<<<     ΛΛΛ     >>>   

Как же общая религиозная обстановка славянских народов отразилась на богословии протестантов? И.С. Проханов имел очень разнообразные связи с различными религиозными мыслителями. Его терпимость к крещению в детском возрасте при необходимости возрождения во взрослом не создавала никаких препятствий для общения с православными теологами и священнослужителями. В.Ф. Марцинковский вообще долгое время не порывал с православием, многие пионеры евангельского движения в России были выходцами из молокан и православных христиан. Разве это не отразилось на их мышлении и понимании Бога? Безусловно. Христианская вера всегда накладывается на культурное содержание и жизненный опыт обращающихся к Богу, преломляясь о них и ища в них особой восприимчивости.

В атмосфере духовного голода многие протестанты времен гонений «питались» всем, чем могли, включая библиографические редкости религиозной философии русских мыслителей. Мы еще не забыли, как пользовались единственным комментарием к Библии, изданным под редакцией А.П. Лопухина, а также литературными сочинениями на христианские темы (Фаррар, Сенкевич, Фейхтвангер, Булгаков, Домбровский, Айтматов и др.). Не мы ли выискивали христианские стихи в творчестве Никитина, Надсона и других поэтов, рассказывая их устно и в виде переложений на музыку годами. Если в той ситуации многие обращались даже к атеистической литературе в поисках цитат и аргументов, с которыми она боролась, то что уже говорить о приемлемых в этом отношении средствах.

Еще в большей мере знакомство с некоторыми публикациями на религиозные темы было возможным в периоды небольших потеплений в советской религиозной политике. С «перестройкой» И.С. Горбачева многим протестантским верующим труды ведущих православных теологов (Н.П. Рождественский, П.Я. Светлов, В.И. Несмелов, Н.Н. Глубоковский, А. Шмеман, И. Мейендорф и др.) стали доступны намного раньше, чем переводные протестантские книги. По восточной патристике студенты евангельских учебных заведений и до сих пор пользуются православным наследием, и вряд ли скоро будет издан на эту тему даже переводной протестантский труд.

Конечно, это влияние было, и нужно признать, что оно не всегда было отрицательным. Нам было на что опереться, и тот, кто искал, тот находил материал для создания и развития протестантского мышления. Закономерен теперь вопрос: каковы же результаты? Где представители русской, к примеру, богословской интеллигенции? Где их сочинения и труды? Если ответить одним словом, то у отечественных авторов нет надлежащих возможностей, необходимых не только для издания, но и для эффективной работы. Богословская литература создается не так быстро, как художественная или публицистическая. Похоже, отечественные авторы обречены еще долгое время ограничиваться написанием отдельных статей, причем на злободневные темы.

Я отмечу лишь некоторые сложности в издании даже тех немногих книг отечественных авторов, которые были предприняты в последнее время (Прохоров, Санников, Головин и др.). Во-первых, христианские спонсоры более заинтересованы в издании литературы мемуарной, чем богословской. Не так давно от нас вообще требовалась только «кровавая» информация. Следующей трудностью для зрелых самородков-богословов является обработка лежащих в рукописях записей и их систематизация, еще одной — ажиотаж в получении богословских степеней. Эти авторы скромны из-за незнания английского языка и неумения пользоваться компьютером. Возраст же не позволяет им серьезно заняться писательской деятельностью.

Более молодые авторы, получившие теологическое образование, все это имеют, но не имеют богословского опыта, под которым я понимаю отнюдь не только теоретические и в большинстве случаев лишь копируемые выкладки. Молодым богословам следовало бы окунуться в наследие отцов, чтобы создавать то, что действительно было бы оправданным с моральной точки зрения и своего национального долга перед Богом.073

При всей своей обеспеченности богословским инструментарием, выпускники евангельских учебных заведений не имеют духовного видения, ориентиров и понимания важности первостепенных задач. Именно отсутствие осознания личного богословского назначения и лежащего перед ними долга является наибольшей трудностью в этом вопросе. Непонимание важности сохранения национального духовного наследия, легкий путь подражания по отношению к приложению больших усилий на неразработанных отечественными мыслителями участках работы является сегодня первым тормозом для создания богословской национальной базы.

