<<<     ΛΛΛ     >>>   

екция на реальность способа бытия, присущего понятиям). Давайте же смело и решительно откажемся от предположения, что реальное есть логическое, и признаем, что единственное логическое есть мышление 1. Даже математический объект представляет собой бездну не-логизмов, столь грозных, как лабиринт трудностей непрерывного, а также все проблемы, вдохновившие Брауэра на попытку ниспровержения princlpium tertii exclusi*. Современная физика поражает нас драматической нетождественностью атомных элементов.

Хочу заметить, что моя статья не трактат, а, напротив, ряд тезисов, представленных без защиты на суд мыслящих читателей. Я полагаю, однако, что теперь проясняется смысл моего несколько загадочного предыдущего утверждения о скрытом натурализме понятия «дух», которое вследствие этого не может бороться против натуралистических концепций как своего предполагаемого противника.

Если что-либо в мире и является духом, так это тождество, и, постольку, res — вещь, сколь угодно тонкая, неуловимая, но вещь. Дух обладает статичностью: он есть то, что он есть и чем станет. Но человеческое столь явно противилось попыткам познать его статично, что Лейбниц незамедлительно вознамерился превзойти статичность, заявив, что дух состоит в активности, в dynamis1. Напрасная попытка! Потому что эта активность, как любая другая активность, всегда является одной и той же, устойчивой, предписанной, онтологически неподвижной активностью. У Гегеля движение духа есть чистая фикция, потому что выступает именно как внутреннее движение духа, суть которого изначально устойчива, статична и предустановлена. Таким образом, всякая сущность, бытие которой состоит в тождественном бытии, очевидно, обладает уже всем необходимым для бытия. По этой причине тождественное бытие — это субстантивное бытие, или субстанция, самодостаточное, довольствующееся самим собой бытие, вещь. Дух — это просто вещь. Я не согласен с тем, что все другие

1 См.: Философия истории Гегеля и историология. — В: «Revista de Occidente», febrero 1928.

Закона исключенного третьего (лат.).

2 Исключение составляет лишь Фихте. Известно, что он нащупал подлинное бытие жизни, но интеллектуализм не позволил ему увидеть познанное и принуждал мыслить по-элейски. Отсюда этот трогательный образ слепого проводника, который ведет Фихте по горам метафизики.

455

вещи являются вещами в силу их материальности, протяженности, энергии. Все это не имело бы никакого значения, если бы они не были — кроме того и прежде всего — тождественными, а потому понятиями. Просто-вещь, Urding — это интеллект. Он отожде-ствляет, овеще-ствляет (verdinglicht) все остальное.

Рыцари «духа» не имеют права испытывать отвращение к природе, изящное плотиновское отвращение. Ибо глубочайшая ошибка натурализма вовсе не в том, что ему обычно приписывают. Она состоит не в том, что идеи рассматривают, как если бы они были телесными реальностями, а, наоборот, в том, что реальности — телесные либо какие-то другие — рассматривают, как если бы они были идеями, понятиями — в общем, как если бы они были тождествами.

Когда Гейне после лекции Гегеля спросил одного из слушателей: «Что такое идея?» — слушатель ответил: «Идеи? Идеи — это вещи, которые приходят кому-либо в голову». Ну, а более точно можно сказать так: вещи — это идеи, находящиеся за пределами нашей головы и воспринимаемые нами как реальности.

Преодолеть натурализм и выйти за пределы идеи природы необходимо именно потому, что идея природы не может оцениваться как истинная реальность, но только как нечто соотносительное с разумом человека, который в свою очередь схватывает реальность, только функционируя в рамках человеческой жизни, движимый ее нуждами, а не свободно и не сам по себе, как ошибочно считает «идеализм» или «спиритуализм» любой разновидности. Природа лишь преходящая интерпретация, которую человек дает всему, с чем он сталкивается в жизни. Жизнь — это радикальная реальность, включающая в себя и формирующая все другие реальности. И если мы сейчас чувствуем себя свободными от натурализма в отношении к жизни, то происходит это потому, что у нас выработался иммунитет к интеллектуализму с его греческими календами. Человеческая жизнь в том виде, в каком она прожита каждым из нас, есть основополагающий факт, из которого исходят все остальные. Hic Rhodus, hic salta*. Поэтому, не откладывая на «потом», помыслим жизнь в ее первоначальной наготе, применяя понятия, только описывающие жизнь, без императивов традиционной онтологии.

