<<<     ΛΛΛ     >>>   

Социальная проблема и социальная тема остались надолго в мыслях и творчестве Франка, можно сказать, до конца его дней (он умер в 1951 году в Лондоне).

В юности он начинает заниматься в каких-то кружках, изучает проблемы социал-демократии, его далее арестовывают, некоторое время он проводит в тюрьме, потом оказывается высланным. Но, в конце концов, в 1890 годах он порывает со средой революционеров (в основном это были эсеры и народники), потому что его основательное научное мышление уже тогда давало себя знать. И он вдруг увидел, что в марксизме нет того основательного подхода к действительности, который его мог привлекать.

В это время Франк начинает изучать (он блестяще знал немецкий язык) многотомную работу Куно Фишера «История новой философии» (кстати, эта работа переведена на русский язык, почти вся). Каждый том огромной величины посвящен одному философу. Это самая крупная монография, которую мы имеем сейчас, на русском языке, выходила она в начале нашего столетия.

Порывая с марксизмом, Франк ищет чего-то другого в качестве основы для своего миросозерцания. И вот странная вещь. Прорыв в какое-то иное видение произошел под влиянием Ницше — человека, исповавшего материализм, который уже тогда казался Франку подозрительным. Но тревога Фридриха Ницше, его восстание против мертвенности, обывательщины, против ничтожности мира, каким-то таинственным образом подействовали на молодого студента, и с ним произошло нечто вроде обращения, обращения к царству духа.

В одно мгновение он вдруг почувствовал, что есть иная реальность, которую не может полностью исчерпать интеллект, который все разлагает и расчленяет. И вот в этой первичной интуиции — вся философия Франка. Недаром одна из его книг, написанная прямо перед войной, называлась «Непостижимое». Это очень характерное название. Подлинная реальность, говорит он, — это нечто Непостижимое, в том смысле, что человек может это чувствовать, всегда постигать, но никогда не постигнуть до конца. Никогда не сможет человек охватить непостижимое до конца.

В 1900 году, то есть когда ему немногим больше 20 лет, он уже автор некоторых работ, пишет критическую работу о марксизме, теории ценности Маркса, и в скором времени полностью отходит от своих первоначальных увлечений и ищет иных путей.

В 1908 году он женится, работает над диссертацией, в которой поднимает важнейшие вопросы теории познания. Когда будет издан Франк то, если вам доведется его читать, запомните, пожалуйста, одну вещь. Если у Бердяева можно прочесть одну страницу, и каждая фраза его будет организмом в самом себе, целый законченный мир, если у Бердяева можно читать отдельные темы, отдельные абзацы, и их можно переставлять, то у Франка все построено иначе. Он верный ученик Владимира Соловьева, и надо сказать, что никто, пожалуй, не был так близок (с философской точки зрения) к Соловьеву, как его прямой продолжатель в XX веке — Франк. Если вы начинаете следить за ходом его мысли, вы не должны бросать ее на середине — у него все строго и стройно, логически связано, одно вытекает из другого. Это неторопливые, вниматеьные наблюдения, и наблюдения в том числе над самой тайной процесса мышления.

В 1915 году вышел «Предмет знания», он получил за эту работу степень магистра.

Для западной философии огромную роль в то время играла проблема субъетивного идеализма. Вы знаете, что против него ополчился Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме». Собственно, ради этого и книжка была написана, очень поспешно. Субъективный идеализм развивался в то время по разным направлениям, но преимущественно по кантианскому. Ленин писал, что эта точка зрения не может быть опровергнута, но поскольку она совершенно глупа, то ее надо отбросить. Франк смотрел на это иначе. Он считал, что есть серьезные философские и логические аргументы против субъективного идеализма. Субъективный идеализм исходит из «я», которое стоит в центре мироздания. При диалоге с миром человек открывает в себе нечто — то, что можно назвать «ты». Но есть и иное — то, что мы называем «мы».

