<<<     ΛΛΛ     >>>   

214
выслушав от нас поучение, что люди все равны, пока они не согрешили, и что единственно прегрешение делает людей несчастными и подчиненными, и что любой, как бы он ни был свободен, если совершил прегрешение, становится рабом греха, не желая потерять выше названную свободу и в дальнейшем подчинить себя за грех человеку, в присутствии нас и других выше названных обещали Богу и Римской церкви и много раз названным братьям по свободному изъявлению воли крепко и надежно,
[1] что они или их наследники не будут сохранять [обычаев] сжигания мертвых или захоронения [их вместе] с конями или людьми, или с оружием и платьем, или с какими-либо другими драгоценными вещами, или по каким-либо другим [обрядам], не. будут сохранять родовых [племенных, простонародных] обычаев, но своих мертвых будут хоронить по христианскому обычаю на кладбищах, а не вне их.
[2] Идолу, которого один раз в году, собрав жатву, они обычно выдумывают и почитают за бога, имя которому они дали Курхе, и другим богам, которые не создали неба и земли, какими бы именами они ни назывались, они в дальнейшем не будут делать возлияний, но что они твердо и неизменно останутся веруя в Господа Иисуса Христа и католическую церковь и [будут оказывать] послушание и повиновение Римской церкви.
[4] Кроме того, они обещали, что равным образом не будут в дальнейшем иметь двух жен и более; но, довольствуясь только одной, каждый [будет] соединяться с нею при достаточном [важном] свидетельстве и этот брак объявит в церкви в указанное время с должным торжеством перед народом.
[7] Они также обещали, что как только у кого родится ребенок или в течение не более восьми дней, если так долго он может прожить без опасности смерти, они примут меры доставить его для крещения в церковь, чтобы священник крестил его; и если [ему] угрожает опасность смерти, то пусть он будет возможно скорее крещен каким-либо христианином, имеющим стремление совершить крещение, трижды окунув ребенка в воду со словами: "дитя, я крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа".

215
[III] [1] Кроме того, чтобы много раз названные новообращенные не оказались неблагодарными за свободу и милость, которых они всегда желали, они согласились перед вышеназванными и твердо обещали, что, так как нам очень трудно объезжать все поселки Пруссии для молотьбы и доставки нашей десятины, то сами новообращенные и их наследники будут доставлять ежегодно эту десятину обмолоченной в наши житницы сами или через посредство других.
[2] И кроме того, они обещали, что они будут охранять жизнь и члены, честь и права всех и каждого из нас по их силе и возможности добросовестно, не будут сочувствовать и не позволят, молча или громко, чтобы какая-либо измена была вокруг нас;
[5] и что во всех наших походах пойдут снабженные и вооруженные согласно своим возможностям.
И мы им обещаем, что если кто из них во время наших походов будет взят в плен язычниками или врагами, мы добросовестно будем стараться об их освобождении без того, чтобы нам [что-либо] давали" (Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959. С. 499-507).
В 50-е годы XIII в. Немецкий орден продолжал укреплять свои позиции в Пруссии и Ливонии. В 1252 г. был основан Мемель (ныне Клайпеда) и тем самым как бы наведен мост между Пруссией и Ливонией. В 1254-1255 гг. сильное войско крестоносцев во главе с королем Чехии Отакаром II завоевало прусскую землю Самбию и основало в ней замок Кенигсберг. В 1253 г. ливонский магистр дал согласие короновать великого князя литовского Миндовга и поставить брата Ордена Христиана епископом Литвы. Миндовг предоставил Ордену свободу рук в Жемайтии - землях жемайтов (жмуди) - древнего литовского племени, а в 1260 г. завещал ему, за неимением преемника, также и Аукштайтию - земли аукшайтов - литовского племени, жившего в восточной части Литвы.
Тем временем произошло событие, грозившее свести на нет все усилия Ордена. В 1260 г. жемайты нанесли сокрушительный удар объединенному войску прусских и ливонских рыцарей при Дурбене. В битве пали 150 рыцарей.

216
"...И свершилась там великая битва, и многие пали с каждой стороны. Наконец, после долгого единоборства... братья, по воле Господа, потерпели поражение... и пали в этом сражении... в земле Куршской, в поле близ реки Дурбин, брат Бурхард, магистр Ливонии, и брат Генрих Ботель, маршал Пруссии, а сними 150 братьев, а из народа Божьего такое множество, что о количестве их я не слышал" (Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. Там же. С. 97).
За этим последовало прусское восстание, охватившее земли от Двины до Вислы. Во главе восставших стояли прусские вожди Гланде, Глаппо, Геркус Монте. Мелкие крепости пали при первом же ударе. Крупные держались, и в них укрылись немецкие беженцы. Крестоносцы потерпели несколько тяжелых поражений: в 1261 г. при Леневардене в Ливонии и при Покарвисе в Пруссии, в 1263 г. - при Дюнамюнде и Лебау. В 1261 г. великий князь литовский Миндовг отошел от Ордена. Александр Невский собирался выступить против Ордена, Шла упорная борьба за крепости на море и на Висле.
В 1267 г. ситуация стала меняться в пользу Ливонского ордена, в 1272 г. - в пользу Ордена в Пруссии. С помощью войск крестоносцев им удавалось отвоевать местность за местностью. Одновременно шло обращение местного населения в христианство. Добровольно переходившим на сторону Ордена тевтонские завоеватели предоставляли широкие права и даже возводили в положение знатных людей.
