<<<     ΛΛΛ     >>>   

У монашества были взлеты и падения. До XIV века, однако, кривая развития этого движения была направлена вверх. В течение нескольких столетий, непосредственно предшествовавших Реформации, началось его загнивание, и оно вызывало много критики. Однако, в представлении среднего человека, монашество предназначалось для тех, кто хотел быть первоклассным христианином и желал быть уверенным в достижении вечной жизни.

Несколько элементов, добавившихся к аскетизму, способствовали его превращению в монашество. Одним из них был уход как от мира, так и от церкви. Монахи были убеждены, что мир безнадежно прогнил, полон соблазнов и зла. Кроме того, монахи полагали, что церковь неисправимо погружена в мирские дела, и полна людей неискренних, слабо убежденных, непослушных и совершенно неотличимых от мирян. После прекращения гонений и особенно после обращения в веру Константина (312 г.н.э.), в церковь пришло большое число людей, зачастую не понимавших и не заботившихся о том, чем является христианство. Многие продолжали вести себя по-язычески и даже следовать языческим ритуалам.

Как в таких условиях мог выжить и сформироваться серьезный христианин? В это верилось с большим трудом. Ясным и логичным решением был уход от мира. Изолируясь от прогнившего мира и озабоченной земными делами церкви, истинно преданный совершенствованию в этой жизни и блаженству после смерти христиан мог избежать искушения, отвлечений и осквернения, и более успешно добиваться достижения своих целей.

Другим аспектом монашеского ухода от мира была связанная с этим жертва. Стать монахом буквально означает "стоять одному". Самой ранней формой монашества, появившейся в конце III века было отшельничество. Суть его состояла в том. что отдельный человек становился отшельником, уходившим в одиночку в пустыню или другие дикие места, селившимся в келье или пещере, с полным прерыванием контактов или при минимальном контакте с другими людьми.

Ранние аскеты жертвовали собственностью и половой жизнью. Монахи, вдобавок к этому, жертвовали семейными узами и дружбой. С целью совместной защиты некоторые отшельники селились вблизи друг от друга. Более взрослые монахи, которых уважали за мудрость и святость, служили учителями тем, кто думал о монашестве или начинал монашескую жизнь. Однако, даже в этих случаях, взаимодействие между монахами - отшельниками было ограниченным.

Многие из тех, кто пытался стать монахом-отшельником обнаруживали разрушительность этого метода. В результате полной изоляции они оказывались физически и психически сломленными. В начале IV века возникла другая альтернатива, предложенная Пахомием -монашеское общежитие или общинное житие. Люди, с одинаковым складом ума, образовывали общину, как правило в удаленном от контактов с другими людьми месте. Вместе, под руководством сильного лидера и на основе твердых правил, они помогали друг другу в самоотречении, поклонении и труде. Хотя отдельные люди вступали в контакт с другими членами общины, контакты эти были скорее функциональными, нежели социальными. Целью было обеспечение святости каждого, а не радость общения друг с другом. Кроме того, от членов монашеских общин обычно требовался разрыв связей с семьей и друзьями, а также с церковью и миром или, по меньшей мере, резкое ограничение таких контактов. Отказ от человеческих контактов рассматривался как часть высокой цены истинного ученичества, что давало возможность человеку почти полностью сосредоточиваться на взаимоотношениях Богом.

Обычно монашеская изоляция не была настолько полной, как можно представить на основе сказанного выше. Отшельников посещали ученики и вокруг них часто собирались восхищенные зрители. Они навещали друг друга и даже на короткое время возвращались в мир. В монастырях часто поощрялось сильное чувство общины. Хотя и изолированные от мира, проживавшие в монашеском общежитии монахи ощущали христианские узы в отношениях друг с другом.

В случае общинного монашества монахи жертвовали самостоятельностью и самостоятельным волеизъявлением. Обеты безбрачия и бедности дополнялись обетом послушания. Те, кто становился членом монашеской общины, расставался с правом принятия самостоятельных решений и соглашались во всем подчиняться старшему, принимать его замечания и наказания без жалоб и вопросов. Отказ от личной свободы и независимости для многих был самым трудным в монашеской жизни.