Подобно своим предшественникам, Сергею Трубецкому и Соловьеву, Франк подчеркивал, что человеческие сознания, человеческие «я» не отрезаны друг от друга. Реальное познание, реальное бытие возможны лишь тогда, когда между людьми возникает контакт, возникает единство. Мы живем не на изолированных островах, а мы живем на едином материке. И вот этот-то материк, который объединяет всех нас, и есть последний и подлинный предмет познания. Человек познает не только отражение своих собственных чувств, а познает некий субстрат, глубину. Позднее немецкий философ Пауль Тиллих, наш современник, писал, что Бог — это не небо над нами, а глубина бытия. Так вот, первым это сказал Франк.

В 1917 году он выпускает замечательную книгу (она потом не раз выходила на иностранных языках; Франка переводили на многие языки, включая японский, чешский, польский, немецкий, английский, — он и сам писал книги на этих языках) «Душа человека», где он блестяще анализирует вопрос о единстве духовной жизни, которую нельзя разрезать, нельзя разделить. Это единство касается не только нашего «я», но и того поля, в котором находится «я». То есть «я», потом «мы» и, наконец, некий таинственный субстрат, который и есть непостижимое.

Наступает революционное время. У Франка уже семья, он становится профессором Московского университета, но тут голод, разруха... Я знал людей, которые были его слушателями, студентами. Завороженно студенты-философы и филологи слушали его медлительную речь, когда, как они описывали, один момент ясно вытекал из другого, другой — из третьего. Но — времена были суровые; быстро сдали все экзамены, заранее, досрочно, и все разъехались. Франку предложено стать деканом философского факультета в Саратовском университете.

Это был последний очаг интеллектуальной свободы. Туда были приглашены и Федотов, и некоторые другие выдающиеся деятели. Но потом Семен Людвигович возвращается в Москву. В 1922 году он с семьей жил на даче в Пушкино — с женой и тремя детьми. (Сын его, Виктор Франк стал известным историком, писателем зарубежья.) На один день он поехал в Москву, его арестовали и вместе с семьей выслали из России. Он плыл на том же самом пароходе, на котором плыли Бердяев, Степун и еще двести человек, которые составляли красу и гордость русской культуры и мысли.

Европейский мир был для Франка достаточно своим, поскольку он свободно говорил на нескольких языках. Он читал лекции в Берлине, в Париже, много работал. Написал замечательную книгу «Смысл жизни», обращенную к молодежи; «Крушение кумиров», в которой он развенчивал марксизм и многие старые концепции. Написал книгу «Свет во тьме». Особенно важной была книга «Духовные основы общества», тема ее и сейчас весьма актуальная для нас. Франк показывал, что здоровым общество может быть только тогда, когда оно имеет духовный субстрат. Общество людей — это не просто явление материального мира, но одновременно и явление мира духовного.

В 1930 годы его лишают кафедры в Германии (при нацистах), он уезжает во Францию, и в конце концов (после немецкой окупации) вынужден был эмигрировать в Лондон, где и прожил последние послевоенные годы, и умер. О его смерти, естественно, у нас нигде не писали и, как я уже говорил, ни книг, ни статей его не издавали. И вот скоро будет сорок лет со дня его смерти и появятся первые издания.

Для тех людей, которые способны оценить и любят сферу чистой мысли, чтение книг Франка будет подлинным наслаждением. Созерцателем, основательным и медлительным, он остался до конца своих дней. Если Николай Александрович Бердяев был человеком крайне субъективным, всегда писал о своем, страстно говорил от своего лица и мог в философской книге привести какие-то моменты из своей личной жизни, то Франк в этом отношении был совершенно иным человеком. Он стеснялся говорить о себе и всегда говорил только о вещах внеположенных, и даже в своих автобиографических записках, созданных в последние годы жизни, он все равно целомудренно оберегал свою внутреннюю духовную жизнь. И надо лишь угадать, какие бури в нем происходили.

