<<<     ΛΛΛ     >>>   

Владыкам мертвых (владыкам сакрального времени) воздавались почести, в их честь совершались обряды и различного рода мистерии. Известна, например, ламаистская мистерия Цам, посвященная владыке мертвых Эрлик-хану. Необходимо отметить, что мистерии подобного рода совершались в определенных местах. Поскольку "царство небесное" в архаическом сознании противопоставлено "царству земному", поэтому для управления первого вторым необходимы точки соприкосновения, "где небеса встречаются с землей". Такие места - посредники, которые передают, по выражению Маркса небесную санкцию земным делам, имеют разнообразную форму. К ним относятся, в частности, древнеегипетские пирамиды, древнемексиканские теокалли, ступа (тип пагоды, являющаяся непременным элементом буддийского храма), христианский храм и др. Устройство таких сооружений связано с освоением вселенной, в них отражена миниатюрная модель мира, основанного человеком. Человек строил свое поселение так, что ритуальный комплекс находился в его центре и выступал в качестве символа центра вселенной как освоенного человеческим родом пространства и времени. Иными словами, "центр мира" связывал человека с сакральным (в действительности же социальным) временем.

Социальное время является формой общественного бытия, определяющей представления о мире, в том числе и времени. К. Маркс подчеркивал, что различия в развитии общественной жизни людей коренятся прежде всего в том, как протекает их трудовая деятельность, какими средствами осуществляется процесс материального производства [46, ч.1, 191]. Жизнедеятельность людей архаических обществ обусловила тождество коллективного бытия и мышления, которое затем нарушилось. Разумеется, это первоначальное тождество не везде и не всегда в древнем мире сохранилось одинаково. Весьма рано в Греции и Риме (отчасти и в Индии) начинается последовательное выделение различных жизненных сфер и элементов. Тем не менее, это единство полностью было разрушено только с появлением христианства, когда впервые сакральный мир принципиально отделился от профанного (повседневного). Данное положение относится и ко времени. Рассмотрим некоторые представления о времени в античном мире.

2. Античные воззрения на природу времени

Как уже отмечалось, "архаическое” представление о времени значительно отличается от современного. Подобное различие вызвано тем, что древние иначе воспринимали и осваивали мир, нежели люди нового времени. Эта черта их сознания присуща мышлению всех народов, стоявших на доклассовой или раннеклассовой развития общества. "Архаическое" мышление - один из типов мышления. Его нерасчленимость обусловлена единством сфер социальной деятельности, поскольку мышление в своем историческом конкретном своеобразии - неотъемлемая часть общественной структуры Например, своеобразие мышления античных греков заключается в переплетении элементов архаического и рационального мышлений. Истоки современных физических представлений нужно искать в идеях древнего Востока, в классической Греции, в эллинистических государствах и в Риме. В древности возникли в зачаточной форме представления о пространстве, времени и движении, на основе которых выросли идеи изотропности и однородности пространства, необратимости времени. И, хотя между наивными представлениями древних и абстрактными идеями современной науки существует большое различие, нельзя забывать, что перед нами звенья одной цепи. Не совсем верно противопоставлять, как это делали некоторые буржуазные философы, например, О. Шпенглер, "первобытное" и научное мышление и утверждать, что они несоизмеримы друг с другом. Еще К. Маркс писал, что “ постигающее мышление может быть лишь одним и тем же, отличаясь только по степени, в зависимости от зрелости развития, следовательно, также и от развития органа мышления. Все остальное - вздор” [32, 461]. Разумеется, почерпнуты из практического опыта рациональные знания в древнем мышлении были связаны с мифологическими представлениями. Однако это не дает основания противопоставлять два вида мышления. Прогресс человеческого мышления как раз и заключается в очищении мышления от мифологических и антропоморфных элементов, однако, в принципе исключить антропоморфизм невозможно.

Во-первых, как свидетельствует история человеческого мышления, очищение от антропоморфизма вело к механицистскому мировоззрению. И едва ли механистическая картина мира "менее" односторонняя, нежели антропоморфная (миф абсолютизировал человеческий момент механицизм - природный, причем в наши дни в этом плане некоторые функции мифа взяло на себя искусство 10 . Во-вторых, современное состояние культуры наряду с рациональными требует, в частности, художественно-ценностного метода познания 11 . Как бы не углублялись ученые в дебри абстракции, их мышление не может обойтись без антропоморфных понятий, которые в определенной мере отражают нечто объективное. Следует понимать, что антропоморфный, человеческий облик времени характерен для античного мышления 12 .

Античные греки идентифицировали трех богов - Horai (Сезоны, Часы), Dike (Справедливость) и Eirene (Мир). В "Теогонии" они представляли три судьбы (Клото, Лахесия и Антропос) как дочерей Фемиды и Зевса, Оказывается, что задолго до философского представления о мире понятия справедливости и морали были внутренне связаны с понятием регулярного чередования периодов времени (сезоны года и этапы человеческой жизни). Время не просто естественный феномен, это аспект морального порядка универсума, где темпоральный и моральный порядок неразрывно связаны. Любое нарушение генеральной регуляции человеческой жизни влекло катастрофические последствия.

