<<<     ΛΛΛ     >>>   

Дети боярские городовые. Происхождение этого звания. Термина дети боярские не понимали уже в XVII веке, когда его не умел объяснить и Котошихин. Но происхождение его объясняется довольно просто. В удельных княжествах образовалось очень много боярских фамилий, т.е. служилых родов, члены которых бывали в звании бояр. Но звание боярина обыкновенно жаловалось служилым людям уже в зрелых летах, притом не всем членам боярских фамилий. Члены боярского рода, еще не получившие звания бояр, в удельное время назывались детьми боярскими, которые стояли выше простых вольных слуг или дворян. С исчезновением уделов только знатнейшее удельное боярство перешло в Москву. Члены боярских родов, не носившие этого звания, остались на местах, нося звание детей боярских, как бы кандидатов на боярство.
Но мы видели, что большая часть боярских фамилий, записанных в боярскую родословную книгу XVI века, не провели [70] в продолжение всего этого столетия ни одного члена в Думу. Таким образом, большая часть старых боярских фамилий удельного времени перестала принадлежать к действительному боярству. Члены этих, так сказать, заштатных боярских фамилий рождались и умирали в продолжение целого века с лишком в звании детей боярских. Таким образом, сын боярский становился синонимом провинциального служилого человека. Некоторых из этих городовых детей боярских брали в столицу «во двор», т.е. для дворцовой службы. С половины XVI века или раньше эти дети боярские получили название дворовых или дворян. Так дворянин, прежде означавший слугу вольного небоярского происхождения и потому
стоявший ниже сына боярского, теперь превратился в придворное звание, в которое возводились только некоторые городовые дети боярские. Благодаря тому, звание детей боярских стало низшим провинциальным чином. Высшие чины провинциального дворянства стали зваться детьми боярскими дворовыми и выборными дворянами. Некоторые из них дослуживались до столичного дворянства и в чине московских дворян назывались дворовыми дворянами или дворянами большими.
Разверстка службы между городовыми чинами по десятням в XVI и XVII веках. Теперь посмотрим, как развёрстывалась служба между служилыми людьми и как они верстались поместными окладами. Для того и другого назначались смотры или разборы. Смотр служилым людям уезда производился полковыми воеводами на походе, или особо назначаемыми ревизорами, разборщиками, которые в мирное время приезжали в уезды и созывали на съезд все уездное дворянство. Разбор и верстанье служилых людей производились посредством допроса выборных их представителей, которые назывались окладчиками. Их выбирали, смотря по надобности, в числе четырех, пяти и даже более десяти человек. При вступлении в должность они приносили присягу. В каждом уезде это была как бы коллегия уездных предводителей дворянства. Они обязаны были сообщать о дворянах своего уезда все сведения, какие были нужны присланному из столицы разборщику. Руководствуясь их показаниями, разборщик назначал каждому дворянину род службы, назначал беспоместным дворянам поместные оклады, составлял список всех служилых людей уезда, разделяя их на чины и чины на статьи, подробно обозначая как оклад, так и род службы каждого человека. Эти списки носили название десятень. Несколько их дошло до нас еще от XVI века. XVII столетие оставило их нам сотни. Ни один из них не издан1.
[71] Изучение этих списков открывает приемы разверстки службы и окладов между служилыми людьми. Согласно обоим основ-
1 Это утверждение относится к 1886 г. С1890 г. Московский архив министерства юстиции, в котором хранятся десятни, издал несколько археологических работ о десятнях. Некоторое количество их, в выдержках и полностью, напечатано также в изданиях местных архивных комиссий.

ным правилам разверстки, поместные оклады назначались по качеству службы или боевой годности, и наоборот — качество службы и степень боевой годности определялись прежде назначенными окладами. Боевая годность определялась четырьмя способами.
1) Разборщик спрашивал окладчиков про служилого человека, каков он собою? Если ему говорили, что он собою молод или «молодец», ему назначали хороший оклад; если говорили, что он собою худ, т.е. стар или слаб, его писали в низший разряд. Так встречаем выражения окладчиков: «Собою молод и окладу того стоит».
2) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею головою? Если окладчики говорили, что он своею головою добр или середний, это значило, что он имеет хорошие материальные средства и хорошо ведет свое земельное хозяйство, имеет хорошее вооружение, коней, боевых холопов; словом, хорошее походное об заведение и способен нести добрую походную службу.