Другим аспектом монашества, отличавшим последнее от предшествовавшего аскетизма было становление его как института. В позднем средневековье монастыри взаимодействовали друг с другом, возникали разнообразные религиозные ордена, каждый из которых имел свое характерное направление и цель. Созерцательный характер раннего монашества поддерживался в возникавших в Средневековье орденах, например, монастыри в Клюни, монастыри цистерцианцев.

В других выработались традиции гуманистического служения - в восточных монастырях, следовавших Правилу Василия Великого и особенно у францисканцев. Евангелизация и миссионерская деятельность являлись первоочередными задачами римских и английских монахов, а также францисканцев и доминиканцев. Последние два ордена активно занимались обучением. Особо здесь необходимо отметить, что по мере становления института монашества в нем возникли ранее не существовавшие задачи и функции.

В данном исследовании нами рассматриваются процессы, посредством которых люди вовлекались в монашество, как они обращались от номинального или свободного христианства к радикальному возрождению, к крайне строгой и набожной жизни. Численный рост и географическое распространение монашества были быстрыми и значительными, несмотря на начальное противодействие. Как же это произошло?

Определенно, одним из важных факторов была магнетическая сила примера. Отшельники, известные своей святостью, мудростью и крайним аскетизмом, привлекали толпы любопытных, почти поклонявшихся им зрителей. Аналогичным образом привлекали внимание монастыри, даже когда они основывались в отдаленных местах, на территории проживания язычников. Люди приходили к ним, чтобы узнать - чем и почему они занимались. Набожность, порядок и доброта монахов вызывали уважение к ним и интерес к той вести, которую они сообщали. Многие монахи очевидно не прилагали особых усилий, чтобы призывать других людей к возрождению. Это происходило совершенно естественно и непринужденно в процессе продвижения их к цели христианского совершенствования. Быть может самым ярким примером был Франциск Ассизский, который в начале ХШ века, после довольно беспорядочной жизни в молодости, полностью посвятил себя следованию за Христом. Хотя он не собирался создавать орден, вокруг него вскоре стали собираться ученики, а вслед за этим последовало и формальное создание нового монашеского ордена.

С другой стороны имел место и целенаправленный набор в монашеские ордена. Когда люди обращались за советом к отшельникам, те часто призывали их уходить из мира и следовать за Христом через послушание и жертву. Крайне серьезное влияние оказывали жизнеописания выдающихся монахов. Например биография Антония, написанная Афанасием и биография Мартина Турского, написанная Сульпициусом, сыграли исключительно важную роль в IV и V веках. Читатели этих трудов видели поразительные примеры христианской искренности и преданности и ощущали желание им следовать. Августин из Гиппона (350-430 г.- г.н.э.), ставший сам впоследствии образцовым монахом, описывает в своей "Исповеди" преображающее воздействие "Жизнеописания Антония" на нескольких своих друзей и на себя (Книга УШ). Другая литература о монашестве, в особенности "Правило Василия Великого" (IV век) и "Правило Бенедикта" (VI век) не только описывала и предписывала жизнь монахов, но и рекомендовала ее серьезному читателю. Личное привлечение к участию в монашеской жизни было также весьма распространено. Иероним (342 - 420 н.э.) активно искал последователей среди римских христианок для монашеской и аскетической жизни. В его письмах друзьям и знакомым содержатся настойчивые призывы следовать монашеской жизни (например N 14, 24, 54, 66, 107). Несомненно наиболее успешно находил сторонников ухода в монашество Бернар Клервосский (1090 - 1153). Став монахом в 22 года он привел с собой в орден 30 друзей и родственников. Он настолько умел убеждать, что при его приезде в тот или иной район многие матери прятали своих сыновей, а жены мужей, чтобы те не ушли в монахи.

Призыв к возрождению, доносившийся из монастырей, содержал не только приглашение стать монахом. Монахи-францисканцы ХШ века много путешествовали, проповедуя раскаяние и обновление жизни и демонстрируя эту новизну своей любовью и радостью. Не только в быстро разраставшихся городах того времени, но и в сельской местности они призывали слабых и неуверенных христиан отказываться от греха, искать благодати Божьей и посвящать себя послушанию и служению Ему. В то время, как многие приходские священники и даже епископы были замечены в суетности или пренебрежении своими обязанностями, эти яркие страстные проповедники, призывавшие к покаянию, смогли достучаться до сердец рядовых членов церкви и зажечь в них огонь возрождения. Целью проповедей францисканских монахов было главным образом не привлечение новых последователей, хотя они и появлялись в больших количествах. Их основной целью было убедить людей более серьезно следовать Христу и вести жизнь, подобную Его жизни.

