<<<     ΛΛΛ     >>>   

— Значит, старые порядки и прежние времена были лучше?

— А разве не так?

— Чем же они были лучше?

— В старину, худо ли, хорошо ли, мы сами себе принадлежали, на себя опирались, — вот чем было лучше! В старину, если, народ, так уж народ, сердце, так сердце, мужчина, так мужчина, женщина, так женщина! В старину? Друг другу опорою, друг другу помощью были! В старину? Оберегали сирот и вдов, в доме чорту, в поле вражьей силе противостояли, не брали себе того, что дано в удел служителям господа и государя, прикрывали друг друга от дерзкого врага, заботились об упавших, утешали плачущих, жалели человека и были едины. А теперь распалось единство народное, завелся блуд, зависть и корысть одолели, нет прежнего единодушия, пошли вражда и раздоры. Теперь таких людей нет. Кто ныне болеет о сиротах и вдовах, кто утешит да порадует плачущего, кто подымет упавшего! Не стало людей, а кто есть — уроды лицом и сердцем. Ослабел народ, сломался, упал, стал боязлив! Поругано имя грузина, грузинские обычаи и порядки! В старину все по-нашему было. Испортился, испоганился мир. Что теперь наша жизнь? За пищу, за питье — плати, за лес — плати, за дорогу — плати, за молитву и благословение — плати, за суд и расправу — плати! Как жить злосчастному мохевцу?

— Зато ведь настали спокойные времена.

— На что сдался нам пустой покой на пустой желудок? Что такое покой? Оружие без употребления ржавеет, в стоячей воде заводятся лягушки, черви и гады. А в беспокойном, буйном Тереке водятся форели. Пока жив человек, на что ему покой? Bpaгa ли бояться, стока жив народ? Пустого покоя довольно и в могиле!

— Да ведь враг нападал, грабил, разорял ваши семьи?

— Теперь еще злее грабит заимодавец-армянин и разоряет не меньше! В старину, бывало, хоть схватишься с врагом, потешишь руку щитом и шашкой, отобьешься от врага. А что поделаешь с торгашом-армянином? От него не отобьешься, не станешь с ним биться! Какая слава для мужчины? Раньше, схватившись с врагом, равный против равного, добудешь, бывало, себе славное имя, а от торгаша какая слава? Раньше — правильно ты сказал — был враг, но за верность была и большая награда воинам: жаловали землю, даровали свободу от податей. Вон там, над Тереком, виднеется нерукотворная крепость. Зовут ее Арши...

— То есть как, нерукотворная?

— По божьей воле неприступна, нерушима. — Что же ты хотел о ней рассказать?

— Напало на нее как-то в старые времена кахетинское воинство. После битвы завладели кахетинцы крепостью. Хеви пришло в смятение — решили просить помощи у владетеля. Он не мог дать помощи. Не видя спасения, народ опечалился. Кахетинцы перебили много мохевцев, ворвались в крепость, повергли знамена. Жил, говорят, в ту пору некий мудрый старик-мохевец. И была у него дочь — девушка невиданной красоты. Надумал мохевец напоить кахетинское войско. Привез вина и послал его в крепость. Дочери же своей, невиданной солнцем красе, наказал быть вместо виночерпия. Жаждали вина кахетинцы, загляделись на прекрасную девушку, дались в обман и упились вином. Девушка отворила крепостные ворота и сообщила мохевцам о том, как впало в обман кахетинское войско. Собрались мохевцы, незаметно прокрались в крепость и с боевым кличем перебили упившихся кахетинцев. Так мохевцы снова завладели крепостью. Дали знать арагвскому эриставу. Он пожаловал ту крепость отцу девушка в награду и дал на нее грамоту.

— Да разве это доблесть — напоить?

— А разве нет? Умная доблесть. Где силой не возмешь, надо брать хитростью.

— К чему ты рассказал мне эту историю об избиении кахетинцев?

— Теперь все мы, грузины, братья. Про кахетинцев я рассказал не по злобе. Я хотел объяснить тебе, что в старину мы служили, жертвуя головой, зато и одаривали, награждали нас щедро. Мы славным именем, доблестью добывали себе пропитание, человек не пропадал задарма. Теперь же из-за обманов, блуда, клятвопреступлений и предательств едва перебиваемся.

VIII

Не стану входить в обсуждение того, прав или не прав мой мохевец. Мое ли это дело? Я ведь, как путник, мимоходом вспоминаю о том, что от него слыхал.

Задачей моей было сохранить оттенки его мысли и склад его речи. Если это удалось,— задача моя выполнена.

Многое еще рассказал мне мой мохевец, но не все его рассказы стоит печатать во избежание всякого рода случайностей... Скажу только, что своими речами он дал мне понять, какая боль терзает его сердце.

Я угадал, мой мохевец, каким жалом ты ужален! «Мы принадлежали самим себе», — сказал ты. Я услышал, но едва донеслось это до меня, как какая-то внезапная боль пробежала от мозга до сердца; там, в сердце вырыла себе могилу и схоронилась. Доколе же суждено этой боли оставаться в моем сердце, доколе? Ах, доколе, доколе? Любимый мой край, земля моя, дай мне ответ!

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В старину оберегали сирот
Чавчавадзе И. Записки проезжего от Владикавказа до Тифлиса истории Кавказа 10 генералов