<<<     ΛΛΛ     >>>   

Если бы Бог хотел действовать везде лишь безусловно, тогда он мог бы спасать людей без проповеди Евангелия, без посредства для этого Церкви, без требований знания библейских доктрин и освящения, да и без необходимости Воплощения, Смерти и Воскресения Христа вообще. Просто "сказал бы и совершилось". Если же Бог Себя не ведет так, значит человек – не бездушный предмет, а личность, которую нельзя привлечь к Себе без учета его свободного желания. В этом вопросе я – реалист.

В библейском смысле свобода дана людям для того, чтобы они научились ее обуздывать. Поэтому я не сторонник возведения свободы воли в абсолют. Она требует своей правильной реализации, поскольку есть акт морального (духовного) самостановления. В этом смысле человек «не доделан» Творцом, почему после его сотворения Бог не сказал Свое обычное «хорошо». Обо всем сотворенном сказано «хорошо» в самом конце, но человек имеет в себе и нечто несотворенное – не «плоть», но «дух», призванный к изначальному Богоуподоблению (Рим. 8:29). В духовном смысле свобода – это потенция, а не предметная реальность. Человеку только предстоит реализовать свою свободу в этой жизни. Мало того, Бог вынуждает его самоопределиться в вопросах веры и морали. Произвол же – это злоупотребление, но не цель свободы.

Также свобода не всемогуща, и иногда лучшим ее проявлением является бегство, а не борьба (вспомним Арчибальда Кронина). Для выяснения же нашего вопроса важно лишь то, что Бог считается со свободой воли в частности, не отменяя общего Своего плана развития человеческой культуры и истории Церкви как общества спасенных людей в целом.

Таким образом, у нас есть основание не принимать централистскую сторону, а искать возможности сотрудничества между народами, исходя из учета особой роли, которую Бог возложил на каждого из них. При этом Библия лишь определяет гамму аспектов библейской истины, но уже конкретный менталитет, культура, история и судьба отдельно взятой нации могут подсказать, какой из них (или несколько) лично она призвана подчеркивать, защищать и сохранять из поколения в поколение.

Особенности «русского» духовного самосознания

Непосредственно переходя к теме национальной богоизбранности в наши дни, нам нельзя обойти вопрос национальных особенностей менталитета представителей отдельных народов. Кто же и чем может здесь похвалиться? Немцы – пунктуальностью и рационализмом, американцы – практичностью и амбициозностью, французы – чувствительностью и эстетизмом, а что русскому осталось?

Обычно говорят о русской парадоксальности. Однако русский, или славянин, непредсказуем из-за мечтательности своего характера, но не ввиду беспринципности. Действительно, творческая натура всегда выходит за рамки механического порядка. В этом он не похож на западника. О русских говорят: "широкая душа" (примечательны в этом смысле воспоминания сына Петра Дейнеки), видимо, потому что они не копаются в мелочности, как на Западе. Деньги он также не ценит, но для него общение выше всех посул и благ. Конечно, есть исключения, когда отдельный русский поддается нетипичному для его нации влиянию, но давайте говорить о преобладающем качестве или главной особенности русского менталитета.

Особенно интересно, когда эмигранты оценивают свое гнездо, сравнивая свою прежнюю жизнь (разумеется, не экономическую) с настоящей. Те, кто оставил родину, ничего в ней не теряя, говорят о собственной ностальгии как издержке чисто психологического приспособления. «Может ностальгия – это культурный, а не духовный феномен?» – рассуждают они. При этом я всегда обращаюсь к русской эмиграции времен Октябрьской революции. Таких рассуждений среди той волны эмигрантов не было. Напротив, они слишком ярко осознавали свою особенность, и даже неспособность вместиться в узкие рамки западного рационализма. В этом смысле, русский он и в Америке – русский.

Поймите меня правильно, я не хочу сказать, что иррационализм не имеет своих крайностей, напротив, именно русским часто не достает строго логического мышления, однако реальность такова, что каждый человек устроен Богом состоящим не только из одного ума, но также и из чувств и воли, которые в силу сложившихся, и как я предполагаю не случайно, обстоятельств, так интересуют восточных славян, как впрочем, и православных греков.

Определить доминирующую особенность русской души действительно нелегко. По этой причине нужно окунуться в его историю и культуру. Разумеется, говоря о «русском» я имею в виду не одну Россию, а в целом христианский Восток, который формально начал существовать в XI-м веке, но волей Бога его территориальное обособление проявилось в XXI-м веке. Тогда это было отличие между католическим Западом и православным Востоком, сегодня Восток представляют Россия, Украина, Белоруссия и другие страны ближнего к ним зарубежья, а Запад страны ЕС и США.

Но есть ли какая связь между культурой и религией и можно ли рассуждать о религиозном своеобразии восточно-европейской религиозности? На мой взгляд, взаимоотношения религии и культуры носят диалектический (взаимообусловленный) характер: в отдельных случаях культура определяет характер религиозности, в других – наоборот. Как бы там ни было, но одним из участников этой диалектики выступает феномен типично русской религиозности и мировосприятия. Разумеется, всегда нужно учитывать обстоятельства и условия формирования культурного облика нации, однако нельзя забывать, что идейность и мировоззрение часто подгоняли культуру под себя, а не наоборот. Иными словами, в руках Бога менталитет и культура два рычага, создающие духовную специфичность каждой нации.

