<<<     ΛΛΛ     >>>   

том, что они могут изменить - ну, если не мир и не жизнь, то по

крайней мере - их "смысл", изменить одною лишь свежестью слова,

которое проистекало бы из них и только из них и пребывало бы -

бесконечно как можно ближе к источнику. Так много вещей в их

языке уже ускользнуло от них; они не желают, чтобы от них

ускользнуло, кроме всего прочего, и то, что они говорят - этот

маленький осколок дискурса (неважно речь или письмо), хрупкое и

ненадежное существование которого должно унести их жизнь вдаль

и вперед. Они не могут вынести - и здесь их нетрудно понять, -

когда им говорят: дискурс - это не жизнь; время дискурса - не

ваше время; в нем вам не примириться со смертью; может статься,

что вы убили Бога тяжестью всего, что вы сказали; но не

думайте, что из всего того, что вы говорите, вам удастся

сделать человека, который будет жить дольше, чем он. В каждой

произносимой фразе, и вот именно в той, которую Вы сейчас как

раз пишете, Вы, уже на стольких страницах упорствующий в том,

чтобы ответить на вопрос, которым Вы почувствовали себя задетым

лично, Вы, собирающийся подписать этот текст своим именем, - в

каждой фразе правит закон без имени, белое безразличие: "Какая

разница, кто говорит, - сказал кто-то, - какая разница, кто

говорит"" ("Reponse a une question", Dits et ecrits, t.1,

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Подчиняется некоторой системе функционирования
точно таким же образом проанализировал бы функцию-субъект
С какого-то времени критика стала обращать ся с произведениями соответственно их жанру