"Кто бы ни обратился к вере Христа, оставив идолопоклонство, братья милостиво обращаются с ним, и вот как. Если он знатен и происходит из рода нобилей, то ему даются земли в свободное владение и в таком количестве, что он может жить приличествующе положению своему; если он не знатен, то он и сам служит братьям по доселе соблюдаемому обычаю земли Прусской; разве что с достойными награды или порицания поступают по-иному. Например, незнатные, которые в вероотступничестве или при других обстоятельствах преданно примыкали к вере братьев, разве славные их заслуги не требуют
217
того, чтобы незнатность их превратилась в благородную знатность, а рабство в заслуженную свободу? Непременно, Господи. И соответственно этому разумей и обратное. Вот почему в земле Прусской много новообращенных, предки которых происходили из знатного рода, они же из-за своего зла, содеянного против веры и христиан, были признаны незнатными; другим же, чьи родители были незнатными, за верное служение, оказанное вере и братьям, дарована была свобода" (Петр из Дусбурга. Хроника земли Прусской. Там же. С. 146.). Восстание завершилось в Пруссии в 1283 г., в Ливонии - в 1290 г. победой Ордена.
В XIV в. Орден вел борьбу с язычниками-жемайтами в Литве. С одной стороны, это была война за веру, с другой она была вызвана интересами государства Ордена в Пруссии, широкий фронт которого не смог бы продержаться без жемайтского тыла. Жемайтия разъединяла Пруссию и Ливонию. Но и без этого Орден видел в Литве врага: до 1290 г. литвины совершили не менее 30 нападений на земли Ордена и каждый раз уходили из них не с пустыми руками, уводя людей, угоняя скот и унося награбленное добро.
Однако, пока Орден действовал в собственной земле, маленький литовский народ вырос в огромное Литовское государство, к 1350 г. расширившее свои границы до Смоленска на востоке и до Черного моря на юге. С мощью этого государства крестоносцы не могли справиться своими силами. На протяжении XIV в. обычным явлением становятся походы европейской знати и рыцарства в Пруссию, откуда они вместе с рыцарями Немецкого ордена совершали походы на Литву.
С 1230 по 1283 гг. крестоносцы создали государство, простиравшееся от Вислы до Финского залива. После смерти поморского князя Святополка начинается борьба Ордена с Польшей за обладание Поморьем.
До 1226 г. Поморье находилось под властью Польши, затем стало независимым. Притязания Польши потеряли силу за давностью лет. Польский князь Владислав Локетек, получив Поморье, дважды от него отрекался. Его преемник отдал Поморье маркграфам бранденбургским, которые с
218
XIII в. были связаны с Польшей ленными отношениями. Однако для Польши обладание Поморьем означало выход к морю, исполнение давних притязаний и возможность отрезать орденское государство, узкой полосой протянувшееся между Польшей и морем, от Германии и замкнуть его с юга и с запада. В 1309 г. свободная земля была занята бранденбургскими войсками, город Данциг - войсками польского князя Владислава Локетка. Когда последний попросил помощи и пообещал за нее половину Данцига, орденское войско вытеснило бранденбуржцев из Поморья, но заставило отступить войска Локетка, когда он отказался от уплаты контрибуции.
Владислав начал длительный церковный судебный процесс (с участием Римской курии) с Орденом за Поморье, а когда это не возымело действия, Владислав, став королем польским, объединил вокруг себя все силы королевства и в 1329 г. вступил в войну с Орденом. Два года нападали поляки на землю Ордена, но встречали отпор со стороны укрепленных крепостей. Затем Орден перешел в наступление, но сначала потерпел поражение при Пловцах, однако в 1332 г. овладел польским пограничьем и укрепился на нем. По смерти короля Владислава в 1333 г. его преемник Казимир прекратил войну, попытался заполучить Поморье в ходе очередного судебного процесса. Он завершился тем, что сам папа римский призвал к заключению мира с Орденом (1343 г.) при условии, что, получив Поморье, Польша прекратит дальнейшие завоевания.
В ближайшие за тем годы Орден, пользуясь материальными затруднениями мелких земельных феодалов, скупил все земли до Одера и не уступил их Польше.
В результате всего этого Орден превратился в суверенное государство, а вместе с тем в важный военный фактор не только в Прибалтике. Орден получил международное признание и был связан почти со всеми европейскими странами. Его государство представлялось в Европе XIV в. воплощением идеи крестовых походов, на волне которых оно и поднялось. Особенно отчетливо это прослеживается на примере Пруссии. Само завоевание и покорение этой земли с насаждением в ней христианства было делом
219
объединенных европейских сил во главе с Немецким орденом. Мирное развитие страны осуществилось на этой же основе сотрудничества, в первую очередь при участии Германской империи, так что население Пруссии являло собой конгломерат жителей немецких земель, пограничных польских областей и прусского коренного населения. Вопреки до сих пор существующей точке зрения, что Орден уничтожил коренное прусское население, стоит говорить скорее о его ассимиляции.
Успехи Ордена в завоевании Пруссии и основании автономного государства историки объясняют его рыцарско-монашеским характером, благодаря чему он был способен не только на насильственные военные действия, но и на проведение христианской миссии.
XII-XIII вв. были временем подлинного расцвета рыцарских орденов. Пример Немецкого ордена в Пруссии свидетельствует какого могущества может достичь орден.
Однако с прекращением крестовых походов ордена теряют идейную основу и питательную почву для дальнейшего развития. Постепенно восхищение современников рыцарскими орденами сменилось трезвой, даже враждебной критикой. Говорили порой, что ордена исчерпали себя. Именно это имелось в виду, когда король французский Филипп IV Красивый (1285-1324 гг.) в 1312 г. разогнал Орден тамплиеров, обвиненный в тяжких грехах и осужденный в инквизиционном процессе. На рубеже XVI в. из рыцарских орденов остались лишь иоанниты и Немецкий орден.
В конце XIII в. английский ученый-философ Роджер Бэкон, характеризуя действия христиан, ратующих за обращение язычников в христианство, писал, что "...особенно братья Тевтонского (Немецкого. - В. М.) ордена желают обратить их в рабство, как это очевидно проповедникам и миноритам и прочим добрым людям во всей Германии и Польше".
