<<<     ΛΛΛ     >>>   

Абстрактность — не единственный недостаток сущест вующих теорий. Есть и другие недостатки, которые необхо димо себе уяснить, чтобы их избежать. Один из них состоит в том, что основные принципы заимствуются у предшественников, принимаются на веру, не подвергаются предвари тельной проверке. Один из таких принципов состоит в том, что комическое противопоставляется трагическому и воз вышенному, и выводы, полученные из изучения возвышен ного или трагического, с обратным знаком применяются к комическому.

Для Аристотеля было естественно при определении сущ ности комедии исходить из трагедии как ее противополож ности, ибо в практике и в сознании древнего грека именно трагедия имела первенствующее значение. Но когда такое противопоставление продолжается в эстетиках XIX — XX вв., оно приобретает мертвый и отвлеченный характер. Для эс тетики романтического идеализма было естественно пола гать в основу любой эстетической теории учение о возвы шенном и прекрасном и противопоставлять ему комическое как нечто низменное и противоположное возвышенному. Против такого толкования возражал уже Белинский, кото рый, как мы видели, на примере Гоголя показал*, какое ве-

8

ликое значение в искусстве и в общественной жизни может иметь именно комическое. Но этот почин Белинского под хвачен не был. Что комическое противоположно возвышен ному и трагическому — это одно из тех положений, кото рые принимаются на веру без всяких доказательств. Сомне ние в правильности такого противопоставления высказывалось уже в позитивистской немецкой эстетике XIX в. Так, Фолькельт писал: «Комическое выделяется в области эстети ческого под совершенно другой точкой зрения, чем трагиче ское»; «Комическое никак не является противоположным звеном трагического, и вообще его нельзя ставить в один ряд с трагическим... Если что и противостоит комическому, то/это некемическое, или серьезное» ( Volkelt , 341, 343)'. То же он говорит о возвышенном. Эта мысль, которую вы ражали и другие, несомненно правильна и плодотворна. Комическое, прежде всего, должно изучаться само по себе как таковое. Действительно, в чем веселые новеллы Боккач- чо или «Коляска» Гоголя, или «Лошадиная фамилия» Чехова противоположны трагическому? Они просто ие имеют к этому никакого отношения, находятся вне его сферы. Мало того, возможны также случаи, когда произведения, комиче ские по своей трактовке и своему стилю, трагичны по со держанию., Таковы «Записки сумасшедшего» или «Шинель» Гоголя.

Противопоставление комического трагическому и возвы шенному не вскрывает сущности комизма и его специфики, а в этом-то состоит наша главная задача. Мы будем опреде лять сущность комизма без всякой оглядки на трагическое или на возвышенное, пытаясь понять и определить комическое как таковое. В тех случаях, когда комическое так или иначе соприкасается с трагическим, это должно учитываться, но не отсюда надо исходить.

1 Здесь и далее в скобках указывается фамилия автора, полное библиографическое описание работы которого приводится в конце книги в списке литературы, арабские цифры после запятой означают номера цитированных страниц, римские — номера томов, частей, разделов источников. — Ред.

9

Непонимание специфики комического составляет следую щий, можно сказать, почти сквозной недостаток большин ства трактатов. Говорят, например, что комичны недостатки людей. Совершенно очевидно, однако, что недостатки могут и не быть комичными. Нужно еще установить, какие имен но недостатки и в каких условиях или в каких случаях могут быть смешными и в каких нет. Это требование можно обобщить и сказать: беря любой факт, случай, вызывающий смех, исследователь всякий раз должен ставить вопрос о специфическом или неспецифическом характере изучаемого явления и о причинах его. В отдельных случаях этот вопрос ставился и раньше, но в большинстве он обходился. Выше уже приводился пример того, как определения комического оказывались слишком широкими: под них подходили явле ния и некомические. Такую ошибку делали величайшие философы. Так, например, Шопенгауэр утверждал, что смех возникает тогда, когда мы внезапно обнаруживаем, что реальные объекты окружающего нас мира не соответствуют нашим понятиям и представлениям о них (Шопенгауэр, I , 194). Перед его воображением носились, очевидно, случаи, когда такое несоответствие вызывало смех. Но он не говорит о том, что такое несоответствие может быть нисколько не смешным: когда, например, ученый делает открытие, ко торое полностью меняет его представление об изучаемом объекте, когда он видит, что до сих пор заблуждался, то от крытие этого заблуждения («несоответствия окружающего нас мира нашим понятиям») лежит вне области комизма. Мы не будем приводить других примеров. Для нас отсюда вытекает методологический постулат: в каждом отдельном случае надо определять специфику комического, надо проверять, в какой степени и при каких условиях, всегда или не всегда одно и то же явление обладает комизмом.