3) Разборщик спрашивал, каков служилый человек отечеством? Если ему говорили, что он отечеством добр, это значило, что отец его служил в хорошем чине, например, выборным дворянином, и, следовательно, мог передать сыну боевой навык и боевые средства.
4) Разборщик спрашивал, каков служилый человек своею службой, т.е. бывал ли он прежде в походах, приобрел ли боевую опытность или только что выступает на служебное поприще?
[72] Руководясь этой оценкой, разборщик писал одних в низший чин детей боярских городовых, назначая им служить службу «осадную» либо «ближнюю», состоявшую в защите ближней границы. Других писал в чин детей боярских дворовых, назначая им службу «дальнюю», состоявшую в далеких походах, которые требовали хорошего походного прибора и больших расходов. Наконец, третьих зачислял в чин дворян выборных, которые кроме дальних походов очередными партиями призывались в Москву для исправления разных придворных обязанностей.
Служилый человек, признанный добрым и собою, и по отечеству, и даже по службе, иногда возражал разборщику, желавшему записать его в высший разряд, говоря: «На службе быть мне не с чего: бобылишки и крестьянишки мои худы, а сам я беден», и просил записать его в низший чин. Для примера приведем из Ко- ломенской десятни 1577 г. описание службы одного дворового сына боярского второй статьи: «Поместный оклад 350 четей; быти ему на службе на коне в панцире, в шеломе, в саадаке (с луком и стрелами), в сабле да три человека (боевые холопы) на конех в пан-сырех, в шапках железных, в саадакех, в саблех с копьи да три кони простые, да человек о дву меринех в кошу (в обозе с запасами)».
Сообразно с прежней службой и степенью боевой годности назначались служилым людям разных чинов различные размеры поместных окладов. Впрочем, в разных уездах и общие нормы чиновных окладов были не одинаковы: это зависело от густоты служилого населения. В Московском уезде оклады вообще были мельче, чем в Ряжском, потому что первый уезд был гуще заселен служилым людом, чем последний. В каждом уезде оклады различались по чинам. Но так как к поместным окладам в подспорье назначались еще и оклады денежного жалованья, которое выдавалось обыкновенно перед походом, то, благодаря различным комбинациям поместных и денежных окладов, каждый чин распадался на несколько статей. Возьмем упомянутую десятню Коломенского уезда 1577 г. В Коломенском уезде не было «выбора»: служили только дворовые и городовые дети боярские. Поместные оклады дворовых людей были от 400 до 200 четей, т.е. от 600 до 300 десятин; денежные — от 14 до 8 рублей (от 840 до 480 рублей в ценах XIX века). По размерам этих окладов дворовые люди распадались на 14 статей. [73] Городовым людям назначались оклады от 300 до 100 четей; денежный оклад — от 14 до 6 рублей. Всего было более 20 статей.
[74] Городовые дети боярские служили либо на конях, либо пешие. В первом случае они ходили лишь в ближние походы для защиты ближайших границ, во втором — не ходили в походы, а составляли гарнизон. Дети боярские дворовые служили везде на конях. Они либо также ходили в ближние походы, либо, смотря по состоятельности, назначались и в дальние. Наконец, выборные дворяне, высший разряд провинциального дворянства, не только исполняли все службы низших чинов, но и отправлялись в редкие, особенно тяжелые и отдаленные походы, например, через всю степь против Крыма. В такие походы изо всех уездов выбирались только отборные служилые люди, составлявшие выбор. Так, в 1533 г. царь приговорил послать на крымские улусы боярина Шереметева с детьми боярскими московских городов выбором, из смоленских выбрать лучших слуг, а из северских городов, ближайших к месту назначения, всех поголовно.
Отношение поместного землевладения к вотчинному. Итак, поместные оклады назначались по чинам, как чины назначались по службе, т.е. по боевой годности и по заслугам. Но количество четвертей, назначенное в оклад, не всегда бывало действительным поместным владением служилого человека. От оклада надобно отличать поместную дачу. Оклады назначались по чинам, но размеры дач соображались с тем, имел ли служилый человек вотчину или нет. Если он не имел вотчины, ему давали во владение полный оклад; если он имел вотчину, то ему давали в дачу только часть оклада. Вотчина служила подспорьем к поместью.
