<<<     ΛΛΛ     >>>   

Основными, фундаментальными разграничителями (разделяющими понятиями), используя которые, мы упорядочиваем нашу повседневную жизнь и окружающий мир, а также выстраиваем отношение к самим себе и своему телу, являются такие противоположные категории как высокий и низкий, верхний и нижний, светлый и темный, активный и пассивный, внутренний и внешний, влажный и сухой, холодный и теплый, чистый и нечистый, прямой и кривой, прямой и наклонный, а также день и ночь, лето и зима, маскулинность и феминность, жизнь и смерть и так далее.

Кому бы мы ни предложили упорядочить подобный список категорий, он или она, следуя правилам, сделают это, скорее всего, так, что маскулинность будет связана с высоким, верхним, активным, внешним, прямым, честным, сухим и светлым, а феминность будет ассоциироваться с влажностью, согнутостью, интровертностью, униженностью, пассивностью, кривизной, и склоненностью, а также с ночью, зимой и смертью.

На примере общества Кабилии Бурдье (1976, 1987) рассматривал значимость именно такой системы классификаций и символов для повседневных, практических действий индивидов, живущих в этой системе.

Таким образом, речь идет о взаимосвязи объективных и субъективных структур, то есть о том, что собственное тело воспринимается таким же образом, что и пространство, в котором человек находится, или даже весь космос. При этом "схожести" отнюдь не являются четко определенными и понятными, они скорее неточны, как говорит Бурдье. В этой неточности, соответствующей логике повседневных действий, как раз и кроется вся сила этих установок, позволяющая поддерживать связь между противоположными категориями, благодаря чему мы так или иначе получаем возможность интерпретировать практически все формы поведения человека в обществе.

Начиная с пространственного порядка, например, передняя и задняя часть жилого дома, с восприятия времен года и отношения к господству в общей системе мировоззрения жителей Кабилии, узнаваем тип мышления, основанный на противопоставлении полярных категорий, что выражалось непосредственно и в отношениях между мужчинами и женщинами, а также в том, как человек воспринимал собственное тело. Подобно тому, как дождливые времена года ассоциируются с плодородием, а засуха - со смертью, все виды социальной деятельности (ритуалы, игры, труд) организованы на основе системы таких полярных категорий, которые условно соответствуют левому и правому, переднему и заднему, внутреннему и внешнему, прямому и искривленному, и, не в последнюю очередь, мужскому или женскому, причем учитывается даже взаимосвязь и взаиморасположение частей тела человека.

При этом человеческое тело, которое не может восприниматься независимо от таких дихотомий как верх-низ, активность-пассивность, открытость-закрытость, влажность-сухость и т.д., одновременно и само может выступать в качестве непосредственного примера такой символической системы классификаций.

"Противопоставление центробежной мужской ориентации центростремительной женской, лежащее в основе организации внутреннего пространства дома, несомненно, является основополагающим и для отношения каждого пола к своему телу, а точнее, к сексуальности" (Bourdieu 1987, S. 143). Это касается как восприятия собственного тела, выражающегося в том, что мужчин волнует слишком маленькое тело, в то время как женщин беспокоят слишком большие части тела, так и особых манер разговаривать и двигаться. Таким образом, нет ни одной позы, которая бы не имела определенного символического значения. Прямая осанка является признаком мужественности, а наклон означает подчиненность и поэтому женственность.

"Мужественный человек идет прямо и до конца, без каких-либо обходных маневров; это тот, кто, исключая взгляды, слова, жесты, ложные удары и хитрые ходы, встает прямо напротив и смотрит в лицо тому, кого хочет принять или против кого выступить; всегда наготове, поскольку всегда в опасности, он не упускает ничего вокруг него. От женщины, если она хорошо воспитана, ждут, чтобы она была слегка согнута, глаза опущены, чтобы остерегалась всякого жеста, всякого неуместного движения тела, головы или рук: Короче, собственно женское достоинство -lah'ia- стыд, осторожность, сдержанность, направляет все женское тело книзу, к земле, внутрь, к дому, в то время как мужская доблесть -nif- утверждается в движении вверх, вовне, к другим людям" (Bourdieu 1987, S. 130). Такое противопоставление может быть объяснено своеобразной "секретоманией", присущей людям и определяющей сферу интимных отношений. Существуют мужской и женский миры, которые четко разграничены на основе целого набора определенных признаков. Мир женщин - "это мир тайн, мир замкнутого пространство дома, противоположный открытости, движению к свободе и общению, свойственному мужчинам" (Bourdieu 1976, S. 35).

