<<<     ΛΛΛ     >>>   

273
на императора, и апостольское Высочество пытается скрыть блеск нашего Величества, в то время как мы получили императорское достоинство от Бога". В следующих манифестах повторяется мысль о том, что Бог дал папе духовный, а императору - светский меч, а папа претендует на пользование последним1. Фридрих обвиняет папу в том, что он притязает на мировое господство. Ожесточение борьбы увлекает его все дальше. Папа сравнивается с купцом, который сидит в своей лавке, ибо он так же отпускает грехи за деньги. Пользуясь языком Апокалипсиса, авторы имперских посланий (приближенные императора) изображают папу Антихристом, драконом, соблазнившим весь мир и т. п. Предвосхищаются в известной мере идеи реформы церкви: папа является преемником апостола Петра, не имевшего ничего, кроме сетей; "Ты же всегда стремишься к тому, чтобы все поглотить, и никогда весь мир не сможет удовлетворить твой ненасытный желудок". "Но почему же, - говорится далее, - ты, который по повелению Христа как пастырь церкви проповедуешь бедность, сторонишься того, что ты сам проповедуешь, и постоянно стремишься громоздить золото на золото?"
Фридрих рассылает послания другим государям, в которых появляется еще один мотив: необходимость совместными усилиями оградить себя от папы, который, вмешиваясь в чужую сферу (поддерживая мятежные города), злоупотребляет своей властью. "Бегите к вашим домам с водой, - пишет он, - когда огонь загорается в соседних.., страшитесь того, что и вам грозят подобные же опасности. Ведь легко может наступить унижение других королей и властителей, если ослабеет могущество римского цезаря, щит которого выносит натиск первым".
Манифесты Григория IX были написаны в тех же апокалиптических тонах (с прямыми заимствованиями из Апокалипсиса). В 1239 г. в послании прелатам Фридрих изображается следующим образом: "Выходит из моря зверь,
1 Спор о том, подчинен ли светский меч (власть государя) духовному (папской власти) или же они равноправны, был начат папой Григорием VII в его борьбе с Генрихом IV.

274
преисполненный богохульства; ноги у него, как у медведя, а пасть у него, как пасть у бешеного льва, а другие члены, как у леопарда, и изрыгает он хулу на имя Божие... Своими железными когтями и зубами жаждет он все сокрушить и своими ногами растоптать [весь] мир". Фридрих обвиняется в ереси: якобы он заявлял, что мир ввели в заблуждение три обманщика: Иисус Христос, Моисей и Магомет, что "глупцы все, кто верит, что Бог мог родиться от девы".
Весной 1241 г. Григорий IX объявил о созыве в Риме вселенского собора для того, чтобы низложить с престола отлученного от церкви императора. Но на генуэзские корабли, перевозившие в Рим французских, испанских и североитальянских епископов, аббатов и других прелатов, напали имперские галеры. Они захватили в плен прелатов; их большая часть была доставлена в Южную Италию и заключена в темницы, где они остались до своей смерти.
Фридрих отправился с войском к Риму. Жарким летом 1241 г. девяностолетний папа умер в осажденном городе. Два года спустя кардиналы избрали папой Иннокентия IV (1243-1254 гг.). Фридрих полагал, что Иннокентий примирится с ним. Но он обманулся в своих надеждах. Столь же убежденный приверженец идеи папской теократии новый папа не походил на необузданного Григория IX, обладая холодным и гибким умом. Несмотря на необычную уступчивость Фридриха, Иннокентий IV тянул со снятием отлучения. Затем он тайком, переодевшись рыцарем, в 1244 г. бежал в Геную, а оттуда - в Лион, фактически не зависимый ни от императора, ни от Людовика IX. Здесь он созвал летом 1245 г. вселенский собор, на котором Фридрих, снова обвиненный в ереси и в многочисленных преступлениях против церкви, был низложен, а его подданные освобождены от клятвы верности. Известный английский хронист Матвей Парижский пишет, что Фридрих, узнав об этом, с грозным видом воскликнул: "Я еще не утратил своей короны и не намереваюсь ее лишиться без кровопролитной борьбы... В состоянии ли подлая дерзость так возвыситься, чтобы ему [папе] удалось низвергнуть с вершины императорской власти меня, высшего из власти
275
телей, которого никто не превосходит, которому даже никто не равен?"