Есть и другие недостатки, которых надо остерегаться, что бы их не повторять. Сличая труды по эстетике, можно ви деть, как из одного в другой перекочевывает мысль о том, что комическое основано на противоречии между формой и содержанием. Вопрос о форме и содержании действительно

10

должен быть поставлен, но он может быть решен только после изучения фактического материала, а не до него. Когда будет рассмотрен материал, к этому вопросу необходимо будет вернуться и разобраться в той путанице, которая так характерна для эстетик вплоть до последних лет. Только в свете фактических материалов, а не путем предвзятых конструкций можно будет решить, действительно ли в основе комического лежит какое-то противоречие. И если обнару жится, что это так, то надо установить, действительно ли оно состоит в противоречии формы и содержания или в чем-то другом.

Мы до сих пор больше всего говорили об одной проблеме, а именно — о проблеме определения сущности комизма. Эта проблема основная, но она далеко не единственная. Имеется много и других проблем, связанных с вопросом о смехе и комизме. Сейчас хотелось бы выделить одну из них и рассмотреть ее, так как необходимо проверить свою методологию до того, как мы начнем вхождение в материал.

Это еще не затронутая нами, но очень важная теория двух разных, противоположных видов комизма.

Во многих буржуазных эстетиках утверждается, что есть два вида комизма: комизм высшего порядка и комизм низ менный.

В определении комического фигурируют исключительно отрицательные понятия: комическое — это нечто низмен ное, ничтожное, бесконечно малое, материальное, это тело, буква, форма, безыдейность, видимость в их несоответствии, противоположности, контрасте, противоборстве, противоре чии с возвышенным, великим, идейным, душевным и т. д. Набор отрицательных эпитетов, прилагаемых к понятию комического, противопоставление комического возвышенному, высокому, прекрасному, идейному и т. д. говорит о некотором отрицательном отношении к смеху, и комическому вообще, о некотором .даже презрении к нему. Эта презрительность очень ярко сказывается у таких философов- идеалистов, как Шопенгауэр, Гегель, Фишер и другие.

11

Здесь еще нет теории двух видов комического, здесь скво зит отрицательное отношение к комизму вообще как тако вому. Теория двух видов комического. — низменного и высокого — появляется в XIX в. В поэтиках XIX в. нередко ут верждается, что не вся область комического представляет собой нечто низменное, а что есть как бы два вида его: один вид комизма относится к области эстетики, понимаемой как наука о прекрасном, и такой комизм включается в по нятие прекрасного; но есть и другой вид комического, ле^ жащий вне области эстетики и прекрасного и представ ляющий собой нечто весьма низменное.

Теоретических определений того, что, собственно, понимается под «низменно-комическим», обычно нет, а если они все же даются, то оказываются беспомощными. Одним из убежденных сторонников такой теории был Кирхманн. Всю область комического он делит на «тонко-комическое» и «грубо-комическое». Комизм, по его теории, .всегда имеет причиной какое-нибудь неразумное, нелепое действие. «Если эта нелепость имеется в высокой степени..., то комическое грубо, если же нелепость более скрыта..., то комиче ское тонко» ( Kirchmann , II , 46—47).

Нелогичность и несостоятельность такого определения совершенно очевидны. Вместо очерченных границ — неопре деленная градация.

Чаще всего природа «грубого» комизма не определяется вообще. Вместо этого даются только примеры. Так, Фоль- кельт относит сюда все, что связано с человеческим телом и его отправлениями. Это «обжорство, пьянство, потение, плевки, отрыжка... все, что относится к испусканию мочи и испражнению» и т. д. Он совершенно не задумывается <над тем, в каких случаях все это комично и в каких — нет. Та кой комизм, думает Фолькельт, удел преимущественно на родной литературы, но он имеется и у многих писателей. Шекспир, например, достаточно богат таким видом комиз ма: «Вообще Шекспир, как ни один другой поэт, соединяет скотское беспутство с полной юмора распущенностью» ( Volkelt , I , 409—410). С другой стороны, есть комедии

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Лессинг в гамбургской драматургии пишет смеяться формально существу
Мужчина верен
Пропп В. Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре по поводу сказки о Несмеяне культуры 11 сдержанности
Этот принцип последовательно применялся фонвизиным в его комедии недоросль