Позднее в этой главе мы вернемся к монашеству и его евангелизационной деятельности среди нехристиан и номинальных христиан. Здесь мы подчеркиваем, что монашество являлось мощным фактором христианского возрождения в Средневековье, хотя наблюдались ошибки и слабые места. Среди них была так называемая концепция "спасения по делам", полностью затуманивавшая сказанное в Евангелии и вдобавок являвшаяся элитарной. Монашество было пропитано небиблейским страхом, даже ненавистью ко всему физическому. Однако, положительным моментом была необходимая критика разложения общества и поглощенности духовенства земными делами, а также, имевшая место попытка утверждения полного христианского самоотвержения.

Мистицизм

Мистицизм является предметом обширным и сложным. В этой главе мы не пытаемся полностью описать и проанализировать его, даже в христианских формах.

С учетом ограниченности данного исследования и данной главы, мы вкратце рассмотрим средневековый христианский мистицизм в связи с тем, что он стал важным источником христианского возрождения. Это было особенно заметно в XTV и XV веках, когда влияние мистицизма вырвалось из уз монашества (в котором это влияние было заметным с самого начала) и нашло дорогу в широкую религиозную жизнь.

Мистицизм является тем подходом к религии, который больше всего ценит и ищет внутреннего, личного единения с Господом; единения, в котором душа непосредственно и сознательно ощущает присутствие Господа и охвачена полнотой Его любви. Приемы развития этого чувства разнятся в различных школах мистицизма, так же, как разнятся и ожидаемые результаты жизни конкретного мистика. Однако все направления мистицизма утверждают, что понимание сущности религии является делом глубоко личным и связанным с человеческим опытом. Они подчеркивают субъективное больше, нежели объективное. Почти во всех направлениях делается акцент на любовь Божью. Мистики приуменьшают или даже отрицают важность внешней поддержки во взаимоотношениях с Господом. Часто мистицизм является ответной реакцией на излишнюю увлеченность интеллектуальной стороной религии и направлен к познанию Бога, которое превосходит разум.

Мистицизм и монашество были тесно связаны и многие мистики были монахами. Но существовало и различие. Часто монашество увязывало спасение с личными стараниями, указывая грешнику на необходимость исправления нарушенных взаимоотношений с Господом и достижения совершенства через принятие лишений и совершение поступков исключительной святости. Мистик же старался открыть и ощутить любовь Божью уже присутствовавшую в его душе. Это также требовало усилий - поиска, ожидания, очищения души от всего постороннего, медитации, нагрузки духовной и даже физической. Эта нагрузка рассматривалась мистиками в первую очередь как подготовка к единению с Господом, а не как компенсация за грех и обретению заслуг. Человеческий вклад в единение с Господом в мистицизме интерпретировался иначе, чем в монашестве. Человек должен был искать или открывать Бога, а не умиротворять Его, как в монашестве. Действия человека здесь рассматривались как иной, хотя и очень важный вклад. Не совершив свой мистический шаг, человек не мог вступить в контакт с Господом, по крайне мере в наиболее значимом и важном смысле слова. Таким образом мистицизм аналогичным образом компрометировал божественный монергизм. (Монергизм -противоположность синергизму).

После XII века в мистицизме была заметна озабоченность Божьим страданием и спасительной любовью в Иисусе Христе. Например, Христос, о котором Бернар приглашает людей думать и за которым следовать, есть Муж скорбей. Лишь в его ранах можно найти мир и спокойствие. Эти раны являются свидетельством Господним, что Он примирил мир с Собой. Размышления о страстях Христовых вызывают радость, смешанную с печалью, как утверждает Фома Аквинский - радость от проявления любви Божьей, а печаль от проявления с их помощью наших грехов, вызвавших Его страдания. Франциск Ассизский настолько внушил своим последователям приверженность распятому Христу и сам настолько был поглощен этим, что по рассказам, у него чудесным образом возникали на теле раны Христовы.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

В период первой волны возрождения около 150 церквей испытали приток свежих сил
С исчезновением традиционных источников миссионерской деятельности
Принять руководство возрождением
Для многих собрание возрождения становилось точкой духовного поворота
Внимание обеих организаций было сосредоточено на церкви