Первый ощутимый крах Немецкий орден понес в Святой Земле. В 1244 г. мусульмане захватили Иерусалим, а затем
1 Проповедники - Орден монахов-доминиканцев; минориты - Орден монахов-францисканцев.

220
постепенно отвоевали у христиан и все остальное. В 1291 г. пал Аккон, последний оплот христиан в Палестине. Вместе с этим была утрачена основа для дальнейших крестовых походов и потерпела крах самая идея крестовых походов. Но сколь бы катастрофичен ни был этот удар, для Немецкого ордена он имел и свои положительные стороны. Не стало почвы для соперничества между Пруссией и Святой Землей. Резиденция великого магистра, которая с 1291 по 1309 г. находилась в Венеции, была перенесена в 1309 г. в Мариенбург - автономное прусское государство, где он был суверенным феодальным правителем.
К концу XIV в. орденское государство в Пруссии достигло высокого для своего времени экономического развития. Оно стало одним из крупнейших производителей зерна в Европе (в 1390 г. в Данциг прибыли 300 английских кораблей с целью закупки зерна). Кроме того, орденское государство вело торговлю древесиной, медом и воском, янтарем, мехами и шафраном; прусские купцы получали многие из этих товаров из Руси, Польши и Силезии.
В области духовной жизни, искусства и науки орденское государство также многого достигло, и это тем более удивительно, что развитие этих сфер шло одновременно с непрекращающимися военными действиями.
Орденские власти учредили в Пруссии немало приходских и народных школ. Прусских учащихся посылали в крупные средневековые университеты. Некоторые из них в дальнейшем снискали себе славу знаменитых профессоров. До 1525 г. в европейских университетах обучалось 4028 пруссов, а в одной только Праге до 1420 г. были профессорами 80 пруссов. В 1386 г. великий магистр добивался разрешения папы римского основать университет в Кульме (Хелмно). Однако внутренние противоречия Ордена помешали созданию этого, четвертого в то время, немецкого университета, который мог бы стать центром просвещения в Северо-Восточной Европе.
Постепенно сложилась собственная орденская литература. Ее составными частями были: история Ордена, пересказы Священного писания и жития святых. Расцвет орденской историографии приходится на время правления
221
великого магистра Лютера фон Брауншвейга (1331 -1335 гг.), привлекшего к научной деятельности многих братьев Ордена. Блестящими представителями историографии являются Петр из Дусбурга и Николай фон Ерошин. "Хроника земли Прусской" Петра из Дусбурга охватывает период от основания Ордена до 1330 г. В ней нашли отражение, наряду с историей Ордена, древнейшая история, религия, обычаи и культура пруссов. Поэтому она является важным источником по истории древней Пруссии. В описании завоевания Пруссии Орденом Дусбург изображает Орден орудием Божиим для борьбы с язычниками.
Хроника Дусбурга, написанная на латинском языке, была переведена на немецкий язык в форме рифмованной хроники Николаем фон Ерошиным, его непосредственным преемником, обладавшим большим поэтическим талантом.
Несколько позднее в Ливонии орденский священник Бартоломей Хенеке создал продолжение знаменитой Ливонской рифмованной хроники, описав в ней историю Ордена в Ливонии до 1348 г. "Хронику Ливонии" создал также капеллан Герман фон Вартберге. Впрочем, обе эти хроники во многом уступают сочинению Петра из Дусбурга. Продолжателем Дусбурга в Пруссии стал Иоганн фон Посильге, служитель Помезанского епископства. Его хроника охватывает 1361-1405 гг.
К орденской историографии причисляют также хронику Виганда Марбургского, герольда великого магистра Конрада фон Валленрода. Он является одним их величайших хронистов Средневековья, хотя немецкий оригинал его хроники сохранился лишь в нескольких отрывках. Основное ее содержание - описание походов европейской знати и рыцарства под руководством Немецкого ордена на прусские и литовские земли. Хроника охватывает период с 1311 по 1394 г.
К религиозной литературе Ордена относятся жития святых (в первую очередь покровителей Ордена), а также пересказы (на немецком языке, зачастую рифмованные) Священного писания, прежде всего - о Данииле, царе Давиде, Юдифи, Маккавеях, служившие первоклассным материалом для нравственного воспитания членов Ордена.

222
Особенно пострадали после перенесения центра Немецкого ордена в Пруссию баллеи на Средиземном море. Первой пала "Армения", последнее известие о которой относится к 1271 г., однако, не исключено, что Орден владел ею до перехода ее к мусульманам в XIV в. К тому же времени относятся сообщения братьев Ордена об относящемся к баллею "Армения" острове Кипр. Тогда же были выкуплены у Ордена владения в Монпелье, потерян Арль, в результате чего Орден лишился земель в Южной Франции.
В XIV в. произошло еще одно событие, приведшее в дальнейшем к окончательному краху Немецкого ордена в Пруссии. В политической жизни Восточной Европы произошел перелом: в 1386 г. в результате брака польской королевы Ядвиги и великого князя литовского Ягеллона была заключена уния между Литвой и Польшей.
Великий магистр Конрад фон Валленрод (1391 -1393 гг.) осознавал какой опасностью грозила эта уния Ордену. Он стремился привлечь на сторону Ордена великого князя литовского Витовта (1392-1430 гг.), противника Ягеллона в Литве, но безуспешно. По его смерти руководство Орденом перешло к Конраду фон Юнгингену (1394-1407 гг.). Он добился присоединения к Ордену Жемайтии мирным путем, что объединило Пруссию и Ливонию. Цель столетней политики была достигнута.
