<<<     ΛΛΛ     >>>   

28

рым лежали отрубленные головы. Взгляд же ее, благосклонный и удовлетворенный, направлен был на орудия труда: мотыги, пилы, молотки, лежавшие рядом с цепями и кандалами. Богиня отвергала смертную казнь и предлагала заменить ее принудительным трудом. Отвращение к кровопролитию, нарочито подчеркнутое и являющееся страстным и воздействующим на чувства призывом книги "О преступлениях и наказаниях", связывалось таким образом с ее рационализмом, заставляя читателя еще до прочтения книги задуматься о необходимости сохранять жизнь преступникам, с целью принудить их оплатить непосильной и ежедневной работой тяжкий долг перед обществом.

Эта идея Беккариа навела его современников на глубокие размышления. Факинеи был, вероятно, первым, кто ответил Беккариа (мысль его была быстро подхвачена и развита во Франции и почти во всей Европе), что принудительный труд не мог адекватно заменить смертную казнь, потому что жизнь несчастных, происходящих, как правило, из наиболее бедствующих слоев населения, после принуждения к таким работам не слишком сильно бы отличалась от жизни до приговора. Нужда и нищета сопровождала бы их всегда. На самом деле "лишь шаг" отделял существование самых бедных от рабов, отбывающих наказание. Лишь смерть могла бы испугать этих бедных, лишенных собственности людей. Только плаха и виселица могли бы удержать их от воровства и дру-

29

гих преступлений. Джанринальдо Карли, напротив, в какой-то момент поверил в то, что "рабская жизнь во благо общества" могла бы стать решением проблемы, поставленной Беккариа. Джамбаттиста Васко из Кремоны, где он вел жизнь затворника после неудач, постигших его в университете Кальяри, также предавался дерзким фантазиям об осуждении на каторжные работы за "применение опасных лекарств". Детально разработанный тосканский уголовный кодекс 1786 года являл собой образец практического применения идеи Беккариа и служил любопытным примером того, как понимали принудительный труд правители итальянского государства второй половины XVIII века. Подобных примеров можно найти еще множество. Однако важно понять, что решение, предложенное Беккариа, выявляло проблематику взаимосвязи между наказаниями и классовой структурой общества, между преступлениями и нищетой, бедностью и собственностью, которая в книге "О преступлениях и наказаниях" была представлена читателям как основной источник зла.

Джанринальдо Карли был, пожалуй, первым, кто отметил, что публикация книги Беккариа совпадала с важным моментом в развитии просветительства во Франции и внесла вклад в установление и укрепление новых связей и отношений между Миланом и Парижем, между "Кафе" и "Энциклопедией". В 1765 году после двадцати лет полнокровной жизни детище Дидро прекращало свое существование. Выходили в

30

свет последние тома, но распространялись они почти тайно и поэтому не могли открыто торжествовать победу над прошлым, а на обложке — хотя это и не соответствовало действительности — местом издания был указан Невшатель. Заканчивалась великая битва, начиналось тяжелое последнее десятилетие правления Людовика XV. Своему успеху по другую сторону Альп книга Беккариа "обязана, — писал Карли 1 января 1765 года, — парижским энциклопедистам, которые подвергались гонениям, поскольку именно они должны были восславить книгу итальянца, предметом которой был первоисточник человеческой свободы".

Это было верно, правда, лишь отчасти. Идеи Руссо и равноправия, за которыми не пошли многие в Италии, в том числе и Карли, не могли представить в лучшем свете книгу "О преступлениях и наказаниях" кругу философов в то время, когда не зажили еще открытые раны, полученные в результате бунтарства и раскольничества Жан Жака. Действительно, в первый момент "Европейская литературная газета", которая в те годы довольно внимательно следила за культурной жизнью Италии, выразила одновременно удивление и некоторое недоверие к миланской трактовке "des principales maximes du Contract social" 1. Во Франции, так же, как и в Италии, успех должен был прийти благодаря тем, кого увлекли и убедили доводы автора

1 Основные принципы Общественного Договора (фр.).

31

в отношении уголовного права, даже если они не восприняли философской основы книги. Даламбер, Мальзерб, Морелле, Гримм, Тюрго — менее истые поклонники Руссо из числа философов — поняли и первыми высказали мнение, что страницы книги Беккариа содержали нечто совершенно новое и важное, особенно для Франции, где борьба против парижского парламента и корпоративной традиции судов именно в те годы приняла драматический характер. Это нашло отражение, например, в последовавшей и вновь провалившейся попытке французской монархии вступить на путь "просвещенного абсолютизма" и заключить договор с философами, чтобы вместе бороться с автономиями — "живыми трупами", — доставшимися в наследство от прошлого. В Париже можно было с огромным интересом и изумлением наблюдать, что сказанное Беккариа и пересаженное на французскую почву могло бы означать начало новой политики и долгой и трудной борьбы. "Хотелось бы, — писал Мельхиор Гримм, — чтобы все законодатели Европы приняли идеи маркиза Беккариа и вылечили наши суды от хладнокровного юридического варварства". В Милане идеи французских просветителей сконцентрировались на особенно важном вопросе реформаторства — уголовном праве — и, вновь вернувшись во Францию, обрели новое и более непосредственное значение.

И потому вряд ли вызовет удивление тот факт, что в своем переводе Морелле придал книге Беккариа

12

форму договора. Он попытался сделать из нее основу для нового кодекса, преобразовав ее в произведение скорее юридической направленности» чтобы более эффектно бороться с парламентом и судебными крючкотворами. Кардинально изменив структуру книги, он превращает ее в памфлет, в котором уголовная проблематика служила вспомогательным средством для юридической борьбы в общем плане. Не только дух французского рационализма способствовал тому, что Морелле структурно переделал книгу Беккариа и представил ее публике франкоязычной Европы в более систематизированном виде. Его толкнула на это практическая необходимость. Неизбежность столкновения мнений привела к тому, что вскоре Вольтер написал "Комментарий" и попытался найти точку соприкосновения между формами юридической логики и новыми соображениями о сущности права, которые выдвинул Беккариа.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Публичное обвинение более свойственно республиканскому образу правления
Беккариа Чезаре. О преступлениях и наказаниях 1 контрабанда
Легко устраняются путем внесения в текст закона необходимых изменений
Во франции
Это может быть превзойдет по своей жестокости смертную казнь