Поэтому интересно выяснить, как понимали природу времени - всемогущего Хроноса греков, двуликого Януса римлян - в античности. Для таких философских течений Греции и Рима, как аристотелизм, эпикуреизм, стоицизм и неоплатонизм характерна идея движения истории по кругу. Согласно принятому мнению, древнегреческие философы Аристотель, Платон, Диоген и Эмпедокл по аналогии с природой представляли историю как циклический процесс, вечный круговорот зарождения и угасания, взлета и падения, всеобщее повторение качественно однородных явлений бытия. В этом случае история - огромный календарь. В Новое Время тезис "История - линейное время" тождественен тезису "История - огромный календарь", что является выражением идеи дурной бесконечности времени. Здесь не существует принципиального отличия от вечного "возвращения" мифологического времени. В действительности же история - многолинейный или, как говорят историки, многоплановый процесс.

В сознании античного мира нет еще четкого представления о развитии истории, хотя элементы историзма встречаются уже у Гесоида 13 . Самое большее - идея становления (исчезновения) бытия: все течет, все изменяется. Для древнего грека все же не существует качественной последовательности событий, они для него как бы параллельны.

Античным символом времени является форма погребения сожжение мертвых. Именно этот акт свидетельствует о полной привязанности античного человека к земному существованию. Он не хотел истории, ни прошлого, ни будущего, поэтому уничтожал больше не существовало в настоящем, а именно- тело. Так как у греков отсутствовало чувство динамичного времени, дали, бесконечного, то и чувство заднего плана, "потустороннего” у них было мало развито. Для них в основном существовал передний план бытия "посюстороннее". "Древнему миру слишком был свойственным стихийный материализм, - писал Ф. Энгельс, - чтобы не ценить земную жизнь бесконечно выше жизни в царстве теней; у греков загробная жизнь считалась скорее несчастьем" [22, 483]. Действительно мертвый Ахилл говорит Одиссею , посетившему его в Аиде: "Лучше б хотел я живой, как поденщик работая в поле, службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать, мертвый" 14 .

Для древнего грека не существовало бесконечного пространства В своем языке он не имел даже соответствующего абстрактного понятия и обозначал пространство как то, чего нет. Вся действительность распадалась на отдельные, чувственно постигаемые отрезки. Человек не очень оглядывался на прошлое и не задумывался над будущим, а жил лишь текущим днем. Он не знал дневников биографий, точного отсчета времени. Все стремления были направлены на служение настоящему, к евклидовому телу в его завершенной и самодовлеющей оформленности. Для античного человека реальны только тела, что и проявляется в математике и искусстве. Пифагорейское число, лежащее в основе всех вещей, - не что иное, как мера пропорции чувственной античной статуи обнаженного человека. Античное тело и античная скульптура означают страстное обращение человека ко всякому "здесь" и "сейчас". Бесконечность ему чужда, поэтому в основе античной математики лежит рациональное число. Иррациональное же число разрывает связь между телом и числом и создает связь между числом и бесконечностью. Неудивительно, что древние греки знали только "естественные", т.е. положительные и целые числа, тогда как в современной математике имеются комплексные и гиперкомплексные, неархимедовы системы. Мир для греков - телесная, природная законченность, а не история. Космос в их представлении вечно юное, живое тело; он конечен и имеет определенную пространственную границу. Данное представление космоса выразительно отчеканено в философии Платона, однако у него в основе космоса лежит мир вечных идей. Нельзя представить, что мир платоновских идей находится вне пространства. Он пространственный, сами идеи имеют невещественный и нематериальный характер. Вещи же являются образом, отпечатком вечных, неизменных идей.

В некоторых случаях Платон интерпретирует образ как отражение сущности реальных вещей. Тогда он, становясь чем-то устойчивым и определенным, способен быть картиной вечного движения космоса. Образ выступает в роли модели вечности. В более узком аспекте Платон рассматривает время как подвижный образ вечности. "Время возникло вместе с небом... первообразом же для времени послужила вечная природа, чтобы оно уподобилось ей, насколько возможно" 15 . И здесь же Платон показывает, что движение всех космических сфер воплощает собою образ времени.

Древние греки не имели четкого представления о направленном нецикличном времени, космос для них статуарен. Время казалось им статичным и измерялось как интервалы между событиями.

Античное сознание в определенном смысле отождествляет общество с природой и тем самым .по-своему "повторяет" в обществе жизнь природы. Здесь нужно учитывать феномен овеществления производственных отношений, которые могут проявляться только через общественное отношение вещей, что откладывает отпечаток на вещи. Последние приобретают социальные функции, получают социальную форму, которая срастается с их естественными свойствами. Вследствие этого вещи "впитывают" в себя производственные отношения и начинают жить двойной жизнью, т.е. принимают две формы бытия. Предмет, вещь имеет не только естественное, но и общественное бытие. Общественное бытие так срастается с естественным, что кажется вообще присущим последнему, является атрибутом вещей. В более узком аспекте это означает, что социальное время (в античности до Гесиода оно циклично) проецируется на естественные процессы. Ведь предметы и отношения объективного мира (в том числе и временные) становятся доступными человеческому познанию только в процессе производственной деятельности.

