<<<       >>>   

Лето 1947 - Войтыла посещает Францию, Бельгию и Голландию.

Июнь 1948 - Кароль Войтыла получает свою первую докторскую степень.

Высоко на Вавеле, горе, возвышающейся над древней столицей Польши, находится кафедральный собор Кракова. К северу от горы лежит Старый город с его огромной рыночной площадью, над которой высится костел Девы Марии. С его высокой башни каждый час дневного времени трубач возвещает наступление нового часа. Этот сигнал трубы особенный - он обрывается внезапно, в память о страже тринадцатого века, который предупредил о вторжении татар, но был убит попавшей в горло стрелой. К югу от собора располагается традиционный для польских городов еврейский квартал, Казимеж. Осенью 1939 г. его население еще ничего не знало о человеке по имени Оскар Шиндлер. К западу от Казимежа находилась Скалка, где святой Станислав, первый епископ Кракова, в 1079 г. пал от сабли короля Болеслава Храброго.

Вавельский собор - место коронации польских королей и погребения многих выдающихся политиков, деятелей польской культуры и религии - был на протяжении многих столетий центром духовной жизни Польши. С 1320 г., когда собор только начали возводить, его стенам довелось перевидать немало завоевателей. Татары и шведы опустошали окружающие земли, австрийцы лишали Старый город его укреплений и стен; захватчики много раз выгоняли - с разной степенью жестокости - короля и королеву Польских из их замка, расположенного на вершине «польского Сиона». Но 1 сентября 1939 г., Вавельский собор ожидало нечто такое, чего на протяжении столетий еще ни разу не происходило под его готическими сводами.

Ранним утром 1 сентября Кароль Войтыла покинул свой дом в Денбниках на Тынецкой, 10, и отправился в собор. Этот день был первой пятницей месяца, и согласно католическому обычаю Кароль Войтыла шел к отцу Казимежу Фиглевичу, чтобы, как обычно, исповедаться и принять участие в церковной мессе. Войдя в полумрак утреннего собора, он прошел мимо гробницы короля Владислава Ягайло и серебряной раки, хранящей останки святого Станислава. Затем он миновал белый мраморный памятник Благословенной королеве Ядвиге, супруге и соратнице Ягайло в создании великого единого польско-литовского государства. Дальше, в северном нефе, покоились останки Ядвиги. Там же находился алтарь, перед огромным черным распятием которого молодая королева часто погружалась в молитвы. «Согласно традициям наших предков», - было написано на кресте: считалось, что с этого распятия Христос наставлял Ядвигу.

Но во время этой утренней мессы раздавались совсем другие звуки, далеко не столь благочестивые. Самым громким из них был пронзительный вой сирены воздушной тревоги. Он заглушал выстрелы зенитных батарей и взрывы бомб, сбрасываемых самолетами «Люфтваффе». Прихожане начали поспешно расходиться, но отец Фиглевич и его помощник отслужили мессу до конца, хотя и несколько быстрее, чем обычно. Когда святой отец замолчал, Кароль Войтыла обратился к нему - своему духовному учителю и хранителю самых сокровенных секретов:

- Я должен идти, мой отец остался дома один.

Когда он бежал назад по мосту через Вислу, самолеты «Люфтваффе» начали бомбить городские окраины.

ВЫКОВАННЫЙ В ОГНЕ

Вторая мировая война, которую поляки иногда называют войной, проигранной дважды, стала для Польши настоящей катастрофой. Шесть миллионов польских граждан из предвоенных 35 миллионов погибли в боях или были злодейски умерщвлены. Другими словами, исчезло 18% населения страны. Нация подверглась настоящей децимации (45) . Именно в Польше разыгралось величайшее массовое убийство всех времен - Холокост. И все эти страдания, вся борьба в конце концов привели лишь к тому, что контроль над Польшей перешел в руки другого тоталитарного государства.

Пережитое в период оккупации оказало решающую роль в формировании личности будущего Папы Иоанна Павла II. Ужасы войны и встречи с верующими привели к тому, что Кароль Войтыла стал определенно склоняться к вере того толка, к которому принадлежали кармелиты. Они считали крест центром всей христианской жизни и даже центром всей человеческой истории. Именно во время оккупации - и частично из-за оккупации - Кароль Войтыла решил выбрать стезю церковнослужителя.

В его выборе сыграли свою роль примеры духовного мужества, проявленного носителями духовного сана с 1939 по 1945 г. Один из них, францисканец Максимилиан Кольбе, пожертвовал своей жизнью ради узника, с которым находился в бараке Освенцима, где заключенные умирали от голода. Другим таким человеком был архиепископ Адам Стефан Сапега, выразивший в свое время сожаление, что блистательный молодой человек из Вадовице собирается изучать филологию, а не теологию.

Вместе с тем оккупация дала Каролю Войтыле возможность познать, что такое физический труд. И именно эта работа подсказала Войтыле сюжеты для его первых литературных произведений. Позднее трудовой опыт Кароля Войтылы придаст определенную направленность доктрине католической Церкви всего мира. Но революция в церковной доктрине произойдет еще через сорок лет - сейчас же, в долгую ночь оккупации, он только начал свой путь к ней - с участия в сохранении культурных традиций своей страны.

