Пиши и продавай! |
Молокане тысячами перейдут в баптизм, принеся с собой серьезность, основательность, высокие нравственные качества и выносливость в гонениях. Молокане вобрали в себя все достижения русской умственной религиозной мысли, которая родила «духовное христианство», торжество духовности над обрядностью, утверждение превосходства человеческого нравственного достоинства над символическими знаками, освобождения церкви от внешних уз. Молокане осуществили в своей общинной жизни то руководство Библии, которое не удалось их предшественникам. Об этом могли только мечтать Федор Курицын, Матвей Башкин, Иван Федоров. Молокане сделали основой своих богослужений чтение и изучение Библии, а также послушание Божиему Слову. Они были людьми «книжными», образованными. Они создали церковь как союз единоверцев, а также успешно осуществляли нестяжательное и учительное руководство ею. Русский баптизм многим обязан молоканам как своим предшественникам, которые связали его со всей историей русского религиозного поиска. Украинские штундисты — это предшественники баптистов на Украине так же, как кавказские и крымские молокане — их предшественники на Кавказе. Кавказ, Украина, Таврическая губерния — вот три очага будущего возникновения баптизма. На Украине начиная с 60-х годов прошлого века и до сих пор слово «штунда» является оскорбительным прозвищем баптистов. На примере штундистов видно, насколько ложны, совершенно неосновательны обвинения и негодующие крики, сопровождавшие в нашей стране любое проявление живой веры, подлинного христианского интереса к Божиему Слову, желания действительно жить так, как учил Христос. Вот типичная деревенская информация о штундистах: «Штундисты в церковь не ходят, топчут иконы, живут невенчанными, не крестят своих детей, молятся в котел. Попавшего к ним на собрание они заговаривают и превращают его в штундиста». А вот типичные оскорбления: Итак, кто такие штундисты? В 1774 году был заключен мир с Турцией, и Россия приобрела северное побережье Черного моря и Крым. Правительство Екатерины II решило пригласить для обрабатывания новых земель немцев, меннонитов и реформатов, известных высокой культурой хозяйствования. Сам Потемкин, которому было присвоено звание «Таврический» за покорение Таврии — Крыма, ездил в город Данциг лично приглашать желающих стать колонистами. Так у нас в Правобережной Украине появился городок под названием Старый Данциг, впоследствии село Крупское. Заселение Таврической губернии и юга Украины продолжалось и при Павле I, и при Александре I. Если вспомнить историю и воспитываемую в народе ненависть к Западу («погана латинска вера»), можно считать заселение юга России потомками Реформации чистым чудом и промыслом Божьим, потому что именно этот район станет колыбелью широкого евангельско-баптистского движения. Немецкие колонисты получали вместе с землей много привилегий: они на десять лет освобождались от налогов, не участвовали в войнах, наделы им давались крупные, ~ и все это с одним условием: не совращать православных русских и украинцев в свою веру! И так они и жили, бок о бок, почти сто лет, не оказывая никакого влияния Друг на друга, разделенные стеной обрядов. Русские и украинские крестьяне не интересовались не только религией колонистов, но даже и их прогрессивными методами ведения сельского хозяйства. И так продолжалось бы еще неизвестно сколько времени, если бы Дух Божий не коснулся сердец немецких переселенцев. Они были доступнее для евангельского пробуждения, потому что у них у всех были и Библии, и знание основ учения Христа. Апостолами пробуждения стали отец и сын Бонекемперы (на Правобережной Украине) и Эдуард Вюст (на Левобережной Украине). Возгоревшаяся любовь к Богу расплавила сердца многих колонистов, и они утратили свою расчетливую осторожность — открылись для живших рядом с ними и вокруг них русских и украинских крестьян. Но и в тех тоже произошли большие изменения! Лидер баптистского движения Василий Гурьевич Павлов так пишет в своем историческом очерке: «Лишь с освобождением крестьян от крепостной зависимости начинается... пробуждение религиозного сознания русского народа, которое выразилось в движении, получившем название штундизм»-. «Штунда» — это результат размышлений крестьян над Словом Божиим. Малограмотных крестьян влекло в глубину Писания и тишину молитвы. Центром их христианской жизни стал «библейский час». Они