Как известно, античное производство основывалось на физическом труде рабов. Предметные действия раба в трудовых процессах весьма элементарны. Поэтому для свободного гражданина элементарность предметных манипуляций раба тождественна природным процессам. Эта природность трудового процесса не нарушается тем, что господин (мозг) руководит деятельностью раба (рабочие руки).Ведь отношение "раб - предмет труда" - продукт воли господина. Характерной чертой рабовладельческого общества является то, что в нем не существовало различия между трудом раба и им самим как субъектом труда, причем и раб, и его труд не вычленялись, выступали единым объектом эксплуатации. Таким образом, раб -не субъект (таковым является общество), а орудие и предмет деятельности, отличающийся от остальных орудий тем, что в социальном плане он - говорящее, разумное орудие. Свободный гражданин реализует свои физические сущностные силы во взаимодействии с природными процессами, телами посредством раба.

Итак, раб - природное тело, а господин свободен именно потому, что он обращается с рабом, как с природной естественной вещью. Это четко выразил Аристотель: "Господин является понятием господина только по отношению к рабу; наоборот, раб является рабом не только по отношению к господину: он целиком сам по себе есть раб" 16 . Если раб - "говорящее орудие", необходимое в процессе производства, то в господине концентрируются все свойства человеческой сущности. В этом и заключается различие между господином, зафиксированное в античном .сознании. Ведь индивиды, как отмечал К. Маркс и Ф. Энгельс, - "то, что они представляют, совпадает... с их производством - совпадает как с тем, что они производят, так и с тем, как они производят" [3, 19].

Неудивительно, что само общество рассматривается как предметно-чувственная организация свободных граждан. Теперь вполне понятно, почему бесконечность чувственного мира не умещалась в сфере древнегреческого мироощущения. Заманчиво объяснять природу времени изменениями вещного мира, однако сущность времени можно раскрыть только посредством практики. Время для человека существует только как социальный феномен. В процессе предметной деятельности людей совершается превращение природы в предметное тело цивилизации, происходит проникновение субъекта в глубь многообразия объективного мира.

Гносеологическая проблема отношения субъекта и объекта решается только общественно-исторической практикой, предметной деятельностью, т.е. необходимым моментом ее решения выступает практическая деятельность во всем богатстве социальных форм. Следовательно, гносеологическое слито с социальным. С этой позиции время получает смысл в развитии науки, искусства и других сфер человеческой деятельности, определяется их спецификой и в свою очередь оказывает влияние на их развитие.

Время как социальный (культурный) феномен имеет различные формы. Они детерминируются теми способами, которыми люди обеспечивают свою жизнедеятельность. Действительно, каждому уроню объективной реальности соответствует своя пространственно-временная структура, а это, в свою очередь, означает, что каждая материальная система обладает собственным внутренним временем и временным масштабом, присущим данному уровню. Следовательно, за один и тот же физический интервал времени разные системы проходят разные пути развития. При сопоставлении темпа и механизма различных процессов необходимо учитывать разномасштабность времени. Особенно это проявляется при сравнении отличительных черт различных цивилизаций и культур. Например, очевидно различие времен европейской и восточной цивилизаций.

Специфика этого внутреннего культурно-исторического времени обусловливается наличием характерных для общественно-экономических формаций особых единиц измерения. Они соотносятся со способом жизнедеятельности, формой взаимодействия культуры со средой и структурой объекта. С марксистской точки зрения, важнейшей единицей масштаба социально-исторического процесса выступает смена общественно-экономических формаций. К тому же, поскольку у каждой формации свое особое внутреннее время, эта единица не является хронологически однородной.

История развития общества свидетельствует о различии времени человека пещерного периода и эпохи машинного производства. Природное время и для нас, и для первобытного человека остается одним и тем же, ибо оно слагается из "секунд", "минут" и "часов", т.е. природных ритмов, хотя у первобытного человека существовал, очевидно, свой отсчет времени. Ритм общественной жизни резко изменяет содержание природных отрезков времени. Когда-то, согласно представлениям американских индейцев, завтра - это то же сегодня, только под другим именем. Для современного человека, представителя европейской цивилизации, в силу многообразия содержания его деятельности сегодня и завтра различны. Иными словами, относительно замкнутых культур, характеризующихся тем или иным темпом культурно-исторического (социального) времени, на Земле существовало и существует множество "миров". Культуру можно рассматривать и как способ реализации маловероятных потенциальных состояний природы, который и определяет форму социального времени.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

К характерным признакам цивилизации авторы книги относят письменность
Вневременности