Фридрих обращается с посланиями к королям и князьям Европы, призывая их оказать сопротивление папе, который присвоил себе право вмешиваться в дела государей и даже по своей прихоти лишать их королевств. "С нас начинается, но знайте, что кончится вами... Таким образом, защищая свое право в нашем деле и заботясь заблаговременно о себе и своих наследниках, окажите нам подобающую помощь". Папа "вклинивает свой серп в чужую жатву", - говорится в другом манифесте. И вновь он настаивает на необходимости реформировать церковь и обуздать мятежных подданных.
Оказали ли какое-либо влияние манифесты Фридриха на другие страны? Матвей Парижский замечает, что своим обещанием освободить Англию от уплаты папе вассального побора (который страна давала ему с начала XIII в.) "господин император расположил к себе сердца многих". В Англии, Франции и Арагоне папские посланцы при попытке собрать деньги встретили сопротивление. Короли западноевропейских государств не признали низложения Фридриха, но последний смог добиться только их нейтралитета, но не помощи в своих действиях, направленных против Иннокентия IV: они были настроены не менее враждебно по отношению к императору, претендующему на верховенство над ними, чем по отношению к папе, который стремился к той же цели.
Неудачи преследовали Фридриха и в его походах в Северную Италию. Высокие налоги, возложенные на сохранявшие ему верность города, более жесткая политика с конца 30-х годов, имевшая своей целью полное уничтожение независимости коммун и управление ими посредством имперских чиновников, - все это наглядно показало городам, какие последствия влечет за собой подчинение императору. Пармский хронист Салимбене пишет: Фридрих "хотел подчинить ломбардцев своей власти, но не мог [этого сделать], ибо в то время как он овладевал одной местностью, он терял другую".
В 1247 г. поднял мятеж Витербо. Фридрих осадил город.
276
Две атаки (одним отрядом предводительствовал сам император) были отражены горожанами. Осада затянулась. Однажды император в ярости сказал, что если бы он уже одной ногой стоял в раю, он бы ее отдернул, чтобы отомстить Витербо. Лишь четыре года спустя ему удалось одержать победу над жителями города.
Самым тяжелым ударом было поражение под Пармой - важным связующим звеном между севером и югом Италии. В том же 1247 г. Парма перешла на сторону врагов Фридриха. На помощь восставшим поспешили миланцы. Фридрих окружил Парму войском, состоявшим из сицилийцев, немцев и жителей некоторых североитальянских городов. По его приказу около городских стен построили целый деревянный город - с укрепленными стенами, башнями, рвом. Город был заранее назван Викторией ("Победой"). В феврале 1248 г. жители Пармы внезапно напали на Викторию, сожгли ее, убили 500 и взяли в плен 1000 человек. Они захватили богатейшую добычу: королевскую казну, имперский трон, золотую, усыпанную драгоценными камнями корону. Фридриху пришлось спасаться бегством.
Автор анналов Генуи замечает: "И с этого дня его [Фридриха] почти во всем стали преследовать несчастья". Начиная с 1246 г., было устроено несколько заговоров с целью его убийства, в которых участвовали и близкие ему люди. Болонцам удалось взять в плен командовавшего военными действиями Энцо - любимого сына Фридриха. В ответ на грозное письмо Фридриха, требовавшего его освобождения, болонцы написали: "Перестаньте устрашать нас словами, подобными ветру... Знайте впредь, что мы держали, держим и будем держать в плену... Энцо, ибо это наше право". Если же Фридрих прибегнет к силе, "мы опояшемся мечами и бросимся как львы, чтобы одержать над вами победу. Вам не поможет бесчисленное множество [войск]. Как гласит древняя пословица, "и маленькая собачка нередко может поймать вепря". Энцо умер в болонском заключении 23 года спустя.