Конрад фон Юнгинген, как и его предшественники, делал все возможное, чтобы избежать ведения войны на два фронта. Он писал одному из комтуров: "Войну легко начать, но трудно кончить. Лучше потерять одного, двух или четырех коней, чем всю страну. У той и другой стороны огромные земли, у нас же - небольшая страна с многочисленным народом, не привыкшим к войне". При преемнике Конрада Ульрихе фон Юнгингене (1407-1410 гг.) Витовт прикинулся верным другом Ордена. Напротив, Ягеллон вечно проявлял недовольство и воздерживался от предложений совместных походов на Восток. В 1408 г. фогт Жемайтии Михаэль Кухмейстер сообщил о происках Витовта в Жемайтии. Приступили к укреплению военной мощи Ордена в этой земле. Ульрих поступил бы разумно,
223
если бы сделал вид, что ничего не знает о поведении Витовта, и быстро исключил Жемайтию из числа друзей Пруссии и Ливонии. Но он решил объявить Витовту войну. Предварительно он напомнил Ягеллону о его обязательствах. Но когда обнаружилось, что польский король должен был нанести удар орденским войскам при наступлении на Витовта, Ульрих немедленно объявил войну и Польше.
Ягеллон и Витовт получили поддержку со стороны войск татар, русских, влахов и чехов. Орден привлек немецких наемников, призвал немецких князей и повелел ливонскому магистру объявить войну Витовту. Однако великий магистр объявил войну в качестве магистра Пруссии, поэтому совместные действия могли начаться лишь по объединении обоих магистров. Таким образом и заключение мира одним магистром без ведома другого было вполне естественным. Поэтому ливонский магистр не совершил никакого "предательства" против Ордена, когда занял примерно такую позицию: без нашего ведома начатая война может вестись и без нашей помощи. Ливонский магистр заявил, что он совсем недавно заключил мир с Витовтом и теперь не может его расторгнуть. Должно быть разочарование в Пруссии было велико, ибо Ливония была сильнейшей и самой надежной фигурой в этой игре. Теперь следовало отказаться от задуманного зимнего похода на Литву.
По окончании перемирия один корпус войска Ордена во главе с Генрихом фон Плауеном стоял в Поморье, основные силы - на Древенце, где ожидалось нападение поляков. Однако Ягеллон незаметно объединился с Витовтом и прошел немного восточнее основного войска. Великий магистр узнал об этом лишь 14 июля 1410 г. от беженцев из окрестностей Гильгенбурга, которые рассказали о зверствах татар Витовта. Ночью Ульрих выступил на восток, не дожидаясь поморского корпуса и немецких наемников. Когда уже очень усталое войско утром 15 июля появилось у Грюнвальда, оно было ослабленным морально и физически, о чем свидетельствовала и разыгравшаяся битва.
Согласно польскому хронисту Яну Длугошу, в войске Великого княжества Литовского насчитывалось 40 полков,
224
в войске Польши 50 полков. Численность войска Немецкого ордена была несколько меньшей - около 10 полков наемников и союзников. Когда положение стало критическим, полководцы Ордена обратились за помощью к великому магистру. Ульрих собрал вместе все доступные резервы и сам возглавил их. Но и эти усилия ни к чему не привели и завершились гибелью магистра и его полководцев. Силы Ордена попали в окружение и были уничтожены. В общей сложности Немецкий орден потерял до 18 тыс. человек.
В результате Грюнвальдской битвы 1410 г. была сломлена военная и политическая мощь Немецкого ордена, погребены его планы овладения Прибалтикой, создания крупного государства и господства над всей Восточной Европой. Продвижение Немецкого ордена на восток было остановлено.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

Tumler M., Arnold U. Der Deutsche Orden. 1986.
Пашуто В. Т. Борьба прусского народа за независимость (до конца XIII в.)//История СССР. 1959. №6.
"Хроника Земли Прусской Петра из Дусбурга//Пер., вступ. ст. и комм. В. И. Матузовой/ Вопросы истории. 1986. №7.

Роль церкви в жизни западноевропейского средневекового общества, которое многие историки справедливо называют христианским обществом или христианским миром, была поистине всеобъемлющей: церковь претендовала на то, чтобы управлять обществом. Проповедники, сравнивая общество с человеческим телом, уподобляли священников голове и глазам, знать - рукам, а простолюдинов - ногам. В средние века церковь выполняла множество функций, которые позднее стали принадлежать государству. Церковные суды рассматривали гражданские и уголовные дела с участием клириков, а их решения по вопросам, связанным с браками, разводами, наследством, исполнялись местной властью в обязательном порядке. Юрисдикция церкви распространялась на всех, кто пользовался "привилегией духовенства": на священников, монахов, послушников, студентов. Доля же клириков в населении была весьма значительной.
Церковь возглавила в первой половине XI в. движение против частных феодальных войн, за "божий мир", она буквально умиротворяла общество. Церковь заботилась о бедных, больных, сиротах и стариках. Она контролировала образование и производство книг, добивалась от светских властей введения цензуры: так, например, эдикт Карла IV от 1369 г. предписывал, "чтобы книги на народном наречии, а также трактаты и проповеди.., которые могут дать случай
226
к лжеучению и лжепроповеди, обследовались инквизитором или его помощниками и отбирались как у белого и черного духовенства, так особенно у мирян, тем более, что мирянам обоего пола по каноническим установлениям не подобает читать чего бы то ни было из Писания, хотя бы на народном языке, дабы чрез плохое понимание они не впадали в ересь и заблуждения" По меткому выражению одного современного историка Бишопа, "церковь была больше, чем патроном средневековой культуры, она была самой средневековой культурой"1 (М. Bishop. The Penguin Book of the Middle Ages. Harmondsworth, 1978. p. 167.)
