<<<     ΛΛΛ     >>>   

•  Организация ориентирована на будущее. Она формируется для достижения определенных целей. Порядок воспринимает настоящее с точки зрения прошлого. Организация переплавляет и использует опыт прошлого для решения задач будущего. Принц вступает на престол единственно потому, что его
отец был королем. Служащего назначают на данную должность единственно потому, что некто считает его способным решить определенную задачу. Разумеется, родственные связи и непо
тизм по-прежнему играют какую-то роль, но, когда это случается, речь идет о плохом функционировании принципа организации и не выражает его подлинный дух. .

•  Организация секулярна. Она отвергает унаследованные культурой ритуалы, сохранившиеся из-за того, что религиозные табу защищали их от критики. Организация использует методы, которые нуждаются в постоянной критике и совершенствовании. Члены организации не дают кровавых клятв и не подвергаются ритуальной инициации. И если реликты подобной практики все еще существуют, то это не более чем капитель в античном стиле, венчающая колонну современного здания. Взаимоотноше
ния членов организации строятся на совершенно иных основаниях, нежели те, которые в средние века связывали вассала с сеньором и подразумевали клятву верности. Люди переходят из одной организации в другую и могут принадлежать сразу к нескольким, не нарушая при этом консолидирующего их принципа.

•  Организация предъявляет к своим членам ограниченные требования. Ее интересуют лишь те аспекты жизни индивида, от которых зависит его участие в решении задач организации. Ее власть не абсолютна, а относительна. Средневековые гильдии сочетали выполнение всех функций: юридических, экономических, политических, социальных и религиозных. Власть руководителей современного профсоюза или иного профессионального объединения распространяется лишь на ту деятельность их чле нов, которая имеет непосредственное отношение к конкретным задачам этих ассоциаций (хотя и здесь, конечно, бывают исключения-анахронизмы).

Там, где действует принцип организации, члены таковой признаются свободными и ответственными индивидами, которых с другими людьми связывают иные, более сложные отношения. Одни только фанатики определяют себя как членов своей орга низации. Она служит лишь одной из многих целей, но фанатик предполагает, что эта цель будет существовать вечно. Организация помогает человеку достичь желаемой цели и не стремится предложить ему всеобъемлющую идентичность или смысл жизни. Она сталкивает индивида с «жуткой свобо дой» — свободой выбирать собственный стиль жизни и вступать в подходящую для него ассоциацию. Если он предпочтет передоверить эту свободу кому-то другому, то пусть потом не винит этого другого в своих бедах. Организация предоставляет человеку такую огромную свободу в ответственности, которая была невозможна в тесной, сакрально упорядоченной куль туре.

Фон Оппен полагает, что принцип организации пришел в западную культуру вместе с христианством. Евангелие потребовало от человека личного решения, и если надо, то даже ценой разрыва семейных, религиозных и этнических связей. Новое со общество — Церковь — радикально порывает со всеми предше ствующими традиционными порядками. Она решительно реля- тивировала значение расовых и национальных связей и поро дила совершенно новый принцип интеграции. В основе нового сообщества был свободный выбор, а не кровные или этнические связи. Жизнь первых христиан нарушала расовые и религиозные табу: ведь среди них больше не было «ни еврея, ни грека» (Гал 3:28). Целью жизни первых христиан было не поддержание священных традиций прошлого, а подготовка к ближайшему будущему. Таким образом, именно тогда в почву западной циви лизации были брошены первые семена принципа организации.

