<<<     ΛΛΛ     >>>   

Другие укоризны

Люди образованные и даже входившие в некоторое исследование вещей имели также свои причины на худое мнение о христианах. Дело в том, что эти образованные люди были греками и римлянами, привыкшими с презрением смотреть на прочие народы, которых называли варварами, особенно — иудеев, издавна служивших между ними предметом осмеяния и примером смешного суеверия и глупого легковерия. “Пусть иудей сему верит, а не я,” — говорит Гораций, упоминая о неком чуде. Посему, когда им говорили, что есть меж иудеями такие, которые исповедуют Сыном Божиим человека, некогда распятого на кресте, и что главный спор их с прочими иудеями состоит в решении вопроса: жив ли еще этот Человек после Своей смерти и есть ли Он истинный Царь их, то можно судить, сколь нелепыми казались им все эти разговоры. Они видели последователей новой секты ненавидимыми и гонимыми прочими иудеями до такой степени, что нередко происходили из-за того волнения, а потому заключали, что секта христиан хуже еще иудейства.

Сверх того внушаемо было, что сии люди не употребляют к убеждению ни доказательств, ни красноречия, а увещевают только верить их словам, думая заменить все прочее чудесами; что большую часть их составляют невежды, ничего, кроме иудейских книг, не разумевшие; что они ставят за правило преподавать наставление таким же, как сами, невеждам, женщинам и черни, находя их гораздо способными к принятию своего учения, нежели людей просвещенных. Поскольку, наконец, все еретики известны были под именем христиан, то не трудно понять, почему бредни духовидцев-валентианцев, которых опроверг св. Ириней, приписывались всей Церкви; язычники смешивали все эти нелепости с православным учением, и Христианство казалось им заблуждением людей невежественных и закоренелых в своих предрассудках.

“Почто, — говорили они (Евсевий, “История...”), — пренебрегает религия столь превосходными обрядами, искони утвержденными примером царей и законодателей и согласием всех греческих и варварских народов, дабы принимать чуждые нравы и со вредом для себя защищать иудейские басни? И пусть бы вы стали иудеями, но какая глупость служить их Богу не так, как они, а новоизмышленным образом, который отвергают сами иудеи, и подчинять себя правилам, каковы вам нимало не свойственны!”

Нет сомнения, что нравственное учение христиан было самое чистое и что они жили сообразно со своим учением (Тертуллиан “Апология”). Но учить добродетели и подавать в том пример ставили себе в обязанность и философы. В первых веках Христианства многие из них, может быть, из подражания христианам странствовали даже по свету с намерением просветить род человеческий. Таковыми слыли Аполлоний Тианский, Музоний и Дамес. Философы издревле пользовались великим к себе уважением; общее было мнение, что они все сказали и никто не смел подумать, чтобы варвары могли иметь большие о чем-либо сведения, нежели Пифагор, Платон или Зенон. Скорее соглашались на то, что все, что ни было у них хорошего, было не свое, а занятое у этих знаменитых мудрецов.

Притом же философы были гораздо снисходительнее христиан, большая часть их не воспрещала земных удовольствий, а некоторые считали это даже верховным благом. Они дозволяли каждому руководствоваться своим образом мыслей и жить по своей воле, довольствуясь презрением и осмеянием тех, которые не знали философии. Пирронистов было особенно много. Эти люди сомневались во всем, особенно, в понимании Божества, Коего не мог объяснить ни один из философов. Они полагали себе за непреложное правило ни о чем не произносить решительного суда, и находили достойным порицания то, что люди без знаний, без воспитания, каковы, большею частью, были христиане, осмеливались положительно рассуждать о предмете, превосходящем человеческий разум. Религии держались они господствующей. Одни в таком случае верили всему, и самым смешным басням давали таинственные пояснения; другие, присвояя одним себе знание о Верховном Существе, Виновнике вселенной, все суеверное предоставляли одним невеждам. Эпикурейцы, даже явно вооружавшиеся против народных понятий о богах, не отказывались присутствовать при жертвоприношениях и участвовать в обрядах религии той страны, в которой жили. Общее их мнение было, отнюдь, не ниспровергать обычаев, освященных законами и временем.

Вера в многобожие доходила до того, что каждой стране, каждому городу, каждому семейству приписываем был свой бог-хранитель, требовавший особенного себе поклонения. Простой народ, всегда склонный к новизне, думал, что чем большему числу богов и богинь покланяться он станет, чем большее число обрядов совершать будет, тем набожнее сделается. Люди умные и сведущие в делах государственных не препятствовали такому заблуждению, находя его согласным со своею политикой. Они распространяли в народе мнение, что Рим обязан своим величием единственно покровительствующим ему богам, и что сии боги, конечно, могущественнее прочих богов, так как римляне покорили все страны света. Вот почему, когда Христианство совершенно уже утвердилось, язычники не преминули отнести к новой религии вину падения империи, вскоре затем начавшееся; а блаженный Августин принужден был написать большое сочинение “О граде Божием” с опровержением этих упреков.

