<<<     ΛΛΛ     >>>   

Однако, мобилизационное государство такого типа может оказаться беспомощным по отношению к разрушительным силам в самом себе: насквозь милитаризованный социум рано или поздно лишается тягучей смазки взаимной симпатии, что приводит к bellum omnia contra omnes при первом же серьёзном нарушении дисциплины (а оно рано или поздно случается). Впрочем, достаточно и просто слишком долгого отдыха: на штыках неудобно сидеть, а присесть иногда всё-таки надо. Примеров много, ограничимся классикой. Аристотель, наблюдавший бесславный конец одного «великого царства», ехидно замечал в своей «Политике»: «Против основной мысли [спартанского] законодателя должно было бы сделать упрёк, какой высказал Платон в «Законах»: вся совокупность законов рассчитана только на одну часть добродетели, именно на воинскую доблесть, так как она полезна для приобретения господства. Поэтому они держались, пока вели войны, и стали гибнуть, достигнув гегемонии: они не умели пользоваться досугом и не могли заняться каким-либо другим делом, которое выше военного дела.» Мы теперь можем сказать больше: если все дела делаются как военные (точнее говоря, как акты обороны[23]), то любой успех, оставляющий сколько-нибудь досуга, гибелен. Советский Союз, образец «изолирующегося мобилизационного государства», погиб не от недостатка хлеба, а от неумения устраивать себе и другим сколько-нибудь интересные зрелища.

Второй удачный заменитель мирового господства более сложен, но и сулит больше возможностей. Это отождествление «своего» мира со «всем» миром, с последующим навязыванием «всему» миру подобного видения. То есть тоже обман, но не себя, а других, эффектная постановка «зрелища победы».

Например, в наши дни всё население планеты твёрдо знает, что «настоящий большой мир» - это жители пятой части суши, занимаемая «развитыми странами» во главе со страной Number One, а всё остальное – пустота и мрак, не заслуживающий внимания даже со стороны его собственных неудачливых обитателей. Например, всем понятно, что «настоящая новость» – это новость «про Америку». То, что случилось в какой-нибудь Либерии, должно быть менее значительно – в том числе и с точки зрения самих же либерийцев. При этом Америка (при всей её мощи, в том числе и военной) не производит впечатление «воюющей страны», которое производил – к своей невыгоде – Советский Союз. Мускулы есть, но их не показывают. На сильное, агрессивное, мобилизованное на достижение господства государство как бы накинута маскировочная сетка: все старательно изображают либо весёлую беззаботность, либо уж сосредоточенную озабоченность своими частными занятиями. Что свидетельствует прежде всего о высоком уровне общественной дисциплины. Только проницательный взгляд может разглядеть в белозубом «смайле» оскал Левиафана.

Подлинный статус «незападного мира» в наше время – это статус изъяна, болячки, трещины на теле Запада, с единственной позитивной перспективой – «закрыться», «зарасти», заполниться «западной» соединительной тканью («вестернизироваться»).

Этот путь сулит успех. Не случайно Гегель определял ситуацию мирового господства в таких словах: «голоса других народных духов молчат, избранный же народ господствует над всем миром». Здесь важно то, что господство определяется в конечном итоге именно через право подавать голос, то есть через право на чужое внимание. Рабство состоит прежде всего в том, чтобы слушать, когда говорит другой, не смея заговорить самому. Даже если от раба не требуют ничего, кроме молчания, он уже раб. Поэтому мир, стушевавшийся перед «американским» Западом, тем самым уже признал его тотальностью, «Всем», а себя – чем-то даже меньшим и худшим, чем малейшая часть этой тотальности, то есть - «ничем».

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Никлас Луман называет это свойство "аутопойесисом", то есть способностью к самовоспроизводству, а также и к воспроизводству условий, необходимых для самовопроизводства. См., напр. – Н. Луман. Власть. - М.: Праксис, 2001.

[2] Политика, 1252a 1-5.

[3] Исключением является Армия Обороны Израиля (ЦАХАЛ), в которой de facto отменён целый ряд классических армейских ритуалов. С нашей точки зрения, это связано со спецификой Государства Израиль, рассмотрение которой, однако, увело бы нас слишком далеко от заявленной темы.

[4] Как и античная история – без учёта фактора «средиземноморского пиратства». Самая известная отечественная книга на эту тему - Петров М.К. "Искусство и наука. Пираты Эгейского моря и личность." М., «Росспэн», 1995.

См. также великолепную статью С. Переслегина «Генеалогия морской мощи и семиотика истории», изданной как предисловие к книге: В: М. Крис. «Энциклопедия кораблей». М., «Аст», 1997.

[5] Политика 1253а 5-10.

[6] Например, самая авторитетная этимология русского слова «человек» была выдвинута более века назад Циммером (H. Zimmer), который рассматривает это слово как двукорневое, и сближает его компоненты со слав. *čel'adь и лит. valkas ‘дитя'. См. М. Фасмер, «Этимологический словарь русского языка» под ред. , Т. IV, М., «Прогресс», 1987, С. 328, также «Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд», вып. 4, М., «Наука», 1977, С. 49-50.

Выразительное слово *čel'adь «челядь», в свою очередь, родственно др.-инд. kulam – «стадо, семья, множество» и греч. telos – «толпа». Представление о «человеческом рое», «плотном множестве», оказывается первичным – что вполне соответствует аристотелевскому суждению «государство существует по природе и по природе предшествует каждому человеку» (Политика 1253a 25).

[7] В этом смысле примечательна гипотеза об этимологии архаического греческого meropos («человек» в поэтическом языке) как «мерно, отчётливо говорящего» - с соответствующими выводами для anthropos.

[8] Вообще, «идею» или «принцип» (какие бы то ни было) всего удобнее (всего практичнее) определять как «повод к убийству людей и уничтожению вещей». См. об этом ниже.

[9] См., напр., Ф. Кардини, «Истоки средневекового рыцарства», М., «Прогресс», 1987. С. 111 и слл.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Понимают всё таки
Такое мышление
А в русской душе