Поместные оклады и поместные дачи. Можно найти указание и на отношение дач к поместным окладам. Возьмем десятню Елецкого уезда 1622 г., в которой при поместных окладах обозначены и действительные дачи. Сосчитав те и другие, найдем, что средний поместный оклад дворовых детей боярских (выборных там не было) был 240 четвертей, городовых — 93, новиков, т.е. только что поступивших на службу и вновь верставшихся поместьями, — 79 четвертей. Всего назначено было в оклады 878 служилым людям уезда 123 230 четвертей. Но так как у многих из них были более или менее значительные вотчины, то в действительное владение этим служилым людям было отведено всего 53 570 четвертей. Итак, оклад относился к даче как 2,3 к 1. Отсюда можно обозначить такой формулой отношение оклада к даче: оклад по чину, дача по вотчине. Оклад находился в прямом пропорциональном отношении кчину, дача — в обратно пропорциональном к вотчине. Чем выше чин, тем выше оклад; чем больше вотчина, тем меньше дача.
Отличие городового чиновного деления от московского и думного. Так обозначилось служебное и поземельное различие между чинами провинциального дворянства. Легко заметить основание этого деления, отличное от того, на котором держалась иерархия думных и московских чинов. Отношение чинов городовых к думным и московским можно выразить такой формулой:
чины думные — по отечеству, чины московские — по отечеству и службе, чины городовые — только по службе.
Теперь предстояло бы решить нам вопрос: как описанное устройство столичного и провинциального дворянства подействовало на склад общества, на его местное географическое размещение. Нет достаточно данных, чтобы сказать, какое количество земли роздано было в поместное владение в XV, XVI и XVII веках, где это поместное владение было распространено шире, где меньше.
Влияние военного устройства Московского государства на сословно-географическое размещение русского общества.
[75] Мы не можем представить себе живо весь склад, какой получило общество, когда поместная система вместе с военным строем достигла полного развития. Мы можем только почувствовать, изучая этот строй, что все Московское государство (может быть, за исключением немногих местностей) покрылось более или менее густым слоем служилых вотчинников и помещиков, вооруженных и всегда готовых подняться в поход. Почти вся территория Московского государства устроена была, как обширный лагерь, который был обращен фронтом в три стороны — на запад, юг и восток. Но есть один способ по данным позднейшего времени представить себе, какое действие оказал описанный военный склад служилого класса на географическое размещение русского общества. Я попытаюсь изложить вам эти данные и указать на то, о чем говорят они.
Мы имеем подробные списки крепостных крестьян по ведомостям IV ревизии, которая была произведена в 1782 г. Крепостное население распределено было по губерниям не с одинаковой густотой и составляло неодинаково высокий процент всего сельского населения губернии. Если выписать губернии в каком-нибудь порядке с обозначением этого процента, то, при первом взгляде, колебания его, по-видимому, ничего не говорят. В самом деле, что можно извлечь, например, из того, что в Московской губернии крепостное население во время IV ревизии составляло 66% всего населения губернии, Вятской — всего 2%, Пермской — 33%? Что крепостное население не везде было одинаково густо, это известно и понятно. Но в каком порядке оно разместилось и какие исторические условия действовали на это размещение?
Ответ на этот вопрос не дается при первом взгляде на цифры. Но расположим губернии, начиная с Московской, по группам, в порядке их близости к последней, обозначая процент крепостного населения в каждой группе.
I. Московская — 66%, Владимирская — 67%.
II. Смоленская, Калужская, Тульская, Рязанская, Нижегород
ская, Костромская, Ярославская и Псковская — 83—69%, Твер
ская — 64%.
III. Орловская, Саратовская, Тамбовская, Пензенская, Сим
бирская, Новгородская — 68—45%, Вологодская — 34%.
IV. Курская, Воронежская, Казанская, Пермская, Уфимская —
-47—18%.
В этом перечне нет юго-западных и западных губерний: они не были территорией Московского государства, и строение общества находилось там под действием других условий. Обозначенные губернии определяют территорию Московского государства.
Что значат эти цифры? Очень густой процент крепостного населения в двух губерниях первой группы; это самый центр Московского государства, где помещались его главный штаб и постоянная квартира его верховного вождя. Здесь крепостной процент очень густ, но есть местности, где он еще гуще. Легко заметить, что такое губернии второй группы — они поясом окаймляют две центральные. В них процент значительно гуще, чем в последних. Это первая боевая линия, окружавшая штаб, первая оборонительная цепь и потому самая густая. Над укреплением ее всего более работали. Когда эта цепь разрывалась, Московское государство становилось неспособным защищаться. Как скоро татары прорывались сквозь эту линию, Москва погибала. Припомним географическое отношение губерний третьей группы ко второй. Заметим, что они составляют также кольцо, оцепляющее первый пояс. Здесь процент крепостного населения ниже второй группы и приближается к тому, какой мы видели в центральных губерниях. Это вторая боевая линия, об укреплении ее менее заботились и оставляли для него меньше боевых сил.
