<<<     ΛΛΛ     >>>   

В недалеком прошлом производство и прикладная наука решали главным образом вопрос: как с наименьшими издержками добиться искомой цели? Сама же эта цель — будь то более быстрое средство передвижения или передача изображения на расстояние — представлялась достаточно очевидной. В наши дни возрастает множественность, альтернативность достижимых целей и центральным становится другой вопрос: в чем именно состоит цель? Причем выбор целей усложняют не только расширившиеся технические возможности, но и возникновение ряда новых
приоритетов и критериев экономической деятельности, новых социальных требований к производству. В их числе экологические и вообще "немонетарные", гуманистические критерии, проблемы, связанные с качеством жизни и кризисными последствиями предшествующего технического развития, с потребностью в таком производственном процессе, который способен заинтересовать работника, выявить его личностный потенциал.

Следует ли, например, конструировать все более быстрые, удобные и эстетически привлекательные автомобили? Или, следуя экологическим критериям, пытаться заменить их средствами передвижения на электрической тяге? И как при этом, не снижая эффективности производства, перейти от фордистского конвейера к более гуманным системам организации и разделения труда? Еще более сложны проблемы выбора, возникающие на таких новейших направлениях научно-технического прогресса, как например, генная инженерия.

С колоссальным расширением границ возможного техника детерминирует не какой-то определенный вектор развития, но амплитуду множества векторов; ключевым моментом динамики системы становится поэтому выбор их возможных решений. Как справедливо отмечают исследователи современной развитой экономики, она существует в недетерминированном мире, в котором возрастает роль свободы и ответственности человека 4. И действительно, собственно человеческий выбор становится все более решающим детерминантом и научно-технического, и экономического, и общественного развития 5.

Второй фактор, резко повышающий степень человеческой свободы, — это рост интеллектуальной и поведенческой автономии индивидуального человека, новый этап всемирно-исторического процесса индивидуализации 6. Человек предшествующих эпох, как правило, представлял собой существо, объединяющееся с себе подобными в относительно устойчивые группы, в своих мотивах и знаниях, нормах и представлениях он опирался на те, которые были приняты его группой, закреплены в групповой культуре. Техногенная цивилизация значительно расширила сферу проявления человеческой индивиду льности, но сохранила жесткую связь индивида с групповым социумом. В классическом буржуазном обществе индивидуальная инициатива поощряется, но лишь в той мере, в какой она не выходит за рамки целей и ценностей, заданных групповой культурой. Эта культура служит своего рода механизмом передачи индивиду высших ценностей цивилизации, способом их конкретизации применительно к групповым ситуациям.

В современном развитии общества происходит радикальный переворот в системе социальных связей людей. Социальные группы различного масштаба и уровня продолжают существовать, но значительно ослабевают связи между каждой из этих групп и входящими в них индивидами. Одной из важнейших причин этого сдвига являются резко возросшие темпы социальных изменений: они лишают групповые связи человека былой устойчивости, определенности, однозначности, размывают реально переживаемую им социально-групповую идентичность. Вторая причина в усложнении группового членения современного общества: возрастает несовпадение между различными типами его дифференциации — социально-экономической, региональной, демографической, этнической, культурной, идеологической и т.д., в результате индивид оказывается принадлежащим сразу к множеству различных групп. Это, естественно, затрудняет для него психологическую ориентацию на одну из них.

Третья причина — хорошо известный процесс "омассовления" — на место прежней изоляции групповых культур приходят возрастающее сближение, усреднение и интернационализация типов материального и культурного потребления, образов жизни, источников и содержания социальной информации. Эти тенденции, отраженные в концепциях "массового общества" и "массового человека", ставят индивида в ситуацию своего рода культурного и психологического одиночества: ведь "масса" и "массовая культура" амбивалентны, неустойчивы по сравнению с традиционными группами и их культурами, гораздо менее них способны внушить человеку ясную систему ориентации, мотивов, ценностей. Но это одиночество — оборотная сторона автономии индивида, его возросшей свободы от какого-либо одназначного социального влияния.

Кризис техногенной цивилизации обусловлен таким образом, одновременным кризисом двух детерминизмов — технологического и социального, Это означает, что теряет свою адекватность научная методология, объясняющая развитие общества и его перспективы исходя из такого рода детерминации. Попытки определить возникающие общественные системы как "постиндустриальное" или "информационное" общество отражают некоторые конкретные стороны происходящих перемен, но не раскрывают их сути, объединяющего их начала. Они оперируют причинноследственными связями, присущими уходящей в прошлое техногенной цивилизации и именно поэтому неспособными служить ориентиром к пониманию цивилизации будущего.

