<<<       >>>   

Папа также учит, что никому не позволительно принимать участие в политической кампании, поддерживающей такие законы, ни один законодатель не должен голосовать за такой закон. Другое дело, когда сознательный законодатель встречается с определенной законодательной ситуацией. «Когда оказывается невозможным опровергнуть или полностью аннулировать позволяющий аборты закон, избранному официальному лицу, чье неприятие абортов хорошо известно, допустимо поддерживать предложения, направленные на ограничение вреда, причиняемого таким законом, и уменьшение его негативных последствий на уровне общественного мнения и общественной морали». Энциклика, казалось, поддерживает усилия отстаивающих жизнь американских общественных деятелей, таких как губернатор Пенсильвании Боб Касей или губернатор Иллинойса, конгрессмен Генри Хайд, активно работающий над полным законом о защите нерожденного, в то же время решительно отвергая заявление нью-йоркского губернатора Марио Куомо, что вынесение «его личного неприятия» абортов на публичное обсуждение противоречит отделению Церкви от государства.

РАЗЛИЧНЫЕ ОТВЕТЫ

Ханс Кюнг досконально изучил новое проявление авторитаризма Иоанном Павлом. «В документе слышится голос не доброго пастыря, а духовного диктатора», - высказал свое мнение отец Кюнг в заявлении прессе. «Evangelium Vitae» подтверждает «догматическую холодность и несмягченный ригоризм» Папы. Но на этот раз Кюнг оказался в явном меньшинстве. И не только католические епископы объединились в похвале «Evangelium Vitae». «Ньюсуик», одна из трех ведущих газет Соединенных Штатов, посвятила передовую статью энциклике, которую редактор отдела религии Кеннет Вудворд расценил как «самую ясную, самую страстную и самую внушительную энциклику» понтификата, одну из тех, которая станет «визитной карточкой» Иоанна Павла в истории. Изданная в виде книги в мягкой обложке, энциклика вскоре появилась в книжных отделах и возле касс супермаркетов. Протестантские и еврейские схоласты были согласны с нею, и моральные теологи, весьма критичные по отношению к «Veritatis Splendor», нашли много поводов, чтобы похвалить «Evangelium Vitae». Энциклика, очевидно, подтвердила широко распространенное убеждение, что аборты как средство «планирования семьи» и кампания по одобрению эвтаназии предвещают всеобщее огрубление, даже снижение ценности жизни, которому следовало как-то противостоять. Вряд ли можно без преувеличения утверждать, что сделанный Иоанном Павлом глубокий анализ «культуры смерти» серьезно поразил публику в старых демократиях, но его защита ценности жизни, даже в таком очень спорном вопросе общественной политики, как аборты л эвтаназия, взволновала ее. Возможно, задумчиво говорил он гостям, дело обстоит достаточно скверно, чтобы уделять этому внимание.

«Evangelium Vitae» имела значение и для Церкви. Если, как четко заявляет энциклика, «Евангелие жизни» на самом деле было Евангелием, если вопросы, к которым обращается энциклика, - не периферия, а ядро христианских верований, тогда «Evangelium Vitae» должна была в конечном итоге придать новые очертания экуменическому диалогу между Римско-Католической Церковью и теми свободными протестантскими общинами, чьи взгляды на указанные моральные вопросы были совершенно другими. Постсоборный экуменизм снизил эти расхождения и сконцентрировался на, казалось бы, центральных теологических вопросах, таких, как оправдание, духовенство, таинства и власть. «Evangelium Vitae» предполагала, что такое вычленение неприемлемо и что единство в истине включает и единение в моральной истине по вопросам такой важности.

Эмоциональность и выразительность энциклики могли помочь учесть ее общие положительные и продуманные рекомендации. К примеру, в вопросе о медицинском обслуживании безнадежно больных Иоанн Павел придерживается классической католической позиции, которая предоставляет семье и врачу право прекращать медицинские процедуры, когда, как излагает это «Evangelium Vitae», «медицинские процедуры... больше не отвечают реальному положению пациента, или не соответствуют ожидаемым результатам, или причиняют невыносимые страдания пациенту и его семье». Болеутоляющие средства, которые иногда сокращают жизнь, могут быть законно использованы при гарантии, что они применяются для облегчения боли, а не для ускорения смерти. Этот умеренный и моральный реализм, основанный на сострадании, сводит на нет обвинения в адрес пастырской нечувствительности Иоанна Павла или бездумном ригоризме по всему спектру вопросов - хотя, как говорилось, Ханс Кюнг и другие пытались это сделать.

