Пиши и продавай!
Пиши и продавай! |
|
|
Сегодня церквам особенно необходима свобода от материальной заинтересованности, определяющей их консерватизм. Институт, который в силу своей идеологии и экономической базы не в состоянии ни понять, ни поддержать революционные изменения, не может сделать даже первого шага навстречу Богу, действующему в нынешней ситуации социальных перемен. Кроме того, есть основания думать, что двигателем будущих ре волюций будет технология» а не идеология. А это, независимо от желания университета, делает его центром социальных перемен. Таким образом, христианину в университете, укрывающемуся в тепличной обстановке конфессиональной церкви, грозит смер тельная опасность отрезать себя от примиряющего действия Бога в мире, а также не увидеть своего места в этом процессе. Только нечто вроде аскетического дистанцирования, которое Бонхеффер назвал «святой отмирностью», освободит его от присущего конфессиональным церквам консерватизма, мешающего им покинуть дворцы и принять участие в перманентной революции Бога в истории. Я изложил свое понимание задачи Церкви в университете с точки зрения ее традиционных функций — священнической, пророческой и аскетической. Я попытался показать отличие «Церкви веры» от конфессионального христианства, не утвер ждая, что они всегда существуют порознь, и не пользуясь ми стическим представлением о «невидимой Церкви*. В своих рас суждениях я старался в целом оставаться в рамках теологии и экклезиологин реформаторов. Наплыв в университетское сооб щество конфессиональных религиозных групп с их нетерпимо стью, самодовольством и консерватизмом не смог создать в уни- 227 всрситсте жизнеспособного образа христианства. Хуже того, произошел отток университетских христиан в мелочные дела изолированного, выдуманного церковного мира- Обнаружение Церкви есть акт веры, и сегодня призвание христиан в универ ситете — обнаружить эту «истинную Церковь» и принять к ней участие. Но какими еще могут быть формы церковной жизни в университете? Вероятно, предписывать их заранее не нужно, да и не мудро. Когда христиане найдут в себе мужество «выйти наружу» из теперешних уродливых конфессиональных Организа ции, Бог Сам предложит им новые формы церковной жизни. Покидая Египет, нет необходимости обзаводиться картой Обетованной земли. Думаю, однако, что Бог наметил для нас направ ление движения ъ пустыне. Ясно, например, что будущее свидетельство Церкви обна ружит себя в мирском университете, а не в возврате к каким-то средневековым моделям. Ясно также, что христианские общины университетов не должны быть частью местных приходов и мо гут существовать отдельно от них. Ясно и то, что всякая де ятельность на кампусе (да и вообще везде) обязательно должна иметь принципиально экуменический характер. Ясно, что завтрашняя христианская община кампуса будет жить в полной открытости для университета и для мира, формируемого университетом. Ясно, что организованная жизнь этой Церкви будет происходить в маленьких группах, построенных по функци ональному принципу. Но яснее всего то, что новая Церковь в университете возникнет лишь тогда» когда христиане станут жить ответственно в нем и для него, а не в конфессиональных церквах, преуспевших лишь в ослаблении и раздроблении уни верситетской жизни. Всякие более точные указания были бы пустой спекуляцией. Какова роль Церкви в университете? Совершенно неуместна разъединяющая людей деятельность конфессиональных органи заций, стремящихся заполучить как можно больше сторонников. И совершенно необходима Церковь как примиряющая община слуг, готовых служить университету, даже если никто их не по благодарит, не похвалит и вообще не обратит на них внимания. Эту деятельность заметит всякий, имеющий глаза, чтобы ви деть. Примечания' В книге The Proiesiani Slake m Higher Education» (Washington DC, 1961) энергично отстаивается необходимость финансирования образования церквами, но одновременно автор утверждает что не существует такого понятия как протестантская теология образования» (с, 50) 228 Об истории попыток поддать некоторую общую