Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
237 леющей ценностью. Как некогда божество было зримой, присутствовавшей в жизни людей конкретной сущностью, или природа, вся пронизанная фантастическими представлениями, так теперь поистине живым стало историческое, представляющее собой животворный источник, из которого черпает каждый, кто к нему припадает; историческое постепенно превращается в новообретенный субстрат переживания, субстрат жизненного опыта. Хотя человек всегда жил в истории, а неисторические эпохи, не осознающие своего бытия в истории, пожалуй, связаны с прошлым более традиционно, т. е. теснее, чем эпохи исторические, однако, в эпохи первого типа человек только жил в истории, не переживая ее как историю. В романтическом же и динамическом сознании прошлое переживается как история. Попытка романтического решения проблемы сначала рассматривает лишь определенную фазу прошлого в ее культурной и ценностной наполненности как историческую, стремясь перенести эту ставшую прозрачной в ее историчности структуру в современность и сделать фактором новой жизни. Однако подобное стремление в полной мере чревато парадоксальной противоречивостью и, в конечном счете, таит в себе опасность собственного краха. Осознавая прошлое как историческое, романтическое сознание в то же время вынуждено усматривать в нем явления несовместимые с современностью. Сознание, которому еще не открылся исторический смысл событий и которое обращается с явлениями прошлой жизни как с современными, не видит ничего особенного в том, чтобы рассматривать их в качестве современных сил. Но сознание, которое уже пережило историчность прошлого и уяснило все его моменты, проникшие в различного рода формы и образования из канувшего в Лету мира, уяснило все его моменты как таковые, именно как моменты прошлого, должно видеть неразрешимое противоречие в том, чтобы выдавать их за силы и факторы современности. Второе противоречие, которое заключается в романтическом решении проблемы, связано с тем, что, обладая совершенно особенным чувством «возраста» произведений и эпох культуры, оно, тем не менее, пытается благодаря познанию истории повлиять на реальную, находящуюся «по эту сторону познания» жизнь, пытается добиться органического созревания современности путем ее «организации». Романтическое сознание переживает историческое лишь в одном определенном историческом периоде; оно поддерживает с этим периодом, так сказать, преодолевающий время контакт. Третье решение представляет собой синтез двух предыдущих: переживая изменения, становление, развитие, оно делает именно это изменение, именно это становление другим, процесс как таковой —-самодовлеющей ценностью. Наибольший ценностный акцент приходится не на вневременное понятие культуры, а на историческое — в свою очередь тоже вневременное — изменение самой культуры. В этом подходе историзм и вневременная систематика соединяются, что в наиболее чистом виде выражено в гегелевской системе. Из груды 238 I
разрозненных теоретических тезисов, опираясь на лежащую в их основе систему жизни, как следствие, возникает историзм, который в своих теоретических формах — сколь бы релятивистский характер они ни носили — именно благодаря преданности истории, желая того или нет. переживает становление культуры и культуру в ее становлении как высшую ценность. Таковы обрисованные здесь, хотя и довольно кратко, очертания мировоззренчески-культурного процесса, в результате которого — что уже вполне очевидно — вся наша наука (за исключением естественных наук) стала наукой о культуре, а наша философия — философией культуры. 2. Характеристика современного понятия культуры Необходимо учитывать весь этот процесс развития культуры, в ходе которого сама культура только и была, так сказать, открыта, если хочешь понять, почему сегодня все стараются овладеть этим феноменом, опираясь на полученные о нем знания. Вследствие борьбы за автономию и первенство, происходящей внутри отдельных сфер культуры, а также в виду перенесения ценностного акцента на сам феномен культуры, понятие культуры конституировалось и для науки. Попытаемся теперь выявить те факторы, которые представляются нам существенно важными для определения современного понятия культуры 2 ; в особенности хотелось бы выделить следующие шесть факторов — кое-какие из них мы уже бегло охарактеризовали, — которые, в ходе новейшего развития дополняют старые: 1) релятивизация отдельных сфер культуры по отношению друг к другу, причем ценностный акцент делается на всей их совокупности; 2) понимание относительности и преходящего характера любой исторической формы феномена культуры; 3) осознание принципиально процессуального характера культуры; 4) соответствующее образованию переживание феномена культуры как такового, идеал образования; 5) антагонистическое размежевание понятия культуры и понятия природы; 6) осознание общественного характера феномена культуры. Три первых фактора, имеющие конституирующий характер для понятия культуры, мы уже осветили, показав их в становлении. Сейчас, прежде чем приступим к более подробному обсуждению трех последних факторов, мы хотели бы сделать некоторые замечания. Первым предварительным условием для формирования современного понятия культуры, на наш взгляд, явилось то, что только на основе релятивизации отдельных сфер культуры по отношению друг к другу смог осуществиться своеобразный синтез этого понятия, который был невозможен, пока одна какая-нибудь сфера, например, религиозная, выделялась из числа всех остальных; следовательно, для современного 239 понятия культуры был необходим принципиальный примат тотальности культуры как таковой. Речь идет, таким образом, не о том, что раньше никогда не существовали синтетические понятия, которые, возникнув на основе какой-либо проблематики, по-своему объединяли бы в себе все духовное, а в том, что этот синтез осуществлялся только на основе какой-то одной определенной сферы культуры, которая, в результате, в известной степени выделялась из области культуры и противостояла ей. Поскольку один из парных членов определяет смысл противостоящего ему члена, конституируя его, универсального смысла нынешнего понятия культуры тогда не существовало. Так, например, средневековье располагало выражениями для обозначения того, что мог вообще совершить духовный человек (речь идет о синтетических понятиях), но они возникали на основе иной, религиозной проблематики. Если, например, Майстер Экхарт 3 говорит о деле, противопоставляя его мистическому погружению, то здесь для поверхностного наблюдателя происходит такое же соединение всех возможных духовных и прочих видов деятельности; но соединение это рассматривается в русле только одной проблематики, которая как раз противоречит современному понятию культуры. Мистическое религиозное поведение отчетливо выделяется здесь из ряда «явлений культуры»; прочее их множество, противостоящее религиозному образу действий, соединяется, рассматриваемое с такого уровня, с которого не улавливается ни их внутреннее различие, ни их органическое единство, как это происходит в рамках нашего понятия культуры. Необходимо было свержение религии, чтобы могло возникнуть такое отношение к «делам», при котором все духовные реальности, будучи, так сказать, гомогенизированы, позволили бы создать единство, а внутренние, частные интересы стали бы ориентироваться на всеобщую целостность. Существующую для известных видов смыслоо риентированной деятельности |
|
|
|
|