В 1249 г. Фридрих приказал бросить в тюрьму и ослепить Петра Винейского, своего ближайшего сподвижника, ко
277
торого он, по словам хрониста Салимбене, "сердечно любил и вознес выше всех других своих придворных". Возможно, что он был виновен в хищениях из казны (начав свою карьеру простым нотариусом при дворе, он оставил после себя огромное состояние). В одной из темниц Петр Винейский разбил себе голову о столб, к которому он был прикован. Данте в "Божественной комедии" помещает его в Ад, в окаменевший лес самоубийц. Петр говорит ему:
Я тот, кто оба сберегал ключа от сердца Фредерика1... Хранитель тайн его, больших и малых. Неся мой долг, который был мне свят, Я не щадил ни сна, ни сил усталых
Ад. Песнь XIII.
Далее Петр сообщает поэту, что его оклеветали завистники.
Войны с императором тяжело отразились на состоянии Северной и Средней Италии. Об их последствиях свидетельствуют письма самого Фридриха; к примеру: "Мы, пройдя с нашим победоносным войском, опустошили всю область [Болоньи], полностью разрушая огнем и мечом укрепления и замки". К концу 40-х годов Италия пришла в состояние, которое образно (хотя и несколько сгущая краски) описывает Салимбене: "В те времена шла ожесточенная война, которая продолжалась много лет. Люди не могли ни пахать, ни жать, ни обрабатывать виноградники, ни собирать с них урожай, ни жить в деревнях... Чрезвычайно возросло количество разбойников и грабителей, Они захватывали людей и сажали их в темницы, чтобы (эти люди] выкупали себя.., и разбойники были более жестокими, чем демоны... И опустела земля, потому что не было ни землевладельца, ни путника, проходящего по ней... Чрезмерно размножились птицы и лесные звери... куропатки и перепела, зайцы и дикие козы, олени, кабаны и хищные волки. Они не находили в деревнях, как
1 Имеются в виду ключи милости и немилости.

278
водилось исстари, пищи - ягнят или овец, так как деревни были целиком сожжены. По этой причине волки, собравшись в великом множестве вокруг рва какого-либо города, издавали ужасный вой. Ночью они врывались в города и пожирали людей".
Итак, к концу царствования Фридриха его планы овладения Северной и частью Центральной Италии провалились.
* * *
Вернемся к Сицилийскому королевству и рассмотрим внутреннюю политику Фридриха и соотношение его законодательства с социальной практикой.
Мы видели, что его представление о роли в государстве горожан было консервативным. Законы сковывали их экономическую инициативу, подавляя деятельность ремесленников, купцов, ростовщиков, О пренебрежительном отношении к горожанам свидетельствует письмо чиновнику, возглавлявшему одну из провинций: "Непомерно оскорбительной явилась для нашего Величества недавняя весть, что в нашем городе Салерно ты допустил избрание на должность судьи Маттео Куриале, ...купца... Мы не желаем, чтобы законы стали предметом торговли кем-либо из купцов, чьи руки неизменно проворно тянутся к наживе". Купца следует отстранить, - продолжает Фридрих, - а на его место поставить человека достойного, верного и образованного. В законе, запрещавшем ростовщичество, подданным предлагалось публично заявлять о "бесстыдстве ростовщиков". В этих актах проявилось полное непонимание роли города как экономической и политической опоры центральной власти - непонимание, отличавшее Фридриха от французских и английских королей. Его политика вообще не имела своей целью развитие местного производства. Фридрих поощрял ввоз в страну северо- и среднеитальянских товаров и экспорт вина, оливкого масла и других сельскохозяйственных продуктов. С 30-х годов XIII в. ключевыми позициями во внешней торговле (кроме вывоза на север Италии зерна) овладели венецианские, генуэзские
279
и пизанские купцы. Сицилия начала превращаться в продовольственную базу для севера Апеннинского полуострова.
Для ведения войн в Северной и Средней Италии было необходимо извлечь из Сицилии огромные средства. Немалых денег стоило и содержание обширного аппарата управления, пышного двора, строительство в королевстве крепостей. В методах изыскания средств и получения от своих подданных все новых и новых денег Фридрих намного опередил других государей Западной Европы. Перенятую у норманских государей систему налогов и пошлин он дополнил новыми.