Возможно, этому препятствует и немое восхищение перед западным богословием, так пленяющим юных студентов. В этом вопросе я хочу быть правильно понятым. Я не отстаиваю восточную исключительность, но выступаю за восточную специфику, оригинальность и своеобразие. Каждому народу, как каждому члену Тела Христова, определена своя роль в общем замысле Творца истории. Наша обязанность выявить свой «духовный дар» и развить его, употребляя для дела Божьего. Я не излагаю одну из версий славянофильства, я вижу, что каждый народ обладает не только отличными культурами, менталитетом и историей, но и собственным видом мировоззрения, философским и богословским своеобразием. Нет спора — исторический опыт, психология масс и генетический материал имеют свое отношение к формированию духовного облика отдельной нации, но лишь опосредованно, т.е. в качестве средств в руках Божьих.

Если я, несмотря на это, высказываюсь слишком резко по отношению к христианам Запада, я прошу извинить меня в этом неумышленном деле. Да, у всех народов много общего, потому что все мы люди, но в области идей между ними нет такого единства, как в области биологии, психологии или даже социологии. Нельзя отрицать и факты взаимного влияния, но, несмотря на это, то, чего больше у отдельно взятого народа, и при условии, когда оно более или менее устойчиво проявляется, указывает на духовную специфику отдельной нации, причем не просто в культурной области. Культура — это просто форма, причем зависящая от своего содержания, т.е. мировоззрения, а в нашем случае - богословия. Также и временная территориальная принадлежность не играют здесь ключевой роли.

Восток всегда сопротивлялся чуждым его сознанию влияниям, но отзывчиво воспринимал родственные тенденции с Запада. Идеи интуитивизма эпизодически просматривались (в течение сорока лет с начала XIX-го столетия) в Германии в виде особого рода мировоззрения под названием романтизм. Романтики высказывались даже и в духе персонализма, но так и не смогли конкурировать с развитием позитивизма, прагматизма и различного рода социологических учений. Разумеется, на Западе они не получили своего развития. Учение Фихте также имеет некоторые параллели с русским типом осмысления действительности, однако оно выродилось в «философию жизни» и даже не имеет своих последователей на Западе (в отличие от неокантианства и неогегельянства).

Нет сомнений в том, что и русской философии, также находящейся под западным влиянием, были присущи уклонения от магистральной линии: революционных и всевозможных видов западных учений было достаточно и в России. Наконец, победа власти Советов — неоспоримое свидетельство в пользу духовной неустойчивости русского мышления и даже временных пертурбаций в приоритетах. Однако, засилье (русского или же иностранного) атеизма в России не означало всеобщего безбожия, но понималось скорее душой русского народа как роковая ошибка, как вызванная дурманом свободомыслия трагедия.074

В любом случае, даже ринувшись не в ту сторону, Восток был воодушевлен идеей — тем, чего как раз и не достает сегодня уютно обосновавшемуся на земле христианскому Западу. Пробудить этот пафос и направить в нужную сторону — задача современной церкви. При этом ввиду повсеместного падения авторитета моральных ценностей под ударами постмодернистского релятивизма с одной стороны и посягательств техногенной глобализации с другой, кажется, роль России в общем Божьем плане руководства историей резко возрастает.

Характер опасности, угрожающей Телу Христа, может значительно поднять важность даже одного единственного Его члена («глаз», «слух» и т.д.). На мой взгляд, потенциальным претендентом на роль такого важного «органа» сегодня вполне может выступить Восток. Замкнутые в своем индивидуализме, западные церкви неспособны видеть той опасности, которая содержится в их духовной пассивности, лени и безразличии. Суды Божьи дают знать о себе, и это грозные предупреждения, к которым нужно прислушаться.

Является ли евразийский протестантизм чисто западным религиозным явлением? Сегодня это могут утверждать лишь недальновидные люди. Давайте проведем небольшое исследование, — какие западные книги находят спрос в России. Сколько книг по тематике практического аспекта святости издано за рубежом и сколько из них переведено на русский язык? Даже беглый просмотр издательских каталогов покажет нам, что западный протестантизм игнорирует как раз то, что больше всего интересует русских протестантов. Может быть здесь прослеживаются наши православные корни? Православные нет, а вот общевосточные — непременно. Восточный протестантизм вышел из православия настолько, насколько вышел из католицизма западный.

