<<<     ΛΛΛ     >>>   

Кроме того, в течение четырех лет император регулярно посещал так называемый "зал судьбы", который имел четырехугольное основание и круглую крышу, символизировавший вселенную в пространстве и времени (небо и время мыслились в виде круга). В нем он совершал годичный ритуал церемоний, обращаясь лицом к востоку - весной, к югу - летом, к западу - осенью и к северу - зимой, тем самым торжественно "открывая" начало месяцев и времен года. В третий летний месяц император в желтом одеянии занимал свое место на троне в середине зала, устанавливая тем самым середину года 64 .

Как указывает И. Гране, принцип центра не является первобытным поскольку отражает явления централизации власти в руках вождей или царей 65 . Когда же эта власть не существует, остается круг из четырех четвертей, соответствующий племени, состоящему из двух половин: "Если инь и ян образуют пару и кажутся совместно управляющими ритмом мирового порядка, то лишь потому, что эти идеи происходят из более ранней эпохи, когда было достаточно принципа кругооборота, чтобы управлять обществом, разделенным на две дополняющих друг друга группы... Действительно, мы знаем, что новая эра началась празднеством, состоящим из мнимой борьбы между вождями, причем каждого поддерживали двое других. Две стороны представляли две половины, которые делили между собой власть над обществом, управляя им по очереди" 66 .

Согласно древнекитайскому мировоззрению. Небо и Земля - зримые воплощения ян и инь. Этим основным началам соответствовали временные, динамические образы: зима и лето, весна и осень Взаимодействие ян и инь порождали пять элементов, из которых состояли все вещи реального мира. Динамика мира есть динамика перехода противоположностей друг в друга, что четко фиксировано в рассмотренной выше пространственно-временной модели мира. Пространство и время для древнекитайского мышления не существуют до тех пор пока протяженность и длительность не окультурены, не наполнены конкретным социально-историческим содержанием 67 . Можно сказать, что пространственно-временные представления древних китайцев носили космическо-социальный характер. Социальная функция модели “пространство-время" состоит в том, что она утверждала в сознании масс идею незыблемости, стабильности власти господствующего класса. Хроногеометрические представления выступают одним из средств социального контроля и регламентации деятельности как социальных групп, так и индивида, производства и воспроизводства общественных отношений.

Своеобразной спецификой обладает модель времени, сконструированная древнегреческим мышлением в эпоху реформ Клисфена. Французский ученый Ж. Вернан в работе "Пространство и политическая организация древней Греции" обрисовывает соотношение между геометрическим характером космологии и науки в древней Греции" (в противоположность арифметическому характеру научной мысли Востока) и организацией посредством города однородного политического пространства. В нем только центр имеет привилегированное значение, потому что относительно центра различные части города, заселенные горожанами, представляются как симметричные и обратимые 68 . Он указывает на связь между реформами Клисфена в политической жизни Афин и новой моделью времени.

Хотя целью реформ Клисфена было прежде всего глубокое преобразование социального пространства, они вводили в обращение и другие категории: организацию времени, системы счисления. Вместо старых представлений о пространстве, времени, числах, имеющих религиозный смысл, разрабатываются новые рамки общественного опыта, отвечающие потребностям организации жизни города, его мира; этот мир представляет собой собственно человеческое общество, где граждане обсуждают и решают сами вопросы, связанные с их общими интересами.

В Клисфеновских реформах выражено решающее превосходство территориального принципа над правилом, господствующим в древние времена в организации города. Город проектируется по новой пространственной схеме. Трибусы, триттии, демы (подразделения, учрежденные Клисфеном для всей территории Аттики) распределились по земле как реальности, которые могли вписываться в карту. Это пространство имело один центр, который выступал как однородное сердце Аттики, и где каждый трибус имел свое представительство. В центре самого города находилась агора - площадь для общих собраний, которая образовывала общественное пространство, четко очерченное и ограниченное межевыми знаками. Центр выражал уже аспекты однородности и равенства в пространстве, а не различия и иерархии общественной системы. Понятие центра приняло довольно четко выраженный позитивный и абстрактный характер.

Наряду с разработкой абстрактных представлений о пространстве, связанных с политической организацией, в соответствии с теми же требованиями было выработано гражданское деление времени. Клисфену справедливо приписывают создание пританского календаря, который на всем протяжении афинской истории противопоставлялся религиозному календарю. Он устраивал продолжительность года в 360 дней (10 пританий по 36 дней) или 366 дней (6 пританий по 37 дней и 4 притании по 36 дней) и соответствовал территориальному разделению пространства на 10 трибусов, каждый из которых последовательно должен был управлять городом. В политическом отношение все периоды гражданского деления времени являлись эквивалентными, взаимозаменяемыми. Характерная особенность притании заключалась в том, что она была не частным, качественно отличным отрезком времени, а чем-то однородным по отношению ко всему комплексу. Следовательно, полис стремился придать форму вселенной без расслоений и дифференциации.