Попечение о бедных

Церковь пеклась о бедных всякого возраста и пола. Но бедными не считались те, кто мог трудиться, поскольку они в состоянии были не только содержать самих себя, но и другим бедным подавать пособие. Да и закон гражданский возбранял между нищими находиться здоровым. Поэтому, если то были вольные люди, им давали казенные земли для обработки; если рабы, их отпускали на волю. Подобным образом поступали с подкинутыми детьми: их отдавали в дом общественного призрения. Таким образом почти не было других нищих, кроме престарелых невольников, которых при полной неспособности к службе бесчеловечные господа не отпускали на волю, кроме лишенных зрения, безногих и других увечных.

О сих-то имели попечение христиане. Пруденций дает нам понятие о них, когда изображает тех бедных, на которых св. Лаврентий указал префекту Римскому, как на церковные сокровища (“О венце”). Христиане столь же много пеклись о детях, особенно сиротах, оставшихся после мучеников, о приемышах и о всех тех, которых имели возможность воспитывать в истинной религии. Столь ревностное попечение о бедных имело целью посредством благ временных сообщить блага вечные и духовные. Вот почему в этом случае всегда предпочитали христиан неверным и между христианами снабжали добродетельнейших, а необещающим исправления, отказывали в пособии. Пожертвования в пользу бедных принимались не от всех без разбора. Так отдавались обратно приношения отлученных от Церкви и грешников, как, например, ростовщиков, прелюбодеев и распутных женщин. Скорее соглашались терпеть нужду, нежели принять пособие из нечистых рук, твердо уповая на небесный Промысел, который мог предотвратить недостаток иным образом.

Каждая Церковь имела значительную казну для вспоможения бедным, для принятия странников, для погребения и прочих общественных издержек, каковыми были содержание клира, освящение, покупка свв. сосудов. Римская Церковь при папе Корнилие около 250 г. содержала 154 клирика и более 1500 нищих (Евсевий, “История...”). Кроме того, во все продолжение гонений она отсылала великие пожертвования областным церквам, терпевшим нужду, и исповедникам, осужденным на рудники (Евсевий, “История...”). Для этих нужд церковная казна в 3-х первых веках имела домашние уборы, съестные припасы, одежды и деньги (Тертуллиан, “Апология”), словом, все то, что приносили верующие каждую неделю или каждый месяц или когда кто хотел, потому что на такие приношения не полагалось ни срока, ни закона.

Впрочем, считалось богоугодным делом посвящать Церкви начатки и десятины с полей и стад на содержание клириков и бедных. Эти приношения отдавались епископу или диаконам, отсюда для алтаря откладывались только хлеб и вино, как вещество для Св. Жертвы. Кроме того, при некоторых церквах находились недвижимые имущества до гонений, потому что, когда прекращались гонения, эти имущества церквам были возвращаемы, о чем свидетельствует указ Константина и Ликиния в 313 г. (Евсевий, “История...”).

Вот те церковные сокровища, которых так жаждали язычники и которые были также причинами гонений, как то доказывает пример св. Лаврентия. Диаконы заведовали церковною суммою. Их должность состояла в том, чтобы принимать все приносимое на общие потребности Церкви, полагать в безопасное место, беречь верно и раздавать по назначению епископа, когда он через них узнавал об известных нуждах (“Постановления апостолов”). Таким образом, к должности диаконов относилось узнавать о разных нуждах, иметь точные списки, как клириков, так и девственниц, вдов и прочих бедных на содержании Церкви. На них лежала обязанность испытывать вновь поступающих и смотреть за поведением уже принятых на общее содержание, дабы знать, достойны ли сего те и другие. Их же делом было назначать жилище приезжим и распределять, кому и как полагалось угощать их. Миряне сносились с ними, когда хотели попросить о чем-либо епископа или довести что-нибудь до его сведения, не смея прийти к нему самому из почтения и опасения его обеспокоить (“Постановления апостолов”). Посему жизнь диаконов была самая хлопотливая. Им часто надлежало ходить по городу; и вот причина, почему они не носили ни епанчей, ни длинных ряс, как священники (“Постановления апостолов”), а только полукафтаны и далматики для большего удобства.

