>>>   

Ариософы были культурными пессимистами. Очевидна связь между их
фантазиями и разочарованиями немецких националистов в Габсбургской империи
АвстроВенгрии на исходе XIX века. Стремительная урбанизация и
индустриализация, конфликт славянских и немецких интересов в
многонациональном государстве, католицизм, возникновение австрийского
движения пангерманизма под руководством Георга фон Шонерера, мода на
социальный дарвинизм и его расистские выводы также существенно определяли
мышление ариософов. Оккультизм в их доктринах играл весьма существенную роль
сакрального оправдания их крайних политических позиций и глубокого неприятия
действительности. Фантазии ариософов фокусировались в идеях элитарности и
чистоты, в тысячелетних образах золотого будущего нации.

Это введение должно подготовить почву для детального изучения
ариософии, возникшей в XIX веке, в переплетении национализма,
антилиберализма, культурного пессимизма и расизма. Нашей точкой отсчета
станет народническое (volkisch) движение, объединившее эти концепции в
приемлемую идеологическую систему. В своих исследованиях народнической
идеологии Георг Л. Мосс отмечал духовные коннотации слова "volk". В XIX веке
для немцев этот термин значил много больше, чем буквальный его перевод
словом "народ": оно означало национальное единство, одушевляемое общей
творческой энергией. Предполагалось, что эти метафизические качества
определяют уникальный культурный статус немецкого народа. Идеологическую
окраску слово "volk" получило по двум причинам: во-первых, эта культурная
ориентация была результатом крайне медленного объединения Германии;
во-вторых, она была связана с широко распространившейся романтической
реакцией на современность.

Раздробленность Германии проявлялась в мозаике маленьких королевств,
княжеств, герцогств, составлявших вместе с более крупными государствами,
Пруссией и Австрией, Священную Римскую Империю Германской нации, вплоть до
ее формального распада в 1806 году. После поражения Наполеона положение
резко изменилось. Возникла свободная Немецкая Конфедерация, и государствам,
входящим в ее состав, была предоставлена возможность независимого развития.
Если итоги Венского конгресса в 1815 году разочаровали немецких
националистов, то после революции 1848 года рухнули все их надежды. Ввиду
затруднений в движении к политическому объединению, немцы напряженно искали
национального единства в культурной сфере. Это стремление обнаружилось еще в
конце XVIII века, когда писатели предромантического движения "Буря и натиск"
обретали немецкую верность себе в народных песнях, обычаях и старой
литературе. Идеализированный образ средневековой Германии взывал к духовному
единству, если уж политические его формы не были досягаемы. Этот упор на
прошлое и традиции придавал причинам объединения глубоко мифологический
характер.

Когда Бисмарк провозгласил прусского короля немецким Кайзером нового
Второго Рейха в 1871 году, многим казалось, что национальное единство
наконец победило. Однако новое государство быстро разочаровало значительную
часть немцев. Напряженное ожидание единства питалось утопическими и
мессианскими настроениями, которые не могли быть удовлетворены прозой
реальности общественного управления и дипломатии. Повсюду чувствовалось, что
политическое объединение под началом Пруссии не принесло с собой того
патетического национального самосознания, которого с такой силой жаждали.
Кроме того, новый Рейх лихорадочно был озабочен созданием промышленности,
строительством городов, а этот процесс выглядел весьма материалистическим, и
более того -- он разрушал патриархальную крестьянскую Германию, излюбленную
идиллию романтических грез о немецкой подлинности. Средневековая фигура
кайзера и его современные броненосцы, модерновый стиль архитектуры
символически воплощали напряжение между старым и новым во Втором Рейхе. На
дворцовое великолепие и помпезность уличных фасадов надвигались реалии
индустриальной революции.

Исключение Австрии из нового, объединенного Пруссией Рейха, огорчило
националистов в обеих странах. Но Бисмарк строил усиление Пруссии на военном
поражении Австрии, чем вызвал ее уход от немецких дел. Позиция немецких
националистов в Австро-Венгрии с этого момента становится затруднительной. В
1867 году венгры получили политический суверинитет внутри двойного
государства. Рост пангерманского движения в Австрии в последующие
десятилетия отразил проблему австрийских немцев в государстве, состоящем из
них и славян. Их программа предлагала отделение немецких провинций Австрии
от многоязычной империи Габсбургов и включение их в новый Рейх, невзирая на
границы. Этот план и был до конца осуществлен позднее -- присоединением
Австрии к Третьему Рейху в 1938 году.

