<<<     ΛΛΛ     >>>   

справедливости не запрещены нам. (...)

Автобиографические, искренне написанные воспоминания всегда внушают

больше доверия, чем роман.

Романист может иногда, не веруя сам, превосходно изобразить верования

другого лица. Тургенев прекрасно изобразил чувства Лизы Калитиной (в

"Дворянском гнезде"); Л. Толстой истинно и правильно -- религиозное

настроение княжны Марии ("Война и мир"); Эмиль Золя в "Проступке аббата

Муре" до того правильно и глубоко анализовал духовную борьбу молодого

священника, что если устранить из этого изображения некоторые особые

душевные оттенки, свойственные исключительно католичеству, то в истории этой

борьбы и православный монах может при сходных условиях узнать самого себя.

Творчество Золя в этом случае гораздо ближе подходит к духу истинного

личного монашества, чем поверхностное и сентиментальное сочинительство

Достоевского в "Братьях Карамазовых". Лично у меня нет никакого сомнения,

что Достоевский в то время, когда взялся писать "Карамазовых", гораздо ближе

начинал подходить по роду верований своих к церковно-право-славному

христианству, чем Золя в то время, когда он писал свой роман. Золя настолько

уже прославился, что если бы он ходил на исповедь к патеру и причащался, то

мы бы давно об этом узнали, как узнали, что материалист Поль-Бер скончался

покаявшимся католиком. Про Достоевского же мы знаем, что он говел и

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Церквей особых
Вот как я приучил себя понимать свою судьбу
Вообще сказать
человек болезненный
У чемодановского священника риза на похоронах была сшита из разных шелковых