Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
>
Кон И. Битва за штаны: этикет, мода, политика, идеологияИсточник: «Человек» N 5 2001 г. © И.С. Кон Кон Игорь Семенович — доктор философских наук, профессор Нельзя сказать, чтобы он был для них совершенно новым. Отношение к телу — одна из важнейших ценностных ориентаций любой культуры. Тело — не простая физическая, природная данность, а сложный социальный конструкт. В отечественной науке это одним из первых понял и реализовал в своих исследованиях средневекового телесного канона М.М. Бахтин. Однако дуалистическое противопоставление «тела» и «духа» и требование безусловного подчинения первого второму неизбежно делало телесность частным и маргинальным явлением. Как происходила «реабилитация» телесности в мировой философии и культурологии, хорошо показано в книге Ирины Быховской1.
В традиционной русской культуре водораздел между «духом» и «плотью», равно как и между телесным «верхом» и «низом» был особенно высоким и непроницаемым. Советская власть усугубила эти символические запреты жестким полицейским единообразием и ханжескими табу. Марксистская идеология подозрительно относилась к таким понятиям как «дух», «душа» и «духовность» — от них попахивало идеализмом и религией. Но если внимательно рассмотреть нормативный канон «советского человека», окажется, что он не только бездуховен, но и бестелесен. Это была в буквальном смысле слова бездуховная бестелесность 2. Хотя советская философия считались материалистической, образ человека, которым она оперировала, был нематериальным. В двух послевоенных изданиях Большой Советской Энциклопедии тело представлено двумя статьями «Тело алгебраическое» и «Тело геометрическое», плюс «телесные наказания» и «телесные повреждения». В «Философской энциклопедии» (1960-1970) редкие упоминания о «теле», «телесной субстанции» и «телесности» почти все содержатся в историко-философских статьях, посвященных Платону, Фоме Аквинскому, Лейбницу и идеалистической философской антропологии. Таким же «бестелесным» был и большой «Философский энциклопедический словарь» (1983). 3 Жаров Л.В. Человеческая телесность: философский анализ. Ростов, 1988. Дело было не в стыдливости. Просто человек, лишенный конкретной индивидуальности и низведенный (философы искренне полагали, что — возвышенный) до своей «социальной сущности», в материальном теле вообще не нуждался, оно ему только мешало. Первая советская философская книга на эту тему3 вышла в Ростове в 1988 году. Не лучше обстояло дело и в психологии. Ни в «Кратком психологическом словаре» (1985), ни в исправленном и дополненном словаре «Психология» (1990), ни в учебниках психологии тело, если не считать отдельных психофизиологических процессов и реакций, вообще не упоминается. Когда в начале 1970-х годов. меня заинтересовало подростковое самосознание, в котором образ собственного тела и внешности занимает одно из центральных мест, я обнаружил, что телом как психологическим и культурным феноменом в СССР всерьез занимались только психиатры в связи с нарушениями «схемы тела» при шизофрении. В общем-то, это было вполне логично. Если сексуальность изучали только сексопатологи, то и телом должны заниматься исключительно психиатры: нормальный, здоровый человек своего тела не чувствует, не осознает и им не интересуется. В последние годы наряду с бурным взлетом феминистских исследований внимание ученых стали привлекать и проблемы маскулинности — как меняются мужчины и их представления о самих себе в современном мире, в котором они утрачивают свою былую власть и гегемонию? Изменение общего канона маскулинности неизбежно сопровождается также изменением мужского телесного канона, эти сдвиги можно проследить как в изобразительном искусстве, так и в бытовой культуре тела. С этой точки зрения весьма поучительной оказалась и история мужской одежды. До последних десятилетий история одежды была преимущественно историей вещей — что люди носили, из чего они шили одежду и как разные моды сменяли друг друга? В последние годы она становится историей человеческих взаимоотношений, в контексте которых вещи обретают определенный социальный смысл. Это имеет прямое отношение к истории тела. Где, когда и зачем люди закрывают или, напротив, открывают свое тело? Какие знаковые функции выполняет одежда, чем одетое тело отличается от голого или полуодетого и т.д.? Поэтому история тела неотделима от истории одежды, которая включает по крайней мере три аспекта — предметный, технологический и функциональный. Первый отвечает на вопрос, какая именно часть тела закрывается. Одежда может быть прикрывать все туловище и ноги, только верхнюю часть туловища, до пояса или до середины бедер, только живот, бедра и ноги до колен или ниже, только ягодицы, бедра и гениталии, спереди и сзади и т.д. Технологический вопрос сводится к тому, из чего ( кожа, ткань, листья, ветки, птичьи перья, ракушки, просто краска и т.д.) и как построена и чем поддерживается (просто наброшена, завязана или специально сшита) одежда. Наконец, функциональный вопрос показывает, чему служит одежда — физической защитой от неблагоприятных внешних воздействий, символической защита от враждебного взгляда («сглаз»), украшением, демонстрацией социального статуса и т.д. Соотношение этих моментов может быть разным, в зависимости от климата, образа жизни и символической культуры данного народа или общества. Одним из увлекательнейших и одновременно наиболее комичных аспектов в данной связи оказалась история штанов.
Мужчины без штановКак известно, не все народы носили штаны. Некоторые обходились набедренными повязками, а древние греки и римляне прикрывали наготу длинными льняными или шерстяными рубашками. В Древней Греции они назывались хитонами, причем мужчины, начиная с классического периода, носили хитоны короткие, до колен, женщины — длинные, до ступней. Поверх хитона одевался плащ — гиматий, который у мужчин застегивался под правой рукой. В Риме хитону соответствовала туника, поверх которой мужчины набрасывали особое покрывало — тогу, расцветка которой зависела от социального статуса человека, или менее формальный плащ — паллий. Панталоны кафтаны красивым |
|
|
|
|