Издавна из Сицилии вывозились большие массы зерна. Отныне торговля им разрешалась частным лицам лишь после того, как зерно с земель короны было продано. Лейтмотивом всех хозяйственных распоряжений Фридриха было: действовать так, "чтобы это приносило наибольшую прибыль нашей казне".
Фридрих ввел государственную монополию на торговлю металлами и солью. Последняя особенно тяжело отразилась на населении, так как этот продукт массового потребления резко подорожал. Особый закон предусматривал конфискацию имущества у тех, кто приобретал соль в обход государства.
Система многочисленных пошлин и косвенных налогов (взимавшихся при купле-продаже) повышала цену и на другие товары. Но самым обременительным был прямой налог - так называемая коллекта. Взимавшаяся вначале нерегулярно, она превратилась с середины 30-х годов в подлинный бич для сицилийцев. При этом Фридрих обращался к своим подданным с письмами, в которых клялся в своей любви к ним и уверял, что отягощает их поборами "не без большого сострадания". Заканчивались такие письма призывом, чтобы они "радостно поспешили внести деньги".
Уже в 20-х годах один из влиятельных приближенных Фридриха Томас из Гаэты предостерегал Фридриха против коллекты, приводившей к обнищанию королевства: "Дайте пройти некоторому промежутку времени между одним налогом и последующим. Придерживайтесь меры при наложении повинностей, дайте и без того изнуренному
280
королевству, которое было столь богатым и процветало в счастливые времена ваших королевских предшественников, возможность оправиться от тягот: пусть высохнут слезы и пусть прекратятся страдания народов. Обращайтесь милосерднее с населением... вашего государства.., дабы отдохнуло сердце народа, уязвленного бременем многочисленных налогов и поборов, и дабы оно могло вновь прочно привязаться к Вам... Ибо если его сердце искренне предано Вам, это представляет большую ценность, чем все крепости и все войска".
Однако в дальнейшем бремя еще более увеличилось, и Фридрих требует, чтобы сборщики коллекты не делали послабления при взимании недоимок, конфискуя в случае надобности имущество должников. Хотя послание Томаса Гаэтанского содержит, в духе времени, несомненные преувеличения, хищническая эксплуатация Фридрихом страны привела к концу его царствования к подрыву экономики Сицилии.
Законы и письменные распоряжения жестко регулировали частную жизнь сицилийцев. У феодалов, предававшихся роскоши, отбирали лен, давая взамен умеренное содержание. Неоднократно издавались законы против игроков в кости и "тех, кто считает трактир своим домом". Эти законы относились также к судьям и нотариям, которые теряли свою должность, и к рыцарям, "позорящим свое достоинство такой постыдной жизнью". Из Великой курии (верховного органа управления) рассылались приказы: по второму удару колокола к вечерне должны закрываться трактиры, после третьего удара, "в ночные часы", не разрешалось ходить по улицам.
Любопытно отметить еще один закон 1221 г.: каждому человеку разрешалось по его усмотрению безнаказанно карать богохульствующих странствующих певцов и музыкантов. Тем самым заранее предполагалось, что они предаются богохульству. Все, что находилось за рамками официальной, придворной культуры, вызывало у Фридриха подозрение и неприятие. Что же касается неуклонного и сурового надзора за поведением подданных, с его точки зрения, это было оправданно полученным свыше правом
281
государя вмешиваться в жизнь, даже повседневный быт подданных.
И действительно, время от времени проводились по всему королевству расследования, во время которых искали не только убийц и прочих преступников, но и игроков. В последний период царствования Фридриха игроков, пьяниц и других "людей, ведущих дурную жизнь", стали посылать на публичные работы.
В 1233 г. иностранцам (в основном речь идет о жителях Северной и Средней Италии, к которым относились с подозрением) запрещают постоянное пребывание в стране, ибо "чистота местных жителей замутняется в результате браков с чужаками и растет ненадежность и порочность народов [сицилийцев]". Отныне для поселения в государстве иноземцев требуется особое разрешение короля. Подданным, осмелившимся заключить брак с чужестранцами без согласия короля, грозила конфискация имущества.
