<<<     ΛΛΛ     >>>   

Каким же образом Э.С. Маркарян пытается выйти из этой, созданной им самим, ситуации?

Если культура не является в той или иной мере общественным отношением, то чем же она должна быть? В приводимых работах, на наш взгляд, содержаться, по крайней мере, три варианта ответа на данные вопросы.

В первом случае (это видно из процитированного выше фрагмента) проблема решается путем представления культуры функцией, поддерживающей и воспроизводящей общественные отношения – структуру. И функцию, и структуру можно определить соответственно как процесс и его результат. На первый взгляд это и в самом деле два совершенно различных явления: какое, например, может быть сходство между развитием растения и его плодами? А между тем, если отвлечься от видимых различий, непохожести форм, то обнаружится их сущностное единство. Товары как "товарные стоимости", например, суть "кристаллы" "общественной субстанции" – человеческого труда. Следовательно, между предметным миром как миром товаров и трудом, создающим их, с точки зрения их сущности, нет принципиальных различий. Ведь – товар необходим для того, чтобы, в конце концов, вновь поступить в потребление, т.е. стать средством, условием новой деятельности. Он является, таким образом, в известной степени лишь определенным "моментом", "сгустком" "лишенного различий человеческого труда"[44].

Поэтому социальные связи вовсе не статичны, они не являются только структурой, а одновременно предстают и функцией, они суть и процесс, и результат, единство опредмечивания и распредмечивания. Следовательно, если культура определяется как функция, а общественные отношения – как структура, то первая на деле редуцируется к последней, так и не обретая своей специфики.

Впрочем, в связи с тем, что у Э.С. Маркаряна культура представлена не функцией вообще, а функцией "ценностных, институциальных и знаковых элементов межчеловеческих связей", возникает несколько иная ситуация, а именно: отрицание действительности культуры. Человек, по Марксу, обретает свою сущность только в обществе, только в нем его бытие становится действительным бытием. Воспроизводство социума осуществляется конкретными индивидами. "Культура, понятая как специфический способ человеческой деятельности, представляет собой... логически абстрагированную систему особых внебиологически выработанных средств, благодаря которым актуализируются, а также направляются в социально значимые русла биологические потенции человеческих индивидов и осуществляются процессы индивидуальной и коллективной активности людей"[45].

Словом, та роль, которую играют указанные элементы в воспроизводстве профессиональных навыков, умений, способностей людей, и есть культура. Но уязвимость концепции заключается в том, что эти навыки, умения, способности и т.п., не будучи примененными, реализованными в общественном труде, представляют собой лишь возможность культуры.

Эта возможность – такова логика системы Э.С. Маркаряна – не переходит в действительность: в труд, систему социальных связей, ибо, во-первых, "важно... не сводить всю культуру к общественным отношениям"[46], а во-вторых, такого рода редукция означала бы тщетность попыток обнаружить присущие ей особенности. Получается, что в существующих социальных связях культура не может быть обнаружена. Но напомним в связи с этим другую мысль этого же автора: "... тип культуры общества (курсив мой - П.К.) определяет в конечном итоге тип личности"[47]. В итоге мы, как и при рассмотрении концепции В.М. Межуева, вновь приходим к антиномии: культура одновременно находится и не находится в обществе.

Второй вариант ответа на вопрос, чем является культура, предполагает использование принципа "многомерной проективности познания", "суть которого состоит в выдвижении угла зрения, под которым обозревается целое и рассматриваются все входящие в него элементы. Подобная познавательная призма позволяет соответственно критериям того класса элементов, под углом зрения которого рассматривается целое, абстрагировать те его составляющие, которые подпадают под эти критерии, какому бы классу элементов они ни были присущи"[48]. Как же применяется указанный принцип?

"Рассмотренные в одной (социологической) проекции, акцентирующей внимание на субъектах человеческой деятельности (как особом классе элементов общества), отношения между этими субъектами... могут быть охарактеризованы как собственно социальные явления. С культурологической точки зрения эти же отношения могут быть представлены как составляющие культуры, т.е. интерпретированы в качестве особого подкласса надбиологически выработанных средств человеческой деятельности с дальнейшим подразделением соответственно отмеченному выше основанию (принципу "многомерной проективности познания"[49].

Если развивать далее эту мысль, то отношения между субъектами деятельности могут быть интерпретированы как угодно и в какой угодно плоскости, например: "человек человеку – волк", или, наоборот, – "человек человеку – друг, товарищ и брат". Может существовать бесчисленное множество вариантов такого рода, ибо все зависит от позиции исследователя. На наш взгляд, необходим, все-таки объективный критерий выделения культуры из класса явлений общественной и индивидуальной жизни. Что касается принципа "многомерной проективности познания с его "углом зрения" и "познавательной призмой", то здесь, как представляется, имеет место определенный субъективизм, поскольку во главу "угла", "призмы" ставится то, что ученый сам считает нужным. С этим, в определенной степени конвенционалистским подходом можно было бы и согласиться, если бы он действительно давал здесь серьезный познавательный эффект.