Конечно, моя статья не претендует на решение этой за-

Здесь Родос, здесь прыгай (лат.).

456

дачи; она ограничивается определением наиболее существенного, для того чтобы заглавие работы — «История как система» — приобрело смысл.

VII

Физико-математический разум даже не коснулся — ни в грубой, натуралистической, ни в возвышенной, спиритуалистической, форме — человеческих проблем. По самой сути своей он мог заниматься только поисками природы человека, но именно ее, естественно, и не находил. Потому что у человека нет природы. Человек не есть ни его тело, которое является вещью, ни его душа, психика, сознание, или дух, которое тоже суть вещь. Человек не вещь, а драма, каковой является его жизнь, универсальное событие, происходящее с каждым из нас, и в этой драме человек в свою очередь — всего лишь событие. Все вещи, какими бы они ни были, есть всего лишь интерпретации, которые дают тому, что в них обнаруживается. Человек же не обнаруживается, он сам полагает и предполагает вещи. Он лишь находит трудные и благоприятные обстоятельства существования. Существование человека не дано ему «готовым» как некий дар; оно не то же самое, что существование камня. Возвращаясь к началу наших рассуждений, скажем: единственное, что находит человек или то, что с ним происходит, когда он сталкивается со своим существованием, — это необходимость делать что-нибудь для того, чтобы не перестать существовать. Даже такой способ бытия жизни, как простое существование, не есть уже бытие, потому что единственное, что нам дано и что имеется, когда есть человеческая жизнь, — это необходимость создавать ее, каждому свою собственную жизнь ?. Жизнь — это деепричастие, а не причастие, faciendum, а не factum*. Жизнь — это деяние. Действительно, жизнь заставляет че-

1 Бергсон, менее всего склонный к учению элеатов, мыслитель, которому сегодня нужно воздать должное по многим вопросам, постоянно употреблял выражение «l'etre en se faisant» («причина самого себя». — франц.). Но если вы сравнили смысл этого выражения у Бергсона со смыслом его же в моем тексте, то заметите существенное различие. У Бергсона термин «se faisant» лишь синоним становления. В моем тексте выражение делать себя означает не только становление, но еще и способ, посредством которого становится человеческая реальность, — в буквальном смысле «делаться», «производить себя», как бы мы сказали.

Процесс делания, а не делание (лат.).

457

ловека многое делать. Фонтснель в полном здравии отметил свой столетний юбилей. Удивленный таким долголетием врач спросил юбиляра, что он чувствует, и столетний мудрец ответил: «Rien, rien du tout... Seulement une certaine difficulte d'etre»*. Обобщив, мы можем сказать, что жизнь не только в сто лет, но, пожалуй, всегда — difficulte d'etre. Способ бытия жизни формально состоит в том, чтобы быть трудной, проблематичной задачей. По сравнению с самодостаточностью бытия субстанции, или вещи, жизнь есть нуждающееся бытие, единственным достоянием которого являются его обязанности. Звезда, напротив, движется по своей орбите и подобна ребенку, укачиваемому в его колыбели.

В каждый момент жизни предо мной открываются разнообразные возможности. Я могу делать и это, и то. Если я сделаю одно, то в следующее мгновение будет А; если я сделаю другое, то будет В. Скажем, в эту минуту читатель может отложить в сторону мое эссе или продолжить чтение. И сколь ни мала ценность этого исследования, в зависимости от того, что читатель сделает, он будет А или В, он сделает из самого себя некоторое А или некоторое В. Человек — это сущее, делающее самого себя; сущее, которого традиционная онтология касалась только тогда, когда завершала исследование; сущее, которое она отказывалась понимать; causa sui**. С тем отличием, что causa sui должна была только «попытаться» стать причиной самой себя, но не пытаться определять, причиной какого самого себя (si mismo) собиралась стать. Она, конечно, обладала некоторым предварительно установленным, неизменным и постоянным, самим собой, например, в бесконечности.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Человек
Единственной реальностью реальности мышление
человек