сосредоточивались на Христе и Писании, а не на организации. В их лексиконе не было слова «проповедник», а только «брат». Немецкие братья шли навстречу их богоискательству, их желанию познать Слово Божие. При этом они рисковали потерять все свои привилегии. И так с некоторыми из них случилось: меннонит брат Вилер, например, умер в нищете, все отдав делу проповеди и организации миссионерского труда уверовавших крестьян. И все же главное было в духовном поиске самих крестьян, в их желании познать Бога. Как мы знаем, штундистские кружки, или, как мы их сейчас называем, группы изучения Библии, росли и распространялись. Начавшись в 50-е годы XIX века с маленьких ручейков в деревнях Основа Одесского уезда, Карловка и Любомирка Елизаветградского уезда, евангельское движение пробуждения достигло к 70-м годам Киевщины, и там были деревни, где не осталось ни одного православного, все перешли в штундизм. Выход из православия вовсе не являлся целью общин украинских штундистов: они проводили свои собрания после церковной службы, и проводили их уже самостоятельно, без руководства со стороны немецких колонистов. Они читали Новый Завет синодального издания, молились и пели духовные гимны из сборника «Приношение православным христианам». Но их продолжали называть «штундой»; начались притеснения, оскорбления со стороны священников. Служители православной церкви стали настраивать так называемый «мир» против них, возбуждая ненависть, распространяя о них всякие небылицы. Один из штундистов так ответил на эти репрессии: «Я лучше положу душу свою, чем оставлю толкование Слова Божиего». И штундисты перестали ходить в церковь, поклоняться иконам и исполнять обряды. С домашними иконами дело было так: крестьяне снимали их и складывали у Дома священника, и в ответ на его негодование отвечали: У нас есть личные свидетельства о первых обращениях: крестьянин Онищенко из деревни Основа около Николаева долгие годы имел глубокие духовные переживания. Вот что он о себе рассказывал: «Я был прежде как свинья: хуже даже скота, потому что скот делает то, что ему следует; я скверный был. Я однажды молился, молился на поле, я плакал, кричал: Господи, вразуми меня, исправь меня! Не знаю, кто — я этого не видел — точно снял с меня одежду, и сделалось мне легко, и стал я свободный и узнал Бога». Это произошло с ним в 1858 году. Его ревностным последователем стал Михаил Ратушный, сосед по дому, а вскоре образовалась и первая община украинских штундистов. В деревне Любомирке, около Елизаветграда, первым обращенным стал Иван Рябошапка, впоследствии — выдающийся баптист-миссионер. В то время (1860 год) он был мельником, и его часто видели сидящим у двери мельницы с букварем в руках или читающим Евангелие. В возрасте 30 лет он самостоятельно научился читать и писать по-русски и даже понимать написанное по-немецки из немецкого Евангелия. Все эти вопросы евангельского пробуждения на юге Украины детально исследованы и освещены в недавно вышедшей книге С.Н. Савинского «История русско-украинского баптизма», Одесская Богословская семинария, 1995. В ней отмечен также один очень важный факт: украинские крестьяне не перенимали «немецкой веры»! Никто из них не стал лютеранином, реформатом или меннонитом. Их коснулось евангельское пробуждение, начавшееся в среде немецких колонистов, т.е. через немецких колонистов их коснулся Дух Божий. А дальше они начали устраивать свои собственные собрания, появились общины, группы изучения Библии. К ним тянулись православные люди, тянулись непреодолимо: высокая нравственная жизнь штундистов, постоянное духовное горение, стойкость в гонениях чрезвычайно привлекали тех, в ком не вовсе угасли религиозное чувство и мысль. При господствующем в народе ужасном религиозном невежестве и суевериях штундизм надо считать чудом Божьей милости к нам. Это чудо произошло в 60-е годы прошлого века, в условиях падения крепостного права и при появлении русского перевода Евангелия в достаточном количестве. Бог Сам открыл дверь для благовестия в России. И этому предшествовала длительная подготовка. Евангельское пробуждение происходило в тех местах, где издавна селились духоборы и молокане, меннониты, лютеране и реформаты. Есть свидетельства, что к братствам штундистов присоединилось много староверов. Евангельское движение означает движение возрождения со стремлением воспроизвести первозданное христианство, с его собраниями