<<<     ΛΛΛ     >>>   

Пока мы рассуждали об обществе вообще — почти как если бы все общества были одинаковы. Но общества отнюдь не одинаковы. Подобно тому как непохожи друг на друга семьи и семейные системы в разные эпохи в разных обществах и районах, подобно тому как непохожи друг на друга университеты и университетские системы, отлича ются друг от друга и общества. С точки зрения нашего макросоциологического анализа наиболее интересно их от личие друг от друга в плане отношений между центром и периферией.

В одних обществах отношения между центром и пери ферией более интенсивны, в других — менее. Тогда как в некоторых обществах, где имеется главный центр, суще ствуют также и второстепенные центры, наличие которых ослабляет центральную роль главного центра, в обществах того типа, на которых мы собираемся, сейчас остановить ся, существует центр, исключающий все прочие центры и стремящийся взять на себя их функции. Другими слова ми, периферия в рассматриваемом типе общества испыты вает более интенсивное, более непрерывное вмешательство со стороны центра. В подобных обществах центр и периферия, кроме того, отделены большой дистанцией друг от друга: они редко сближаются, но зато из центра постоянно исходит направленный наружу поток распоряжений и убеждений, которыми деятели центра пытаются пропитать периферию. Именно к этому образцу стремились некото рые общества XX века. Элиты этих обществ старались навязать массе населения, вплоть до обитателей мельчайших и самых захолустных сельских районов, свои собственные

убеждения по каждому вопросу; они также стремились добиться того, чтобы поведение масс полностью соответст вовало образцам и предписаниям, исходящим из центра. Центр господствует над периферией и пропитывает ее — во всяком случае, он стремится к этому и в известной сте пени добивается успеха. Общество становится более инте грированным — от центра к периферии — в своих убежде ниях и действиях.

Таков один из типов модели односторонних отношений между центром и далеко отстоящей от него периферией. Другой тин гораздо чаще встречался в мировой истории. Он тоже характеризуется наличием большой дистанции между центром и периферией, но в обществе этого второго типа периферия преимущественно, то есть большую часть времени и в большинстве сфер действия и убеждений, лежит за пределами радиуса действия центра. Самые отдаленные от центра окраины периферии остаются вне его досягаемости, и, если не считать эпизодического сбора на логов и дани да возложения время от времени некоторых повинностей, периферия предоставлена самой себе. Эти отдаленные зоны периферии, в которых, возможно, сосре доточено большинство населения общества, имеют свои собственные относительно независимые центры. Более того, во многих важных отношениях эта модель находит ся на самой границе нашего представления о том, чтб яв ляется обществом. Здесь существует лишь минимум общей культуры, а проблема законности возникает лишь от случая к случаю ввиду чрезвычайно нерегулярного характера действий правительства. Обычно в таких обществах слабо развита общественная политическая жизнь; та обществен ная жизнь, которая происходила в них, и вся их тайная политическая жизнь осуществлялись либо в самом цент ре, либо в самой непосредственной близости от его внеш них кругов.

Эта модель была характерна для больших бюрократи чески-имперских обществ, которые, несмотря на устрем ления — то усиливающиеся, то ослабевающие — их прави телей к более высокой степени интеграции, в общем и це лом были минимально интегрированными обществами. Модель бюрократически-имперских обществ, напоминаю щая тоталитарные общества нашего века в том, что касается различия центра и периферии по высоте положения, полярно противоположна тоталитарным обществам в том,

что касается объема господства и степени пропитывания периферии, которых домогался и фактически добивался центр.

Существует и промежуточная модель общества, харак теризующаяся большой дистанцией между центром и пе риферией. Здесь эта дистанция заполняется целой лестни цей уровней власти, каждый из которых в известной сте пени самостоятелен, но признает главенствующую роль большого центра. Примерами этой модели, характеризующейся наличием главного центра и множества субцентров, являются феодальные системы (ив меньшей степени федеральные системы). Феодальное поместье было малень ким квазиобществом. Его неполнота была обусловлена производным характером власти владельца поместья от власти феодала, стоящего над ним в иерархии знати, и за висимостью его культуры и культуры, которую он стре мился привить своим подданным, от культуры королевства и связанного с ним религиозного института.

Кроме того, имеются общества, в которых центр и пе риферия не отстоят далеко друг от друга. Некоторые из так называемых традиционных или родоплеменных афри канских обществ в определенных отношениях напоминали древнегреческий полис: почти все люди там лично знали ,друг друга. В подобных обществах, даже когда правители и управляемые не соединялись в одном лице, оба эти слоя характеризовались связывавшим их друг с другом силь ным чувством близости, взаимной привязанности. Они бы ли «ближе» друг к другу.

351

Подобную близость правителей и управляемых, элит и масс можно обнаружить и в современных «массовых обще ствах». Эти последние гораздо более сложны и дифферен цированы, чём прочие общества, где имеет место сходная близость. Вот почему обнаруживаемая современными «массовыми обществами» близость не проявляется в си туациях личного контакта между обитающими в центре и обитающими на периферии. Ощущение приблизительно го равенства скорее проявляется через представительные институты, а в конечном счете — через сознание близости, через убеждения в общности существования у всех или большинства членов общества определенных важнейших качеств, которые, как предполагается, приблизительно равномерно распределены между ними. Самые важные из них — это простой и не поддающийся определению факт человеческой сущности и ясный и очевидный факт член ства в гражданском сообществе, находящий свое проявле ние в долгом проживании в нем.