В XII-XIII вв. прежде "мирные" отношения между народной и официальной религиозностью вступают в период конфронтации, источником религиозных брожений был социальный протест. "Отчаяние, рождающее религиозные образы, - вот источник веры, всегда иррациональной, ибо разум не мирится с действительностью и всегда толкает на борьбу... Когда же открытая борьба невозможна или затруднительна, протест принимает более или менее пассивную форму и на время затихает в ереси, которая принуждена прятаться сама и сжигать свой протест в пламени религиозного энтузиазма... Именно в это время церковь начинают потрясать смуты, возбуждаемые неизвестными людьми из народа, которые выступают не только с критикой, но и с полным отрицанием церкви и ее иерархии. Голоса гневного и страстного обличения направлены против великолепия и богатства церкви и недостойного поведения ее служителей; ставится вопрос, подлинно ли это церковь Христа, не подменена ли она царством Сатаны и его предшественника и провозвестника Антихриста?.. Где искать социальные корни этого широкого религиозного движения, или, лучше сказать, многочисленных и разнообразных течений XII-XIII вв.? ...Нет никакого сомнения в том, что ересь среднего средневековья была порождением города, хотя она и захватывала не только город, но и деревню... После исчезновения античного города средневековый город впервые создавал среду, в которой продол
1 См. также Часть третью.

8* 227
жалось то самое религиозное творчество, которым было порождено само христианство" (Сказкин С. Д. Из истории социально-политической и духовной жизни Западной Европы в средние века. М., 1981. С. 54-59)1 .
Ниже (в приложении) публикуется научно-популярный очерк выдающегося советского историка первой половины XX в. Е. А. Косминского, в котором дается всесторонняя характеристика места и роли церкви в средние века, ее материальных ресурсов, содержания и эволюции вероучения, культа и церковной организации, взаимоотношений церкви со светской властью, церковных реформ и монашества, богословских споров и еретических движений. В Приложении содержится отрывок из книги Жака Ле Гоффа "Цивилизация средневекового Запада", в котором дается взгляд на некоторые из этих проблем с точки зрения "новой исторической науки", а также приводятся документы, иллюстрирующие этот материал и предоставляющие дополнительные сведения о движении за "божий мир", ереси "братьев-апостолов", о методах инквизиции.

ПРИЛОЖЕНИЕ

1. ФЕОДАЛЬНАЯ ЦЕРКОВЬ

...Религия и церковь стремились заполнить всю жизнь человека феодальной эпохи, от рождения до смерти. Своими богослужениями и церковным звоном они отсчитывали часы каждого дня, время труда и отдыха, бодрствования и сна, своими святыми и праздниками отсчитывали дни в году, время начала и конца сельскохозяйственных работ. Огромные величественные храмы потрясали психику человека, привыкшего к темным и тесным жилищам, торжественное богослужение, музыка и пение брали в плен его воображение. В таинстве покаяния церковь следила за каждым его поступком, словом и мыслью, руководила
1 См. Часть третью, Разделы I и III.

228
им в каждом шаге его жизни, держала его в состоянии постоянного страха за участь своей души. Церковь принимала его при рождении и напутствовала на смертном одре. Здание церкви было местом собраний, юридических сделок, в деревнях оно было порой даже крепостью, которую укрепляли валом и рвом и где отсиживались от неприятеля. В церкви находили убежище осужденные преступники, туда спасались от преследования врагов.
В религиозную форму отливалась безнадежная покорность крестьянина стихийным силам природы и несокрушимой мощи внеэкономического принуждения, в религии искал он утешения в беспросветной жизни труда и унижений. И даже когда он восставал против своего сеньора и против епископов и монахов, его бунт искал религиозного оформления... Но и сам сеньор был целиком во власти религиозных представлений - даже тогда, когда он грабил церкви и монастыри. Рано или поздно, хотя бы на смертном одре, он каялся в своих грехах и старался спастись от вечного огня щедрыми дарами церкви. Скупая и скудная жизнь городского ремесленника разнообразилась церковными службами и процессиями, в которых принимал участие весь цех со своими знаменами. Ремесленник мог умереть спокойно, зная, что своими взносами в цеховую кассу он оплатил молитвы священника в цеховой часовне за его душу. Купец горячо молился перед опасным торговым путешествием, ростовщик перед рискованной ссудой сеньору за большие проценты. И оба обещали мадонне и святым свечи и подарки, если затеянное дело принесет хороший барыш. Протест богатевшей буржуазии против обиравшей ее феодальной знати и хищной церкви, возмущение городских бедняков и рабочих против богачей, господ, попов и монахов - все это давало начало новым религиозным учениям. В религиозных тисках была зажата мысль ученых и философов, религиозные образы давали содержание творчеству поэтов. Даже восставая против церкви, восставали во имя бога, если же восставали против бога, то во имя дьявола...
...Христианское учение и христианская церковь перешли в феодальную Европу из Римской империи... В обществе,
229
на 4/5 состоявшем из крестьян, ее культ принимает характерные черты крестьянской религии. Ее праздники и святые приспособляются к важнейшим моментам сельскохозяйственного года, священник молебствует о дожде и урожае. Религия принимает формы, соответствующие узкой ограниченности крестьянского горизонта. Народная религия феодальной эпохи - многобожие, в котором смешиваются христианские святцы и христианская демонология с дохристианскими верованиями в добрых и злых духов, фавнов и нимф, русалок и леших. Религиозная система монотеизма мало задевает народные верования. Для крестьянина бог так же далек, как и король. Дело приходится иметь со множеством небесных сеньоров - святых и ангелов, к заступничеству которых можно прибегать во всех случаях жизни, которые пользуют от всех болезней и дают помощь во всех бедах. При этом каждый околоток чтит своих святых и мадонн, как особо действительных заступников, предпочитая их чужим. Культ принимает формы грубого фетишизма. Предметами поклонения являются священные изображения, мощи, всякого рода реликвии... Эта народная религия превосходно уживается с тончайшими богословскими системами ученых монахов, находивших философское обоснование для грубейших суеверий. Церковь поддерживала и укрепляла в людях всех классов страх перед неведомыми силами и уверенность, что помощь и защиту может оказать только церковь.