С целью обеспечить свой аппарат управления кадрами образованных и преданных ему чиновников, а также для того, чтобы местные жители не отправлялись учиться в высшие школы североитальянских коммун (прежде всего - в знаменитую Болонскую школу права) и не воспринимали там идеи городской свободы, Фридрих основал в 1224 г. в Неаполе первый в Европе государственный университет. Настоятельно приглашаются "ученые мужи", которым он обещает обилие плодов земных и морских и другие блага, а школярам, вдобавок, и книги взаймы. Однако Фридрих, судя по письмам, намерен сам назначать преподавателей (а в дальнейшем - контролировать занятия). Еще существеннее следующее его заявление: "Пусть под страхом наказания... ни один из школяров не осмеливается покинуть королевство с целью обучения [в другом месте]". Однако университет так и не смог занять видного положения и стать соперником Болонской школы, которую Фридрих пытался закрыть, но безуспешно. В значительной мере это объяснялось тяготевшей над профессорами и над студентами королевской опекой, которая была связана с общим духовным климатом, господствовавшим в Сицилии.
Весьма типична для Фридриха противоречивая политика
282
в отношении "неверных" - сарацин, с IX в. живших на острове, и евреев. Как тем, так и другим Мельфийские конституции гарантируют безопасность: "Мы никоим образом не можем лишать иудеев и сарацин нашей могущественной защиты, поелику различие религий возбуждает к ним вражду [правоверных католиков] и лишает всякой иной помощи". В Лючере, заселенной сарацинами, были построены мечети и минареты. Арабам разрешается заниматься торговлей по всему королевству. Однако в 1239 г., когда в связи с повторным отлучением императора обстановка обостряется, свободное передвижение по стране сарацинам запрещается; они должны находиться только в Лючере. В отношении евреев Фридрих проявляет такую же веротерпимость. В Неаполе, Салерно и других городах, где имеются еврейские кварталы, находятся синагоги. Евреи получают на острове в аренду финиковые пальмы и плантации сахарного тростника, а специалистам поручается изготовлять сахар, еще почти неизвестный в Европе; им были переданы производство и окраска шелка, также составлявшие государственную монополию.
Однако закон ставит сарацин и евреев в приниженное положение: если после убийства христианина не удается обнаружить виновного, местные жители платят государству сумму в два раза большую, чем в случае убийства иноверца. Иудеи и сарацины считаются "рабами курии". Евреям особым эдиктом предписывается "во славу Распятого" носить на платье голубую нашивку. У презревших это закон конфискуется имущество, если же они - бедняки, им выжигается на лбу клеймо раскаленным железом.
Уничижительное отношение к иноверцам сочетается у Фридриха с вольномыслием. Широта взглядов в интеллектуальной сфере кончается у него там, где возникает угроза противодействия ему сицилийских арабов или появляется возможность широкого и жесткого использования евреев в интересах фиска.
Разросшаяся бюрократическая машина отличалась неповоротливостью. Вмешательство короля не только в существенные, но и в незначительные дела также нарушало
283
порядок работы разных инстанций. Стоявшие во главе провинций юстициарии обладали судебной, административной и военной властью. Во время регулярных объездов своей территории они должны были надзирать за деятельностью всех остальных должностных лиц и за жителями провинции, чтобы "исправлять наглость злодеев". Они обладали правом производить домашние обыски, аресты и конфискацию имущества.
Обширные функции чиновников - членов королевской курии и более низкого ранга давали им легкую возможность злоупотреблять своей властью. Поэтому меры по контролю над ними все более ужесточаются. За получение денег, лошадей, оружия или других ценностей от местного населения они лишались должностей и платили штраф, в четыре раза превышавший размеры подношения. Судья, за взятку приговоривший подозреваемого к смерти, подлежал казни. Той же каре подвергался чиновник, присвоивший государственные средства, - "если король не смилостивится".
Чиновники отвечали за недостачу при сборе налога собственным имуществом; если они умирали, ущерб должны были возместить их дети или вдовы. Все это лишь подталкивало должностных лиц на вымогательства.