[76] Надобно обратить внимание на то, что как в первом, так и во втором поясе, окружавшем московско-владимирский центр, встречается по одной губернии, где процент крепостного населения гораздо ниже, чем в других губерниях одного с ней пояса. Таковы в первом поясе Тверская, во втором — Вологодская. Обе эти губернии северные. Таким образом, обе боевые цепи, окружавшие центр, заметно редели, потому что здесь меньше было нужды в обороне. Процент крепостного населения от Москвы к северу вообще быстро падал: в Московской — 66%, в Тверской — 64%, в Новгородской — 55%, в Олонецкой — 6%, в Архангельской почти не было крепостных. Наконец, четвертая группа составляла третью цепь, которая окаймляла вторую. Эта цепь не сплошная. Вы видите, что ряд этих губерний не соединяется в непрерывное территориальное пространство. Эта цепь, на укрепление которой оставалось всего менее боевых сил, была передовой оборонительной линией и состояла из отдельных, разорванных звеньев, которые обращены были против разбросанных восточных, юго-восточных и южных инородцев — татар крымских, ногаев, башкир и др. — и защищали отдельные окраины, наименее угрожаемые. Вот почему в этой последней разорванной цепи и крепостной процент падает до низкой степени — до 18.
[77] Итак, что такое эти три кольца, окаймлявшие московско-владимирский центр? Это три боевые цепи, густота которых уменьшалась по мере удаления от центра. Следовательно, они представляют собою три степени напряжения боевых сил для защиты государственного центра. Еще в XVI и XVII веках государство защищалось не столько укреплениями, сколько людьми, дворянской поместной милицией. Крепостное население своей густотой должно указывать, где эти боевые силы дворянской милиции сосредоточены были наиболее. Боевая крепость уезда определялась не количеством дворян, а количеством ратных сил, находившихся в уезде. В ином уезде было не много дворян, но каждый был способен вывести в поход по несколько сот и даже тысячи. Курбский говорит, что князья Одоевские и другие водили со своих вотчин и поместий тысячи вооруженных слуг. Итак, уезд, в котором был десяток таких крупных землевладельцев-дворян, выводивших в поле целый корпус, в боевом отношении был сильнее уезда, в котором была тысяча мелких дворян, из коих каждый являлся в поход с одним холопом или даже одиноким. Но количество выводимых людей определялось количеством пахотной земли: с каждых 150 десятин шел вооруженный конный ратник. Количество пахотной земли зависело от количества крестьян, на ней работавших. Следовательно, где гуще было крепостное население, там сильнее были сосредоточены боевые силы. Вот почему эту густоту крепостного населения и можно принять за мерило напряжения боевых сил для защиты той или другой земли Московского государства.
Ревизские сказки 1782 г. — это поздняя, но верная летопись, рассказывающая о том, как устраивалась оборона Московского государства в XVI и XVII веках, т.е. как географически размещалось общество для этой обороны. [78] Размещение крепостного населения по означенным четырем группам губерний показывает, что сильно защищен был самый центр государства, где находился штаб, руководивший его обороной. Но еще сильнее защищена была первая линия, которая кольцом огибала главный штаб. Эта линия только на севере, в Тверской губернии, представляла меньше крепости (64%). Третья линия представляла другое кольцо, огибавшее первое, но уже с меньшей крепостью. Наконец, четвертая линия представляла не сплошную цепь, а ряд разорванных звеньев, которые окружали вторую цепь. Это размещение крепостного населения концентрическими кругами вокруг Москвы в русской империи XVIII века, очевидно, вполне было следствием того устройства военных сил, какое установлено было московской политикой XVI и XVII веков, и следствием того расселения боевых землевладельцев, какое было установлено поместной системой. Эта политика размещала классы общества по соображениям стратегии, по требованиям Московского разряда, генерального штаба, окружая центр тройным оборонительным поясом, постепенно редевшим и, наконец, разрывавшимся по мере удаления от Москвы на юг, юго-запад и юго-восток. [79] Так в позднейших ревизскихданных XVIII века мы находим довольно яркий след, указывающий на то, какое влияние военный строй, установившийся в Московском государстве, оказал на сословно-географическое размещение русского общества.