В классической культуре Греции принцип историзма находился на заднем плане. Как заметил А. Лосев, "у античных философов все движется, но в конце концов все и покоится в пределах одной космической шаровидности" 69 . В античном мышлении господствовала идея вечного возвращения, астрономичности истории. Древнегреческие мыслители рассматривали историю социального мира как естественный периодический процесс, в котором ничего принципиально нового не случается.

И, наконец, рассмотрим европейскую культуру и науку XX в. Одна из главных проблем европейской культуры - наилучшее использование информации и, в конечном счете, времени. Ей присущи динамичность и устремленность в будущее, обусловленные ускоренным развитием общества. В нашем аспекте важно то, что человеческая деятельность является целенаправленной, т.е. соотнесенной с будущим Именно возможность рациональной антиципации социального. будущего, лежащей в основе проекта любой деятельности, раскрывает в новом свете временной аспект человеческого бытия. Время больше не является неконтролируемым параметром общественного бытия, своего рода роком, господствующим в жизнедеятельности людей как это было в преднаучных культурах, в рамках которых человек бессилен в борьбе с роком, ничего не может изменить в вечном круговороте мира. Теперь выработана новая схема темпоральности, резко отличающаяся от концепций эсхатологического типа и модели времени, основанной на понятии "космоса", когда природа выступает моделью для истории. Специфика новой модели времени состоит в том, что с ее помощью исторической деятельности получает возможность адекватно отразить объективное содержание интервала настоящего социального времени в перспективе будущего и контролировать возможные “миры” будущей практической деятельности на категориальном уровне. Однако видение будущего детерминировано социальным строем общества.

Действительно, апологеты буржуазного общества, закономерно идущего к собственной гибели, выдвигают .различного рода футурологические проекты "оздоровления" капитализма, основанные на фетишизации "технологии", которая якобы является панацеей от всех недугов системы государственно - монополистического капитализма.

Данные концепции исходят из того, что технико - opганизационные инновации способны разрешать глубокие социальные противоречия капитализма, и представляют собою своеобразные типичные социальные утопии. Для буржуазных идеологов социальное будущее неоднозначно, неопределенно, двойственно, так как наряду с оптимистическим прогнозом 70 имеется равноправная апокалиптическая альтернатива.

К. Маркс в "Капитале" убедительно показал и доказал, что для буржуазного общества характерно отчуждение времени, когда мифологизируется абстрактное время труда. Фетишистский подход к времени человеческого бытия, абсолютизация тезиса о детерминированности культурой модели времени в научном плане несостоятельны, ошибочны методологически и ведут к концепции "абсолютно культурного релятивизма", к несоизмеримости картин мира различных культур. Примером может служить концепция французского социолога Ж. Гурвича. Он строит следующую модель социальной реальности: глубинные уровни социального бытия, типы общественного взаимодействия, социальные группы, глобальные сообщества и совокупность различных понятий о времени - иллюзорном, синкопированном, циклическом, медленно текущем, взрывном и пр. 71 . Время здесь имеет множественный характер, так как "любая социальная реальность выделяет свое собственное время и свои собственные временные шкалы, как обычный моллюск" 72 . Плюралистическая концепция социально-культурной темпоральности Ж. Гурвича, в которой время подобно ветрам, закрытым в кожаной сумке Эола, выполняет вполне определенную социальную функцию - помочь монополистической буржуазии увековечить настоящее буржуазной цивилизации и вызвать эрозию реального социализма.

В марксистско-ленинской философии история общества есть закономерный, детерминированный, естественноисторический процесс, идущий по цепи: прошлое - настоящее - будущее, процесс становления будущего, процесс неизбежного утверждения коммунистического общества. В понятии социального времени фиксируются определенные "срезы" динамической структуры и организации развивающегося общества. Эти "срезы" заданы познающему субъекту объективно самой саморазвивающейся социальной реальностью и выявляются только системой определенных, изоморфных им процедур практической деятельности, в том числе и научного исследования.

В современной науке имеется множество различных концепций темпоральности, каждая из которых отражает один из аспектов -"срезов" реального мира. Эти модели времени постоянно углубляются в зависимости от культурной традиции, усвоенной сообществом ученых. Иными словами, мы можем многое узнать о природе реального мира, обращая внимание на характер способов нашей деятельности, выработанной той или иной культурой. Содержание наших знаний о мире определяется в большей степени нашей предметной деятельностью, чем его созерцанием. Человек видит мир таким, каким его представляют последние теории науки. Эти теории помогают человеку практически переделывать мир в своих интересах. Возникает исключительно сложная и многоплановая картина мира.