Странноприимство

С попечением бедных христиане наравне уважали странноприимство, во-первых, потому, что всякого единоверца, кто бы он ни был, считали своим другом и братом, во-вторых, потому что Иисус Христос весьма превозносил сию добродетель (Матф. 25:35). Как только пришелец объявлял, что он держится православной веры и находится в союзе с Церковью, тотчас его принимали с отверстыми объятиями. Помышлявший отказать ему в убежище имел опасение отринуть в нем Самого Иисуса Христа; впрочем, нужно было, чтобы пришедший прежде дал знать о себе. Для сего-то христиане, отправлявшиеся в путь, брали от своего епископа свидетельства, которые распознавались по некоторым приметам, одним христианам известным. В свидетельствах означалось, кто путешествующий, правоверный ли он или после отпадения и отлучения примирившийся с Церковью или оглашенный или кающийся или клирик и какой степени. Кроме того, посылались просительные письма о принятии с особым усердием некоторых почетных лиц, как то исповедников и учителей или даже простых людей, но имевших нужду в особенным покровительстве.

Первым действием странноприимства было омовение ног у странников. Этот обычай, известный из многих мест Писания, был необходим для древних, смотря по образу тогдашнего обувания. Посему-то и у св. ап. Павла омовение ног ставили наряду с принятием странников (и Тим. 5:10). Если странник был из правоверных, то он молился с живущими в доме и получал все домашние почести — читал молитву, садился на первое место, давал наставление домочадцам. За счастье почиталось принять его в дом, и трапеза, в которой он участвовал, казалась оттого гораздо священнее. Служителям Церкви воздавалась честь, соответствующая их степени; так если путешествовал епископ, то его в каждом месте просили отслужить литургию и сказать поучение в свидетельство того, что он принадлежит к единому союзу священства и Церкви (“Постановления апостолов”). Так папа Аникита поступил со св. Поликарпом (Евсевий “История...”). Были святые, которые за странноприятие служителей Церкви и других, приходивших для проповеди Евангелия, потерпели мученическую смерть, как повествуют о знаменитом Албане в Англии и Жонтиано в Амьене. Христиане были гостеприимны также к неверным. Так они исполняли с великим усердием повеления государя о принятии на квартиры солдат, офицеров и других путешествовавших по казенной надобности и о доставлении им съестных припасов. Св. Пахомий, служивший с малых лет в римском войске, отправлялся некогда со своим полком по морю и пристал к одному городу, где весьма удивила его встреча жителей, которые принимали их с таким дружелюбием, как будто это были их старые друзья. Он спросил, что это за люди, и ему сказали, что это люди особой веры, называющиеся христианами. Тогда родилось в нем желание узнать их учение, и это было началом его обращения.

Больные

Христиане весьма заботились о посещении больных, столько похваляемом в Евангелии (Матф. 25:36). Во время жестокой язвы, опустошавшей Александрию при императоре Валериане, они показали беспримерные опыты любви к своим гонителям и с таким усердием выхаживали больных, что многие сами заболевали и умирали и сподобились чести мучеников (Евсевий “История...”). Священники приходили к больным христианам с утешением, молитвою и Свв. Дарами. Причастие давалось больным иногда под видом только хлеба и, в случае нужды, могло быть приносимо даже мирским человеком, как это видно из истории старца Серапиона (Евсевий “История...”). Кроме елеопомазания, установленного св. апостолом Иаковом, часто врачевали больных другим освященным елеем, который давался без различия верным и неверным от духовных и мирян, получивших дар чудотворения. Иногда на это употреблялось масло из лампад, горевших перед гробами мучеников.

Так как многие из язычников ничего хорошего не ожидали после смерти, то они взирали на неё, как на зло, отнимавшее у них временные блага, или как на уничтожение бытия и освобождения от всех зол этой жизни. Никто из язычников не верил рассказам стихотворцев о казнях и наградах в другой жизни. Таким образом они, отнюдь, не думали делать какие-либо увещания умирающим, а старались только развлекать их, и эти, со своей стороны, напрягали последние силы чтобы продолжить земные удовольствия. Как свидетельствует апостол Павел, они придерживались правила: “будем есть и пить, ибо завтра умрем” (Пс. 22:13; 1 Кор. 15:32). На сем-то правиле основывались едва ли не все нравоучения Горация. Смерть Петрония в царствование Нерона является разительным тому примером. Люди с лучшими нравами подкрепляли себя утешениями философии и старались умереть спокойно.

Христиане, быв совершенно других правил, взирали на смерть, как на переход к вечности. По сей причине, живя большею частью долго, они ее желали более, нежели боялись, и не столько огорчались потерею своих родственников и друзей, сколько утешались их вечным блаженством и упованием свидания с ними на небе.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Клевета на христиан
Но христиане
Апостолы