Положение приборных служилых людей между городовым дворянством и тяглым населением. Обращаюсь теперь к изучению устройства многочисленного тяглого населения в Московском государстве. Но по порядку изложенной мною чиновной таблицы я предварительно сделаю короткое замечание о служилых людях по прибору. Этот класс был соединительным звеном между служилыми людьми по отечеству и тяглым населением. Первоначально он в двух отношениях отличался от служилых людей по отечеству. Во-первых, служба приборных людей была временная и личная, а не наследственная, как служба служилых людей по отечеству. Стрельцы, казаки, пушкари вербовались из разных классов общества — из беднейших городовых детей боярских, из тяглых и вольных людей. Они составляли по городам гарнизоны и полицейские команды, селились особенно по границам как пограничные сторожевые отряды. Во-вторых, приборные люди содержались не поместными дачами, которые отводились в личное владение каждому, а либо денежным жалованьем, либо землевладением, но на особом праве, которое совмещало в себе черты поместного и крестьянского землевладения. Казенная земля отводилась целым обществам таких пограничных военных поселенцев, как и крестьянам, но она отводилась на условиях поместного владения, в пожизненное пользование- и с обязательством ратной сторожевой службы.
Это совмещение двух землевладельческих прав впоследствии перешло на класс однодворцев, которые, с одной стороны, платили подушную подать подобно крестьянам, а с другой — имели право владеть крепостными душами подобно дворянам. Но с течением времени то и другое из указанных отличий постепенно исчезало: значительная часть приборных людей передавала свои служебные обязанности детям и внукам, которые получали уже характер служилых людей по отечеству. Не раз упомянутый мною московский подьячий половины XVII века Котошихин замечает о стрельцах своего времени: « И бывают в стрельцах вечно, и по них дети и внучата и племянники; стрелецкие ж дети бывают вечно ж». Между тем в начале XVI века, когда возникла стрелецкая пехота, она вербовалась по прибору из вольных людей, принимавших на себя лишь временную службу. С другой стороны, многие казаки и другие сторожевые люди за свои заслуги получали земельные дачи на поместном праве в личное владение и зачислялись по этим дачам в низшие чины городового дворянства.
Таким образом, приборная служба имела значение канала, посредством которого происходил постоянный обмен сил между городовым дворянством и неслужилыми классами. С одной стороны, в приборные чины падали все отброски этого дворянства, с другой — через эти чины проникали в состав дворянства лучшие боевые силы, поднимавшиеся из глубины неслужилых классов.
Сходство приемов в устройстве служилых и тяглых классов.
К устройству тяглого населения московская политика применяла приемы, очень похожие на те правила, по которым распределялись служилые чины. Поэтому и организация тяглых чинов многими чертами напоминает чиновное деление служилых людей.
На тяглое население падали две главные обязанности: земская казенная служба и государственное податное тягло. Но обе эти обязанности, подобно ратной и приказной службе служилых людей, были раздроблены на мельчайшие доли, которые развёрстывались между различными разрядами тяглого населения. Как в служилой иерархии высшие чины возникали из разверстки приказной службы между служилыми людьми по генеалогическому отечеству, точно так же и высшие тяглые чины были созданы раскладкой тяжестей казенной службы между тяглыми людьми по экономической состоятельности. Таким образом, генеалогическому отечеству служилых людей соответствовало экономическое состояние людей тяглых.
Казенные поручения и ответственность за их исполнение.
Земская казенная служба состояла в том, что тяглые общества сами обязаны были ставить казне агентов для исполнения казенных поручений, для которых она не имела своих специальных исполнительных органов. Несмотря на чрезвычайное разнообразие этих казенных поручений, их можно свести в три разряда.
1) Сбор даней и пошлин, т.е. прямых и косвенных налогов.
2) Надзор за исполнением натуральных казенных повинностей, каковыми были: ямская гоньба, постройка и ремонт городских укреплений, эксплуатация казенных угодий по наряду — например, рыбной ловли, казенных лугов и т.п.
3) Ведение казенных торгово-промышленных предприятий.
