<<<     ΛΛΛ     >>>   

* * *

«Отвращение от жизни» никогда и никому непривило жажды неба, а между тем именно по нейтоузнается подлинность призвания. Разумеется,небо, о котором я говорю — не то, котороепредлагают нам кинокартины, изображаянепригодный для жилья и даже негигиеничныйпотусторонний мир, где серая когорта изнемогшихот пения гимнов избранников натянуто улыбаетсянаподобие бродяг, напичканных компотом изагнанных Армией Спасения в одно нескончаемоевоскресенье. Трудно представить себе, чтобыподобный эмпирей мог вызывать такие разительныеобращения, в результате которых заселяютсясозерцательные ордена, в частности —траппистский, сборный пункт простых душ, сразупокоренных раскрывшимся на мгновение Небом.Часто призвания к траппистской созерцательностиобнаруживаются неожиданно и самое поразительноев них — внезапность. Призвание, видимо, невстречает ни сопротивления, ни возражений.Согласие дается немедленно, без признаковвнутреннего раздумья, мгновенно, как превращениеап. Павла из гонителя в апостола. Так бывает невсегда, но достаточно часто, чтобы нашипсихологи, сбитые с толку благодатью, отказалисьпонять и перестали даже осведомляться.

* * *

Многие пути ведут в Траппистский орден,но самый короткий, должно быть, военный: у армиисолидный гарнизон в Сито, в том числе немалоофицеров. Самый старший из них по чинупочувствовал, как сапоги и знаки отличия слетаютс него рождественским вечером, когда послевеселой вечеринки, проведенной в кабарэ с болеечем сомнительной репутацией, он отправился стоварищами на традиционнонеизбежную полуночнуюмессу, которая помогает переварить жирную снедьгражданских и военных праздничных пирушек.

Здесьто, под одновременный рев органов ипраздничных весельчаков, одним из таинственныхпревращений, которые мгновенно производят в душебольше перемен, чем можно придумать за целуюжизнь психолога, армия лишилась многообещающегоофицера, а Траппистский орден обогатилсямонахом, которого он вскоре сделал игуменом.Недавно, впрочем, он получил от своих собратьевразрешение сложить жезл и митру (настоятель Ситооблечен епископским саном), чтобы вернуться врядовые.

В Сито генералы мечтают кончить простымисолдатами.

* * *

Траппистский орден — это тот, куда охотновступают всей семьей. Нередко случается, что водно прекрасное утро на монастырской аллее нос кносу дети сталкиваются с папой, а мама в это времяв трех километрах отсюда принимает постриг утраппистинок.

Мне называли несколько таких семей,«оклобученных» от прадедушки до правнука.

Надо думать, что в некоторых случаяхлюбовное разочарование наследственно.

* * *

Был то траппист или картезианец? Не помню,кто мне это рассказывал, да это и неважно.Кончилось ли приключение в Сито или в БольшойШартрезе, началось оно в окрестностях кабарэМуленделаГалет, вечером на масленице.Очаровательный молодой человек, которомухотелось тенцевать, бродил среди полумасок ифальшивых носов... Незачем спрашивать себя о еговнутреннем расположении. Ситуация, видимо,исключает полностью разочарование в любви,метафизическую тоску и отвращение от жизни,которые не побуждают к вальсу. Каково душевноесостояние юноши, у которого ноги просятсяплясать? История сознается в своем неведении. Ввоздухе парил приятный дух вафель и лимонада, всвете фонариков кружились маски, молодой человеклегким шагом отправлялся танцевать...

И тут смешливая девица, пудрившая нос,заметила его в зеркальце своей пудреницы. Что еетолкнуло? Но только она резко повернулась к немус пуховкой в руке: «Помни, — сказала задира,стряхивая облако пудры в эту, повидимому слишкомсерьезную для нее — и для такого места —физиономию, — помни, что ты — земля и в землювозвратишься».

Благодать находит своих избранников гдеугодно, даже в кабарэ, вечером на масленице.Редко, однако, она появляется из пудреницы.Проказница никогда не узнала о последствияхсвоей «шутки». Она увидела только, какнезнакомец, столь мило напудренный еестараниями, повернулся на каблуках и исчез втемноте. Откуда ей было знать, что ее взмахпуховкой навсегда отправил в монастырь молодогочеловека, который собирался танцевать?

* * *

Многим родителям, впрочем превосходным,кажется, будто они теряют свое дитя в тот самыймомент, когда оно находит себя; и ему лучшепризнаться в карточных долгах и в шестилюбовницах, чем в призвании к траппистскомусозерцанию.

Когда молодой Робер, работавшийхудожником в весьма легкомысленномеженедельнике, поделился с родными своимнамерением поступить в Сито, вся семья испустилакрик ужаса. Выдвинули одну за другой обычныегипотезы, которые все оказались ложными, послечего заговорили о «приступе мистицизма» —юношеской болезни, которая, как всем известно,проходит сама собой, если только ее не лечить;затем о «Бегстве от жизни», с большой буквы, —последней увертке любителя богемы, неспособногопробить себе дорогу и предпочитающего вставать вдва часа утра на богослужение вместо восьмичасов — на работу в конторе. Призвание — загадка(и всегда будет ею) для мира, чья враждебность поотношению к высшим формам религиозной жизни,разумеется, не смягчилась с той давней поры,когда Фома Аквинат писал страницу за страницей,убеждая христианские семьи не чинитьпрепятствий освящению своих детей.

Молодой Робер был очень огорченподозрением, будто он складывает оружие там, гдев блистании своего обращения он видел чудесноеновое начало. Ему было безразлично, чтонедооценивается его характер, но радитраппистской чести и ради истины он не хотел,чтобы его решение казалось жалкой неудачейчеловека слабого духа, тревожно ищущего себепристанища. Он собрал свои сбережения иотправился с приятелем в Марокко. Друзья купилиучасток, строили, поднимали целину, быликаменщиками, земледельцами, дровосеками, велисуровое существование бедных колонистов и нежалели сил, так что после двух лет упорного трудаурожай обещал быть богатым. Однажды днемтоварищи поднялись на холм, откуда открывалсявид на все их владения, и поздравили друг друга суспехом. Для одного это было началоматериального благосостояния, для другого —право отречься от него.

Доказав, что Траппистский орден не естьокончательный провал мазилы любовных рисунков,истощившего свое озорство, молодой Робер передалсвою часть общего имущества компаньону, сел насамолет и снова перелетел море. Два года жизниколониста и успех его предприятия не изменилиего решения.

Прибыв в Дижон, он счел уместным«похоронить холостяцкую жизнь», и поскольку онбыл, как мы видели, не из тех, кто делает вещинаполовину, он предал ее земле по всем правилам.Перед тем, как исчезнуть, художник в немпотребовал «последнего стакана» осужденного; наследующее утро он звонил у ворот Сито, выкуриваяпоследнюю папиросу.

С тех пор прошло более двадцати лет.Сейчас у молодого Робера серебрятся краятонзуры, и что вам еще сказать? — он, разумеется,улыбается. Траппистский монастырь, одно названиекоторого вызывает в представлении устрашающиеобразы смерти, всегда являл мне лик чистого чадаБлагодати.

ГЛАВА IX.
КАРТЕЗИАНЦЫ

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Фроссар Андре. Соль земли 13 мертвых
Конечно
Стоит специальной поездки специальной документы
Фроссар Андре. Соль земли 7 красных
Фроссар Андре. Соль земли 3 мыслителя