Для представителей обоих полов объединение в рамках этой многослойной полярной системы классификаций равным образом обязательно, но и для тех и других означает одновременно и принадлежность к одному из полов, и соответственно исключение из числа представителей другого. "Утверждение, что женщина буквально заперта в доме, может считаться справедливым и обоснованным только в том случае, если одновременно признается, что мужчина в свою очередь, наоборот, из дома исключается, по крайней мере, днем. Мужчина (муж, например), который проводит слишком много времени дома днем, вызывает подозрения или насмешки: это "домашний мужчина" который вертится под ногами у женщин, который "сидит дома как курица на яйцах". Уважающий себя мужчина постоянно должен быть виден другим, встречаться с людьми, не бояться проявить свой характер, заявить о своей точке зрения, и открыто противостоять другим" (Bourdieu 1976, S. 54).

Таким образом, Бурдье, изучая общество Кабилии, теоретически обосновал взаимосвязь объективной социальной структуры и субъективной структурирующей способности, назвав это явление габитусом.

Понятие габитуса мы встречаем не только у Бурдье; примерно этот же смысл в него вкладывал Норберт Элиас. Под габитусом он подразумевал определенный стандарт регулирования поведения, расцениваемый как личное принуждение в противоположность принуждению извне. Я приведу наглядный пример из теории Элиаса, который в то же время поможет понять и позицию Бурдье.

"Несколько лет тому назад время от времени я встречал на улицах Лондона пожилого индийца. Его жена, согласно индийским обычаям, была одета в сари и шла на два-три шага позади мужа. Они держались спокойно и естественно и достаточно оживленно разговаривали, не обращая внимания на прохожих. Индиец беседовал с женой, не оборачиваясь, и казалось, что он разговаривает с пустым местом перед собой. Ее голова была слегка опущена, и она отвечала, не поднимая глаз, даже тогда, когда говорила весьма эмоционально. Как я понимаю, это был наглядный пример неравноправия между мужчинами и женщинами, хотя возможно именно такие отношения обычно называют "гармоничным неравенством". На этом примере особенно хорошо заметно, что речь идет о неравенстве, которое было канонизированном в вышеупомянутом обществе, и даже в некотором роде позволило внешнему принуждению со стороны социальной традиции стать второй натурой человека, индивидуальным принуждением в рамках социального габитуса" (Elias 1986, S.425).

С точки зрения Бурдье и Элиаса, биологическое начало в человеке нельзя противопоставлять социальному окружению, скорее наоборот надо стараться увидеть связь между ними.

Не существует "досоциальной телесности", то есть ни одно человеческое тело не существует независимо от общества. Еще находясь в утробе матери, ребенок становится членом общества, так как в сознании родителей и окружающих уже сформирован его психологический портрет. Даже первые, простейшие жесты, движения и чувства - это уже результат воспитания. То, что в психоанализе определяется как естественный инстинкт и объясняется как явление прямо противоположное внешнему принуждению, также почти всегда является социальным, представляя собой результат примитивной интеракции.