АЛЬТЕРНАТИВЫ НОВОЙ ЭПОХИ

Кризис техногенной цивилизации, разумеется, не означает, что человек приобретает независимость от техники, экономики и объективно существующих общественных отношений. Этот кризис означает лишь, что люди оказываются перед необходимостью самостоятельно определять динамику внешних условий своей жизни, характер своих отношений с природой и техникой и своих собственных отношений, что во всех этих отношениях они уже не могут просто воспроизводить выработанные ранее эталоны. Цивилизационный кризис — это утрата прежнего смысла существования человека и общества, ставящая их перед необходимостью найти новый смысл. Человеческая мотивация и направленность воли отныне становятся не производной величиной, не "зависимой переменной", но подлинным демиургом действительности 7. Поэтому можно предположить, что на смену техногенной приходит действительно новая антропогенная цивилизация.

Если не идти по пути фантазий, сегодня еще невозможно представить себе эту цивилизацию во всей ее конкретности. Однако мы вправе констатировать альтернативность путей ее возможного развития. Эта альтернативность заложена в природе ее творца — ведь живой реальный человек — существо в высшей степени противоречивое. И сегодня он еще более противоречив, чем когда-либо раньше, ибо на смену однозначно детерминированному своей групповой принадлежностью человеку былых эпох приходит человек, внутренне плюралистичный, способный ориентироваться на разные культурные нормы, ценности, цели. В большинстве случаев он не знает, что ему делать со вновь обретенной внутренней свободой, со своими раскованными мотивами и побуждениями; далеко не всегда готов к определенному выбору. Анализ индивидуального и коллективного поведения людей в условиях современных, наиболее продвинутых в цивилизационном отношении обществ позволяет по меньшей мере обозначать некоторые тенденции, предвосхищающие возможные сценарии развития цивилизации.

Один из этих сценариев в общем соответствует тому концу истории, который обрисован в статье Ф. Фукуямы. Его можно было бы назвать либерально-гедонистическим. Сам Фукуяма связывает свои прогнозы с "неоспоримой победой экономического и политического либерализма" и считает определяющими характеристиками "постисторического" периода "экономический расчет, бесконечные технические проблемы, заботу об экологии и удовлетворении изощренных запросов потребителя"8. Иными словами, речь идет об обществе, достигшем высокого и гарантированного уровня материального благосостояния, создавшем механизмы, с помощью которых оно может рационально регулировать и разрешать возникающие перед ним проблемы, освобождать тем самым большинство своих членов от каких-либо особых забот и интересов макросоциального, политического и идеологического порядка. Человек, соответствующий такому типу общества, — это индивид, ориентированный прежде всего на спокойствие и самоуслаждение, его связи с другими людьми подчинены этим приоритетам и потому достаточно случайны и поверхностны. И хотя ему чуждо агрессивное стремление к деньгам и власти, типичное для человека предшествующей эпохи, он не способен обогатить развитие цивилизации принципиально новыми конструктивными элементами. Это "человекулитка", воспользовавшийся обретенной свободой, чтобы спрятаться в собственную уютную раковину.

Основной порок либерально-гедонистического сценария — его ограниченность рамками наиболее благополучных в экономическом отношении обществ. Но в действительности эти общества не смогут существовать изолированно от остального мира, цивилизация будущего не может не быть планетарной. Население более бедных, раздираемых критическими, экономическими и социальными проблемами стран чем дальше, тем больше будет стремиться обладать всем, что имеет западный мир; положение вечного бедного родственника, если оно сохранится, неизбежно будет усиливать у них стремление повысить свой статус на мировой арене. Это стремление может принимать самые различные формы, включая попытки культурной и политической самоизоляции, агрессивный национализм и воинствующий религиозный фундаментализм, милитаристские и империалистические тенденции. Мне кажется, что Фукуяма просто отмахивается от всей этой проблематики, когда он отрицает возможность в будущем сколько-нибудь серьезных международных конфликтов 9. В действительности, "благополучие" и "спокойствие" Запада находятся под угрозой, пока единство человечества подрывается вопиющим неравенством стран и народов. В рамках либерально-гедонистского сценария эту угрозу вряд ли удастся предотвратить, ибо пронизывающий его региональный, национальный, корпоративный и личный эгоцентризм несовместим с подлинным интересом к проблемам других народов.