Правда, в следующие два тысячелетия молодой побег разви вался далеко не равномерно. В константиновскую эпоху (которая, по сути, завершается только теперь) ростки нового принципа часто затаптывались: этому способствовали и «официальные» церкви, и так называемое обращение целиком всех вестготских племен, и представление о «христианской ци вилизации», и согласие реформаторов признать учреждение Landskirchen (земельных церквей) и Volkskirchen (националь ных церквей), и отождествление христианства с американской культурой или с нормами жизни южных штатов. В XVI — XVII веках принцип организации на некоторое время нашел плодотворную почву в среде первых баптистов и квакеров, а по-

174

зже в Свободных церквах*. Это были совершенно независимые союзы, часто основанные на принципах социального утопизма, члены которых нередко принимали активное участие в полити ческих движениях. Однако большую часть этих людей либо принудили повиноваться иерархии, либо выслали в Америку, где они основали собственные — часто, увы, теократические — государства. Лишь в прошлом столетии создались все не обходимые условия для расцвета принципа организации. Начнет ли он теперь приносить плоды? Здесь христиане несут особую ответственность. В некотором смысле все это начали именно они. Ведь они возвещали о Человеке, который призвал не кланы и народы, а людей, и призвал их не покинуть мир, а активно участвовать в его жизни. Утверждение свободных объединений и организованного мироустройства началось как ответ на этот' призыв. Теперь со стороны христиан было бы некорректно отступить назад, объявив все это ошибкой.

Разумеется, современные гигантские организации никогда полностью не соответствуют нашему описанию. Часто они бы вают недостаточно подвижными и утрачивают гибкость. Следуя закону Паркинсона**, по мере завершения своих функций они увеличивают число сотрудников. Нередко организации искус ственно создают традиции или пытаются имитировать «семей ный дух» с помощью своих газет. К числу наиболее серьезных отступлений от описанных принципов следует отнести попытки организации вторгнуться в частную жизнь своих членов без всякого на то законного основания. Но действуя таким образом, организация идет против идеи анонимности и функци ональности, заложенной в самом принципе организации. Во. всех подобных случаях мы вправе ее уличить, но не в том, что она организация, а в том, что она пытается быть чем-то другим.

Организация все больше становится главным принципом ин теграции нашего общества. Чтобы жить в обществе, мы должны жить организованно. Вопрос лишь в том, как делать это ответ ственно. Многие считают, что это невозможно. Наши повседнев ные разговоры показывают, что мы полностью отрицаем возможность настоящей личной ответственности в век организации («Мэрию все равно не одолеешь!»). Этот скептицизм выражают разные социальные группы. Есть любопытное сходство между

* Термин возник в XIX в. в Англии как самоназвание диссидентов, нонкон формистов и других объединений неангликанской ориентации. Позднее этот термин стал употребляться и в Америке. Для Свободных церквей характерны ав тономия и отсутствие иерархии, признание авторитета Писания высшим по сравнению с традицией, свободное построение литургии, крещение, как пра вило, взрослых верующих и др.

•• Закон Паркинсона — иронические наблюдения английского сатирика С.Н.Паркинсона, собранные им в книгу того же названия (см.: Паркинсон С.Н. Закон Паркинсона. М., 1990).

175

сторонниками неучастия из числа битников и мелкими служа щими из корпораций: и те и другие отказались от борьбы с си стемой. Битник предпочитает уход от мира, конфор мист — приспосабливание к нему. Страстная любовь-ненависть делает их взаимозависимыми. В культуре, где честолюбие, бе режливость и трудолюбие психологически связаны с вытесненными удовольствиями и подавленными сексуальными влечени ями, битники играют роль alter ego чиновников, давая выход их не вполне сублимированным сексуальным фантазиям, а также протесту против организации. Битники охотно выполняют пред назначенную для них социальную функцию. Они своего рода сытые придворные шуты современного общества. Но они хорошо чувствуют границы дозволенного и никогда за них не выходят. Поэт-битник и молодой человек в сером костюме всецело со гласны в одном: в Америке борьба за политическую власть — грязное и отвратительное дело. Время от времени они отбрасывают свои столь непохожие привычки, чтобы, горячо взявшись за руки, дружно выкрикнуть проклятия в адрес мерзких политиков.