Для Франка было очень важным соотношение науки и религии. Потому что он был не только философом, но и социологом, и религиоведом. У него есть одна книга, небольшая, но принципиально важная, которая называется «Религия и наука» (она много раз издавалась на Западе). Поскольку она вышла в те годы, когда велась ожесточенная антирелигиозная пропаганда, Франк кратко отвечает на те вопросы, которые ставила эпоха. «Мы утверждаем, — говорит он, — в противоположность господствующему мнению, что религия и наука не противоречат и не могут противоречить одна другой по той простой причине, что они говорят о совершенно разных вещах. Противоречие же возможно только там, где два противоположных утверждения высказываются об одном и том же предмете». Немножко отвлеченно, но если вы подумаете, то речь идет как раз об этом. Он поясняет свою мысль на ряде конкретных примеров. Человек сидит в поезде, сидит неподвижно; сосед обращается к нему и говорит: «А Вы можете посидеть неподвижно?» Тот говорит: «Извините, я и так сижу неподвижно». Кто из них прав? Прав, конечно, человек, который говорит, что он сидит неподвижно. Но и тот, который его упрекнул, тоже прав, потому что он же несется на большой скорости — с поездом. Они говорят в разных плоскостях. Подходы к одному и тому же явлению могут быть настолько разными, что невозможно ставить их в одну плоскость.

Также в отношении науки и религии. Вот его слова: «Наука берет мир как замкнутую в себе систему явлений и изучает соотношения между этими явлениями вне отношения мира как целого, а следовательно, и каждой, даже малейшей части к его высшему основанию, к его первопричине, к его абсолютному началу, из которого он произошел и на котором он покоится. Наука берет как рабочую гипотезу, что мир — это готовая замкнутая система. Религия же познает именно отношение мира, а следовательно, и человека, к этой абсолютной первооснове бытия, к Богу, и из этого познания черпает уяснение общего смысла бытия, которое остается вне поля зрения науки. Наука как бы изучает середину, промежуточный слой или отрезок бытия в его внутренней структуре. Религия познает эту середину в ее отношении к началу и концу, к целому бытия или к его целостной первооснове».

Далее, он поднимает вопрос о чуде, которое обычно вызывало резкую критику со стороны антирелигиозной пропаганды. Он говорит так: когда человек отрицает явление, непостижимое для него, он заранее уже старается себе построить модель мира. Но есть ли основание утверждать, что модель — это точное соответствие действительности? Семен Людвигович Франк опирается на слова Блаженного Августина, который писал, что религия противоречит не законам природы, а известным нам законам. А далеко не все законы нам известны.

Особенно большое внимание, как я уже говорил, он уделял наукам социальным. И это вовсе не означало, что естественные науки были для него чем-то второстепенным, просто для него научный подход был лишь частичным подходом. Вот он говорит: «Тот не ученый, не человек науки, для кого весь мир исчерпывается непосредственно видимым, кому кажется, что он обозревает всю реальность, что она лежит перед ним как на ладони и что очень легко и просто все узнать. Напротив, лишь тот ученый, кто чувствует таинственные глубины бытия, кто непосредственно вместе с Шекспиром знает: «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам». Знание своего неведения, выраженное в словах Сократа: «Я знаю только то, что я ничего не знаю», — есть начало и постоянная основа научного сознания. Великий Ньютон, проникший в тайну строения и движения вселенной, говорил о себе: «Не знаю, чем меня признают потомки, но себе самому я представляюсь маленьким мальчиком, который на берегу безграничного океана собирает отдельные ракушки, выброшенные волнами на берег, в то же время как сам океан и его глубины остаются для меня по-прежнему непостижимыми».

В 1939 году выходит его книга «Непостижимое, или Введение в философию религии». Несколько книг, развивавших потом эту тему, вышли посмертно: «Реальность и человек», богословские размышления «С нами Бог» — глубокое и блестящее обоснование христианской Надежды и Веры. Кроме этого выходило множество его небольших работ. Одна из них была посвящена онтологическому доказательству бытия Божия, тому, что человек имеет в своем непосредственном опыте связь с этой великой тайной бытия.

Были у него и полемические работы: «По ту сторону правого и левого». Он одним из первых христианских мыслителей показал ценность фрейдовского психоанализа, но подчеркивал, что Фрейд, открыв бессознательное, совершенно не знал, что с ним делать. Он не владел никакой разумной теорией, а пользовался остатками старого вульгарного материализма — это и помешало ему создать настоящую, подлинную теорию культуры.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Духовные движения
Христос воскрес
Идеальный человек
При диалоге с миром человек открывает в себе нечто то
В кругу друзей высказывался как человек