Народническая идеология включала в себя также и общую реакцию на
современность. Германия и АвстроВенгрия сильно отставали в развитии от
западных экономик. Сохранение докапиталистических отношений и учреждений в
этих странах свидетельствовало о том, что модернизация явилась бы насилием в
отношении к людям, все еще связывавшим себя с традиционным, сельским
укладом. Многие презирали новое, поскольку растущие города, появляющиеся как
грибы, заводы, разрушали сложившиеся сообщества и лишали людей чувства
безопасности и надежности. Либерализм и рационализм также отвергались,
поскольку они стремились демистифицировать освященные временем порядки,
разоблачить привычные авторитеты и предрассудки. Эта ненависть к
современности присутствует в трудах трех основных немецких
националистических пророков: Пауля Делагарди, Юлиуса Ланга и Меллера ван ден
Брука. Расизм и элитаризм составляли основное содержание народнической
идеологии. Факт расовых различий использовался для утверждения необходимости
разделять по качествам нации на высшие и низшие. Антропология и лингвистика
предлагали практические стандарты для классификации рас, и эти стандарты
стали главным элементом в идеологических восхвалениях германской расы.
Внутренние моральные качества связывались с внешними характеристиками
расовых типов: поскольку арийцы (и германцы тем самым) были голубоглазы,
светловолосы, высоки и хорошо сложены, они оказывались также благородными,
наделенными чувством чести, отважными. Дарвинистская идея эволюции через
борьбу видов также использовалась для того, чтобы доказать, что высшие
чистые расы должны доминировать над смешанными, низшими. Расистское мышление
способствовало возникновению антисемитизма. Консервативный гнев на
разрушительные следствия экономических изменений обретал выход в поношении
евреев, на которых взваливалась вина за упадок традиционных ценностей и
порядков. Расизм указал на то, что евреи не являются религиозным
сообществом, но биологически отличаются от других рас.

Политические корни ариософов уходят в народническую идеологию конца
девятнадцатого столетия и движение пангерманизма в Австрии. Их
консервативная реакция на национальные проблемы и на современную
действительность имела в виду образ всегерманской империи, в которой
негерманские национальности и низшие классы были бы лишены всех прав
представительства и возможностей саморазвития. Но если теории
арийско-германского превосходства, антилиберализм и озабоченность социальным
и экономическим прогрессом были местом народнической идеологии, то
оккультизм не был ей свойственен и представлял собой нечто новое. Задача
оккультизма состояла в том, чтобы подтвердить живые смыслы устаревшего и
хрупкого социального порядка. Идеи и символы античной теократии, тайные
общества, мистическое знание розенкрейцеров, каббализм и франкмасонство были
втянуты в орбиту народнической идеологии, с целью доказать, что современный
мир основывается на ложных принципах зла, и описать ценности и законы
идеального мира. Эта опора на полурелигиозный материал ясно показывает,
насколько ариософы нуждались в патетических убеждениях, насколько вера была
нужна им для построения человеческого общества: они были слишком
разочарованы в современном мире.

Как романтики и поклонники золотого века, ариософы стояли в стороне от
практической политики, но их идеи и символы проникали в отдельные
антисемитские и националистические группировки поздней кайзеровской
Германии, из которых после Первой Мировой войны в Мюнхене возникла
нацистская партия. Наша задача состоит в том, чтобы проследить, как
распространялась ариософия в личных контактах и литературных влияниях. Мы
также изучим возможность влияния Листа и Ланца фон Либенфельса на Адольфа
Гитлера в его предвоенные годы в Вене. Ариософия созревала в маленьких
кружках, пропагандировавших расистские тайные культы в период Веймарской
республики и живших верой в национальное возрождение. По меньшей мере два
ариософа были тесно связаны с рейхсфюрером СС Генрихом Гиммлером в 1930-е
гг., работая с ним над проектом истории, церемониальными обрядами СС и даже
были причастны к его визионерскому плану Великого Германского Рейха в
третьем тысячелетии. В этой книге мы намерены показать, как фантазии
ариософии, покидая пределы культурной ностальгии, высвечивают первоначальный
воображаемый мир Третьего Рейха.

Часть первая ПРЕДПОСЫЛКИ

1 ОБРАЗ ПАНГЕРМАНИЗМА

Австрийское государство, в котором Лист и Ланц достигли зрелости и
впервые сформулировали свои идеи, было результатом трех крупных политических
перемен, произошедших в конце 1860-х гг. Эти изменения состояли в выходе
Австрии из Германской Конфедерации, административном отделении Венгрии от
Австрии и установлении конституционной монархии в "Австрийской" или западной
части империи. Конституционные метаморфозы 1867-го положили конец
абсолютизму и ввели представительное правление, удовлетворив требования
классических либералов; император с этого момента разделил свою власть с
двухпалатным парламентом, в выборах которого из-за ограниченного права
голоса (существовало 4 разряда голосующих) участвовало примерно 6 процентов
населения. Демократическому крылу либерализма, требовавшему свободы мысли и
ставившему под сомнение действующие институты, противостояла его ранняя
олигархическая форма. В результате этой борьбы произошло резкое падение
парламентского веса партий традиционного либерализма и подъем партий,
представлявших радикальную демократию и национализм, эта тенденция была
подтверждена введением в 1896 г. пятого избирательного разряда. Развитие в
этом направлении определенно благоприятствовало появлению пангерманизма как
крайней парламентской силы.