Лондонский «Индепендент», довольно критичный, рассуждал после триумфа Папы в Маниле, что Иоанн Павел II был «единственным настоящим глобальным лидером, оставшимся» на сцене. Реакция на «Evangelium Vitae» помогла прояснить природу этого лидерства. Иоанн Павел выделяется среди других мировых фигур 1990-х не просто потому, что он такая яркая личность, а они такие бесцветные. Лидерство Папы и общественный ответ на него были вопросом значимости. Он поднимал вопросы, которые миллионы мужчин и женщин по всему миру считали наиболее серьезными для человечества в двадцать первом столетии. Они могли не соглашаться с его ответами, но его постоянное настойчивое обращение к определенным моральным вопросам, существенным для процветания человечества, и его готовность защитить непопулярную позицию перед нападками придали его лидерству целостность и даже благородство, которого мучительно не хватало политикам середины 1990-х гг.

Настаивая на этих вопросах в призыве ко всем «людям доброй воли», которые были среди адресатов «Evangelium Vitae», он подтверждал человеческую солидарность и возможность общего диалога о человеческом будущем во времена разделения и безответственности.

ОБЪЕДИНЕНИЕ ХРИСТИАН

25 мая 1995 г., через два месяца после подписания «Evangelium Vitae», Иоанн Павел опубликовал новую энциклику «Ut Unum Sint», о неотложности христианского единства. Ее название [«Да будут все едины»] воспроизводило последние слова Папы Иоанна XXIII, который умер в 1963 г. с молитвой Христу за Его последователей на устах.

За шестнадцать лет экуменическая активность Иоанна Павла II воплотила представления, изложенные Вторым Ватиканским Собором в «Lumen Gentium», о том, что католическая Церковь является неизбежно связанной со всеми христианами, которые определенным образом связаны с католицизмом через крещение. Не имеет значения, что они думают о католической Церкви, католическая Церковь думает о них как о братьях и сестрах во Христе. Другие христианские общины могут оценивать экуменизм как мало их касающийся и даже необязательный. Католический Ватикан II объявил экуменизм обязательным для себя, для своей собственной самоидентификации.

Но осталось ли что-то еще, что можно было сказать по этому поводу, учитывая все, что уже было сказано и сделано? Иоанн Павел, очевидно, думал, что осталось, и энциклика, которая была личной инициативой Папы, по свидетельству кардинала Эдварда Кассиди, президента Папского совета по содействию христианскому единству, углубила католическое отношение к экуменизму, делая в то же время вероятным самое определенное папское предложение православным и протестантам с момента разделения с ними в 1054 г. и в XVI в. соответственно.

Первой новостью «Ut Unum Sint» был очевидный набор сигналов, которые она посылала всей католической Церкви. Те, кто думал, что экуменизм - это причуда Ватикана II, которую следует забыть, были, без сомнения, проинформированы о своей ошибке. Первая энциклика, посвященная экуменизму, ясно дала понять, что экуменические обязательства католицизма неизменны. Энциклика также бросала вызов тем, кто комфортно чувствовал себя в рутине постсоборного экуменического диалога. «Ut Unum Sint» призывала экуменических деятелей осознать неотложность их задачи. Христианское разъединение сильно усложнило проповедь Евангелия и наведение мостов через глубокие ущелья рас, этносов и национализма, разделявших конфликтующий и опасный мир. Если христиане не могут восстановить свое единство в Церкви, они не могут уверенно отстаивать преимущества единства человеческой расы. Иоанн Павел призывает католиков всего мира снова зажечь обязательство экуменизма, ярко горевшее в течение опьяняющих лет сразу после Ватикана II, но к настоящему времени затухшее.

«Ut Unum Sint» была также замечательна тем уровнем, на который Иоанн Павел поднял свое экуменическое внимание в отношении православных. Перед приближающимся Великим юбилеем Папа был полон решимости приложить все возможные усилия, чтобы закрыть брешь одиннадцатого столетия перед концом двадцатого. В противовес оппозиции православия и критике, которую Папа ощущал на протяжении 1990-х гг., энциклика продолжает настаивать, что православные являются «братской Церковью», с которой католическая Церковь ищет «полное единство в законном разнообразии». Модель устройства этого полного единства должна быть найдена в опыте первого тысячелетия. Кроме того, «развитие различных вариантов церковной жизни не мешало христианам... в любой церкви чувствовать себя дома, поскольку они восхваляют одного Отца через Христа в Святом Духе, возвышающегося над всеми в чудесном разнообразии языков и мелодий... Первые Соборы красноречиво свидетельствуют об этом прочном союзе в разнообразии». Предложение было явным: почему бы католикам и православным не вернуться к статус-кво 1054 г.? Это предполагало, что разделяющих Церкви вопросов доктрины между Римом и Востоком больше не существует. Иоанн Павел, по всей видимости, был уверен в этом, несмотря на несогласие некоторых католиков и православных.