Оригинальным проявлением «протестантизма» русской земли второй половины XIV-го века было движение стригольников, которое по праву можно назвать «Русской Реформацией», если не по социально-политическим, то по идейным критериям, стоявшим у его истоков.075 Несколько напоминая древний донатизм, оно выступило с идеей пересмотра формального православного учения, отрицая деление верующих на мир и клир, симонию, иконопочитание, панихиды по умершим. Оно требовало крещения во взрослом возрасте и при наличии признаков возрождения и личного исповедания, практиковало «всеобщее священство», признавало исключительность Писания.

Почти сто лет стригольники беспокоили всю восточную (включая и византийскую) церковь. По свидетельству епископа Стефана, их отличало удивительное сочетание высокой нравственности и глубокой «книжности». И хотя это движение ввиду жестоких преследований (чем не родная «инквизиция»!) исчезло, слившись с беспоповским толком старообрядчества, по мнению его исследователя, Н.И. Костомарова, все же было самобытным явлением на Руси.

Этим как раз и подтверждается тот факт, что русскоязычные протестанты не копировали ни западный протестантизм, ни восточное православие, хотя с последним они прошли большую часть пути.076 Они преломляли его через свой опыт, фильтровали и отбирали только то, что соответствовало их представлениям о Боге, о себе, о мире и своем месте в судьбе всего человечества.

Говоря об идейных истоках восточного протестантизма, я вовсе не призываю к движению назад, как и не возлагаю больших надежд на богословскую новизну, идущую с Запада. Новое (восточное или западное) не должно пугать тех, кто знает цену старому, проверенному опытом и основанному на незыблемых библейских основаниях. Не все на земле подлежит изменению, и в этом оправдание здравой доле консерватизма.

Однако Божественная истина — не статична, подобно музейным экспонатам, а динамична, фильтруясь в своем историческом движении от всего наносного, человеческого, изменчивого. Новые контексты нисколько не вредят ей, а лишь позволяют быть лучше понятой людьми. Она прокладывает себе дорогу через трудности постмодернистской эпохи, которые как наждачный брусок по отношению к ножу оттачивают, уточняют и развивают ее в нужном направлении. Эта истина распределена в разных регионах мира (идейных и географических) по-разному, и там, где отдельные ее части подвергаются порче или смешению с чуждыми элементами, Бог призывает определенных людей поднять свой голос в ее защиту.

Сегодня восточный или евразийский протестантизм видит свою задачу в идейной защите пошатнувшихся общехристианских ценностей, морального содержания учения Иисуса Христа и обращенности Божественного Откровения к грешному человечеству, нуждающемуся в духовных ориентирах. Ему можно было бы ограничиться только задачей усиления позиции детей Божьих на Западе, однако, кажется, это уже упущенное время. Этим я вовсе не пытаюсь утверждать отеческую духовность и связанное с нею богословие за счет падения западного христианства, подтачиваемого не столько секуляризмом, сколько синкретизмом, психологическим индивидуализмом и богословской индифферентностью. По крайней мере, духовное состояние многих «христианских» стран сегодня заслуживает лишь сожаления.

Я лишь утверждаю, что без Востока Запад неполон и ущербен, как и наоборот. Тем не менее, характер сложившейся в настоящее время духовной опасности, идущей с Запада, превышает проблемы Востока, поэтому сегодня Бог обращает Свое лицо к евразийскому протестантизму не за простой поддержкой, а за взятием инициативы в свои руки. Возможно, Бог готовил нас как раз для этой миссии. Сделаем же то, что сделать морально обязаны.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

На духовном единстве членов церквей
Удовлетворять одновременно этим двум видам описания спасения в писании
Библейское отношение к духовному разнообразию
Нет надобности в дальнейшем анализе истории христианства
Однако аморализм священников был связан с их церковным положением