<<<     ΛΛΛ     >>>   

Многие зарубежные авторы считали, что верования, соответственно и религия, были следствием беззащитности и страха человека перед природой, а сходство религиозных верований у разных народов объяснялось в частности, единообразием человеческой психологии.

В советской литературе преобладала точка зрения относительно верований и их происхождения, основывавшаяся на ряде положений Энгельса и Маркса. Так как публикации большинства авторов, писавших о проблемах религии, были лишь популяризацией взглядов классиков марксизма и, как таковые, не были самостоятельными исследованиями, здесь можно ограничиться тем, что писал по этому поводу С.А. Токарев. Свои, в значительной мере историографические труды, он основывал на очень большом фактическом материале, на основе которого он высказал ряд интересных предположений.

В соответствии с марксистскими установками С. А. Токарев, как и большая часть других советских авторов, стоявших на атеистических позициях[22], рассматривал религию (начиная с религиозных верований) как извращенную форму общественного сознания: «Религия есть извращенное сознание, извращенное отражение реального мира»[23]. Причина искаженности усматривалась в разорванности самой земной основы, «которая подвергалась извращенному отражению в виде религиозных представлений». К тому же, вслед за Марксом считалось, что религия не имеет своей истории, что история религии есть лишь искаженное отражение истории человеческого общества, хотя и допускалась «относительная самостоятельность развития религиозных верований»[24].

С этих позиций С. А. Токарев и большинство его коллег предлагали объяснять возникновение религиозных верований. Привожу целиком отрывок из работы указанного автора: «И в первобытной общине и в классовом обществе имеются общие условия, поддерживающие веру в сверхъестественный мир. Это – бессилие человека: его беспомощность в борьбе с природой при первобытнообщинном строе и бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами в классовом обществе. Именно это бессилие и порождает неизбежным образом искаженные отражения в сознании человека общественной и природной среды в виде тех или иных форм религиозных верований»[25]. Лишь идеологическими соображениями можно объяснить и следующие слова того же автора: «В буржуазной науке о религии, сознательно или бессознательно, всегда существует апологетическая тенденция – так или иначе, защитить, оправдать, выгородить религию, если не всю целиком, то хоть какую-то часть области религии, выгородить, чтобы ее увековечить. Напротив, с точки зрения революционного авангарда человечества, с точки зрения марксизма-ленинизма, практическая задача заключается в настоящем разоблачении корней религии, ее сущности как опиума народа, как орудия духовного угнетения, в выкорчевывании этих корней. С этой точки зрения изучение истории религии неотделимо от задач атеистической пропаганды, от задач борьбы с религией»[26].

Едва ли можно обвинить всех, писавших в этом духе, в незнании этнографической действительности. Во всяком случае, не С. А. Токарева. Но следование определенному канону привело его к спорным заключениям и, прежде всего, относительно бессилия человека перед природой.

Насколько известно из огромного количества этнографических наблюдений, первобытные люди были прекрасно приспособлены к окружающей среде и не воспринимали ее как нечто враждебное. А как раз наоборот, чувствовали себя ее органической частью, которой они и были. Если предположить наличие постоянного страха у первобытного человека, то едва ли он мог сохранить психическое здоровье, вытеснявшееся неврозами и поголовной шизофренией. И тогда прав Зигмунд Фрейд, считавший, что первобытные люди - больные невротики[27]. Таким образом, тезис о страхе человека перед природой и, как следствие, по причине собственного бессилия, сознательного обращения к потусторонним силам, можно считать в целом недостаточно обоснованным, хотя полностью отбрасывать его и не следует. Страх мог играть определенную роль в возникновении бытовых суеверий и верований, однако далеко не основную.

Что касается времени цивилизации и возникновения религий, то их адептами становились совсем не обязательно «угнетенные и эксплуатируемые», как утверждалось в советской атеистической литературе, а и представители высших социальных слоев, одним из примеров чему был Древний Рим и распространение христианства.

