<<<     ΛΛΛ     >>>   

Трагизм соответствующей ситуации был рассмотрен в [19], где представлены результаты внешнего давления на личности, обладающие различной «силой».

При этом никакие «заявления о намерениях» следовать своей роли до конца не могут изменить отношение «публики» к «актеру сказки», поскольку она-то - публика - знает (!) цену жизни и смерти, не готова отдавать свою жизнь в угоду «сомнительным идеалам» и будет только рада, если здоровое биологическое начало возьмет свое.

Любопытно отметить, что именно такое отношение свойственно «идеологии» иудаизма - религии нации, о которой один впоследствии скомпрометировавший себя автор заметил, что она, эта нация, «не имеет идеализма». Не исключено, что это - справедливое замечание, по крайней мере, оно может указать на возможную причину столь длительно существующего «еврейского вопроса», проявляющегося в определенном антагонизме евреев и других наций, «идеализмом» (или сказками) обладающих и допускающих воплощение «сказочных» героев в жизни. Во всяком случае, если те подтвердили такое свое право своей «смертью на сцене».

Поэтому искушение поставить «актера сказки» в экзистенциальную ситуацию - попытаться убить (или «убить») его, - как правило, имеет место. Он - этот приносимый в жертву «актер» - явится «лакмусовой бумажкой» в сравнении двух теперь уже - идеологий, соответствующих тому, что выше называлось реалистическим и сказочным сценариями. И это, может быть, единственный, но несомненно важный случай, когда упоминавшийся выше гуманизм реалистического сценария дает сбой. Оказывается, что по сравнению с ценностью «человека» отвергаются ценности всех «идей», кроме вот этой самой: идеи о превосходстве ценности человека над ценностью идеи. И человека-«актера сказки» сметают, не колеблясь. Но для того, чтобы снять возникшее противоречие, ему отказывают в существовании, он, дескать, выдумка.

С другой стороны, ясно, что в обсуждаемых (женско-педагогических) сказках далеко не везде присутствует персонаж, значимый для широких слоев «публики», на которого она могла бы реагировать столь резко и болезненно. Лишь нетривиальный вариант Чудовища (возникающего после победы над Драконом, т.е. отказывающегося от участия в предопределенном спектакле как на положительной роли Героя, так и на отрицательной роли нового Дракона) представляет даже не угрозу, но лишь некое изменение истэблишмента, частью которого является «публика». Поэтому, как правило, на Чудовищ ведется охота, но не потому, что они представляют собой реальную опасность, а потому, что они представляют собой недоступную восприятию «публики» «неизвестность». В данном случае, как и в опытах, описанных в [20], оценка предшествует распознаванию, что свойственно для биологического обьекта, исходящего из того, что он находится в агрессивной среде, и поэтому всегда, на всякий случай, стреляющего первым. При этом, если «смерть на сцене» не произойдет, что обычно представляется более вероятным, то укрепится истэблишмент, основанный на отсутствии идеализма, если же она произойдет, то укрепится (или даже возникнет, как получилось в случае христианства, незачем объяснять, что в используемой терминологии Христос - полноценное Чудовище) истэблишмент, включающий идеализм, а, значит, и женско-педагогические сказки для воспитания.

Сказки задом наперед

Для полноты картины следует хотя бы мельком упомянуть «сказки для маргиналов» или сказки задом наперед. Достаточно будет двух. Если Иван-дурак - Чудовище, которое под влиянием случайных обстоятельств (случайное обретение волшебного предмета или союзника - щука, Конек-горбунок[21] и пр.) становится Героем, который затем и пользуется обретенной наградой, то в «Знакомых сказках»[11] Чудовище-Задохлик в результате также вроде бы случайных обстоятельств оказывается выброшенным в роль Дракона. Результатом является разрушение мира, хаос, утрата порядка. Выделившаяся энергия безлична, происходящее является результатом не злого умысла, но лишь слабости и неразумия, непригодности к роли.

Герметические сказки

Необходимо упомянуть еще один тип сказок, которые могут использоваться при построении сценария или реализовываться в жизни. В них рассматривается поведение героя под давлением обстоятельств, под пыткой, при этом неотречение от себя считается безусловно ценным событием. В свете рассуждений о появлении Чудовища в результате прохождения системы вызовов и соблазнов, эти сказки могут служить опорой для соответствующего сценария. Речь идет о сказке «Морозко» и сказке Андерсена «Дикие лебеди». В первой из них героиня отказывается признать, что ей холодно, хотя тот, кто настойчиво задает этот вопрос, настойчиво понижает температуру. Что ей движет? Ведь никто ничего ей не обещал, не сулил за такое бессмысленное с точки зрения реалиста поведение. Что же мешает ей признать свое поражение, попросить пощады? Ничего, кроме стремления отстоять свою личность, свое право на «собственное мнение», которое настойчиво хотят изменить. Это стремление отстоять свою личность, базирующееся вдобавок на отсутствии агрессии и представляет ценность, вознаграждаемую в сказке.

В «Диких лебедях» девушке, чтобы спасти своих братьев, надо сплести двенадцать кольчуг из крапивы и за все время работы не проронить ни слова. Она не колеблется. Что там крапива?.. Основная проблема, конечно, молчание. Она не может никому ничего сказать о смысле своей деятельности. У нее пытаются узнать, что происходит, почему она занята таким странным делом, ведь время идет, и братьев вот-вот казнят. Это настоящий «конвейер» в духе Лубянки. Но она молчит и молчит и продолжает свое дело, хотя впереди - и ее собственная казнь. Она отстаивает свою личность, свое право на неподотчетность кому угодно, свое право знать, что ты знаешь лучше, что бы ни гомонила толпа.

Так и Чудовище, уходя от людей, реализует свое право знать лучше и на все несущиеся вслед крики отвечать «Тепло, батюшка», хотя, конечно, холод может пробирать его до костей, крапива жечь, а насмешливые оговоры окружающих неотступно волочить на виселицу.

Замечание в конце

Упомянутое в этом тексте лишь мельком стремление убедиться в собственном существовании и способы достижения этой цели представляют собой отдельную большую тему. Здесь отметим лишь, что именно эта цель, появляющаяся в сюжетах, пришедших впоследствии на смену привычным сюжетам сказочным, составляет одно из содержаний такого многообразного по смыслам слова «любовь», в основе которой лежит не менее многообразное понятие «коммуникации».

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Э.Берн. "Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры".

[2] "Айболит-66"

[3] "Москва слезам не верит"

[4] Дж.Оруэлл. "1984"

[5] "Исландские саги"

[6] Л.Гумилев. "Этногенез и биосфера Земли"

[7] С.Сипаров. "Клетка", "Радуга", N2, Таллинн, 1992; www.so-znanine.nm.ru

[8] "Формула любви"

[9] А. Стругацкий, Б.Стругацкий. "Обитаемый остров", "Жук в муравейнике".

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Чудовище задохлик в результате также вроде бы случайных обстоятельств оказывается выброшенным в роль дракона
Дракон их побеждает
Представляющих своего рода прототип жизненного сценария