Подавленному непосильной борьбой с природой, эпидемиями, голодовками, непрестанными войнами и разорениями человеку феодальной эпохи мир представлялся полем ожесточенной борьбы двух сил - бога и дьявола, добра и зла, причем в земной жизни зло и дьявол представлялись не менее сильными или даже сильнее, чем бог. В отношении к человеку этот дуализм выражался в разделении человеческой природы на доброе и злое, смертное и бессмертное начала, т. е. на тело и душу, и жизни на временную, протекавшую на земле, и вечную, начинавшуюся после смерти... Земная жизнь объявлялась юдолью скорби и греха. Но эта жизнь временна и коротка и служит лишь введением в жизнь вечную. Целям этой вечной жизни и
230
должна подчиняться жизнь земная. Только путем непрерывной борьбы с греховными силами и соблазнами, путем самоотречения человек может подавить в себе злое начало и не попасть в когти дьявола. За свои грехи и свою слабость он понесет страшное наказание в будущей, вечной жизни. За точное выполнение требований религии и самоотречение его ждет вечное блаженство. Страх за свою душу и стремление избежать вечных мук и получить вечное блаженство, пренебрежение к благам временной жизни должно было удерживать трудящегося в покорности и подчинении и заставлять феодала быть верным вассалом и милостивым сеньором. Но при слабости человеческой природы борьба с дьяволом была бы невозможна, если бы на помощь отдельному человеку не приходила церковь, являющаяся не только непогрешимым учителем в области религии и морали, но и хранительницей особенной спасающей силы (так называемой "благодати"), которая передается от основателей религии через верхушки церковной иерархии (епископов) и сообщается верующему путем особых магических действий ("таинств"). "Благодать" и связанные с ней способы спасения души представляли церковную монополию.
Церковь проводила резкое различие между клириками, т. е. лицами, принадлежащими к церкви и являющимися носителями "благодати", и массой непосвященных светских лиц. Всюду она составляла как бы государство в государстве, настойчиво приобретала и защищала свои привилегии, отстаивала церковные дела от всякого вмешательства лиц, не принадлежащих к клиру, опираясь при этом на свою интернациональную организацию с папами во главе. Всюду усматривая грех и пугая страшными вечными муками за каждое нарушение церковных предписаний, церковь оставляла за собой право отпускать грехи, причем это отпущение можно было заслужить не только молитвами и эпитимьями, но и пожертвованиями в пользу церкви. Церковь вела торговлю письменными разрешениями от грехов (так называемыми "индульгенциями"). В ее власти было дать человеку в будущей жизни вечное блаженство или повергнуть как отдельного человека, так и целые
231
страны во власть дьявола. Путем "отлучения" от церкви она ставила человека вне церковного общения и обрекала его душу погибели; путем "интердикта" (запрещения) она прекращала совершение богослужений и таинств в целых областях и странах. Она пользовалась своей властью, чтобы освобождать подданных от присяги неугодным ей королям, вассалов - от верности сеньорам. Монополизировав в обществе, состоявшем главным образом из воинов и крестьян, культуру, знания, науку, грамотность, церковь обладала огромными ресурсами, подчинявшими ей человека феодальной эпохи. Умело пользуясь этими средствами, церковь сосредоточивала в своих руках огромную власть. Нуждаясь в ее помощи, короли и сеньоры осыпают ее подарками и привилегиями, стараются купить ее расположение и содействие...
...Церковь является крупнейшим землевладельцем феодального мира и непрерывно умножает свои материальные ресурсы путем все новых приобретений, умелого хозяйства, искусного воздействия на психику верующих. Она внушает, что лучшим путем достигнуть вечного спасения являются молитвы священников и монахов и убеждает жертвовать и завещать земли церквам и монастырям за спасение душ жертвователей и их предков. На церковных землях всего раньше и всего полнее устанавливается иммунитет. В то же время церковь привлекает под свою защиту множество нуждающихся в покровительстве крестьян, предоставляет им земли для поселения, проводит при их помощи расчистку лесов, колонизацию пустых земель, непрерывно обогащаясь земельными владениями и зависимой рабочей силой. Церковь поощряла освобождение чужих рабов, поступавших при этом в зависимость от нее, но очень затрудняла отпуск на волю для своих несвободных людей. В беспокойное феодальное время под защитой монастыря людям жилось всего спокойнее. Но в то же время не было более строгого и взыскательного хозяина, чем монастыри. Они упорнее всех развивают и сохраняют самые тяжелые формы феодальной эксплуатации, но не разоряют крестьян грубыми и ненужными насилиями, они оказывают им помощь в трудные годы и тем еще более их закабаляют.