Энциклика также обсуждает стремление к христианскому единству с общинами реформаторов, но менее пространно и не с той мерой уверенности в возможности такого объединения, как в призыве Папы к православным. Иоанн Павел одобряет прогресс, достигнутый в ходе теологического диалога после Ватикана II, но приведенный список оставшихся неразрешенными вопросов предполагает важность задачи в будущем. Список этот включает такие базовые проблемы, как отношение к Писанию и традиции, природе Евхаристии, апостольскому и священническому духовенству, церковной власти учить и Марии как образу Церкви. Оправдание верой, часто оцениваемое как основное разногласие Рима и Реформации, не упоминалось, вероятно, в предвкушении давно ожидаемого обсуждения этого вопроса католической Церковью и Лютеранской всемирной федерацией.

Мировой протестантизм существенным образом изменился после Второго Ватиканского Собора. Общины, с которыми проводились многочисленные двусторонние переговоры, пали духом, и численность их в развитом мире сокращалась. Рост в протестантизме евангелистов и пятидесятников поставил совершенно новые вопросы перед экуменическим диалогом между католиками и протестантами. К этим вопросам «Ut Unum Sint» не обращалась, и многие евангелисты в Соединенных Штатах, восхищавшиеся «Evangelium Vitae» и с воодушевлением пропагандировавшие ее в своих общинах, чувствовали себя обойденными.

Самой потрясающей инициативой в энциклике было предложение Иоанна Павла, чтобы православные христиане и протестанты помогли ему подумать о том, в каком виде папство могло бы служить им в будущем. Служение епископа Рима, писал он, подразумевалось Христом как служение единой Церкви. Историческая, человеческая ошибка и грех привели к тому, что это служение стало знаком разделения. Для некоторых христиан, признает Иоанн Павел, напоминание о папстве «отмечено определенными болезненными воспоминаниями. В той степени, до которой мы ответственны за это, я присоединяюсь к моему предшественнику Павлу VI с просьбой о прощении». Вопреки своим воспоминаниям христиане различных общин пришли к пониманию важности единства духовенства на службе единой Церкви, и некоторые, казалось, желали переосмыслить вопрос о «первенстве» наместника Петра в терминах такого объединенного пастырства. Иоанн Павел чувствовал «особую ответственность» в содействии этому обсуждению, «принимая во внимание необходимость того, чтобы я нашел путь исполнения функций Примаса, который никоим образом не является отказом от того, что существует в моей миссии, но в то же время открыт для новой ситуации». Это было «необъятной задачей», которую христиане не могли проигнорировать и которую, как он честно признается, «я не могу довести до конца один».

Исходя из этого он спрашивает, «должна ли существовать между нами реальная, но несовершенная общность», устанавливая основы, на которых христианские лидеры и их теологи могли бы работать вместе с ним, чтобы найти вид папства, отвечающий чаяниям всех. Епископ Рима 941 год спустя после окончательного раскола между Римом и Востоком и через 478 лет после разделения западного христианства в лютеранскую Реформацию, призывает своих отделенных братьев и сестер помочь ему переоформить папство для третьего тысячелетия как Престол Единства для единой Церкви Христа.

В этом смелом предложении Иоанн Павел еще раз заявляет, чтобы православные, протестанты и католики прекратили думать о поиске христианского единства, построенного по принципу профсоюза. В переговорах между профсоюзом и компанией задача - контракт не существует изначально; он должен быть создан, часто таким образом, что достижение одной стороны является потерей для другой. Но в разделенном христианстве, настаивает Иоанн Павел в «Ut Unum Sint», ситуация совсем иная. Задача - единство Церкви по воле Христа - уже выполнена, как Его дар Церкви. Экуменическая задача состоит в том, чтобы дать этому единству более полное теологическое выражение и более полную духовную форму среди законного разнообразия. Христианам не нужно создавать христианский союз. Христос создает единство Церкви, экуменическая задача состоит в том, чтобы внести это уже готовое единство в историю.

Несмотря на уникальный в историческом смысле и смелый призыв, который она содержит, «Ut Unum Sint» не получила такого широкого внимания от средств массовой информации, какое было оказано «Evangelium Vitae». Казалось, здесь нашло отражение бытующее мнение о том, что поиск христианского единства является внутренним делом Церкви и, таким образом, не имеет важного значения для человеческого будущего. Но один из комментаторов считает это серьезной ошибкой: «В мире, все больше отмеченном возрождающимися религиями, в первую очередь христианством и исламом, экуменическая реконфигурация 1,8 миллиарда христиан является делом огромного всемирно-исторического значения». Сама по себе «Ut Unum Sint» ее провести не может. Но она гарантирует, что неотложность экуменизма живет в сердце Церкви, имеющей более миллиарда приверженцев.

 <<<       >>>   

Когда в ходе кулуарных переговоров сформировался проект принципиального соглашения
Повествующей о дочери израиля
Капитан войтыла говорил сыну
Могло бы пролить свет на это таинственное покушение
Университет был одним из признанных центров европейского образования