<<<     ΛΛΛ     >>>   

Тебя чрезвычайно удивляет его столь доблестное целомудрие! Посмотри теперь на его благость!

Еще прежде чем пророк сказал: «Да не вспомнит никто зла ближнего своего»[xxxv], oн воздал любовью за ненависть, и когда увидел своих братьев, тех, которые были его врагами, когда захотел, чтобы они его узнали, он выказал не печаль свою, но радость. Он целовал каждого из них и, с плачем обнимая их, смывал слезами любви ненависть своих братьев, которых и при жизни отца, и после его смерти он всегда любил истинной любовью[xxxvi]. И он не припомнил им того рва, в который они его бросили на смерть, и он не помыслил о мести за отвергнутое братство, но, воздавая добром за зло[xxxvii], еще до закона, по природе своей исполнил апостольское наставление.

VI. Что сказать мне о святом Иове, этом наиславнейшем атлете Божьем?

После того как было расхищено его богатство и дотла разрушено его имение, после того как внезапно погибли все его сыновья и дочери, до последнего сражался он с дьяволом. У него было отнято все, чем он владел; неожиданно погибло все его добро, дабы таким образом обнаружилось его достояние.

Лишенный; всего, словно одежды своей, дабы обнаженный вернее мог он одержать победу над врагом, которого прежде он одолел тем, как сносил свои потери. теперь iн еще раз восторжествовал над ним, показав как претерпевает он свои муки.

Вот как свидетельствует об этом сам Бог: «Не видал ли ты раба Моего Иова? Ибо нот на земле человека, подобного ему; человек непорочный, богобоязненный, удаляющийся от всякого зла»[xxxviii]. И справедливо. Ибо всегда, как говорил сам Иов, словно бури, грозящей ему боятся он Господа и не мог снести бремени Его присутствия[xxxix]. Никогда он не дерзал Им пренебрегать и всегда верил в Его присутствие. Он говорил: «Я знаю, чти Он нa отвергнет меня, пока я жив»[xl].

До того как Господь увещевал, что надо любить врагов, он мог сказать: «Радовался ли я погибели своего врага, говорил ли я в сердце своем: „Это хорошо"?»[xli] И не в Евангелии прежде прозвучало: «Давай всякому просящему у тебя»[xlii] а он говорил: «Дозволил ли я уйти из моего дома с пустыми карманами?»[xliii] И он еще не читал у апостола: «Господа, оказывайте рабам справедливое и должное»[xliv], но уже взывал к Господу с игрой: «Виновен ли я перед рабом, оскорбил ли я спою служанку—все знаешь ты, Господи!»[xlv] До апостола он увещевал богатых, чтобы они не возносились и не унывали на неверное богатство[xlvi]. Так он относился к богатству, а в другом месте показал, сколь он богат, говоря: «Ни в богатство я не верил, ни в драгоценные каменья»[xlvii]. И не только на одних словах гак было, но iн доказал это своими делами. Когда он утратил все, что у него было, он не скорбел, но только говорил: «Господь дал, Господь взял. Как угодно было Господу, так и сделалось; да будет благословенно в веках имя Господне»[xlviii].

Ведь о том. сколь любим мы что-нибудь, мы узнаем, когда этого лишаемся. Горе от iioa?и выдает наше желание обладать. В ком нет этого желания при потере, было ли оно в нем при обладании? О, муж евангельский до Евангелия и апостольский до наставлений апостолов! Ученик апостолов! Раскрывая нам скрытые богатства нашей природы, oн научил нас и своим примером доказал, на что все мы способны! Он показал нам, сколь велики сокровища нашей души, которыми мы обладаем, не пользуясь ими, и не желаем их обнаруживать, полагая, что у нас их нет.