Другие политические сдвиги в Австрии касались ее территориального и
этнического состава. Отделенные одновременно от Германии и Венгрии, земли
австрийской части империи образовали территорию в виде полумесяца,
простирающуюся от Далматии на Адриатическом побережье через наследственные
земли Габсбургов -- Корниолы, Каринции, Штирии, Австрии, Богемии, Моравии --
до восточных провинций Галиции и Буковины. Географическая нелепость этой
территории соединялась с тем фактом, что в ее пределах жили десять различных
национальностей. Национальность в Австрии определялась преимущественно
языком, на котором говорили люди. Большинство немцев -- около 10 миллионов в
1910 -- жили в западных провинциях государства и составляли около 35% от 28
млн. жителей. Кроме немцев в Австрии проживали 6400000 чехов (23% всего
населения), 5 000 000 поляков (18%), 3500000 украинцев (13%), 1200000 славян
(5%), 780000 сербохорватов (3%), 770000 итальянцев (3%) и 275000 румын (1%).
Структура национальностей в провинциях государства указывает на
драматическую сложность этнических взаимоотношений: преобладание различных
народов от одной провинции к другой меняется; если в некоторых провинциях
немцы составляют отчетливое большинство, то в других они противостоят
преобладанию другой нации, а в третьих -- просто являются народом среди
народов.

После прусско-австрийской войны 1866 года австрийские немцы вышли из
Немецкой Конфедерации и были вынуждены существовать как одна из многих
национальностей империи Габсбургов. В условиях нарастающей демократизации,
некоторые австрийские немцы начали опасаться, что первенство немецкого языка
и культуры в империи, законы, действующие с конца XVIII века, будут
поставлены под сомнение другими национальностями государства. Этот конфликт
между немецкой национальностью и австрийским гражданством часто обострялся
беспокойством относительно славянского или латинского распространения,
ведущего к появлению двух практически связанных форм национализма, отличных
от немецкого. Народно-культурный национализм, связанный с пробуждением
национального самосознания среди немцев, особенно в крупных центрах и тех
провинциях, где смешались разные народы, выразился в создании
образовательных Лиг и Лиг защиты (ферейнов), цель которых состояла в
сохранении немецкой культуры и укреплении немецкой идентичности.
Пангерманизм был более политичен, он больше приспосабливался к меняющимся
условиям, чем защищал немецкие интересы. Он возник как символ веры
маленького немецкого сообщества в Австрии, отказавшегося признать неизменным
отделение ее от остальной Германии в 1866 г. и намеренного восполнить этот
разрыв немецкого единства единственным способом, возможным после победы
Бисмарка над Францией в 1870: присоединением (Anschluss) того, что они
называли Германо-Австрией -- тех провинций, которые входили в Немецкую
Конфедерацию с 1815 по 1866 -- к бисмарковскому Рейху, даже если бы этот
союз означал разрушение монархии Габсбургов. Эта идея превращения
Германо-Австрии в провинцию Немецкого Рейха получила название Kleindeutsch
(малого немецкого) национализма в противоположность Grossdeutsch (великому
немецкому) единству под началом Вены, концепции, которая потеряла смысл
после 1866.

В 1885 множество народных ферейнов действовали в провинциях и в Вене.
Они занимались исследованием и ритуализацией событий и символов немецкой
истории, литературы и мифологии; и совмещали такие формы общественной жизни
как хоровое пение, гимнастика, спорт, восхождение на горы с национальными
(volkisch) ритуалами. В 1886 союз ферейнов (Germanenbund) был основан в
Зальцебурге Антоном Лангтаснером. Ферейн, членствующий в Союзе, должен был
участвовать в немецких фестивалях, установленных специальным немецким
календарем, и невзирая на классы, переживать чувство общности немецкой
нации. Социальной базой движению служила провинциальная интеллигенция и
молодежь. Правительство с осторожностью относилось к такой форме
национализма и действительно Немецкий Союз был распущен в 1889 и возник
вновь уже в 1894 как Союз Немцев.

