|
|
<<< ΛΛΛ >>>
241
яйцо; двойной иллюзии,
запечатлевающей хаотичность,
многомерность, таинственность,
непостижимость опыта, вплетенные в
саму ткань жизни фикцию и вымысел;
превращения человеческой жизни в
творение искусства, замещающее
искусство как таковое; установки на
удовольствие, наслаждение и принятие
самой жизни, а не разгадку ее тайны;
восприятия распада как такой же
чудесной и творчески заманчивой
манифестации жизни, как и ее
цветение, творчества - как дерзания и
свободы, противостоящих монотонности,
стерильности, "сору феноменов"
внешнего бытия, оказались символами
веры для современного поколения
литераторов25.
Утвердившись в США в творчестве
Э. Уайльда, У. Гэсса, Р. Сакеника,
Р. Федермана, М. Эппла, Д. Вартлема,
С. Элкина и других, постмодернистские
принципы сочетания пользы и
удовольствия в процессе создания и
восприятия текстов, способствующие
новому наполнению литературы,
истощенной модернистскими
____________________
25 См.: Миллер Г. Размышления о
писательстве // Иностр. лит. 1991.
№ 8.
242
экспериментами26, получили
специфическое преломление в Латинской
Америке и Канаде. Магический реализм
Г. Гарсиа Маркеса, Х.Л. Борхеса,
Х. Кортасара, М. Льосы, К. Фуэнтеса
дал мощный импульс развитию
творчества таких латиноамериканских
постмодернистов, как К. Белли,
Г. Кабрера, Х. Санчес, С. Элизондо,
М. Пуиг. Особенностью их
литературного кредо явилась
ориентация на реконструкцию мира,
окрашенная идеями политического
протеста. Социальная направленность,
в целом не характерная для эстетики
постмодернизма, стала важным условием
реконструкции чтения, идейного
воздействия на широкую аудиторию.
Критический подтекст явился
питательной почвой и для канадского
постмодернизма, отторгавшего
тенденции американизации национальной
культуры. Латиноамериканское влияние
в данном случае возобладало над се-
вероамериканским, что во многом
____________________
26 См. подробнее: Barth J. The
Literature of
Exaustion // Athlantic
Mounthly. 1967, aug.; Его же: The
Literature of Replenish-
ment // Athlantic Mounthly. 1980,
jan.
243
связано с развитием литературного
процесса в Канаде, где модернистский
этап не был ярко выражен и
традиционно преобладала
реалистически-повествовательная
стилистика. Постмодернистский колорит
книг Х. Акена, Л. Коэна, Т. Файндли,
Р. Вайбе выразился, прежде всего, в
атмосфере неопределенности, шаткости,
таинственности, приверженности
детективной интриге, разрешающейся
самоотождествлением лирического героя
с жертвой (индейцем, животным),
спасающейся от своих преследователей
благодаря близости к миру природы.
Если теоретической основой
американского постмодернизма стали
эстетические взгляды Д. Барта,
Р. Рорти, М. Маклюэна, Г. Гулда, то в
Европе параллельные процессы в
литературе развивались на
постструктуралистской базе.
Так, для французского
постмодернизма характерно обращение к
проблемам гуманизма. Переосмысливая
теоретический антигуманизм
структуралистской эстетики,
художественный опыт театра абсурда и
нового романа, Ж. Эшоно, Ж.-П. Туссен
и другие молодые писатели создают
иронический мир обратимого времени,
где реабилитированный субъект
утверждает правомерность
244
альтернативного стиля жизни во всех
его ипостасях - от интимной до
политической, ссылаясь на архетипы
садизма, донжуанизма и т.д. Центр
интересов смещается с вопросов
лингвистики к проблемам философии и
биологии. Бум биографического жанра,
обращение к творческому опыту
М. Юрсенар, М. Дюра, П. Морана,
М. Турнье, Ж. Перека, которых новое
поколение литераторов считает
предтечами постмодернизма, возрождает
и усиливает свойственную для
французской эстетики в целом
тенденцию эстетизации повседневной
жизни. Сплав старых и новых
эстетических ценностей, плюрализм
художественных вкусов, многообразие
видов эстетической деятельности
становятся ориентирами гуманизма
будущего, на пути к которому человек
и окружающие его вещи вновь обретают
четкие очертания, далекие, впрочем,
от жизнеподобия.
Отличительной особенностью
постмодернистской литературы в Англии
является возврат к комизму Филдинга,
Стерна, Диккенса, Джеймса, диалог с
реалистической литературой прошлого
на основе переосмысления традиций и
патриархальных условностей островной
жизни. Если "Женщина французского
лейтенанта" Д. Фоулза знаменует собой
245
рождение английской постмодернистской
литературы, то "Деньги" М. Эмиса,
"Лэнэрк" Э. Грея, "Ночи в цирке"
А. Картера, "Стыд" С. Рушди,
"Одержимость островом" Т. Мо
свидетельствуют об укреплении ее
канонов в середине 80-х гг. Сложная
связь с культурным и историческим
прошлым выражается в стилизациях,
пародиях, противопоставлении
провинциальной комичности лондонскому
патрицианству, столь свойственному
английскому модернизму.