VII. После того как мы многое сказали о человеческой природе, мы показали и на примере благочестивых мужей доказали, что она добра. Дабы ты не подумала, например, будто природа повинна в существовании нечестивцев, я воспользуюсь свидетельствами Писаний, которые утверждают, что грешники всегда совершали преступления по своей собственной воле, и не извиняют их необходимостью самой их природы. В Книге Бытия мы читаем: «Симеон и Левий, братья, свершили свой грех по своей воле»[xlix]. Господь сказал Иерусалиму: «За то, что уклонились они от Моего пути, который Я указал им, И не услышали голоса Iiaai, но пошли по aiea своего сердца, по стезе зла»[l]. И у того же пророка снова: «И согрешили вы перед Богом, и не услышали Его голоса, не поступали по законам и заповедям Ею, не захотели следовать Его свидетельствам»[li]. Также через Исайю Господь сказал: «Если захотите и послушаетесь Меня, то вкусите блага земли»[lii]. И снова: «И все вы будете истреблены, ибо Я звал вас, и вы не отвечали, Я говорил, а вы пренебрегли и делали злое перед лицом Моим и избирали то, что было Мне неугодно»[liii]. То же самое говорил сам Господь в Евангелии: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! Сколько раз Я хотел собрать твоих сынов, как птица собирает своих птенцов под крылья, и вы не захотели!»[liv].

Везде, где идет речь о хотении или нехотении, об избрании или отвержении,— всюду говорится не о силе природы, а о свободе воли (libertas voluntatis). Томы обоих заветов полны подтверждениями такого рода; в них написано, что как все добро, так и все зло всегда совершаются в зависимости от воли. Мы только по причине краткости не сообщаем обо всем этом, потому что нам доподлинно известно, сколь предана ты чтению священных книг и сколь охотно ты пьешь из самого источника.

VIII. И конечно, защищая благо, присущее природе, мы но говорим, будто она не может творить зла, и признаем, что она способна как на добро, так и на зло. Мы оберегаем ее только от несправедливого мнения, будто из-за порочности своей природы мы влечемся к злу, и утверждаем, что без воли (sine volunlate) мы не в состоянии творить ни добра, ни зла. Таким образом, если мы всегда способны и к тому и к другому, то мы свободны всегда делать одно из двух. Почему же одни люди будут судить, а другие будут судимы, если не потому, что при одной и той же природе у людей разная воля? А если все мы можем одно и то же, то почему мы поступаем различно?

И чтобы это стало по возможности очевиднее, нам следует привести несколько примеров.

Адам был изгнан из рая, Енох восхищен из мира. В обоих случаях Господь показал существование свободы решения (libertas arbitrii). Как мог стать угоден тот, кто провинился, так мог отпасть тот, кто был угоден. Ведь они нс заслужили бы у праведного Бога того, чтобы один из них был наказан, а другой избран, если каждый из них не был бы способен творить как добро, так и зло.

Подобным образом следует толковать и то, что произошло с братьями Каином и Авелем, с близнецами Иаковом и Исавом.

И оттого что при одной и той же природе заслуги разные, нам надлежит признать, что причины этого в разной воле.

Праведный Ной своим примером обличил мир, истребленный потопом за грехи его, и Лотова святость осудила злодеяния содомитов. И немалое доказательство того, что добро присуще им по природе, являет собой то, что эти люди, жившие столь давно, были верны закону без всякого увещевания. Это происходило, конечно, не оттого, что в то время Бог не пекся о твари своей, а оттого, что Он знал, что Он сотворил природу человеческую такой, что и без закона ее одной достаточно для достижения праведности,

Наконец, тогда сильна была неувядшая еще природа и долгая привычка к греху не помрачила еще человеческий разум настолько, чтобы он без закона презрел свою природу.

Из-за этого Господь природу, закосневшую и разных пороках, покрытую ржавчиной невежества, тронул напильником закона (liina legis) с тем, чтобы отполировать се частым увещеванием, дабы обрела она от этого свой прежний блеск. И разумеется, нам стало трудно творить добро не по какой-либо иной причине, по только лишь от долгой нашей привычки к порокам, которая началась с малого и постепенно в течение лет развратила нас и так сковала, так подчинила порокам, что нам стало казаться, будто эта привычка входит в нашу природу. Все то время, пока мы были нерадивы и пребывали в пороках, мы привыкли быть злыми и влеклись к беспутству, а невинность полагали глупостью.

Теперь это восстает против нас, старая привычка противится новой воле. И столь долго мы выучивались злу, не приобретая никакой привычки к добру, что нам странно, отчего нам, невежественным, из-за праздности и без-делия нашего святость представляется чуждой.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Ты можешь сказать вместе с павлом
Тот должен говорить с великой осторожностью
Говорю уже о подвиге целомудрия воздерживаться от вина