В 1900 более чем 160 ферейнов принадлежали Союзу, разбросанные в Вене,
Нижней Австрии, Штирии, Каринции, Богемии и Моравии. Известно, что
существовало примерно такое же количество незарегистрированных ферейнов;
возможно, что от 100 до 150 тысяч человек были серьезно затронуты их
пропагандой. Лист сформулировал свои идеи и политическую позицию
преимущественно в этой среде. В 1870-80-е гг. он писал для журналов
движения; он посещал ферейн "Немецкий дух" и Deutsher Jumverein, гребной
клуб Donauhort в Вене и ферейн "Немецкий дом" в Брно; активно участвовал в
фестивалях Союза Немцев в 1890-е гг. Только через эту жизнь ферейнов в
последние десятилетия века можно понять воодушевление и пафос его
националистических романов и пьес в дооккультной фазе его творчества между
1880 и 1900 гг.

Движение пангерманизма возникало и как выражение юношеских идеалов
студенческих братств Вены, Граца и Праги 1860-х. Впервые возникшие в 1840-х,
австрийские братства были построены по образцу немецких студенческих клубов
периода Vormorz (консервативная эпоха между 1815и буржуазной либеральной
революцией марта 1848), которые развивали традицию радикального
национализма, романтических ритуалов и тайны, черпая вдохновение из уроков
Фридриха Людвига Яна (1778-1850), народного проповедника атлетизма, немецкой
подлинности и национального единства. Некоторые братства, возбужденные
проблемой немцев в Австрии после 1866, начали защищать Kleindeutsch
национализм, то есть включение Германе-Австрии в Немецкий Рейх. Они
прославляли Бисмарка, аплодировали прусской армии и Кайзеру Вильгельму 1,
носили голубые фиалки (считалось, что это любимый цветок Бисмарка) и пели
"Die Wacht am Rhein" на публичных митингах и банкетах. Этот культ
пруссофилии неизбежно вел к торжеству силы и умалению гуманности и
справедливости.

Георг фон Шонерер (1842-1921) связал свое имя с этим движением, когда
1876 г. в Вене объединил в союз братства Kleindeutsch. Без его вмешательства
пангерманизм, быть может, остался бы только "тенденцией" среди политически
наивных студентов, народников и рабочих группировок. Его идеи и темперамент,
талант агитатора определили характер и судьбу австрийского пангерманизма,
породив тем самым революционное движение, соединившее в себе народнический
антикапитализм, антилиберализм, антисемитизм и пруссофилию немецкого
национализма. Баллотируясь впервые на выборах в рейхсрат в 1873 году,
Шонерер следовал радикально демократической линии вместе с другими
прогрессивными левыми. Это продолжалось до 1878. Затем он начал требовать
экономического и политического союза Германе-Австрии с Немецким Рейхом и с
1883 стал печататься в крайне националистической газете ("Подлинное немецкое
слово"). Сущность пангерманизма Шонерера состояла, впрочем, не в требовании
национального единства, политической демократии и социальных реформ (эту
программу он разделял с убежденными радикальными националистами парламента),
но в его расизме: в убеждении, что кровь -- единственный критерий всех
гражданских прав.

Движение пангерманизма стало заметной силой в австрийской политике
середины 80-х гг., но затем угасло после осуждения Шонерера в 1888 за
изнасилование; лишенный всех политических прав на пять лет, он удалился от
парламентской деятельности. Но не далее чем в конце 90-х пангерманизм вновь
достиг статуса народного движения. Это произошло в результате вызова,
брошенного немецким интересам в империи. Многие, кто привык к немецкому
господству в культуре, пережили шок, когда в 1895 правительство ввело
славянские классы в исключительно немецких школах Корниолы. Этот
незначительный спор имел для немецких националистов символический смысл,
несоизмеримый с его практическими следствиями. Затем в апреле 1897
австрийский премьер граф Казимир Бадени предложил свой закон о языке, в
соответствии с которым все служащие Богемии и Моравии должны были говорить
на немецком и чешском языках; мера, явно направленная против немцев. Эти
события спровоцировали взрыв националистического возмущения в империи.
Демократические немецкие партии и пангерманисты, не имея сил заставить
правительство отменить закон о языке, блокировали деятельность парламента, и
эта практика продолжалась вплоть до 1900 года. Когда последующие премьеры
привели закон в исполнение, возмущение хлынуло из парламента на улицы
больших городов. Летом 1897 кровавые конфликты между бунтующей толпой и
полицией -- даже армией, чуть не ввергли страну в гражданскую войну. Охраняя
общественный порядок, полиция распустила сотни ферейнов. Во всех этих
событиях -- разрушение парламента, общественные беспорядки, немецкий
шовинизм, избирательные кампании пангерманистов 1901 г. -- можно усмотреть
корни нового воинствующего настроения, свидетелем которому была возникающая
ариософия.

     >>>   

За их ритуалы
Приглашение на церемонию посвящения в берлинской области ii января 1914 года извещало братьев о
Доказывающее знакомство гитлера с листом
8 германии