Например, продажа нитей, составлявшая казенную монополию; казенное добывание и продажа соли; казенная разработка рудников в XVII веке; продажа дорогих мехов, поступавших в казну вместо подати с населения, занимавшегося звероловством; казенная закупка хлеба и т.д. до бесконечности.
Все эти казенные поручения были, как вы видите, или местные повинности, или казенные промышленные операции. По этому двойственному характеру они и носили название либо государева дела, либо дела земского. Центральным и областным коронным учреждениям — приказам, наместникам XVI в. и воеводам XVII — принадлежал только высший надзор и руководство всеми этими финансовыми операциями. Но непосредственное ведение дела, вся черная работа падала на агентов, которых обязаны были ставить из своей среды тяглые миры. Эта казенная земская служба отличалась от службы приказной одной существенной чертой. Приказное управление требовало от управляемых повиновения, и потому главным условием его успеха был личный авторитет управителя. Напротив, казенная служба направлена была к получению наибольшей прибыли для казны, и потому главным условием ее успешности должна была служить строгая имущественная ответственность со стороны агентов.
Главные обеспечения ответственности. Так как эта служба была безвозмездная, то казна требовала двоякого обеспечения ответственности земского агента — нравственного и материального.
Вера. Нравственным обеспечением служила вера, присяга, которой земский агент обязывался, умело и добросовестно вести казенное поручение. Поэтому агенты и их помощники, на которых под присягой возлагались сборы косвенных налогов и ведение торгово-промышленных операций казны, носили название верных голов и целовальников. Голова — главный агент, целовальники — его подчиненные помощники.
Доверие. Материальной гарантией ответственности служило доверие казны земскому агенту, как опытному и состоятельному торговцу, либо промышленнику, который доказал свою коммерческую опытность хорошим ведением собственных дел и состояние которого при необходимости могло бы вознаградить казну за причиненный ей агентом ущерб. Поэтому правительство требовало, чтобы тяглые миры выбирали по казенному поручению «людей добрых, которые были бы душою прямы и животом прожиточны и которым в сборе государевой казны можно было бы верить».
Круговая порука. Если мир не выбирал такого надежного человека, имущественная ответственность за казенные убытки переносилась на самих избирателей, которые в таком случае были обязываемы круговой порукой за своего выборного. Так выработалось основное правило присяжной или целовальной службы по казенным поручениям, которое можно выразить такой формулой: земская присяжная служба по личному доверию или по мирской поруке. Прошу вас различать обе эти гарантии, которыми казна старалась обеспечить успешность и исправность мирской службы — личное доверие и мирскую поруку.
Основное правило присяжной земской службы и основание чиновнего деления высшего столичного купечества. Выборная казенная служба по личному доверию, но не по мирской поруке, и была источником высших чинов тяглой иерархии. На богатейших и надежнейших купцов в звании голов казна возлагала самые трудные и ценные, следовательно, наиболее ответственные поручения. Например, сбор таможенной пошлины на больших ярмарках в Архангельске или Астрахани, продажу дорогих казенных мехов. Эти богатейшие купцы получали чин гостей. Купцы менее значительные и надежные, которым поручались менее важные дела или которые назначались целовальниками, помощниками к гостям, возводились в звание торговых людей гостиной либо суконной сотен.
Следы такого разделения высшего купечества становятся заметны в Москве еще в конце удельного времени и мы уже в XIV веке рядом с гостями встречаем суконников в составе московского купечества со значением одного из высших разрядов. Степень казенного доверия, какой удостаивались более или менее важные поручения, соразмерялась с оборотным капиталом уполномочиваемого агента. О размере этого капитала можно судить по свидетельству Котошихина о гостях его времени. Это были торговцы, ежегодный оборот которых простирался от 20 до 100 тысяч тогдашних московских рублей1. А так как рубль середины XVII века равнялся 17-и нынешним, то этот оборот можно оценить суммой от 340 000 до 1 700 000 рублей на наши деньги. Но чин гостя или торговца высшей сотни, гостиной или суконной, приобретался не размером ежегодного оборота, а самой службой по казенному поручению, успешным исполнением последней. Как бы ни был велик торговый оборот купца, он не получал звания гостя, если еще не отправил ни одной службы. Котошихин замечает о тех же гостях: «А бывают они гостиным именем пожалованы, как бывают у царских дел в верных головах и в целовальниках, у соболиные казны и в таможнях, и на кружечных дворех(т.е. в казенных кабаках)».