В плане эффективности, однако, ситуация может быть проиллюстрирована в несколько огрубленном виде следующей аналогией. Если бы некий энтомолог задался целью исследовать все виды обитающих в данной местности насекомых, выдвинув предварительно в качестве "познавательной призмы" особенности строения, допустим, пчел, то вывод, по всей вероятности, был бы примерно таким: все изученные особи похожи на пчел, в каждой из них есть что-то пчелиное, следовательно, все они в этом смысле еще и пчелы. Выдвигая культуру как систему "надбиологически выработанных средств осуществления человеческой деятельности, благодаря которым и происходит функционирование и развитие общественной жизни"[50], в виде "класса элементов, под углом зрения которого рассматривается целое", мы будем вынуждены каждое из отношений этого последнего, какую бы конкретную форму оно ни имело, называть еще и культурой. А это как раз и означает утрату ее специфики.

Наконец, третий вариант определения особенностей культуры основывается на своеобразной дифференциации социальных связей. "В обществе существуют два вида социальных отношений: а) складывающиеся независимо от воли действующих индивидов, например, производственные отношения; б) призванные регулировать первые, например, юридические отношения". Далее, называя в качестве регламентирующих первый вид связей нормативные, институциональные, ценностные, знаковые механизмы, Э.С. Маркарян подчеркивает "необходимость выделения двух уровней отношений, складывающихся между людьми и образуемыми ими группами, - собственно социальных отношений и социорегулятивных, соционормативных отношений"[51].

Стремление упомянутого автора соотнести культуру с "соционормативными" отношениями вполне очевидно хотя бы уже потому, что её "привязка" к "собственно социальным отношениям" означала бы редукцию искомого феномена к обществу как таковому и, следовательно, утрату предмета культурологических изысканий. Но подобное соотнесение не имеет, по нашему мнению, достаточных оснований, поскольку те "два вида социльных отношений", которые приводит Э.С. Маркарян, различаясь феноменологически, являются в определённой мере тождественными сущностно.

Нормы положительного права, нравственные императивы, в каком бы порядке и формах они ни устанавливались, и как бы ни применялись, всегда содержат в себе объективные элементы, т.е. их содержание не может быть целиком исчерпано содержанием воли законодателя или носителя морального авторитета. Таким объективным элементом в рамках марксистской традиции является обусловленность "соционормативных отношений" "собственно социальными отношениями", обусловленность, осуществляющаяся не непосредственно, а опосредованно, в конечном счёте. Другими словами, первый вид отношений не только не в состоянии "оторваться" от второго их вида, но и является в известной степени его субъективным, идеологически трансформированным выражением. А если дело обстоит именно таким образом, то попытка установить корреляцию культуры только лишь с "соционормативными" социальными связями выглядит заведомо некорректной.

Из условий исследования, сформулированных самим автором,
– установить специфику культуры в рамках общества и через общество, взятое в целом, – вытекают только два возможных выхода. Первый – отождествить культуру со всей совокупностью социальных связей, доказав этим невозможность ее существования как относительно самостоятельной качественной определенности и, стало быть, ненужность соответствующей теории. Второй – разделить, развести общественные отношения каким-либо способом и объявить одну из полученных сторон искомым предметом.

Э.С. Маркарян, естественно, идет по второму пути и основное содержание его работы – постоянная дифференциация: деятельности – на способ, средства (культура) и результаты ("некультура"), социальных связей
- на функцию (культура) и структуру ("некультура"), "регулятивно-нормативные" (культура) и "собственно социальные" ("некультура"), причем для обоснования последней дихотомии как раз и используется рассмотренный нами принцип "многомерной проективности познания". Сама логика принятой методики постоянно вытесняет, выталкивает культуру в "надстроечные" элементы, в сферу духовной жизни общества. Но ее теоретическое обнаружение исключительно в этой последней, т.е. в сознании, субъективном мире изымает культуру из действительной объективной жизни, делая ее реальное существование, во всяком случае, с точки зрения теории, невозможным.

По мнению Э.С. Маркаряна "устойчиво сохраняющиеся концепции культуры как творческой деятельности и как специфического способа человеческой деятельности взаимно дополняют друг друга по ряду существенных вопросов"[52].

На наш взгляд, тенденция к дематериализации культуры, фактическое отнесение ее в итоге (вопреки заявленным исходным принципам) всецело к духовной жизни с вытекающими отсюда антиномиями общества, общественного труда, заключающих и одновременно не заключающих в себе этот феномен, свидетельствуют не о взаимодополнении названных концепций, которые только на первый взгляд предстают различными, самостоятельными, а об их глубоком сущностном сходстве.
§ 3. Культура и духовная жизнь общества

Точки зрения, которые мы собираемся рассмотреть в этом разделе, в меньшей степени претендуют на культурологический анализ общества в целом. Их авторы занимают хотя и не бесспорные, но, во всяком случае, более определенные, в сравнении с предыдущими, позиции, ограничивая исследование соответствующей проблематики, как правило, рамками воспроизводства человека в сфере духовной жизни.

"Философский подход должен иметь в виду отношение культуры к бытию человека, а так как человеческое бытие социально, философия культуры должна исходить из культуры как явления, возникающего на пересечении общества и личности". В этой мысли представляется весьма важным то обстоятельство, что культура, как и в системе Э.С. Маркаряна, не сводится исключительно к социуму и не может быть понята лишь на его основе. Но что же в таком случае образуется на "пересечении" общества с индивидом?

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Диалектика человеческой жизни личности конкретного
Проблемы философии культуры
Человеческая деятельность
Китаев П. Культура человеческое измерение культурологии 9 будущее
Беспокоится о будущем