Угрозы данному сценарию создает не только глобальная ситуация, но и его собственная внутренняя ущербность. Фукуяма близок к истине, когда выражает надежду, что "перспектива многовековой скуки вынудит историю взять еще один, новый старт". Скука рождается из бессмысленности жизни, которую в конечном счете может лишь усугубить "беспроблемное" гедонистическое существование. История учит, что общества и классы, ориентировавшиеся на гедонизм, обрекают себя на стагнацию и упадок: стремление к самоуслаждению не может мобилизовать потенциал творческой активности, заложенный в человеке и обществе, и поэтому неизбежно ведет к деградации воли и сознания. Массовая наркомания, распространенная даже в самых благополучных странах, едва ли не самое убедительное свидетельство реальности такой перспективы.

Существует немало фактов, свидетельствующих о том, что современный человек — в каких бы экономических, социальных, политических условиях он ни жил — далеко не всегда склонен довольствоваться гедонистическим образом жизни. Возникшую перед ним проблему смысла он все чаще пытается решить иными способами: "культурная революция", прокатившаяся по странам Запада в 60-х годах, увлекшая широкие массы молодежи, была одной из первых такого рода попыток, предпринятых — что особенно существенно — на массовом уровне. Правда, результаты ее достаточно противоречивы. С одной стороны, она даже содействовала развитию рафинированного психологического гедонизма осмысленного как стратегия личности, альтернативная погоне за деньгами и успехом. Под влиянием этой стратегии усилилась тенденция к становлению "цивилизации досуга", в сущности представлявшей собой лишь модифицированный вариант того самого "общества потребления", против которого столь страстно ополчились молодые бунтари 60-х годов.

Однако, с другой стороны, молодежная культурная революция впервые превратила остро переживаемую проблему самореализации личности, поиск путей ее решения в феномен массового сознания.

Все эти изменения нередко объясняют в духе технологического детерминизма — развитием такой техники, которая экономически эффективна в условиях мелкого производства или более индивидуализированного и сложного, менее расчлененного, "измельченного" труда на крупных предприятиях. В действительности техническая эволюция делает возможными сдвиги в структуре собственности и труда, но сама эта эволюция идет в данном направлении потому, что на нее воздействуют изменившиеся интеллектуальные и психологические качества использующих технику людей. Именно эти человеческие качества диктуют данный, а не какой-то другой тип технико-экономического развития 10.

Второе направление поиска — это развитие нового типа социальных связей людей. Оно охватывает все уровни социума — от его первичной ячейки (семьи) до отношений между человеком и обществом на политической арене. В рамках техногенной цивилизации эти связи носят в значительной мере нормативный, функциональный и институциональный характер: они основаны на распределении ролей, соответствующих месту и функциям каждой общности в социальном организме. Люди женятся, живут вместе и воспитывают детей, ориентируются на тот или иной тип потребления и культуры, принадлежат к той или иной церкви, участвуют в той или иной общественной деятельности, голосуют за те или иные партии под влиянием групповых социальных норм, часто впитанных с раннего детства. Автономный человек, в значительной мере утративший свои групповые связи, все больше стремится включиться в социальную общность, соответствующую его личным вкусам и потребностям, строить свои отношения с другими, повинуясь не "внешним" детерминантам — норме, происхождению, традиции — но собственному свободному выбору. В семейных отношениях главное значение приобретает их психологическое, эмоциональное содержание. В общественно-политических отношениях людей однозначная приверженность классовым и другим групповым интересам, идеологическим и политическим доктринам уступает место более свободным, гибким и плюралистическим связям, "неформальные" массовые движения успешно конкурируют с партиями; конфликт выбираемых людьми ценностных ориентации теряет свою былую связь с "тотальной" межгрупповой конфронтацией.

По всей вероятности, антропогенная цивилизация ведет к обществу свободных ассоциаций людей.