В целом же можно сказать, что до настоящего времени существовало практически только два подхода к объяснению существа религиозных верований, и объяснения их возникновения. Один – теологический, не нуждающийся в какой либо критике, и связанный только с верой - Credo. Другой - пытающийся найти материалистические ответы, однако в действительности опирающийся зачастую не на бесспорные научные факты, а на ту же догматическую веру – как, к примеру, в случае с советским атеизмом. Таким образом, как можно полагать, сегодня отсутствует удовлетворительный ответ на поставленные относительно возникновения религиозных верований вопросы, и проблема остается не решенной. Тем более что ни одна из высказанных в литературе гипотез не объясняет, каким же образом и почему в самых разных местах земли в головах людей зародились примерно одни и те же представления и стали использоваться весьма между собой схожие попытки и приемы воздействия на обстоятельства сверхъестественным путем. К тому же практически ни один автор не предпринимал серьезных попыток разграничить используемые понятия, без чего проблема не решаема, и первобытные верования зачастую определялись как «религия».

Между тем можно высказать некоторые гипотетические предположения, которые позволяют подойти к решению вопроса о том, как возникли религиозные верования, и что они из себя представляли.

Если не стоять на теологических позициях, то, бесспорно, что религиозные верования, как часть общественного сознания, не могли возникнуть подобно «Deos ex machina», для чего потребовалось бы божественное вмешательство. В ходе их возникновения они прошли длительный путь развития психологически-биологических предпосылок, унаследованных человеком еще из животного состояния. Антропогенез заключался в морфологической и физиологической эволюции и сложении нового, по сравнению с животным миром, способа приспособления к окружающей среде посредством трудовой, основанной на социальном опыте, а не генетически унаследованной, деятельности. Что и отличает, в принципе, человека от прочего животного мира. Попутно следует только оговориться, что «трудовую деятельность» не следует понимать узко, лишь как изготовление орудий труда. В это понятие я включаю все стороны приспособления человека к среде, основанные на социальном опыте. Этот процесс состоял в том, что неизвестные нам далекие предки Homo sapiens накапливали сотни тысяч лет назад в ходе эволюции и естественного отбора все большие, однако, все же ограниченные возможности приспособления к окружающей среде на основе индивидуального опыта. И только тогда, когда этот опыт стал становиться социальным достоянием, накапливался в первобытных коллективах, и передавался ненаследственным путем (подражание, речь) новым поколениям, он превратился в труд, и наш предок стал человеком. В течение какого-то неизвестного, но достаточно длительного времени социальный путь приспособления стал практически основным. Во всяком случае, это уже произошло к началу позднего палеолита но, возможно, значительно раньше, еще на древней прародине[28]. Где была эта прародина – в Африке, или она была лишь промежуточной станцией – другая проблема, к которой, возможно, еще придется обратиться. И, до настоящего времени, этот вид приспособления Homo sapiens на основе накопления знаний и умений, превращающихся в социальное достояние, остался и в количественном, и в качественном состоянии неизменным для человека современного вида. Так называемые «маугли», оказавшиеся вне социальной сферы, оставались всего лишь плохо приспособленными к жизни животными, и потенциальные человеческие возможности вне общественной жизни не получали развития. Из этого следует, что человек становится в полном смысле человеком только в обществе, в общении с себе подобными.

Перейдем теперь к сути вопроса – как зародились первобытные религиозные верования. В связи с этим следует отметить, что наряду с положительным социальным прогрессом, в человеческой наследственности сохранялись и сохраняются многие свойства, унаследованные от животных предков – агрессивность, чувство стадности в толпе и тому подобное. Среди животного наследия, в генетическом достоянии человечества оказались и некоторые, менее на первый взгляд, заметные черты, часть которых оказалась связанной с возникновением суеверий, предрассудков и, в конечном счете, религиозных верований.

Речь идет о характере восприятия действительности и оценке и понимании причинно-следственных связей. Низшие животные чисто инстинктивно, а высшие частично и на основе накопленного индивидуального опыта, приспособляясь к среде, исходят в своих действиях из врожденных, а также благоприобретенных условных рефлексов, сложившихся на основе реакции на происходящие события. Причем как верных, так и ошибочных оценок существа причинно-следственных связей, определяющих дальнейшее поведение. В качестве примера последнего можно привести, скажем, поведение таких животных, как собаки. Не требует особых доказательств, что если неоднократно, на одном и том же месте, собака испытала, без какой либо вины, дурное обращение, она станет это место избегать, так как у нее сложился условный рефлекс, заключающийся в том, что ее неприятности связанны именно с этим местом. И она будет следовать этому рефлексу. Таким образом, в уме животного складываются примерно то, что в социальной человеческой сфере можно обозначить как суеверие или предрассудок.