Возврат от экспериментаторства к
традиционному письму ознаменовался
появлением ряда автобиографических
произведений. Традиционное
самопознание и самосознание получило
в них солипсистскую окраску, ставшую
эмблемой английского постмодерна. Эта
особенность повлияла на его
самоопределение по отношению к
литературной традиции. Своеобразным
талисманом, олицетворяющим жизненную
силу культурного наследия, стало для
А. Мэрдок, Т. Стоппарда, Э. Бонда,
Э. Бёржеса творчество Шекспира.
Рефлексия по поводу шекспировских
текстов связана в их произведениях с
идеями десублимации либидо, таящегося
в "Гамлете", "Макбете" или сонетах.
Искусствовед в "Черном принце" Мэрдок
или актер в "Смуглой леди" Бёржеса
246
охвачены мистическим эротизмом
прошлого, эманирующего из
классических текстов. Вместе с тем
многообразные стилизации "под
реализм" автобиографического, эписто-
лярного, документального жанров
дистанцируются от традиции
посредством пародийного цитирования,
комической имитации и отстранения
эстетических норм доброй старой
Англии.
Произведения итальянских писателей-
постмодернистов объединены
собирательным термином "молодая
литература". В ней различаются три
течения, объединяющие последователей
И. Кальвино, У. Эко и современных
американских писателей-
постмодернистов. К школе Кальвино
принадлежат А. де Карло, Д. Дель
Гвидичи и другие "наблюдатели". Они
известны как создатели видимой,
зрительной литературы, активно
прибегающей к приемам фотографии,
кинематографа, использующей
компьютерную технику для производства
своего рода литературных видеоклипов.
В отличие от творцов "нового романа",
отстраненный взгляд "наблюдателей" -
не безразличный, но заинтересованный,
вопрошающий. Он обращен, прежде
всего, на проблемы гуманизации науки,
247
гармонизации отношений между
человеком и техникой.
Последователи Эко известны как
"рассказчики", создающие бестселлеры,
нравящиеся публике. Опираясь на
традиции готической литературы,
Г. Манфреди, А. Элкан, П. Берботто,
Ф. Дюранти, Л. Манчинелли, Р. Вакка
тяготеют к магической трактовке
культуры прошлого. Сплав истории и
тайны видится им тем тиглем, в
котором постоянно рождается
настоящее. Детективные мотивы поиска
старых картин, дневников, трактатов,
как, например, в романе "Бог - это
компьютер" Р.Вакка, где забытая
математическая формула XIII века дает
ключ к созданию компьютерной
программы, подчинены идее веселого,
карнавализованного возвращения
прошлого, обретающего вторую
молодость.
Что же касается "собирателей",
увлеченных американскими детективами,
фантастикой, вестернами, то их усилия
направлены на изобретение иронических
ассамблажей, где языковые
эксперименты соседствуют с лукавым
эпигонством. В своих романах-баснях и
антидетективах С. Венни, А. Вузи,
П. Тонделли пародируют
американизированную массовую
культуру, подчеркивая плодотворность
248
диалога между современной цивилиза-
цией и культурой прошлого.
Значительной спецификой отличаются
постмодернистские тенденции в
испанской литературе. Здесь не
произошло разрыва с модернистской
эстетикой, леворадикальным
эстетическим бунтарством. Социально
ориентированная культура протеста,
проникнутая энтузиазмом борьбы за
правду и справедливость, лишь не-
сколько видоизменила свои формы.
Писатели Х. Гойтисоло и Х. Бене,
драматурги А. Састре и Х. Рибаль,
поэт Х. Валенте посвящают свое
творчество ревизии прошлого, его
критическому антинормативному,
антиавторитарному переосмыслению. Не
утрачивает актуальности
антифранкистская тема, связанная с
демистификацией присущих ей моральных
и политических кодов. Идея
неприемлемости монополизации
традиций, от кого бы она ни исходила,
стимулировала эстетический плюрализм,
ироническую перетасовку разных слоев
культуры, что позволяет вписать
современную испанскую литературу в
постмодернистский художественный
контекст.
Восприятие литературного
постмодернизма как импортированного
американского черенка, привитого к
249
европейскому модернизму, характерно
для скандинавской эстетики. В
Норвегии и Дании постмодернизм ас-
социируется с литературной алхимией,
позволяющей растворять, перемешивать
и анализировать историю в поисках
философского камня, становящейся
самоцелью. Поиски эти знаменуются
отказом от каких бы то ни было
эстетических табу, нормативности,
иерархичности. Их воплощением в
норвежской литературе становятся
открытые, незаконченные субъективные
саги С. Ловейд, И. Кьярстада,
Т. Шьервена, Т. Брингсверда, где тема
экзистенциального лабиринта
прошлонастоящего спроецирована на
сиюминутные кичевые реалии. В
"Истории длинного текста" О. Санде
цитаты из "Одиссеи" и "Улисса"
сталкиваются на двух колонках
страницы, высекая, по мысли автора,
новый огонь смыслов, способный
воспламенить культуру будущего.
Идея полифонии культур, мифов,
языков близка датским литераторам.
В. Ширбик пишет свои романы на смеси
датского, французского, немецкого,
английского, испанского языков и их
диалектов, включая в них цитаты из
Гераклита, Ницше, древних восточных
философов. Г. Кролл стремится
расширить рамки чтения, монтируя,
<<< ΛΛΛ >>>
Одной из существенных для постнеклассического знания является проблема эстетического начала в мате матике
Другими видами искусства кино
Другие обосновывают деление эстетики на критическую
Художественной квинтэссенцией постмодернизма
Постмодернизм
|
|