Гости, торговцы гостиной и суконной сотен в тяглой финансовой иерархии были то же самое, что столичные служилые чины — стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы — в иерархии военно-правительственной. Как те, так и другие были приписаны к столице и обязаны были в Москве иметь постоянное местожительство, где бы ни находились поместья и вотчины одних, торговые и промышленные предприятия других. Как московские дворяне рассылались из столицы по областям «для всяких дел» — править городами, командовать полками и их частями в звании воевод и голов, руководить провинциальным дворянством — так точно и московских гостей и торговцев гостиной и суконной сотен рассылали из столицы по областным городам в звании голов и целовальников направлять казенные операции.
Московское купечество высших чинов вообще служило ближайшим орудием правительства в управлении провинциальным торгово-промышленным населением и стояло к последнему в от-
1 Имеется в виду конец ХIХ века.

ношении полномочного руководителя. Так, московских гостей посылали в областные города верстать местных посадских людей податными окладами. Им иногда поручали назначать торговых людей провинциальных городов на должности местных кабацких и таможенных голов — знак, что казна верила им больше, чем посадским провинциальным обществам. Это был, если можно так выразиться, финансовый штаб московского государя. Наконец, самый состав этих чинов близко напоминал список столичных служилых людей. Гостей и торговцев обеих высших сотен никогда не бывало много. При царе Федоре Ивановиче гостей и людей гостиной сотни числилось 350, в суконной сотне — всего 250. Смутное время и сопровождавший его упадок торговли и промышленности страшно опустошили ряды высшего столичного купечества. В 1649 г. гостей оставалось только 13 человек. В гостиной сотне считалось 158, но надежных и годных к службе было так мало, что им приходилось получать казенные поручения через год. В суконной сотне из 116 человек только 42 были в состоянии служить, а так как из них ежегодно назначалось на службу по 18 человек, то некоторым приходилось по очереди ходить в службу также через год. Службы были годовые. Это вызывало потребность в частом пополнении состава высших тяглых чинов. И как ряды московской боярской молодежи постоянно пополнялись лучшими служилыми силами, поднимавшимися из глубины провинциального дворянства, так в сжимавшийся круг высшего московского купечества постоянно приливали лучшие промышленные дельцы из столичных черных сотен, из дворцовых и даже церковных слобод и из областного посадского купечества. «Гости, гостиная и суконная сотни полнятся всеми городами и слободами лучшими людьми». Так говорили в XVII в.
В одном документе 1649 г. приведена подробная ведомость пополнения высших купеческих разрядов за первую половину XVII в. Может быть, вы найдете нелишним рассмотреть эту ведомость. Я передам ее в такой форме. В 1621 г. в гостиную сотню по наряду дано из черных московских сотен и слобод 12 человек, в суконную — 50. В 1625 г. в гостиную из областных городов — 34. В 1630 г. — в ту же сотню из других областных городов — 34, в суконную из областных городов — 19. В 1635 г. в гостиную сотню из патриарших и монастырских богатых крестьян — 44, в су- конную из того же класса — 11. В 1642 г. в гостиную из дворцовых слобод — 12, в суконную оттуда же — 9. В 1644 г. в гостиную из богатой московской дворцовой слободы Кадашей (т.е. поставщиков полотен столового белья во дворец) — 24. В 1646 г. в суконную из разных слобод — 36. В 1647 г. в гостиную сотню из московских черных сотен и слобод — 104, в суконную из тех же сотен и слобод — 81.
Эта таблица укажет вам размеры потребности в постоянном пополнении высших служилых разрядов купечества. Это были настоящие рекрутские наборы купечества в казенную службу, наиболее тяжелую и ответственную. Новобранцы из низшего купечества назначались в высшие торгово-служилые чины по казенному наряду против их воли, единственно по расчету на их хозяйственную или личную благонадежность, на прибыль, какую они могли доставить казне своей опытностью, или, по крайней мере, на зажиточность, которая давала казне возможность вознаградить себя за убыток, ими причиненный.
Итак, основанием чиновного деления высшего столичного купечества была присяжная казенная служба по личному доверию. Источником чиновного расчленения областного тяглого населения служила другая государственная обязанность, на него падавшая — государственное податное тягло.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Думное дворянство было политическим приютом для выслужившихся дельцов
Крестьяне собственно
Составляло неодинаково высокий процент всего сельского населения губернии
Общества