<<<     ΛΛΛ     >>>   

—  разоблачение ведет к кризису, с которым в большинстве случаев семья справляется, отрицая существование инцеста, или отказываясь от члена семейства, который создал этот кризис.

После того, что я только что сказала, возникает вопрос: какой смысл имеет в этих ситуациях вмешательство судебных органов?

Принятый в июле 1989 года закон о превентивных мерах против жестокого обращения с детьми по сути вменяет в обязанности председателю Генерального совета и Службе социальной помощи детям сообщать о каждой подобной ситуации судебным органам и в первую очередь — прокурору Республики.

Однако сегодня положение дел таково, что, по моему убеждению, правоохранительные институты недостаточно подготовлены, чтобы эффективно бороться с подобными ситуациями. С одной стороны, инцест наглядно демонстрирует, как устарели классические схемы и привычные подходы к решению сложных проблем; с другой стороны, на различные инстанции возлагаются задачи, которые они не в состоянии или не должны выполнять. Несмотря на это я считаю, что судебное вмешательство, при всех оговорках и возможных нововведениях, необходимо, даже если его бывает недостаточно для решения проблемы.

Это трудная задача, потому что правосудие и право не всегда готовы к разрешению ситуаций, создаваемых группой.

И это деликатная задача в тех случаях, когда исполнитель преступления и жертва неразрывно связаны между собой, или когда юридическое решение, каким бы оно ни было, не может ограничиваться лишь одними мерами наказания, а должно быть и перспективным.

Мне также кажется, что юридическое решение проблемы инцеста, хотя он как таковой и не прописан в законодательстве, требует новых методов. Преступления сексуального характера, жертвами которых

являются дети, и тем более преступления против детей, совершаемые в семье, отличаются от всех прочих преступлений и вследствие этого требуют совершенно иных подходов.

И нужно признать, что в самое последнее время законодатели начали вводить новые меры наказания за совершение сексуальных преступлений в отношении детей и подростков.

Закон подчеркивает также, что несовершеннолетний ребенок или подросток психологически не способен заявлять на человека, который вовлек его в инцестуозную ситуацию. Таким образом, законодатели учитывают влияние и давление взрослого исполнителя преступления на несовершеннолетнего. Кроме того, закон признает необходимым назначать официального представителя для защиты прав несовершеннолетней жертвы своих родителей на всех стадиях судебной процедуры, признавая тем самым невозможность и неспособность родственников или человека, несущего ответственность за ребенка, представлять его интересы.

Помимо только что названных реформ необходимо отметить, что каждая инстанция, действуя в своей специфической области и во взаимодействии с другими инстанциями, должна очень четко представлять себе, какой ущерб нанесло расследуемое преступление и какие материальные и психологические последствия будут иметь принятые ею решения.

Когда речь идет о сексуальном преступлении, совершенном в семье, то при вынесении судебного решения нужно учитывать не только взаимоотношения между исполнителем преступления и его жертвой, но и внутрисемейные отношения в целом, потому что каждый член семьи прямо или косвенно способствует совершению этого преступления, и если судебное решение нарушает сложившийся семейный уклад жизни, то это может поставить под удар каждого члена этой семьи.

Все члены семьи, где совершается инцест, оказываются перед мучительным выбором: говорить правду или сохранить лояльность по отношению к семье, к родителям? Поэтому при принятии юридических решений столь важно предвидеть все возможные последствия.

На мой взгляд, лучше всего, когда сигнал о существовании инцестуозной ситуации поступает не из самой семьи, а извне. Никто не будет отрицать значимости самого наказания, которое должен понести виновный, но срок наказания и его условия для всей семьи значат гораздо меньше, чем сам факт признания вины.

По своему опыту я знаю, что как только исполнитель преступления объявляется виновным, то большая часть девочек-подростков испытывает облегчение, и в их состоянии намечаются явные позитивные сдвиги.

Для ребенка нет хуже ситуации, когда правосудие вообще не принимает никакого решения (например, из-за отсутствия состава преступления) и при этом не дает ребенку никаких объяснений. В этом случае несовершеннолетний усваивает только то, что правосудие не свершилось, а значит, оно не свершается и во всех других ситуациях. Потому что и ребенок, и взрослый, из-за которого ребенок страдает, должны понимать, что отсутствие приговора еще не означает отсутствие проблемы как таковой или что ребенок — лжец.

Органы правосудия — в случаях инцеста — должны более продуманно относиться к показаниям ребенка. Эти показания превращаются в очень сложную проблему, когда отсутствуют такие признаки, как следы побоев, дефлорация и т.д., и оперировать приходится только словесными признаниями и принципом, что признание — это еще не доказательство. Вполне реальны и даже нередки ситуации, когда ребенку не верят, так как он или она не могут вспомнить, какого цвета кальсоны были на их отце, или не заметили, что одно яичко у него больше другого.

Ребенок не может выступать в роли обвинителя своего палача. Он не приносит жалобу, он жалуется. Обвинять его обидчика должны специально уполномоченные для этого люди и инстанции.

С этой целью мы недавно создали в Лилле пока еще неформальную группу поиска и действия, которая на юридическом уровне объединяет представителей всех, кто готовит процесс. Главная задача этой группы — не только глубоко изучить ситуацию и подготовить почву для принятия юридического решения, но и обеспечивать взаимодействие между полицией, службами здоровья и правоохранительными органами. Так, в задачи судьи по делам несовершеннолетних не входит устанавливать существование инцестуозных отношений и заниматься расследованием фактов, он должен определить, способна ли семья и родители мобилизоваться, чтобы восстановить нарушенный порядок вещей и добиться необходимых перемен.

Однако какую пользу приносят судебное вмешательство и различные решения, если семья в результате их только закрепляет выявленные нарушения?

Возьмем, к примеру, случай с Сандрин — она сама заявила на отчима, который упорно отрицал свою вину. Ее поселили в приемной семье, но она получила право дважды в месяц бывать у себя дома и видеться с братьями и сестрами. Пока отчим отбывал тюремное заключение, все шло нормально. При этом одновременно вели последовательную работу с матерью Сандрин.

Однако домой возвращается отчим, которого выпустили на свободу без всяких предварительных собеседований. Поскольку его освободили условно, и он продолжает оставаться под наблюдением правоохранительных органов, ему запрещено встречаться с Сандрин. Не желая рисковать и вновь стать причиной для тюремного заключения своего отчима, девочка отказывается бывать дома.

 <<<     ΛΛΛ     >>>   

чувством
Извести его сестру
чувство

Также инцеста второго типа