиземноморского побережья, а христианам-паломникам разрешено было в течение трёх лет посещать Иерусалим. Победой это, разумеется, назвать было трудно.
Рядом с этими неудачными предприятиями европейских рыцарей совершенно отдельно стоит 4-й крестовый поход (1202—1204 гг.), сравнявший с неверными православных христиан-византийцев и приведший к гибели «благородный и прекрасный Константинополь». Инициатором его стал Папа Иннокентий III. В 1198 г. он развернул грандиозную агитацию за очередной поход во имя освобождения Иерусалима. Папские послания были разосланы во все европейские государства, но, кроме того, Иннокентий III не обошёл своим вниманием ещё одного христианского правителя — византийского императора Алексея III. Он тоже, по мнению Папы, должен был двинуть войска в Святую землю. Кроме укоров императору за равнодушие к делу освобождения христианских святынь, римский первосвященник в своём послании поднял важный и давний вопрос — об унии (объединении разделившейся в 1054 г. церкви). На самом деле Иннокентий III мечтал не столько о восстановлении единства христианской церкви, сколько о подчинении Византийской греческой церкви Римско-католической. Император Алексей это прекрасно понял — в результате ни договора, ни даже переговоров не вышло. Папа был в гневе. Он дипломатично, но недвусмысленно намекнул императору, что в случае несговорчивости византийцев на Западе найдутся силы, готовые выступить против них. Иннокентий III не пугал — действительно, на Византию с жадным интересом поглядывали европейские монархи.
4-й крестовый поход начался в 1202 г., и первоначально его конечным пунктом намечался Египет. Путь туда лежал через Средиземное море, а крестоносцы, несмотря на всю тщательность подготовки «святого паломничества», флотом не располагали и потому вынуждены были обратиться за помощью к Венецианской республике. С этого момента маршрут крестового похода резко изменился. Дож Венеции Энрико Дандоло затребовал за услуги огромную сумму, а крестоносцы оказались неплатёжеспособны. Дандоло это не смутило: он предложил «святому воинству» компенсировать недоимки захватом далматинского города Задара, купцы которого конкурировали с венецианскими. В 1202 г. Задар был взят, воинство крестоносцев погрузилось на корабли, но... отправилось совсем не в Египет, а оказалось под стенами Константинополя. Поводом для такого поворота событий послужила борьба за престол в самой Византии. Дож Дандоло, которому понравилось сводить счёты с конкурентами (Византия соперничала с Венецией в торговле с восточными странами) руками крестоносцев, сговорился с предводителем «воинства Христова» Бонифацием Мон-
253

ферратским. Папа Иннокентий III поддержал предприятие — и маршрут крестового похода был во второй раз изменён.
Осадив в 1203 г. Константинополь, крестоносцы добились восстановления на троне императора Исаака II, который за поддержку обещал щедро заплатить, однако оказался не так богат, чтобы сдержать слово. Разгневанные таким поворотом дела, «освободители Святой земли» в апреле 1204 г. штурмом взяли Константинополь и подвергли его погрому и разграблению. Столица Великой империи и православного христианства была разорена и предана огню. После падения Константинополя была захвачена часть Византийской империи. На её развалинах возникло новое государство — Латинская империя, созданная крестоносцами. Она просуществовала недолго, до 1261 г., пока не рухнула под ударами завоевателей.
После падения Константинополя призывы идти освобождать Святую землю на время затихли, пока дети Германии и Франции в 1212 г. не отправились на этот подвиг, обернувшийся для них гибелью. Последовавшие следом четыре крестовых похода рыцарей на Восток успеха не принесли. Правда, во время 6-го похода императору Фридриху II удалось освободить Иерусалим, но «неверные» через 15 лет
вернули себе утраченное. После провала 8-го крестового похода французских рыцарей в Северную Африку и гибели там французского короля Людовика IX Святого призывы римских первосвященников к новым «подвигам во имя веры Христовой отзыва не находили. Владения крестоносцев на Востоке постепенно захватывались мусульманами, пока в самом конце XIII в. не перестало существовать Иерусалимское королевство.
Правда, в самой Европе крестоносцы существовали ещё долго. Крестоносцами были, кстати, и те немецкие псы-рыцари, которых разбил на Чудском озере князь Александр Невский. Римские Папы вплоть до XV в. организовывали в Европе крестовые походы во имя истребления ересей. Но это были лишь отголоски былого. Гроб Господень остался за «неверными», эта утрата сопровождалась огромными жертвами — сколько паладинов осталось навеки в Святой земле? Но вместе с вернувшимися крестоносцами в Европу пришли новые знания и мастерство, ветряные мельницы, тростниковый сахар и даже такой привычный для нас обычай мыть перед едой руки. Так, многим поделившись и забрав в уплату тысячи жизней, Восток не уступил ни шагу Западу. Великая битва, длившаяся 200 лет, завершилась вничью.

МОНАШЕСТВО

Монашество не было изобретением западноевропейского средневековья. Уже в первые века нашей эры в Египте, Сирии, Палестине и Малой Азии появились люди, желавшие «послужить Богу» своим, особенным образом. Они поселялись в пещерах, пустынях, других труднодоступных местах, питались дикими плодами, корешками трав, съедобными насекомыми. Этих отшельников почитали как святых праведников — ведь они отказались от жизни в грешном мире рядом с грешными людьми и выбрали самый прямой путь к спасению. Первые монахи помнили о словах Иисуса, обращённых к ученикам; Христос советовал им не заботиться о еде и крыше над головой. Если человек по-настоящему верит в Бога, то Бог даст ему всё необходимое, как даёт птицам небесным. Поэтому уединённая и скудная жизнь монахов-отшельников была знаком истинной, непоколебимой веры.
Многие из восточных монахов придумывали для себя дополнительные испытания на стойкость: они годами не выходили из специально вырытых ям или же не сходили с особых возвышений, называвшихся «столбами». Некоторые брали на себя обязательство молчать всю жизнь, не менять одежду и не мыться... Таких монахов называли «подвижниками» (по «подвигу» веры, который они совершали); они-то чаще всего и селились в горах и пустынях.
Подвижники стремились избежать людского соседства и жили каждый поодиночке. На западе Европы такое монашество прививалось с трудом — климат здесь был более суровым, да и привычка к общественной жизни была сильна ещё с римских времён. Поэтому в западной части Римской империи (в первую очередь — в Италии) распространилась другая разновидность восточного монашества: монашеские общежития, монастыри.
Первоначально они были очень невелики. Несколько «братьев» (так называли себя монахи) объединялись для праведной жизни под руководством настоятеля (его называли «отцом»), которого выбирали все члены монашеской общины. Нельзя сказать, что братья, вступившие в монастырь, порывали с миром полностью, как это делали египетские столпники и молчальники. Просто монашеская община заменяла им большой мир, полный несправедливостей и насилия. Всё имущество братьев было общим, общим было и их небольшое хозяйство. Братья совместно молились Богу, вознося молитвы как за себя, так и за всех христиан, живущих мирской жизнью. Считалось, что молитвы монахов, людей «святой жизни», легче всего достигают Господа.
Количество таких маленьких общежитий, обителей (каждую из них населяли, как правило, 5— 10 человек) стало быстро увеличиваться примерно с 500 г., когда Западная Европа подверглась разру-
254

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Колониальное соперничество стало одной из главных причин ожесточённейших войн между европейскими странами
Оплотом свергнутой монголами династии цзинь
Предпочёл распустить парламент
Ведь средневековый ремесленник был владельцем собственной мастерской