систему , предполагающую честную Оценку возникающих здесь трудностей , см .: Thomas R The Search оГ a Common learning 1300 — 1960. N.Y,, 1*62. Тд . ч же име -etcg хоро - шиЛ ¦,' профачч общего и гуманитарного обраэоианин в вяааиалях юшед - ЖИХ- ^ ^f^r С - The Uses of (he University CambriilBC h MA, 1961 Автор президент Калифорнийского университета» сам прекрасно знаком с гигантскими размерами и политическими проблемами современного университета. анализ того , как реально осущсствляетсв власть церковной бюрократией , см г в : Harrison P Power and Authority in the Free Church TradlTion. Princeton, NJ. 1954. 30 апреля 1944 г. Дитрих Бонхёффер, находясь в тюрьме, написал одному из своих друзей слова, которые до сих пор по стоянно смущают и тревожат теологов. «Мы приближа емся, — писал он, — к абсолютно безрелигиозному периоду... Как мы можем говорить о Боге без религии... Как можем мы го ворить.,, „мирским" языком о „Боге"?* 1 . Неудивительно, что нас беспокоит поставленный Бонхеффером вопрос. Он напоминает ним о двух неоспоримых вещах. Во- первых, о том, что библейская вера (в отличие, например, от буддизма) должна говорить о Боге. Она не может прибегать к умолчанию или к эзотерическим формулам. Если о Боге нельзя говорить на языке людей, это не библейский Бог. Во-вторых, вопрос Бонхёффера напоминает нам о том, что современного секулярного человека слово "Бог" смущает и приводит в недоумение. Интеллектуальный мир и язык современного человека делают для него это слово все менее понятным. Это ставит нас в очень трудное положение; водь если человек ь мирском граде не может говорить о Боге, тогда все, что мы здесь сказали о ccki- ляризации и библейской вере, — чепуха, а центральный тезис этой книги ошибочен. Мы должны найти убедительный ответ на поставленный Бонхёффсром мучительный вопрос, в противном случае все то, о чем мы здесь говорим, утрачивает смысл. Существенно, что Бонхёффер сам длет необходимый ключ, позволяющий понять, с чего следует начать поиск ответа на во прос. За много лет jo тюремного заключения он писал, комментируя Вторую заповедь; «„Бог— не общее понятие, посред ством которого мы обозначаем самое высокое, святое и могуще ственное, о чем можно помыслить, „Бог — это имя. Когда язычники говорят „Бог", они имеют и виду совсем не то, что понимаем под этим словом мы, к которым обращался Сам Бог.. 230 „Бог' — это имя... Само это слово не значит ничего, я имя ц ,Бог" — все» 2 . Здесь мы находим у Бонхёффера важное указание на то, как нам следует продолжить рассуждение. Он напоминает нам, что внутри библейской традиции мы вообще не говорим *to Боге* — ни «мирским языком», ни как-либо иначе. Когда мы произносим слово «Бога в библейском смысле, то не говорим о Нем, но именуем Его, а это совсем другое дело. Имено вать — значит указывать на что-то, исповедовать нечто, опре делять его с точки зрения нашей истории. Мы можем что-либо именовать лишь с помощью того запаса смыслов, который мы храним в памяти в качестве отдельных людей и в качестве вида. Это обстоятельство показывает, что акт именования — неважно, Бога или чего-то еще, — больше, чем просто теологическая или языковая проблема. Теологические и языковые системы кырас- тают из конкретной социокультурной среды. Они обусловлены характерным для данной эпохи manicre d'etre. Это, по крайней мере частично, переносит проблему «разговора о Боге мирским языком» в сферу социологии* 3 . Однако разговор о Боге мирским языком не только социоло гическая задача. Поскольку мы живем в такое время, когда наше восприятие мира постоянно политизируется и когда — как мы увидим ниже — политический способ осмысления реально сти становится главным, вытесняя метафизический, именование оказывается в какой-то мере и политическим вопросом. Речь идет о том, чтобы в гуще человеческих конфликтов различить направления, продолжающие освобождающее действие Бога, ко торое мы видим в Исходе и Пасхе, Разговор о Боге мирским языком — также и политический вопрос. Их происхождениинаправлениЯ секулЯризации сотворение мира расколдовывание природыЧеловек |
|
|
|
|