Несомненно, что и наши отдаленнейшие предки, даже в большей степени, чем человек нашего времени, были подвержены ошибочным умозаключениям при случайных повторениях и совпадениях в проявлении сил природы и действиях людей и их последствиях в виде «Post hoc – ergo hoc», т.е. поэтому – вследствие этого. При повторении стихийных и прочих бедствий, чисто случайно, какие то действия (иди бездействие), помогали, якобы, избегнуть опасности, и их повторяли, что создавало представление о воздействии на некие высшие силы. Также действовал этот психологический механизм и в отношении достижения желаемого. Какие-то из неверных оценок причинно-следственных связей оставались индивидуальным достоянием, бытовым суеверием, но какие-то «социализировались» и уже принадлежали коллективу. При этом они воспринимались как проявление действий непонятных, потусторонних или высших сил. С этими силами следовало вступать в какие-то отношения. Складывался некий обряд в виде жертвы, табу и т.п., передававшийся из поколения в поколение. Из индивидуальных суеверий возникали верования, имеющие религиозный, общественный характер. При этом в основе механизма возникновения религиозных верований, лежал отнюдь не только страх, а в первую очередь желание достигнуть сверхъестественным путем желаемого. Известное свидетельство магических действий и, соответственно, верований, - росписи на стенах Альтамиры и других пещер, где первобытные люди стремились сверхъестественным путем, символически поражая дротиком изображение животного, добиться успеха на охоте. Такой же символически – магический характер имели резные фигурки женщин – продолжательниц рода, животных и т.п.

Так возникли магия в виде первобытного верования, и магические действия, со всеми внешними разновидностями, нередко рассматриваемые в литературе как самостоятельные виды верований.

Сказанное подтверждается тем, что и у современного человека, в соответствии с полом и возрастом существуют самые различные суеверия и предрассудки, как следствия ошибочной оценки и понимания существа причинно следственных связей. Это не требует особых доказательств, так как свойственно в определенных условиях, особенно в экстремальных: война, стихийные бедствия, болезни, экзамены, при полетах летчиков-испытателей и т.п., практически каждому человеку. При этом некоторые суеверия и предрассудки сугубо индивидуальны, другие имеют уже социальное осмысление и бытование (просыпать соль, разбить зеркало, встать с левой ноги, увидеть перед собой на дороге черную кошку, «магия цифр» и т.п.). И, одновременно, также в качестве суеверия и предрассудка, возникает стремление избежать тем или иным «магическим» способом нежелательных последствий. Так, не раз приходилось наблюдать во время Отечественной войны, как в окопах на переднем крае при артиллерийском обстреле, бомбежке, танковой атаке и т.п. взрослые, глубоко партийные, неверующие люди начинали мелко креститься по принципу, – а вдруг поможет? И это ничто иное, как чисто магическое действие.

Таким образом, именно генетически заложенная в человеке способность к неверным умозаключениям по поводу причинно-следственных связей, при действительной или кажущейся повторяемости явлений, и было тем, что «социализируясь», стало основной, хотя, возможно, и не единственной причиной возникновения религиозных верований. Индивидуальные суеверия и предрассудки сопровождают человечество на всем пути его истории и едва ли исчезнут, хотя существует возможность подавлять их интеллектом, возможно, и путем психоанализа.

Суеверия и предрассудки, и связанные с ними магические действия, частично вошли в качестве тех или иных ритуальных обрядов в позднейшие религии (молитва, причастие, обрезание и т.п.).

Теперь о следующей важной проблеме. Исследователей уже издавна занимал вопрос о том, чем можно объяснить относительное единообразие комплекса первобытных верований у самых разных народов, в том числе и удаленных друг от друга на огромные расстояния. Было выдвинуто множество объяснений: единство человеческой психики, диффузия, воздействие божественного откровения и т.п. Однако все они не представляются по разным причинам достоверными. В действительности, как можно полагать, относительное единообразие верований может быть объяснено именно названной выше общей для всех людей основой возникновения верований. Что же касается облика верований, описанных наблюдателями, то их конкретное своеобразие зависит от основных форм приспособления и способов добывания жизненных благ каждого коллектива, что определяется хозяйственно-культурным типом. К тому же будничные суеверия и предрассудки расцвечивались бурной фантазией первобытного человека, и надеждой на «нечто», на чудо, столь желанное и современному человеку. В позднейшие времена это нашло свое высшее выражение в виде мифов, в которых многое было связано с созерцанием природы.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Допускалась относительная самостоятельность развития религиозных верований
Токарев с