А организация продолжает жить, углубляя и расширяя свое влияние. Однако внутри нее идет ожесточенная борьба, исход которой определит облик Америки и всего мира на ближайшие десятилетия. Это схватка не на жизнь, а на смерть между но вым классом технических специалистов и старым классом энер гичных деловых магнатов. Ставка в этой борьбе — контроль над организацией. По словам Бейзелона, это «довольно тихий и большей частью вежливый бунт Интеллектуалов» — высококвалифицированных специалистов, чей доход зависит от применения полученных знаний, а не от обладания «частной собственностью». Сегодня эти люди фактически осуществили революционный захват власти. Они пытаются отнять контроль над организацией у ее сегодняшних руководителей — твердо стоящих на ногах убежденных реалистов, чьей сильной стороной всегда было административное управление, а не профессиональная компетентность. Им нравилось, когда их называли «боссами». Это были крепкие и жизнерадостные люди с довольно простой идеологией свободного предпринимательства. Интеллектуалы же всего-навсего хотят, чтобы ими поменьше командовали эти вожди корпораций. Они стремятся еще дальше продвинуть революцию менеджеров, «принцип организации». В отличие от управляющих старого закала, отдававших распоря жения по шести телефонам сразу и умиравших на боевом посту, технократы вовсе не жаждут заменить семейную жизнь службой корпорации. У них другой стиль. Но нас не должна вводить в заблуждение их показная скромность и непритязательность. В современной, технически оснащенной организации у них боль шой вес: ведь они знают, как всем этим управлять. В сущности,

176

они представляют собой ту элиту, которая ведет нас из город ской общины в технополис, однако сомнительно, что они при ведут нас в рай. Как у всех предыдущих революционных клас сов, у них есть собственные законные интересы. Но в отличие от прежних революционных элит многие из них, как кажется, хо тят захватить центры власти не затем, чтобы нечто изменить, а именно ради того, чтобы все осталось по-старому. Многих из них просто купили: здесь самые гнусные обвинения битников соответствуют действительности. Другие — воспользуемся опять марксистской лексикой — либо утратили, либо никогда не имели «классового сознания». Они не понимают сущности происходящего и не осознают роль своей социальной группы в этом процессе. Нет уверенности в том, что, когда и если этот новый класс добьется власти над организацией, он будет распоряжаться этой властью более ответственно, чем его предшественники. Слишком у многих из этих людей или нет желания использовать власть, или нет ясного представления о том, для чего ее следует использовать.

Раньше мы задали вопрос о причинах особой психологичес кой потребности нашей культуры постоянно уязвлять человека организации. Теперь эта потребность становится более понят ной. Дело в том, что остатки сохранившегося в нас трибализма заставляют человека совершать некоторое ритуальное очищение. Очистившись описанным образом, люди могут спокойно оста ваться членами организаций и не брать на себя ответственность за борьбу, которая в них кипит. Участие в этом ритуале позво ляет им отвергать отвратительную действительность и открывает возможность для псевдопротеста, в результате чего они передоверяют контроль над ситуацией другим. Это хитрая уловка.

Ну а если бы мы в самом деле захотели осуществлять власть над организацией, на достижение каких целей следовало бы ее направить?

Здесь, конечно, есть много возможностей, но к числу несом ненных целей относятся: 1) производство продукции в количе стве, необходимом, чтобы избавить мир от голода, болезней и нищеты, 2) максимальное расширение сферы демократического принятия решений. Наша система не удовлетворяет ни одному из этих требований. Она больше не делает того, что должна делать, — производить и распределять. Наше общество могло бы производить достаточно, чтобы показать всему миру: достижение промышленного изобилия не требует тоталитарных мер. Мы оказались в ситуации конфликта между старой идеоло гией свободного предпринимательства и реальностью научно управляемого производства.

Наши социальные задачи должны быть революционными. Нас отличает от коммунистов не то, что они стремятся к миро-

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Сегодня любое учение о церкви должно быть основано на теологии социальных перемен
Для форми рования характера человеку необходимо иметь какую-то работу
Ценности