232
Монастырь был самым экономным и последовательным хозяином феодальной эпохи. Очень рано церковь начинает использовать те ресурсы, которые ей давали торговля и деньги в условиях господства натурального хозяйства. Под ее покровительством, связываясь с церковными праздниками, возникают ярмарки и рынки, благочестивые паломничества сливаются с торговыми путешествиями. Церковь начинает принимать на хранение накопленные и награбленные феодалами сокровища, деньги, драгоценности и в то же время сама дает ссуды нуждавшимся в деньгах феодалам. Эти ссуды, часто обеспечивающиеся земельными залогами, увеличивают богатства церкви и расширяют ее владения. Собирая значительные натуральные доходы от рент, приношений и от своего хозяйства, монастыри рано переходят к товарному хозяйству, к производству для рынка, вырабатывают систему транспорта, вступают в постоянную связь с купцами. Монахи обслуживали торговые пути, бывшие в то время путями паломников, строили гостиницы и странноприимные дома по главным дорогам торговли, выступали в качестве передовых колонизаторов. Церковь быстро множила свои земли и сокровища и, усиливая свою материальную базу, усиливала тем самым и моральный авторитет. Она шла впереди начинающегося поворота в сторону развития товарного хозяйства, усиления эксплуатации крестьянства и сплочения феодального мира... ...Монастыри начинают объединяться в "ордена", охватывающие десятки обителей, они становятся в теснейшую связь с римским престолом, минуя светскую власть и епископов... Они стремятся освободить церковь от подчинения светским сеньорам. В то же время монастыри подчиняются строгой дисциплине, направленной на совместную работу в пользу церкви. Поднимаются монастырские школы, создающие пропагандистов церковного учения, вырабатывается система дисциплины и духовных упражнений, закаляющая характер и приучающая к беспрекословному повиновению. Эта монастырская реформа получила название Клюнийской (от основанного в X в. монастыря Клюни в Бургундии). В течение XI в. и особенно XII в. монастырское движение охватывает все страны Европы. Его возглавляет
233
папская власть, в XI в. проводящая реформу всего церковного управления. Опираясь на огромные земельные и денежные ресурсы, превосходя в этом отношении самых могущественных сеньоров и королей, обладая огромной, рассеянной по всей Европе дисциплинированной и обученной армией пропагандистов, церковь стремится стать во главе всего феодального общества. Она раньше всех осознает необходимость политического сплочения феодального мира и начинает осуществлять его в грандиозном, всеевропейском масштабе. С XI в. (особенно с папы Григория VII) выдвигается идеал теократического феодального государства с папой во главе. Императоры и короли должны быть его вассалами, епископы - его покорными слугами. Папы проводят ряд реформ в положении низшего духовенства, чтобы поставить его на исключительную службу церкви. Продолжая политику использования в своих целях растущего товарного хозяйства, церковь стремилась возглавить в XI-XIII вв. торговое и колонизационное движение европейцев на Восток ("крестовые походы"), организовала огромные денежные сборы для финансирования этих походов. После прекращения походов эти средства стали служить для усиления папской казны. Во время крестовых походов церковь вырабатывает новую форму организации, приспособленную для утверждения своего господства в отдаленных и иноверных странах - духовно-рыцарские ордена, подчиненные непосредственно папе. Эти ордена (госпитальеры, тамплиеры) возникли на Востоке, где в их руках находились целые провинции. Они последними отступали с Востока под давлением турок. Их сила и независимость, особые привилегии, данные им папами, большая добыча, взятая ими на Востоке, создали в их руках огромные богатства, - они делаются крупнейшими землевладельцами в Европе, дают ссуды, принимают вклады и начинают играть роль банкиров феодальной Европы. В Испании возникает ряд духовно-рыцарских орденов для борьбы с арабами. На Балтийском море утверждается тевтонский орден, продвигавший немецкую колонизацию и церковное влияние в земли славян и литовцев Прибалтики. Наивысшего могущества церковная организа
234
ция достигает в конце XII и в XIII в. Римская церковь складывается в могущественную финансовую организацию с огромными доходами, неограниченной властью над своими органами, с исключительным политическим влиянием. Сталкиваясь с встречными тенденциями к объединению феодального мира вокруг феодальных монархий, папы одерживают ряд крупных побед - английский король принужден был признать себя вассалом папы, папам удалось разгромить власть германских императоров. Только в XIV в. внутреннее сплочение феодальных монархий и развитие их финансовой мощи приводят к победе монархии над церковью, завершающейся лишь в эпоху реформации (XVI в.).
Церковь была организована на строго иерархических началах. Во главе ее стоял римский первосвященник, папа, опиравшийся как на огромные денежные сборы с духовенства и мирян в католических странах, умножавшиеся ростовщическими операциями, так и на свое государство в средней Италии. Ему были подчинены архиепископы и епископы во всех странах Европы. Это часто были крупнейшие феодалы, обладавшие целыми княжествами (особенно в Германии) и принадлежавшие к верхушке феодального общества. Папам пришлось выдержать жестокую борьбу с феодальной монархией за право назначения епископов и аббатов. Этот вопрос продолжал быть спорным до самой реформации. Церковь стремилась занять в феодальном мире самостоятельное место, обеспечить свободные выборы духовных сановников (аббатов - монахами, епископов - духовенством кафедральных церквей) и утверждение их папой. Короли и князья стремились отстоять свое влияние на назначение этих влиятельнейших сановников, подчинить их себе и особенно сохранить за собой верховные феодальные права на огромные земельные владения высшего духовенства.
Другим вопросом, вызывавшим постоянные споры между церковью и феодальной монархией, был вопрос о церковных судах. Церковь отстаивала свои права на особые суды для всех клириков и старалась подчинить этим судам ряд дел, в которых была заинтересована церковь, даже если при
235
влекаемые к суду люди и не были клириками. В церковных судах действовало особое право, основывавшееся на церковных постановлениях, в них были приняты особые процессуальные нормы. Церковь стремилась расширить компетенцию этих судов, составляя опасную конкуренцию развитию королевской юстиции. Церковные суды отстаивали право апеллировать к суду папской курии. Короли стремились ограничить компетенцию церковных судов чисто церковными делами, не допускать апелляции в Рим, подчинить своему контролю применение в своей стране папских декретов...
...Социальный протест стремился в условиях того времени оформиться в новые религиозные учения... С XII в. церкви приходится вести ожесточенную борьбу с ростом всякого рода реформационных и революционных "еретических" учений, подвергающих жестокой критике господствующее вероучение и организацию церкви. При всех своих различиях все эти учения сходились на отрицательном отношении к богатой и властной церкви. Наибольшую опасность для церкви представляла широко распространившаяся в XII в. среди буржуазии [т. е. горожан] Северной Италии и особенно Южной Франции ересь катаров (во Франции их называли альбигойцами). Катары решительно порывали с церковным учением, отвергали католическую церковную иерархию, выдвигали собственное духовенство и свои обряды и располагали большими материальными и культурными ресурсами. Когда попытки воздействия путем проповеди и обличения не смогли задержать распространения ереси, папы организовали для борьбы с ней (в начале XIII в.) крестовый поход, в который устремились рыцари Северной Франции, привлеченные надеждой на богатую добычу в торговых городах юга и на захват земель. После долгой и упорной борьбы рыцарское ополчение разгромило богатый и культурный юг Франции (вскоре его присоединили к своим владениям французские короли).
