<<<     ΛΛΛ     >>>   

^Во Франции зарегистрировано 1038 заявлений в 1970 году, 2859 - в 1984-м, 4582 - в 1990-м. С другой стороны, 1 женщина из каждых 20 утверждает, что ей на себе довелось испытать принуждение к половому сношению (Les Comportements sexuels en France, op. cit., p. 216).

**Понятие «издевательства по признаку пола» (во французском языке - «harcelement sexuel»; в английском - «sexual harassment») впервые введено было в юридическую практику в Соединенных Штатах и обозначает «унижение или оскорбление людей словом или действием по причине их гендера» (Лоусон Тони, Гэррод Джоан. Словарь-справочник. Указ. соч. С. 140). Хотя данная формулировка и предлагается в качестве термина социологической науки, это выражение, в соответствии с требованиями контекста, переводится поразному: иногда как «сексуальные притеснения» или «притеснения по половому признаку», иногда как «сексуальные домогательства», а иногда и как «сексуальные преследования».

105

закон о сексуальных домогательствах не вызвал никакой полемики и никаких существенных расхождений во мнениях, а публикации по этому вопросу единичны и редко вызывают дискуссию. В Соединенных Штатах, напротив, несть числа опросам, бьющим тревогу из-за сексуальных домогательств; количество статей на эту тему исчисляется сотнями или даже тысячами; процесс Аниты Хилл против судьи Томаса поднял целую бурю страстей и держал в напряжении 120 миллионов телезрителей. Сегодня Пола Джонс стала предметом скандальных толков, потребовав у Била Клинтона 700 000 долларов в возмещение ущерба, причиненного ей сексуальными домогательствами, а Лорина Боббит*, обвиненная в том, что отрезала своему мужу пенис, была оправдана, получив поддержку 6 американок из 10. Америка, вне всяких сомнений, - это страна, где феминизм обрел наиболее воинственную и организованную форму; вместе с тем именно в Америке женщины чаще, чем где бы то ни было, присваивают себе статус жертвы. Никакой другой народ не сравнивает половой акт между мужчиной и женщиной с изнасилованием; нигде больше принадлежность к тому или иному полу не несет такой огромной смысловой нагрузки, не дает повода для стольких повергающих в трепет своим содержанием опросов, не распаляет до такой степени страсти и средства массовой информации. «Золотые» перья особо выделили «чудаковатость», точнее, даже «исключительность»^ французов в отношениях между полами. Однако можно задаться и таким вопросом: не правильнее ли,

*После того как Лорина Боббит это сделала, она поехала на машине и выбросила пенис на ходу в окошко. Ее муж Майкл обратился в Службу спасения, полицейская собака отыскала утраченный им пенис, и вскоре была проведена уникальная операция по его пришиванию. Вся страна с огромным интересом следила за развитием этих событий.

^Mona Ozouf, Les Mots desfemmes; essai sur la singularite francaise, Paris, Fayard, 1995; Elisabeth Badinter, «L'exeption francaise». Le Debat, № 87, nov.-dee. 1995, p. 123-126.

106

по всем существующим меркам, говорить об исключительности американцев, поскольку трагичность восприятия пола и принятие на себя роли жертвы выражены там с поразительной яркостью. В этом смысле странность американцев являет собой порождение сегодняшнего и - кто знает? - завтрашнего дня, зато странность французов все менее заметна теперь, когда только нюансы еще отличают их от других народов Европы. Нет никаких серьезных различий, или, скажем так, теперь уже нет серьезных различий между Францией и другими странами, но зато они существуют между Америкой с ее моделью войны полов и Европой с ее склонностью к относительно мирному восприятию антагонизма полов.