Человеческое тело это не только средство для производства чего-либо, но и средство для коммуникации и выражения чувств. Например, такие социальные отношения как иерархия и родственные связи проявляются в определенных движениях, жестах и мимике. Это позволяет людям угадывать намерения других, предсказывать их поведение и либо продолжать взаимодействий, либо обрывать контакт. Таким образом, любое проявление телесного поведения человека (жесты, поза, мимика) имеет символический смысл, более или менее отчетливо ясный другим членам общества. Но тело является носителем смысловой информации и еще в более фундаментальном смысле, так как все категории его восприятия суть то же что и категории, характеризующие мировоззрения, дифференциацию и упорядоченность мира. "Отношение к собственному телу всегда является социально опосредованным: фундаментальные и, в конечном счете, наиболее общие телесные практики - понимаемые лишь в том и только том смысле, что нет обществ, которые могли бы избежать того, чтобы занять позицию в их отношении - определяются обществом и тем самым подвержены изменениям" (Bourdieu 1976, S. 193).

Габитус, с точки зрения Бурдье, представляет собой не просто "поведение", "привычку" или "установку", а способен формировать определенное понимание различных жизненных ситуаций. Габитус проявляется даже не в сознании человека, а скорее в его телесном поведении. Габитус - это приобретенные ценности, которые неизбежно усваиваются человеком в процессе взаимодействия и общения с окружающими. При этом сознание в этом процессе играет второстепенную роль; взаимосвязь объективных структур, габитуса и образцов действия, мышления и поведения большей частью несознательна. Поэтому Бурдье говорит, что габитус - это "спонтанность, не обладающая сознанием и волей" (1987, S. 105). Сознание само по себе эффективно только в рамках перспективы действительности, которая зафиксирована в телесной символике.

При этом, хотя габитус и имеет отношение к определенной социальной группе, являясь в этом смысле всегда социальным, он не исключает возможность индивидуального истолкования и понимания определенных ситуаций. Иными словами, габитус подразумевает не абсолютные образцы и модели поведения и мышления для отдельного человека, а позволяет производить достаточно большое количество практик, все-таки ограниченных в своем разнообразии. Все возможные вариаций в понимании реальности не будут выходить за строгие рамки, установленные в конкретной социальной группе. Поскольку габитус есть способность свободно порождать мысли, восприятия, выражения чувств и действия, а продукты габитуса всегда лимитированы "историческими и социальными условиями его собственного формирования" (Bourdieu 1987, S. 103), то даваемая им свобода не вызывает простого механического воспроизводства изначально заданного.

Габитус проявляется уже в самых первых опытах общения, в особенности в общении детей со взрослыми, близком к телесному. Это, прежде всего, отношения в семье (формы разделения труда между полами, мир предметов, способы потребления, отношение к родителям и т.д.), которые формируют структуры габитуса для подростка, "которые в свою очередь лежат в основе восприятия и оценивания всякого последующего опыта" (Bourdieu 1987, S. 101). В этом смысле габитус обеспечивает "активное присутствие прошлого опыта", который, существуя в каждом организме в форме схем восприятия, мышления и действия, более верным способом, чем все формальные правила и явно предписываемые нормы, дает гарантию сохранения и постоянства практик во времени.

С развитием самостоятельности и в процессе "телесного" общения со взрослыми ребенок усваивает в первые месяцы и годы жизни основополагающие социальные образцы и символы, определяющие взаимосвязь между представителями различных полов, отношения господства и подчинения, близости или отчужденности, порядка и хаоса, активности и пассивности. Считается, что в первые два года жизни дети не имеют четких представлений о различиях между полами. Несмотря на это, они ведут себя уже с учетом определенной системы категорий, в рамках которой разделение труда, манера одеваться и восприятие собственного тела имеют половую специфику. Таким образом, дети бессознательно научаются различиям между полами еще до того, как они могут действительно их осознавать.

Это происходит при телесных контактах между взрослыми и ребенком, когда тот, подражая их поведению, мимике, жестам и движениям, усваивает еще и психологические установки. В исследованиях социальной природы габитуса Бурдье близок к предположению о том, что на ранней стадии развития ребенок приобретает навыки телесного общения таким образом, что они соответствуют социальному положению родителей и естественно полу самого ребенка. Таким путем тело обретает социальный опыт общения, который в дальнейшем будет служить основанием для выстраивания собственной идентичности и формирования мировоззрения, вкусов, привычек и даже политических взглядов.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Половая идентичность как основополагающая часть
Таким образом