Другим средством борьбы с ересью был суд инквизиции. Сначала эти суды поручались епископам, но потом стали назначаться специальные судьи с особыми полномочиями. Эти церковные судьи - инквизиторы - были подчинены
236
непосредственно папе. Они рассылались в местности, подозрительные по ереси, и организовывали там систему сыска и доноса. Все, кто знал о еретиках, должны были о них донести под страхом отлучения от церкви. Инквизиторы хватали всех подозрительных и подвергали их жестокому допросу с применением пыток. Суда в сущности не было. Было лишь следствие и приговор. Обычно предполагалось заранее, что привлекаемый к суду виновен, и вся задача судей заключалась лишь в том, чтобы вынудить признание. Уличенные в ереси подвергались вечному заключению, упорствующие передавались светской власти для сожжения на костре. Их имущество конфисковалось и делилось между церковью и светскими властями. Беспощадность суда инквизиции держала население в паническом страхе. Все боялись быть занесенными в списки подозрительных, все опасались тайного доноса, ареста и пытки.
Рядом со средствами террора церковь широко и умело использовала методы пропаганды. В связи с борьбой против ереси возникают специальные монашеские ордена, посвящавшие себя проповеди. Это были так называемые "нищенствующие ордена". Эти ордена, впрочем, скоро становятся очень богатыми, привлекают себе большие вклады и доходы, отличаясь от старых монастырей тем, что их главное богатство заключается не в землях, а в движимом имуществе. Папы давали им ряд важных привилегий и поручений. Задачей старейшего из этих орденов - ордена францисканцев - была пропаганда среди широких слоев населения. Другой орден, доминиканский, должен был готовить ученых богословов и обличителей ереси. Доминиканцам были поручены суды инквизиции...
...Церковь была монополистом не только в области религии, но и в области образованности. Грамотными были главным образом лица, принадлежавшие к церкви. Сеньоры и даже короли бывали нередко неграмотны или малограмотны. Крестьянская масса была сплошь грубо невежественна. Из среды духовенства королям и сеньорам приходилось брать советников, канцлеров, послов, чиновников, писцов. В руках духовенства находилась школа. Впослед
237
ствии рост городов, купечества, развитие государства вызывают распространение образованности и среди светских людей. Но все же образованность долго остается по преимуществу достоянием духовенства. В темную пору, наступившую после падения Римской империи, монастыри были главным хранителем обломков античной культуры. Монахи переписывали произведения античных поэтов и прозаиков наряду с Священным писанием и сочинениями отцов и учителей христианской церкви. В монастырских "скрипториях" изготовляли тщательно выполненные рукописи, часто украшенные богато разрисованными заглавными буквами и миниатюрами. Монахи были первыми летописцами, записывавшими события текущей жизни и предания о прошлом, из их среды выходили преподаватели и ученые. Нуждаясь в ученых проповедниках для борьбы с ересью, в знатоках права для церковных судов и для сложного управления, церковь обращает особое внимание на школьное дело, которое в течение долгого времени всецело остается в ее руках или под ее неусыпным наблюдением. Сначала школы существовали только при монастырях и епископских кафедрах. Первоначально главной их целью было подготовлять грамотных священнослужителей. С XI в. в связи с подъемом в области экономики начинается оживление научной мысли. Вырастает высшая школа. С XI по XV в. в Европе возникло 46 университетов. Церковь старалась удержать в своих руках управление университетами, проводила в них своих преподавателей, особенно доминиканцев. При слабом развитии техники в средневековой науке вопросы естествознания стояли на втором месте. Научные интересы были направлены главным образом на вопросы философии, богословия и права. От античного мира западноевропейский феодализм получил значительное наследство в виде сочинений поэтов, философов, географов, астрономов, юристов, не говоря уже о весьма значительной христианской литературе, соединявшей восточные религиозные системы с обломками греческой философии. Скудность феодальной жизни и медленность развития производительных сил долго позволяли Западной Европе жить оставленным ей наследством. Отношение средневековой
238
науки к унаследованной традиции было вследствие этого некритическим, традиция воспринималась как непреложный авторитет. Задачей науки было лишь приводить в систему, согласовывать и комментировать тексты, правильность которых не подлежала сомнению. Этим был обусловлен формально-логический характер феодальной науки. Основным ее содержанием стало истолкование Священного писания при помощи приемов аристотелевской логики. Эта "схоластическая" (т. е. школьная) наука извлекала из принятых за истину положений целые системы выводов и заключений, проводила множество логических подразделений. Этот метод, поражающий современного человека своей бесплодностью, представлял в то же время суровую школу последовательного логического мышления. Характером науки был обусловлен метод преподавания, главным элементом которого были диспуты, требовавшие большой гибкости и тонкости мышления, находчивости и изворотливости. Но было бы ошибкой думать, что построения схоластиков были совершенно отрешены от жизни. Страстность споров об отвлеченнейших вопросах философии и богословия объяснялась их связью с борьбой против еретических уклонов в религии, которыми часто маскировалась классовая борьба. С богословскими вопросами тесно сливались вопросы церковной организации, отношения церкви к государству, вопросы христианской этики тесно соприкасались с проблемами экономики... Можно проследить, как схоластическая наука постепенно приспособляется к условиям товарного хозяйства и как христианская мораль эволюционирует под влиянием роста денежного обращения, прибыли, кредита. Схоластическая наука исходила от мысли, что доказательства разума представляют лишь средство раскрыть истины христианского вероучения, наука для нее не расходилась с верой и была "служанкой богословия". Но своей неустанной работой над логическим методом схоластика прокладывала путь к рационализму и порой подкапывалась под те авторитеты, которые она должна была защищать. Церковь с ревнивым вниманием следила за учеными спорами и многие авторитеты схоластической науки подвергались обвинениям в ереси.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Вступая в борьбу со своими сеньорами
Изучающая абстрактное количество
Образованного
Два вооруженных рыцаря