для молитвы и библейского изучения. И это было не в каком-то уголке земного шара, о котором мы сейчас говорим, не среди одних только украинских крестьян, но евангельское пробуждение охватило немецких колонистов и все сословия в России, на Украине, на Кавказе, в Таврии, в Петербурге, а затем и в Средней России. Это было всемирное движение Духа — в Европе, Америке. «Дух дышит, где хочет». Все религиозные движения в России резко делятся на движения до раскола и после него. До раскола это все были более или Менее энергичные попытки реформировать государственную церковь, исправить нравы иерархов, то есть привести их в соответствие с евангельским учением. После раскола стали создаваться новые церкви; Мы можем видеть, однако, основные направления религиозных движений до раскола: они были против обрядовости и иерархии, за возвращение к «первоначальному откровению», к тому, чтобы вера основывалась на Писании, а не предании, чтобы не было посредников между Богом и человеками, кроме Единого Посредника Иисуса Христа... Это последнее утверждение — самое важное. Все нравственные требования, как, например, нестяжательство священников, их учительность, их близость к нуждам своей паствы, касались их поведения, а не исповедания, а вот признание Иисуса Христа Единым Посредником между Богом и человеками лишало всякого смысла иконопочитание, культ Богородицы, таинство исповеди, и вообще вся структура православной церкви оказывалась неверной: как только найден прямой путь к Богу через посланного Им в мир Иисуса, массовая религия государственной церкви оказывается в кризисе, потому что спасение не в ней, а во Христе. Возникает образ совсем иной церкви — церкви единоверцев и иной образ жизни — по вере, и значит, по правде, по Божьей истине. Все эти мысли высказывались и до раскола; они имели характер протеста иногда в форме увещания, разъяснения, как в Учительном Евангелии Ивана Федорова, иногда в форме диспута, вроде диспута архиепископа Геннадия и чернеца Захарии или же Матвея Башкина и священника Благовещенского собора. Изо всех религиозных движений XV — XVI веков Московско-Новгородское было ближе всех к реальному изменению положения православной церкви, оно имело поддержку во всех слоях населения, включая царский двор. Как писал Иосиф Волоцкий: «Ныне же и в домах, и на путях, и на торжищах иноци и мирстии вси сомняться»-. И источником этих «сомнений» было Священное Писание, которым люди проверяли церковь и обнаруживали большие расхождения и в учении, и в практике. Поэтому тот же охранитель традиции Иосиф Волоцкий и писал гневно, что «грех простым людям чести Апостол и Евангелие» и что нельзя их «читать своим разумом» и иметь свое мнение, потому что «мнение — второе падение». Между тем эти «мнения» очень близко подходили к евангельскому пониманию спасения: нужны собственное покаяние и отказ от греховных дел, нужен собственный духовный труд, а не церковная исповедь и надежда на заступничество святых и иных посредников и не уход в монастырь. С этим периодом связаны имена таких выдающихся мыслителей, как дьяк Ивана III Федор Курицын, настоятель Кирилло-Белозерского монастыря, основатель нестяжательства Нил Сорский, публицист нестяжательства боярин Вассиан Патрикеев, боярин Матвей Башкин, просветитель Иван Пересветов, первопечатник Иван Федоров и неведомый нам настоятель Псковского монастыря Захария. Никто из них не собирался покидать церковь и выходить из православия, но они ясно видели неправду в церкви: неправду в жизни иерархов, неправду в учении и богослужении, неправду в самом ее положении господствующей и порабощенной, ищущей источник своей силы в крепнущем государстве, а не в Духе Святом. Царская власть в эту эпоху только еще становилась: Иван III был то царем, то великим князем, его сын Василий III именовался великим князем, и только Иван Грозный твердо встал царем, самодержцем и владыкой как государства, так и церкви, и фактически руководил Стоглавым собором 1551 года, «наводя порядок» в церкви. Никакие изменения церкви изнутри стали уже невозможны. Когда государство в лице царя Алексея Михайловича, второго Романова, коснулось уже не внешнего поведения и нравственности священников, а самого богослужения, изменив его, — народ отреагировал на это выходом из церкви, конфликт с которой зрел уже давным-давно. Уже при жизни григория сковороды у духоборов были тенденции к замыканию в самих себе |
|
|
|