Страна была опутана сетью осведомителей. Они, наряду с чиновниками, надзирали как за повседневной жизнью людей любого положения, так и за должностными лицами, которые, таким образом, находились под двойным контролем. Деятельность осведомителей всячески поощрялась: в случае обоснованности обвинения они получали часть конфискованного по суду имущества. Со временем подозрительность Фридриха по отношению к частным лицам и чиновникам все более усиливалась. Росли преследования тех, кого с основанием или без основания сочли виновным в деяниях или даже помыслах, опасных для государя. "Королевство, в котором никто не осмеливается пошевелить рукой или ногой без твоего приказа", - писал Фридриху папа. И все же чрезмерный контроль парадоксальным образом оборачивался бесконтрольностью, хаос в работе аппарата по мере его разрастания усиливался. Его разъедала коррупция, с которой Фридрих был бессилен бороться.

284
Фридрих не находил поддержки ни в горожанах, ни в большей части многочисленного мелкого рыцарства. Растущее недовольство широких социальных групп побуждало его строить крепости и увеличивать войско, а следовательно - и бремя налогов. Создавался порочный круг, из которого не было выхода. Всемерное поощрение слежки и доносов, террор, особенно усилившийся в 40-е годы, послужили причиной заговоров и восстаний, направленных против короля. Попытка Фридриха II воплотить в жизнь модель общества, в важном и в мелочах исполняющего волю короля, окончилась неудачей, хотя отдельные особенности созданного им государства продержались на протяжении столетий.
Фридрих умер неожиданно, во время подготовки нового итальянского похода. Проболев всего несколько дней, он скончался от дизентерии, не дожив до пятидесяти шести лет.
Основным итогом его царствования были крах имперских замыслов, усиление раздробленности Северной и Средней Италии - как и Германии, начало экономического упадка Сицилийского королевства.
* * *
Фридрих II и его окружение заняли благодаря своим научным и поэтическим трудам видное место в истории европейской культуры.
Значительный интерес представляют как мировосприятие Фридриха, круг его интересов, написанный им научный трактат, так и деятельность кружка ученых, находивших неизменное покровительство при его дворе.
Вольномыслие Фридриха было широко известно в Европе. После начала борьбы с папами последние обвиняют Фридриха в безбожии - самое тяжкое обвинение в средние века, звучавшее не менее устрашающе, чем заявление, что император является Антихристом (в том же упомянутом выше манифесте 1239 г. Григория IX). В подобном духе изображали Фридриха и враждебно настроенные по отношению к нему хронисты. Салимбене писал: "Император Фридрих, которого церковь возвысила и назвала своим
285
сыном, был человеком вредным и дурным, раскольником, еретиком и эпикурейцем1 "; или же, в другом месте: "Он преследовал Божию церковь, которую он не должен был бы преследовать, если бы любил свою душу и Бога". Один из приписываемых Фридриху "опытов", о которых рассказывает Салимбене, состоял в том, что император будто бы велел поместить живого человека в бочку и, закупорив ее, держать там этого человека, пока он не умрет, "желая доказать, что душа гибнет вместе с телом". "Фридрих и его ученые, - продолжает хронист, - верили, что не существует никакой другой жизни, кроме земной, дабы тем свободнее предаваться плотским утехам". Такое широко распространенное убеждение в неверии Фридриха унаследовал и Данте, поместивший его в одну из огненных могил шестого круга Ада, где покоились эпикурейцы, убежденные, "что души с телом гибнут без возврата" (Ад. Песнь X).
Легенды об "опытах" Фридриха показывают, какие слухи намеренно распускались папой и хронистами - его приверженцами (как известно, хронисты вообще смешивали правду с вымыслом, порой самым фантастическим). Эти слухи имели весьма эффективное воздействие на массовое сознание.
Ментальность Фридриха II была в основе своей средневековой. Безбожие не соответствовало кругу представлений, стилю мышления человека того времени, даже самого смелого в своих воззрениях. Но Фридриху был несомненно свойственен религиозный скептицизм, что связано с его интересом к опытному знанию. Не случайно правдоподобно звучит обвинение папой императора (в том же манифесте), будто Фридрих говорил: "Человек не должен верить ни во что другое сверх того, что он может доказать, основываясь на [законах] природы". Слова о трех обманщиках - Моисее, Иисусе Христе и Магомете -
1 Эпикурейцами в средние века принято было называть, искажая истинный смысл учения древнегреческого философа-материалиста Эпикура, всех, кто отрицал христианское вероучение или значительно отклонялся от него.