Необходимо отметить, что если проблемы поднять на уровень науки, где факты выражаются в форме уравнений и абстрактных формулировок,

то уже трудно выявить их детерминированность культурой. Фактически же достижения культуры оказывают бесценную помощь ученым в познании мира. Крупнейшие ученые нашего века - А. Эйнштейн, Н. Бор, Э. Шредингер, В. Вернадский и другие - отмечали влияние социокультурных факторов на творческую деятельность ученого, на построение естественнонаучной картины мира, в том числе и моделей времени. Показателен, например, вывод В. Вернадского о том, что "окружающая Средиземноморье культурная среда - персидская, индийская, китайская, среднеазиатская - во многом отвечала научной мысли греческих мыслителей и в некоторых, более отдаленных от области нашей цивилизации сторонах, сохранила непрерывно крупные черты современного представления о времени" 73 . Своеобразие и сходство культур в определенной степени детерминирует своеобразие и сходство моделей мира и времени.

Своеобразие моделей времени объясняется ориентацией человеческой деятельности на те или иные ценности, особенностями восприятия мира представителями той или иной культуры. Дело в том, что каков бы ни был реальный мир сам по себе в разные истерические эпохи он воспринимался людьми по-разному. Ряд .поколений, более разных цивилизаций и культур, в зависимости от социальной и классовой структуры общества смотрит на один и тот же объективный мир неодинаково. Речь идет не столько о восприятии отдельного индивида, сколько о том, как воспринимался мир всеми членами данной культуры с большей или меньшей отчетливостью. Каждая культура по-своему "видит" объективный мир и дает свои "срезы" этого мира. Модели времени отражают динамику бытия, по-разному представленного в различных культурах. Вместе с тем, своеобразие культур относительно, поскольку они являются в значительной степени проявлением общечеловеческой, мировой культуры. Следовательно, нельзя абсолютизировать релятивность моделей времени - у различных моделей можно обнаружить общие черты, выделить инвариант.

Неудивительно тяготение А.   Эйнштейна, В. Веркадского, Э. Шредингера, В. Гайзенберга, У. Маркова, Г. Наана и других ученых: поиску в история культуры аналогов проблем и идей современной науки и их прочтению в контексте магистральных направлений научного исследования. Аналитическое рассмотрение поисков аналогов в различных культурах, особенно восточных, со звучных концепциям современной науки, приводит исследователей, например, З.   Капре к выводу, что "существует фундаментальная гармония между духом восточной мудрости и западной наукой", причем под востояной мудростью подразумевается ряд утонченных теологии, духовных упражнений и философских систем (индуизм, буддизм, таоизм, дзен). Он усматривает гармонию в следующих моментах: 1. Все восточные школы мышления к квантовая механика исходят из того, что знание о мире нельзя адекватно выразить обычным языком и описать формальной логикой. 2. Восточной воззрение и квантовая физика сходятся в представлении о неделимости, целостности мира. 3. Восточная мудрость считает космос живым, т.е. динамичным; данная идея релевантна современной физике. Рассматривая роль субъекта познания в исследовании микромира, Ф.   Капре делает вывод о том, что человек является "интегральной частью этой системы". При этом необходимо учитывать идею Ф.   Капре о включении мистического мышления в ткань научного творчества. Диалектико-материалистическая интерпретация указанных аналогов дается востоковедом Т. Григорьевой .

В плане нашего исследования особый интерес представляют следующие аналоги. В "ассоциативном мышлении" древних китайцев вселенная представлена как "единый континуум", в котором существуют корреляции между объектами, качествами и силами, а время и пространство органически соотнесены друг с другом, причем пространство и время не являются сугубо абстрактными понятиями. Известный синолог Дж. Нидэм в связи с этим писал: "Для древних китайцев время не было абстрактным параметром, последовательностью однородных моментов, но было расчленено на конкретные отдельные сезоны и их подразделения. Пространство не было абстрактно единообразным и простирающимся во всех направлениях, а было разделено на области: юг, север, восток, запад и центр. И они объединялись вместе в таблицах соотношений: восток был неразрывно связан с весной и деревом, юг - с летом и огнем" . Такие представления о гетерогенности пространства и времени древних китайцев созвучны современной науке, так как они находят аналоги (хотя и о в некоторых научных концепциях, например, концепции Дж. Пиккарди.

Итальянский ученый Дж. Пиккарди вначале установил, что физико-химические реакции в коллоидных растворах протекают скоростью, а затем обнаружил колебательную законом этих изменениях . Он исходил из того, что движение земли происходит по сложной спиралевидной, "геликоидальной” теории. Ведь Земля вместе с Солнечной системой "ввинчивается” галактическое пространство. Он делает вывод о физически ленной специфичности различных времен года.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В динамически развивающейся общественной системе начинается разновременно
Вневременности
Визан тия дина мически энер гети ческая биоло гичес кое сущес твова ние общества эконо мичес кая nbsp существование развития