<<<       >>>   

В последние годы ожил переводческий интерес к "Песне песен". Так, харьковская поэтесса Ирина Евса в книге "Песнь песней" (М.: Эксмо-Пресс, 2001) переложила ее рифмованным стихом, придав иную просодию, и звучит это свежо и сладко:

- Выйди, царица сада,
не укрывайся тенью.
Небо твое - прохлада,
голос подобен пенью
птиц.
- О, беги, любимый...

Издание прекрасно оформлено и, кроме работы И. Евсы, включает известные, но давно не издававшиеся переводы, комментарии, литературную критику, а также антологию русской поэзии на темы "Песни..." от Александра Пушкина до Льва Лосева и Венедикта Ерофеева включительно.

В том же году вышла в свет "Песнь песней царя Соломона. Антология русских переводов" (СПб.: "Искусство-СПБ", 2001) со статьями и переводами Игоря Дьяконова и Абрама Эфроса. Кроме того, в книге приведены перевод XVI века и антология русской поэзии на темы "Песни песней" от Гавриила Державина до наших дней.
Годом раньше иерусалимский Институт изучения иудаизма в СНГ выпустил комментированное издание "Песни песней" в переводе раввина Нохума-Зеэва Рапопорта и Бориса Камянова (Авни), прочитавших поэму как "аллегорическое произведение, в котором речь идет о любви между Всевышним и еврейским народом (и каждым евреем в отдельности)". Этот религиозный перевод отличает прекрасный русский язык и множество поэтических удач:

- Заклинаю вас, дочери Иерусалима,
газелями и степными ланями:
Не мешайте влюбленной,
не тревожьте ее, когда она спит.

В сносках и в самом тексте перевода имеются многочисленные пояснения и вставки переводчиков (набраны иным шрифтом), поясняющие непонятное на месте и "расписывающие роли" в диалогах; параллельно приведен построчный текст оригинала на иврите. Комментарий, основанный на толкованиях РАШИ и современной работе "Даат Микра", разделен на две части: в одной из них раскрыт простой, в другой - аллегорический смысл произведения. Ко второй части можно также отнести предисловие переводчиков и завершающую статью раввина А. Штайнзальца.

"Тора", "Пророки", "Кетувим" (Писания) - три тома полного ТАНАХа (Библии) с параллельным русским переводом Шимшона Мидбари под ред. Давида Йосифона (Иерусалим: "Мосад а-рав Кук", 1978).
В этом издании, несомненно, были приняты к сведению предшествующие русские переводы, однако переводчики стремились к максимальной (нередко, буквальной) точности передачи оригинального текста Библии - вплоть до ивритского звучания библейских имен, названий местности и терминов, принятая транскрипция которых их не удовлетворяла. С этой целью была создана новая система русской транскрипции для записи некоторых фонем, присущих ивриту и отсутствующих в русском языке. Из предисловия редактора к тому "Кетувим", в который входит "Песнь песней":
"Наш перевод всецело базируется на еврейской традиции, не отклоняясь от нее ни на шаг, и мы вполне уверены, что этот том, как и предыдущий, будет угоден всем, изучающим ТАНАХ".
Такая уверенность оказалась обоснованной: для русскоязычного читателя, желающего прочесть Библию в оригинале, это издание - незаменимое подспорье как для лучшего понимания текста, так и для быстрой ориентации в нем. Чтение же русского текста как самостоятельного произведения требует некоторого времени на усвоение непривычно звучащих по-русски ивритских слов. Но зато буквальность перевода иногда обращается в некую "диковатую свежесть", приятно отличающую его от пышной подчас величавости известных религиозных текстов:

"...пил я вино мое с молоком. Ешьте, друзья! Пейте и упивайтесь, любимые!" (гл. 5, ст. 1)

Единственный известный поэтический перевод "Песни песней" за весь советский период принадлежит выдающемуся русскому востоковеду и филологу, исследователю семитских языков Игорю Михайловичу Дьяконову (1915 - 1999). Работа эта выполнена в духе современного научного понимания вопроса - переводчик усматривал в "Песне песней", главным образом, сборник свадебных песен. В книге "Поэзия и проза Древнего Востока" (М., 1973) хоровые (по мнению переводчика) партии набраны курсивом, выделены и объяснены различные моменты древнего свадебного ритуала, например:

- Поймайте-ка нам лисенят,
поймайте маленьких лисенят,
Они портят нам виноградник,
а виноград-то наш не расцвел.

Этот стих объяснен в сноске, как песенка, с которой "подружки ловят мальчиков-дружек".
При появлении невесты хор подружек исполняет песню:

Кто это восходит из пустыни,
словно дымный столп,
Курящийся миррой и благовоньем,
привозным воскуреньем?

Подруги или сама невеста собирают с гостей деньги на счастье:

Был сад у Соломона
в Баал-Хамоне,
вверил он сад сторожам.
Каждый вносил за плоды
тысячу серебром.
У меня же мой сад с собой:
тысячу с тебя, Соломон,
и две сотни - со стерегущих плоды.

Примечательно, что свои пояснения И.М. Дьяконов с добросовестностью ученого предваряет вводным словом "по-видимому" или завершает вопросительным знаком. Сам перевод точен и верен (в рамках принятой концепции); он интересен и как попытка соблюсти особенности стихосложения, общие для народов Древнего Востока.

Значительным событием в истории перевода поэмы явилось "стихотворное переложение с библейского текста" Льва Ярошевского "Песнь песней" под редакцией и с предисловием М.А. Кузмина, выдержавшее несколько изданий, в том числе в Петербурге (1917), Одессе (1919) и Вене (1921).
"Изображением простодушной любви, - пишет в своем предисловии М. Кузмин, - более всего пленительна "Песнь песней", хотя, конечно, и местный колорит, и племенной темперамент выражены очень ярко. Мне кажется, что переводчик, остановившись на стихотворном переводе, хотел, насколько можно, приблизить к нам эти безыскусственные строки простой, откровенной, детской любви".
Переводу предпослано пространное стихотворное посвящение автору поэмы:

Царю-песнопевцу сладчайшему,
Величайшему из великих,
Мудрейшему из мудрых!..

И стоном, по словам переводчика, тяжелым вздохом, полным безнадежной тоски и отчаянья, заканчивает Суламифь свои песни, навеки прощаясь со своим дружком:

 <<<       >>>   

Потом девушка обращается к своему далекому другу девушки возлюбленный
Это при чтении оригинала вызывает чувство особой сопричастности