IV

Таково одно из главных отличий современных индуст риальных обществ от обществ предшествовавших эпох и обществ Востока. Тогда как практически во всех крупных обществах, предшествовавших современному массовому обществу, и в большинстве малых обществ, переросших свою родовую основу, считалось, что харизма пребывает в центре, в современном массовом обществе считается, что харизма распределена более широко. Общая культура в современном массовом обществе включает в себя убежде ние в том, что люди, как таковые, в силу самого своего членства в национальной сообщпости и своего прожива ния на общей для них всех территории, имеющей опреде ленную границу, обладают харизматическим качеством, которое ранее считалось достоянием элит центральных ин ституциональных и культурных систем.

Что же представляет собой упомянутое харизматиче ское качество? Это такое качество, которым обладает либо отдельный человек, либо класс, либо род, либо совокуп ность ролей. Данным качеством обладают в силу «связан ности» с «метафизической сущностью» или «проникнуто сти» ею. Эта метафизическая сущность представляет собой творение человеческого разума, который сознает, что не которые вещи в жизни имеют особо важное значение — настолько важное, что они требуют к себе почтения, уважения, пиетета. Коренное их значение обусловлено их «абсолютным» характером — абсолютным в смысле чего- то предельно справедливого, доброго и сильного.

На протяжении большей части истории человечества понятие «абсолютное» символизировалось в виде понятия «божество»; и даже теперь, в эпоху, когда по крайней ме ре образованные классы менее религиозны в любом тради ционном смысле, чем когда бы то ни было раньше, эта концепция абсолютного по-прежнему сплошь и рядом определяется в категориях, носящих на себе отпечаток религиозных образов. Но независимо от того, формулиру ется ли эта метафизическая сущность в традиционных ре-

лигиозных категориях или в категориях современной по литической теории, трактующей о «правах человека» либо «суверенитете народа», факт остается фактом: население периферии изменило свой статус по отношению к центру. Q н o приобрело некоторые из основных качеств, которые некогда считались монополией центра и доступ к которым, как полагали, был возможен только лишь через посредст во центра, как это имело место при отправлении священ никами религиозных обрядов либо при предоставлении светскими правителями титулов, рангов и привилегий.

Попытка объяснить данную перемену увела бы нас далеко в сторону. Здесь достаточно будет сказать, что ей в значительной степени способствовали экономический прогресс по пути повышения производительной способно сти национального хозяйства, перемены в политических институтах и идеях, придавшие обитателям периферии большее влияние и вес, более широкое распространение образования и сдвиги в религиозных верованиях в сторо ну большего равенства.

Важным следствием этого начавшегося на Западе сдви га в культуре современных обществ явилась деколониза ция — рост националистических движений на колониаль ных территориях и создание многочисленных новых государств в Азии и Африке. Перед тем как попасть под империалистическое господство европейских стран, Азия состояла из обществ того типа, который, как говорилось выше, характеризовался большой дистанцией между цент ром и периферией. В странах с феодальными либо бюро кратически-имперскими режимами контакт между прави телями и управляемыми осуществлялся лишь эпизодически, а чувство близости, привязанности между ними было крайне слабо. Центр не пропитывал периферию.

В подобных условиях непрочной интеграции приход нового иностранного правящего класса, с негодованием встреченный прежними правителями, на первых порах был с безразличием воспринят периферией. Иностранное правление и постепенное частичное включение колониаль ных обществ в экономическую систему, государственный строй и культуру западного общества вызвали в обществах, находившихся под колониальным господством, весьма важные сдвиги. Создание небольшого класса образован ных людей, урбанизация, некоторое усовершенствование методов ведения сельского хозяйства и какая-то, пусть незначительная, степень индустриализации — все это вызва ло к жизни некоторые из тех же самых тенденций, которые в прошлом действовали в более широком масштабе в Западной Европе и в Америке. Здесь и там на колониаль ных территориях (и у отдельных людей и организаций) стало возникать стремление к созданию общества, более сходного с обществом, развившимся па Западе. Правда, в какой-то мере это стремление обусловливалось самим со держанием западного образования и западной политической мысли. Однако это культурное влияние было лишь частью более широкой картины.

Начали изменяться основные установки. Возникло стремление к образованию общества с большей близостью между центром и периферией. Те, кто мечтал о таком сокращении дистанции между центром и периферией, меж ду элитой и массой, видели препятствие в самой этниче ской чужеродности элиты. Тот факт, что центр был всего-навсего центром политической и экономической власти и не являлся вместе с тем центром культурных ценностей, еще более обострял сознание непреодолимого отчуждения периферии от центра.

Росту национальных настроений соответствовал рост убежденности в том, что общество должно состоять из тех, кто разделяет общий опыт длительного проживания на определенной территории. Если бы англичане или гол ландцы прочно обосновались в Индии или Индонезии, как это делали в прошлом завоеватели, вместо того чтобы слу жить в качестве временных агентов, представляющих да лекие и территориально оторванные районы земного шара, националистические движения не приобрели бы столь ши рокого размаха. Но иностранные элиты так никогда и не стали составными частями обществ, которыми управляли; они оставались частью других обществ. По этой причине они не могли быть включены в зародившееся новое требо вание образовать самостоятельное гражданское общество.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

Шилз Э. Общество и общества макросоциологический подход социологии 6 общества
Шилз Э. Общество и общества макросоциологический подход социологии 2 общность