286
одно из главных обвинений против Фридриха - приписывалось в эту эпоху и некоторым другим ученым, Фридрих мог сомневаться в некоторых церковных догмах, например, о непорочном зачатии, о бессмертии души. Впрочем, если он и отрицал полностью церковное вероучение, Фридрих был слишком умным политиком, чтобы говорить об этом вслух, а о его глубинном пласте сознания мы никогда не узнаем.
Рационалистический характер мышления Фридриха и его религиозное безразличие, индифферентизм проявлялись и в свойственной ему терпимости к иноверцам - мусульманам и иудеям. Добавим к вышеприведенным фактам следующий. Во время пребывания Фридриха в Германии в 1236 г. горожане немецкого города Фульды устроили еврейский погром, обвиняя евреев в ритуальном убийстве ребенка. Фридрих приказал собрать из разных стран крещеных евреев и, на основании их показаний о неприятии иудейским законом человеческих жертвоприношений, запретил обвинять в этом иудеев под страхом суровой кары.
Фридрих проявлял интерес к философии, математике, физике, зоологии, медицине, архитектуре, астрономии и связанной с ней астрологии. Он вел оживленную переписку с европейскими и восточными учеными. Знаменитый математик Леонардо Пизанский посвятил ему один из своих трудов. При дворе были написаны сочинения по гигиене и диететике, о целебных источниках вблизи Неаполя. Кроме книг он коллекционировал научные приборы. Из Дамаска он получил в подарок от султана "удивительным образом сделанный шатер, где на небе искусно приводились в движение по своим орбитам изображения солнца и луны", а в другом механизме "на золотом небе со звездами из драгоценных камней двигались по своим путям планеты". При его дворе занимались науками не только сицилийские, но и приглашенные им арабские и еврейские ученые, выходцы из Испании, Южной Франции, Англии. По его инициативе переводились греческие и арабские труды. Одним из самых известных переводчиков с арабского языка был Михаил Скот - философ, математик и астролог
287
(родом из Шотландии). Последние восемь лет жизни (до 1235 г.) он был придворным астрологом Фридриха.
В Сицилии была написана первая в Европе книга по ветеринарии - о лошадях: их анатомии, болезнях и способах лечения. В знаменитой Салернской медицинской школе по решению Фридриха была основана (тоже впервые в Европе) кафедра по анатомии, и в процессе преподавания препарировали трупы, что категорически запрещалось церковью.
Фридрих был, конечно, не подлинным ученым, а дилетантом, но его книга "О соколиной охоте", точнее - "Об искусстве охотиться с птицами" базировалась на его собственном опыте и наблюдениях других. Она была в западноевропейском средневековом обществе одним из первых произведений такого типа - свободным от бездумного заимствования у авторитетов. "Мы следуем Князю философов [Аристотелю] не во всем, ибо он редко или никогда не охотился с птицами. Мы же эту охоту всегда любили и всегда ею занимаемся", - пишет он в трактате. И еще более важное заявление: "Наше намерение - показать вещи такими, какими они являются в действительности". Фридрих подробно описывает образ жизни и характерные черты разных видов птиц, перелеты, механизм полета, способы приручения соколов к охоте.
У истоков итальянской поэзии на народном языке (вольгаре) стояла Сицилийская школа поэтов, которые начали сочинять стихи по-итальянски - на сицилийском диалекте. К ней принадлежали сам Фридрих и его сыновья Энцо и Манфред, а также связанные со двором интеллектуалы знатного происхождения - Райнальдо да Аквино, Якобо да Морра, Фолько Руффо и др. Лишь несколько поэтов были выходцами из горожан и позднее заняли важные посты в бюрократической пирамиде: блестящий знаток права и стилист Петр Винейский, автор многих императорских посланий (о нем уже говорилось), и Джакомо да Лентини, бывший нотарий, который нашел новую стихотворную форму - сонет1 , вскоре получивший большое распространение в Западной Европе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Городские хроники
Для другой - огромное количество
Получить одновременно средство господства на самом западе
Унаследовавшему сицилийский престол