Например, русскую культуру считали то атеистической, то религиозной. В этом вопросе разделились как западники, так и славянофилы. И все же русский атеизм имел чисто религиозные черты (см. книгу Бердяева «Истоки и смысл русского коммунизма»). Например, поклонение мощам (Мавзолей) – это его изобретение. На Соловках вместо креста на одной из церквей была водружена масонская звезда – символ этой религиозности. В простонародье данное положение ощущалось более полно. В одном селе на Черниговщине, как это часто бывало и в других местах, вместо разрушенной церкви поставили постамент вождю русского пролетариата, а бабки так и продолжали креститься на то место, только изредка приходя в себя и плюясь: «Сгинь, окаянный. Прости, Господи». А выражения «Слава Богу» и «Спаси тебя Бог» так и не были изжиты коммунистами из людского сознания.

О том, что религиозность просачивалась даже через мглу атеизма, свидетельствуют русские «богостроительство» и «богоискание». Что же касается более поздних религиозных интеллектуалов, то их склонность к религии ассимилировалась в советской культуре, психологии, этике и искусстве, некоторые же из них предпочли занять положение «опальных», когда это было более-менее безопасно. А.Ф. Лосев, из-за революции не осуществивший свой замысел создания капитального труда по русской религиозной мысли, десять лет провел в сталинских лагерях и двадцать пять лет писал свои сочинения «в стол».

Тем не менее, Бог усмотрел, чтобы в 1922 году советское правительство выдворило на Запад двести наиболее известных русских мыслителей. Интересно знать, что Советы видели тогда в каждом философе богослова и опасались вообще любой философии, как неизбежно ведущей к религии. В результате этого религиозная жизнь России (хотя и в эмиграции) не прекратилась. Даже оставшиеся в России философы (Шпет, Флоренский) могли что-то творить. Платонов, Булгаков ушли в литературу, Пастернак и Ахматова в поэзию, Выготский и Ухтомский в психологию, позже Аверинцев и Трауберг в переводческую деятельность. Все как-то пытались выжить…

Так или иначе, русский материализм был созданием искусственным и потому удерживался с большим трудом, простояв недолго. Фактически внешняя сила загнала русскую религиозность в подсознание, откуда она с радостью вынырнула в период Великой Отечественной войны… Интеллигенция же была более инертной и приближалась к вере лишь с помощью разрешения проблемы историчности Христа. При этом к концу 80-х среди историков мифологического крыла остался лишь один Крывелев. Так или иначе, но сегодня христианству в СНГ больше угрожает не атеизм, а псевдорелигии.

Но разве могла русская культура быть полностью изолированной от западного влияния? Может быть, она смешалась с другими идеями и лишилась собственной идентификации? В том то и дело, что история Руси свидетельствует о больших периодах культурной изоляции от Запада, так что некоторые усматривают в каждом русском даже некоторых монгольский темперамент и властолюбие. Русскому народу пришлось пережить множество нашествий, которые отбрасывали его развитие на несколько веков назад. Однако в этой отсталости Бог усматривал развитие иных чувств подобно тому, как у слепого необычно развивается чувство слуха.

С другой стороны, и рациональный элемент в русской культуре не был утрачен. Это верно, что русский мыслитель многое заимствовал с Запада, однако он немало с ним и спорил. Достаточно взглянуть на критику Радищевым учения Гельвеция (см. напр. у В. Зеньковского или Н. Лосского), чтобы увидеть интеллектуальную глубину его мысли. Н.Е. Осипов не соглашался с основными положениями З. Фрейда. Н. Лосский и Б. Вышеславцев поправляли даже А. Бергсона, а Г. Шпет – Гуссерля. Не мало было в русской мысли и оригинальности, и даже предвосхищения западных идей. Например, в социологии, культурологии и историографии оригинальны воззрения таких русских мыслителей, как П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, Н.Я. Данилевский и К.Н. Леонтьев. В области химии и математики весьма солидно выглядят всемирно известные русские ученые Менделеев, Лобачевский, Фридман. Таким образом, Россия внесла достойный вклад в развитие мировой культуры и науки.

Возвратимся к вопросу: какой же была и является русская религиозность? Чем характерен русский верующий? Например, фанатизмом… Есть что-то, но, скорее, не в смысле глупости, а ревности и усердия. Максимализмом. Упрямством… И это есть. Черчилль как-то выразился: «Русский как медведь: его трудно вывести из себя, но когда это происходит, его трудно остановить». Находчивостью... Бесспорно, русские эмигранты здесь продолжают удивлять западных коллег. Только они могли додуматься резать жетоны из специального материала на части, и с этой помощью пользоваться различными автоматами. Только они додумались в США пользоваться почтой без оплаты – только путем перестановки адресов получателя и отправителя. Русский может спокойно пообедать в американском ресторане, не зная английского языка. Его изобретательности нет меры. Это говорит о непредсказуемости русской души…

Что еще? Пессимизм… Только в странах СНГ выключатель называется выключателем, во всем мире – включателем. За рубежом выключателями называют только аварийные автоматы, у нас – все электроприборы включающего типа. Причем словари скрывают это различие. Среди русских пессимистов можно отметить экзистенциалистов Льва Шестова и Николая Бердяева. Однако русский пессимист все же никогда не отчаивается. Только в России умеют утешать: «Это не самое страшное! Самое страшное еще впереди!» Даже трудно идентифицировать такое мировоззрение… Скорее оно отражает доверие любой судьбе, чем борьбу с нею.

Восточный христианский мистицизм как специфика русского менталитета

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Комментарии на книги нового завета
Это уже общая точка соприкосновения протестантов
Параллели с русским типом осмысления действительности
Предоставляя им одинаковый шанс спасения