Война стала испытанием огнем. Шестилетним испытанием неслыханной жестокостью, которой противостоял невиданный героизм. Как писал Иоанн Павел II в 1995 г., «полстолетия спустя народы, семьи и отдельные личности все еще хранят память об этих шести ужасных годах, память о страхе, насилии, ужасающей бедности, смертях; о трагедии разделения семей, об отсутствии всяких свобод и личной безопасности; о лечении ран, наносимых в почти непрекращающемся кровопролитии». Жизнь в этом сотворенном человеком аду могла навести на мысль об абсурдности человеческого бытия. Но Кароль Войтыла приходил к другим заключениям - и он быстро рос как человек, как мыслитель, как апостол.

ПОЛЯ СМЕРТИ

Послевоенная коммунистическая историография, слишком часто цитировавшаяся на Западе, обычно описывала Вторую Польскую республику как шутовское государство, возглавлявшееся фашиствующими полковниками. Правда, однако, гораздо сложнее.

Польское правительство в период между двумя войнами относилось к своим политическим оппонентам с такой суровостью, которую сейчас сочли бы недопустимой в любой развитой демократической стране. Тем не менее именно в 1920-1930-е гг. политические партии достигли своего расцвета и ко времени начала войны набрали наибольшую силу. Единственным исключением оказалась Коммунистическая партия Польши. Но она была ликвидирована по приказу из Москвы, а не польскими полковниками (46) . Попытки правительства ограничить деятельность прессы, как правило, терпели неудачу; юридическая система защищала свою независимость от государства, а суды обычно выносили непредвзятые решения; критики правительства на университетских кафедрах сохраняли свои посты. Таким образом, режим никак нельзя назвать фашистским.

В области культуры дело обстояло несколько хуже. Взгляды на польский национализм маршала Пилсудского, который доброжелательно относился к евреям, допускали культурные и религиозные различия. И все же многие считали, часто пытаясь претворить свои убеждения в жизнь силой, что в свободной Польше есть место только этническим полякам, католикам по вере. Среди тех, кто разделял это мнение, было много сельских священников. Эти взгляды получили весьма недвусмысленную поддержку, когда архиепископ Польши периода между двумя войнами, кардинал Августин Глонд, допустил в своем церковном послании классический антисемитский стереотип, утверждая, что «евреи борются против католической Церкви». Но отношение священников Вадовице к их знакомым евреям ясно показывает, что подобные мысли разделяли не все. Однако после кончины Пилсудского антисемитские настроения в стране стали постепенно нарастать. Весьма многочисленное украинское меньшинство в Польше периода между мировыми войнами также испытывало тяжелый гнет.

Помимо политических, этнических и религиозных раздоров, возрожденная Польша имела еще одну серьезную проблему - низкую культуру населения. Но правительству удалось резко сократить число неграмотных. Армия, в которой обязан был проходить службу каждый мужчина, стала прекрасной школой обучения технике. Польская интеллектуальная жизнь расцвела пышным цветом, особенно в области философии и математики. Искусство испытывало буквально творческий взрыв. Польские интеллектуалы-католики стали независимой культурной силой. Они-то и сформулировали позицию, которая послужила основой как польского мессианства, так и польского шовинизма и оказала впоследствии существенное влияние на культурную жизнь страны.

Страну надо оценивать, сравнивая ее с чем-то. В Польше в период между двумя войнами царили бедность, несправедливость, но они не идут ни в какое сравнение с голодом и массовыми расстрелами, которые сопровождали рождение и укрепление большевистского режима в Советском Союзе. Антисемитизм также был присущ не одной лишь Польше, о чем достаточно ясно свидетельствуют американские квоты для евреев в 30-х годах и история фашистской Франции. Хотя поляки и испытывали трудности с формированием стабильного правительства, они никогда не вели братоубийственной войны друг с другом, как это делали их испанские современники. А во время Второй мировой войны Польша была единственной оккупированной страной, в которой нацисты так и не смогли создать коллаборационистский режим. Все это говорит о том, что, несмотря на все свои трудности, Вторая Польская республика была достойна того, чтобы ее граждане защищали ее.

Тем не менее польскую международную политику в период между двумя войнами можно назвать полным провалом. Захват части чехословацкой территории нацистскими войсками свидетельствует о полном непонимании ситуации в Европе (47) ; польско-чехословацкий союз, будь он заключен перед Мюнхеном, мог бы повернуть историю совершенно в другом направлении. Но этого не произошло, в результате Польше пришлось в полной мере испытать последствия своего векового проклятия - неблагоприятного географического положения.

 <<<       >>>   

Менее реально существующего единства между нами вылетел священника
Имеющие исключительную важность для культуры свободного общества
Проявление очень большого доверия к недавно рукоположенному молодому епископу
Отсутствие соглашения ничего
Назначил одного из лидеров викариата солидарности