В отмеченных тенденциях проявляются черты такого развития цивилизации, высшим смыслом которого является универсальный творческий гуманизм. Универсальный — поскольку он ориентирован на свободное развитие каждого человека и его связей с другими людьми, творческий — потому что это развитие означает максимальную мобилизацию потенциала личности. Нетрудно заметить созвучие этого сценария традиционному коммунистическому идеалу, в соответствии с которым "развитие каждого является условием свободного развития всех". Однако универсальный творческий гуманизм не может быть отождествлен с коммунистической утопией всеобщего обобществления, которое, как мы это теперь хорошо знаем, несовместимо со свободой личности, ведет к ее подчинению отчужденным от человека социальным инстанциям. Свобода индивидуального развития невозможна без бесконечного разнообразия форм деятельности и жизни людей, а оно, в свою очередь, предполагает плюрализм форм экономической и социальной организации, прямо противоречит господству коллективного интереса над индивидуальным. Конечно, коллективный интерес необходим для преодоления атомизации общества и сохранения социального порядка, но в обществе универсального гуманизма он может быть лишь результатом взаимного согласования частных интересов. Как показывает опыт ряда современных обществ, механизмы такого согласования вырабатываются на определенной ступени цивилизации, когда принципы социальной справедливости и человеческой солидарности перестают выражать лишь те или иные групповые интересы и получают всеобщее признание. Индивидуализация не обязательно поощряет индивидуализм и эгоцентризм — освобождая сознание человека от пут межгрупповой изоляции и отчуждения, от противостояния "мы и они", она облегчает ему путь к восприятию всех людей как себе подобных, к человеческому сопереживанию, сочувствию и взаимопониманию. В определенном смысле универсальный гуманизм, возможно, снимет вековой антагонизм "индивидуалистических" и "коллективистских" ценностей и приведет к их конвергенции 11.

Одно из важнейших достоинств универсально-гуманистического сценария — его адекватность глобальному характеру новой цивилизации. Преодолеть угрожающие ей противоречия между "богатыми" и "бедными" обществами, видимо, не удастся без развития родового планетарного сознания, без психологического объединения людей в единую общечеловеческую общность. В наше время помощь более развитых стран народам "третьего мира" или помощь перестройке в СССР получает широкую общественную поддержку в ряде стран. В этом можно видеть обнадеживающие симптомы становления родового сознания. В перспективе проблемы бедности и отсталости, возможно, будут решаться в мировом масштабе так же, как теперь они иногда решаются внутри отдельных стран — путем концентрации средств и усилий общества на соответствующих экономических и социальных программах. Так называемые "постматериальные ценности" перестали быть привилегией интеллектуальной и художественной элиты, издавна противоставлявшей их буржуазной или техногенной культуре; эти ценности все больше становились достоянием рядового человека. Возникла и мало-помалу укрепляется чрезвычайно важная тенденция: массовый поиск смысла жизни в творчес кой, свободной активности личности.

Данные эмпирической социологии новейший социальный опыт позволяют выделить два главных направления этого поиска. Во-первых, он идет по линии возрастающих требований к творческому содержанию, личностному смыслу и самостоятельности трудовой деятельности человека. Эта тенденция прямо противостоит логике гедонизма, для которой содержание труда относительно безразлично, ибо он рассматривается лишь как средство обеспечения "богатого" досуга: с ее точки зрения, труд должен быть лишь минимально протяженным во времени, не слишком утомительным и высокооплачиваемым. Те же — а таких становится все больше, — кто стремится к "богатому" труду, предъявляют ему совсем иные требования. В тесной связи с ним, очевидно, находится бурный взлет мелкого предпринимательства, люди предпочитают обеспеченному доходу наемного работника сопряженный с риском и острой конкурентной борьбой, но зато более самостоятельный и творческий собственный бизнес. Не менее существенные сдвиги происходят и в самом наемном труде, в его организации, управлении, распределении и содержании трудовых функций работника. Не только на все эти аспекты трудовой деятельности, но даже и на принципы конструирования технического оборудования возрастающее влияние оказывает потребность людей в более осмысленном, самостоятельном, интересном труде.

Полярные, логически выявленные сценарии редко осуществляются в чистом виде, реальная история обычно дает простор борьбе и компромиссам различных тенденций. Скорее всего, такой будет и история антропогенной цивилизации. Сегодня эта цивилизация еще только рождается. Ее созревание и распространение в глобальных масшатабах, разумеется, не будет ни прямолинейным, ни спокойным эволюционным процессом. Ей предстоит преодолеть сопротивление предшествующих цивилизаций, особенно техногенной, еще весьма сильной во всех существующих обществах, рецидивы агрессивного национализма, классовых и иных традиционных конфликтов. Многим обществам придется пройти остродраматический период одновременного освоения достижений техногенной и перехода к антропогенной цивилизации.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Эта культура служит своего рода механизмом передачи индивиду высших ценностей цивилизации
человеческая цивилизация уже достигли своего высшего предела вспомним хотя бы нашумевшую статью ф