Как бы то ни было, но одержимость синдромом жертвы заставляет откорректировать, хотя бы отчасти, оптимистическое представление о том, что поступательное развитие равноправия якобы неизбежно устранит главные различия и конфликты между двумя гендерами. По мере того как общественное положение двух полов выравнивается, ощущение их несхожести сохраняется, поскольку продолжает явственно проявляться страх и недоверие по отношению к другому. Нельзя по-прежнему верить в то, что развитие по пути демократии механически совпадает с эрозией идеи несходства гендеров: эта идея не привносится извне, а воссоздается в самых недрах демократической культуры. Когда все, что делает один, доступно и для другого, то утверждается и право на отличие, и культивирование своей индивидуальности как вектора утверждения собственной идентичности; когда отмирают великие философские системы истории, то феминизм, основанный на различении, может вызвать известный общественный резонанс, а все потому, что он отвечает современным устремлениям к независимости и к идентичности. И что же иное утверждает радикальный феминизм, если не самостоятельность женщин во взаимоотношениях с мужчинами? И к чему он стремится, если не к признанию женского желания, женской чувствительности и женского языка, освобожденных от владычества мужчин? Основанный на различе-

107

нии феминизм, вопреки всем его нападкам на универсализм прав человека и на втискивание патриархального типа женщин в прокрустово ложе некой природной сущности, носителем которой подобный тип выступает, подспудно питается современными идеалами личности. Вследствие этого «культурный» феминизм следует рассматривать в одно и то же время и как осечку равноправия - он запирает два гендера в разные универсумы, и как «продукт» поступательного движения к равноправным условиям жизни в той мере, в какой это движение служит толчком для возникновения все новых требований, обусловленных становлением идентичности. Несомненно, культ различения выглядит с разных точек зрения неукорененным по сравнению со всем тем, что теперь реально сближает два пола; тем более, что в своих крайних формах это явление затрагивает только меньшинства. Но все-таки поостережемся уверовать в то, что «неравноправный» и эссенциалистский* характер обрекает этот культ на неизбежное вымирание. Закат великих освободительных идеологий, социальная легитимация гомосексуализма, потребность в идентичности, в уважении и в личной безопасности - это еще и воплощение мировосприятия и устремлений эпохи, которая, по всей видимости, продлит более или менее явное существование этого типа повторно задействованного механизма различения гендеров внутри обществ, основанных на равноправии.

Неофеминизм и сутяжнический индивидуализм

Иногда стремительное распространение синдрома жертвы понимают как признак упадка в современном

*»Эссенциализм» основан на утверждении существования незыблемых физиологических границ между мужчиной и женщиной.

108

мире ценностей, связанных с настроем на победу. В таком случае посредством самоотождествления со статусом подвергаемого угнетению человека выражается будто бы отход от индивидуалистических и демократических идеалов, а также отказ от личной независимости и от ответственности за собственную жизнь^. На смену героическому и созидательному идеалу Нового времени якобы пришли «воля к бессилию» и обаяние женщины жертвы рока. В 60-70-е годы феминизм был занят освобождением сексуальности от моральных норм, ослаблением влияния общества на личную жизнь; в наши дни, напротив, феминизм постоянно требует усиления общественного контроля над личной жизнью: законы об издевательствах по признаку пола, свод правил культурного поведения и языковых норм, требования запрета порнографии - все это чисто интервенционистские устремления, против которых часто выступают как против нового интеллектуального и морального терроризма, угрожающего либеральному устройству нашего общества. Утверждая, будто «все есть политика», неофеминизм якобы принимает сторону тоталитаризма, и у него якобы имеется вредная склонность к переведению частной сферы в ведение государства, к аннулированию права человека на личную жизнь и к полному подчинению индивидуумов общественным нормам^. Самые яростные его противники даже заводят разговор о «феминацизме» (Раш Лимбо*).

Нет никаких сомнений в том, что наша эпоха свидетельствует о росте потребности в регулировании общест-

^На эту тему рекомендуем прочесть наводящую на размышления статью Цветана Тодорова (Tzvetan Todorov, «Du culte de la difference a la sacralisation de la victime». Esprit, juin 1995), воспроизведенную в книге «Растерявшийся человек» (l'Homme depayse, Paris, Seuil, 1996, p. 213-230).

^Wendy Kaminer, «The Privacy Problem», in Debating Sexual Correctness, op. cit., p. 138-143; Camille Paglia, Vamps & Tramps, New York, Vintage, 1994, p. 23.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Покорение женщинами вершин
Показывают женщину они показывают образ буржуазии литература
Липовецкий Ж. Третья женщина социологии 10 красоты
В англии в этой связи заговорили о так называемом новом типе мужчин
Способствует ли порнография распространению сексуального насилия с куда большим основанием можно утверждать